Взобравшись на высоту примерно второго этажа «хрущевки», серб выбрал раздвоенную ветку в качестве опоры для спины. Таким образом, усевшись удобно верхом на толстую ветку и уперевшись спиной в две других, он восседал, словно испанский «патрон» в большом родовом кресле. Определившись с ветром, снайпер внёс коррективы в настройки оптики винтовки.

Деки принимал участие в войне в Югославии в составе регулярной армии, потом в качестве добровольца. Поэтому он был знаком с натовскими способами «защиты мира» уже давно. После войны он попробовал себя в частном предпринимательстве, став производителем пластиковых окон и дверей. Однако вскоре его небольшая конторка закрылась, поскольку Сербия начала движение в сторону «светлого европейского будущего», и заказывать конструкции из пластика из Евросоюза было дешевле.

Но Деки был не из тех, кого пугали трудности. Недолго думая, он переехал в Россию, в Сочи, и устроился прорабом на одной из крупнейших строек страны – Олимпийской деревни в Сочи. А потом пришла война в Донбасс. И принесли её всё те же «миротворцы», которые боевой авиацией по частичкам разбирали Белград, спонсировали албанских террористов, уничтоживших тысячи сербов, те, кто несли «мир» под названием смерть.

Деки на своём месте на дереве изучал отвратительные рожи своих целей.

Волк был уверен: если за дело взялся Деки, врагу не уйти. Сам Коровин сел в машину и надавил на газ. Его задачей, которую накануне обозначил Колдун, было во что бы то ни стало остановить адский грузовик. Коровин мчал из всех сил по асфальтной дороге, рядом на сиденье напряженно вглядывался в прибывающее бесконечное пространство асфальта и деревьев опытный пехотинец Медведь, а через восемьсот метров, параллельно внедорожнику, по просеке ехал бронированный грузовик, фаршированный взрывчаткой, словно огромный бурито, лопающийся от избытка начинки. На выхлопных трубах стояла современная система глушения, так что перемещалась железная анаконда практически бесшумно. За рулём сидел Штырь. Фашист накачал Штыря наркотой и «промыл» зеку мозг, мол, его, как настоящего викинга – а недотепа Штырь действительно считал себя древним скандинавским воином – ждет Вальхалла – рай для всех викингов. Но для этого он должен пожертвовать собой ради борьбы со «всемирным злом». А Штырь слушал и верил, и был готов на все, расплываясь в идиотской щербатой улыбке.

В кузове внедорожника Коровина лежало два заряженных гранатомёта и один трофейный американский противотанковый ракетный комплекс «Джавелин» – украинская мечта, с которой неонацисты собирались выиграть войну у тех, кто её никогда не проигрывал. По крайней мере, так пишут летописцы разных эпох с момента первых упоминаний государства русского.

Антон чувствовал нутром, каким-то необъяснимым шестым чувством, что развязка близко. Впереди, через четыреста метров, справа, виднелся съезд на просеку. Он был довольно сложным, весь в промерзших колдобинах, словно кто-то специально поливал водой землю, чтобы затруднить путь. А съезжать нужно было на скорости, чтобы не отстать от адского состава.

Штыря не по-детски штырило, и он, с бешеными, широко раскрытыми глазами, не убирая ногу с акселератора, тем не менее искусно вёл грузовик по мёрзлой грунтовке. Большую часть жизни он провёл за баранкой. Сперва на самосвале шофёром зерно возил. Потом подался в дальнобойщики, а затем в банде был всегда за рулём и вытаскивал своих подельников из, казалось бы, уже безвыходных преследований.

Коровин повернул вправо, на грунтовку. Машину сильно подбросило на глубокой и незаметной с первого взгляда выбоине, водитель и пассажир почувствовали темечком внутренний рельеф крыши через обшивку. Справившись с управлением, с холодным взглядом Волк продолжал погоню за грузовиком. Антон знал, что впереди грунтовка разойдётся на две полосы, и они, обогнав грузовик, заехав к нему с «морды» и преградив путь, должны успеть выбежать, сделать несколько выстрелов из гранатомётов, после чего грузовик, в надежде протаранить преграду, врежется в их автомобиль и рванёт вместе со своим зарядом. Внедорожник Антона был заминирован управляемым СВУ. Для того, чтобы выстрелить и отбежать на безопасное расстояние, у них было не более двадцати секунд.

– Гарпия, твой выход, – сказал в наушник Фашист.

– Делаю, – ответил уголовник. По очереди Гарпия с помощью радио-магнитной пушки уронил на землю все российские дроны. В российском штабе подняли тревогу и приготовились к атаке.

– Мы ослепли! – кричал в рацию главный техвзвода. – Поднимайте авиацию, будет атака!

– Плюс, – ответили в генштабе и передали приказ на поднятие «Сушек» в воздух.

Штырь увидел разветвление дороги, Фашист, следивший за происходящим глазами водителя-смертника, в наушник заорал: «Направо!». Но Штырь уже повернул левее, и направил бомбо-поезд по левой стороне раздвоившейся грунтовки. Антон ехал позади, в четырёх секундах. На развилке Волк ушёл вправо и утопил педаль газа в пол так, что на коврике осталась вмятина. Но внедорожник ехал столько, сколько мог, на большее был не способен. Время уходило. В штабе приготовились к атаке, командование переместилось в спецбункер, по периметру выехали БТРы, в небо направили зенитки, въезд в штаб перекрыли два танка и рота солдат с АГС и ПЗРК. Штаб был полностью защищён от вторжения.

Антон выжимал максимум из японского двигателя, слева, не сбавляя скорости, мчал адский гонщик. Волк видел, что тяжёлая машина вдруг начала сбавлять скорость, правая сторона присела на колеса, возможно, не выдержала рессора.

Впереди виднелся штаб. Антон начал обгонять грузовик. Он засунул руку в карман куртки, там лежал взрыватель.

Всё хорошо, ещё пару сотен метров, и он преградит путь монстру. Из-за лопнувшей рессоры грузовик потерял в скорости, но продолжал движение. Антон, достаточно опередив бронефуру, крутанул руль влево, и, пропрыгав колесами по мёрзлым кочкам, внедорожник Коровина резко остановился на пути Штыря. Волк с напарником резко выбежали из машины, открыли багажник и достали гранатомёты.

– Выстрел! – крикнул Медведь и выпустил ракету в приближающийся грузовик.

– Выстрел! – на секунду позже крикнул Волк.

Первый снаряд ударился в бок грузовика, слегка качнув его. Выстрел Антона был более точным, под днище. Бронированная решётка отлетела от радиатора тягача. Антон схватил натовский «Джавелин» и выстрелил. Зигзагом снаряд полетел в кабину, но в конце движения, вдруг, сбившись с траектории, улетел в молоко.

– Тьфу, натовские сапожники! – выругался Антон. – Уходим! – крикнул он, повернувшись к напарнику. Они побежали, что было сил.

Штырь, вцепившись в огромный руль, яростно вёл фуру. Вдруг он почувствовал, как справа грузовик качнуло. Не имея зеркал заднего вида и обзора впереди, он просто заржал, как конь:

– Страшно?

Второй выстрел он почувствовал жёстче, разбив о руль нос.

– Ааааа! – хрипло орал Штырь окровавленным ртом, подавляя страх приближающейся смерти. В узком окошке лобового стекла он увидел на пути внедорожник с открытыми дверьми.

– Сдохните, черти! – Антон нажал кнопку взрывателя. Смятый в гармошку внедорожник, повиснув на морде фуры, рванул. От бронированного панциря грузовика отлетело несколько сегментов, огромные языки пламени лизнули его бока, но машина продолжала ехать. Медленнее, но всё ещё достаточно быстро. Вариантов не было. Вдруг Волк услышал в небе рокот реактивных двигателей. Подняв глаза, он увидел дымный след от залпов. Российская боевая авиация работала по грузовику. Сразу две ракеты попали в кузов, длинный прицеп накренился, и раздался мощный взрыв.

– Ложись, – только успел крикнуть Антон напарнику. Они оба упали ниц. Взрывная волна была такой силы, что их, находившихся достаточно далеко от фуры, буквально привалило комьями мёрзлой земли сантиметров на пятьдесят. Звук пропал, в ушах повисла звенящая тишина, затем Антон услышал в голове музыку, но не слышал своего голоса. Они начали выползать. Постепенно. Вокруг горела земля. Антон никогда не видел такого. Она горела, словно уголь в печке. В грузовике была начинка, используемая американцами во Вьетнаме, известная как напалм.

Глаз наблюдал в линзу прицела, как грузовик приближается к штабу. Увидев группу солдат, использующих танки на дороге в качестве заслона, он решил методично их отстреливать. Первыми он решил отработать бойцов с ПЗРК.

– Следи за пулемётчиками, – сказал он Уроду.

Повернувшись обратно в свой прицел, краем глаза он заметил, как Урод уронил бинокль и упал.

– Урод, Урооод, – с сожалением прошептал Глаз опустив веки от досады. Но подельник лежал на земле, заливая её чёрной кровью, в то время как Деки, отпустив на волю дымящуюся гильзу и послав в патронник новые 9,6 грамма смерти, выбирал точку на затылке Глаза. С его оптикой и опытом, он мог выбрать её до миллиметров.

– Убью, – прошипел Глаз. Но вдруг почувствовал в затылке невыносимую боль, словно его разрывало от давления. Это пуля серба пронизывала трухлявые затылочные кости Глаза.

Последнее, что он видел в прицел, как Штырь въехал во внедорожник. После этого вышедшая через лобную кость пуля 7.62 мм разбросала его глаза вместе с фрагментами черепной коробки в полутора метрах от тела.

Антон помог встать боевому товарищу. Они стояли, поддерживая друг друга на выжженном поле. Повсюду догорали очаги мегавзрыва. Из штаба в их сторону направлялись несколько броневиков, автомобили, сверху кружили беспилотники.

Музыка в голове Волка стихла. Он услышал голос Колдуна: «Здесь всё… Корса». Ему показалось, что он стоит за его спиной. Резко обернувшись, Антон увидел вдалеке, у самой кромки лесополосы, фигуру в белом капюшоне. Находясь ещё в состоянии шока после взрыва, он смотрел на Колдуна, а тот смотрел на Волка. Антон понимал, что это только начало его истории паромщика. И сегодня он переправил дальше несколько душ, явно задержавшихся на этом свете. И будут ещё, Волк был уверен в этом.

Фашист, увидев глазами Штыря взрыв и крах всей затеи, сидел молча в бункере. Рядом, затаившись в углу дивана, сидели Осьминог и Гарпия. Они с опаской посматривали на Фашиста, поскольку он уже минут двадцать просто молчал, сидя к ним спиной на барном стуле в центре комнаты. Наконец Осип, как правая рука Жижи, блеющим голосом промямлил:

– Фашистик, дорогой, что дальше делать будем?

Фашист не поворачивался и не шевелился.

Осьминог аккуратно встал и медленно пошёл к главарю. Фашист смотрел в стену. Его глаза были полностью чёрными, как смола. Он не моргал.

Зеку стало не по себе, но он всё же повторил: «Что дальше, Фашист?»

Фашист перевёл на него взгляд чёрной бездны глаз.

– С тобой уже ничего, – Осьминог почувствовал, как в его живот уперлось твёрдое дуло «Desert Eagle». – Прощай, Ося.

Демон нажал курок, и тушка Осьминога отлетела от Фашиста, словно гуттаперчевая игрушка. Гарпия подскочил и бросился к выходу. Фашист повернулся в сторону беглеца и выстрелил. Мозг зека вместе с огромным куском черепной кости шлёпнулся об стену, оставив красно-серые брызги. Гарпия лежал без признаков жизни с открытыми глазами.

Фашист был раздосадован до предела, демон внутри негодовал ещё больше. Им вдвоём нужно было выплеснуть ярость и негодование. Фашист вышел из бункера. Вечерний зимний воздух подстегивал тёмную сущность на подвиги. Он поднял руку. К голосующему подъехала чёрная «десятка».

– Куда? – приветливо спросил водитель.

– А вы куда? – спросил в ответ Фашист.

– В центр, там сегодня праздник, горожане гуляют… насколько это возможно, – печально поджав нижнюю губу, ответил водитель.

– То, что нужно. Едем. Пять сотен хватит?

– Вполне! Нам же по пути.