…Слова разнеслись вокруг странным эхом. Доминик испуганно вздохнул и, распахнув глаза, попытался сесть, прижимая левую руку к груди.

Запищали приборы, предупреждая против резких движений, отозвалось возмущенной болью покалеченное тело. Конте медленно опустился обратно на подушку и, переводя дыхание, немного прикрыл глаза.

Просто сон… Дьявол, все как было наяву! Сколько же раз еще ему будет являться по ночам это предательство, сколько еще ему предстоит видеть смерть капитана?

Он помнил, чем все завершилось тогда.

Суд… Угрожающий ему срок за военное преступление. И отец, нажимающий на все возможные кнопки, чтобы сына не отправили за решетку, мать, обивающая пороги и умоляющая слезно поверить в его невиновность. И Ричард… после этого он захотел стать полицейским.

Ник слабо улыбнулся в темноту. Да, брат всегда поддерживал его, всегда знал, что он не способен совершить чего-то подобного. Помнится, тогда он сетовал, что не имеет отношения к полиции, иначе бы непременно оказал еще бо́льшую помощь!

Несколько дней в тюрьме… Доминика передернуло. Это вряд ли когда-нибудь забудется.

Но теперь все это осталось в прошлом, кануло в Лету, исчезло под землей, как и бедняга-капитан, и ему не следовало вспоминать. Не сейчас, не тогда, когда он сам едва ли не при смерти.

Конте вздохнул и, кое-как шевельнувшись, устроился немного удобнее. Нет, ну не при смерти, конечно. Стараниями Дерека, с помощью врачей он спасен, он жив, и вскорости встанет на ноги, может быть, даже к концу этой недели. Он-то знает свой организм, всегда поправляется быстро…

Главное – суметь отдохнуть. Поспать. Во сне тело восстанавливает утраченные силы быстрее, а ему сейчас они ох, как необходимы!

– Домини-и-ик… – чей-то голос, внезапно раздавшийся в тишине палаты, заставил мужчину вздрогнуть и, сделав почти нечеловеческое усилие, приподнять голову, – Помнишь меня, Доминик?

Возле кровати, там, где еще несколько часов назад стоял его спаситель, его новый друг – Дерек, смутно темнела чья-то тень. Конте всмотрелся внимательнее, нахмурился, пытаясь понять, сообразить, кто вдруг пожаловал к нему, кого он должен вспомнить… и внезапно вжался в кровать, в ужасе глядя на действительно хорошо, слишком хорошо знакомого человека. Давно мертвого человека!

– Капитан…

– Вспомнил! – капитан, кажущийся совершенно живым, совершенно реальным, скривился в презрительной усмешке, – Приятно вспоминать свою первую жертву?

– Я… – Ник поперхнулся, пытаясь сообразить, что происходит, – Я не… не убивал…

– Скажешь, что я умер от естественных причин, получив пулю в спину?! – глаза призрака сверкнули гневом; он надвинулся на собеседника, угрожающий, неотвратимый, пугающий одним лишь своим видом и присутствием. Доминик сильнее вжался в кровать, понимая, что сил удрать или даже натянуть на себя одеяло у него нет.

– Я клянусь, я… я не стрелял тогда, это не я! – он зажмурился и затряс головой, – Нет, нет-нет-нет, это был не я, нет!

– НЕТ! – собственный крик оглушил его. Конте распахнул глаза и, тяжело дыша, огляделся.

Вокруг было пусто. Горел немного приглушенный по ночному времени свет, тихонько шуршала занавеска на приоткрытом окне. Попискивали приборы, контролирующие его состояние, и бешено колотилось сердце…

В коридоре послышались торопливые шаги, и дверь палаты распахнулась, пропуская несколько взволнованных людей в белых халатах и поток яркого света. Доминик зажмурился и опять затряс головой.

Врачи грудились вокруг, что-то говорили, обеспокоенно щупали его пульс, проверяли реакцию на свет, поправляли различные провода…

– Что случилось, мистер Конте? – из мешанины голосов наконец выделился один, серьезный, уверенный, и Ник, наконец опомнившись, растерянно воззрился на внимательно глядящего на него пожилого мужчину, по-видимому, кого-то из главных врачей.

– Мне… – он почувствовал, что охрип и закашлялся, – Я… Дурной сон привиделся… кажется. Или два…

– Успокоительное, – коротко скомандовал врач и, поправив подушку под головой своего вип-пациента, ободряюще улыбнулся, – Не беспокойтесь, мистер Конте, сейчас я сделаю вам небольшой укол, и вы спокойно заснете до утра. Вам надо много спать сейчас – вы же знаете, что во сне силы восстанавливаются куда как быстрее!

Доминик знал. Знал, что во сне силы восстанавливаются быстрее, и выздоровление идет полным ходом. Знал, что врачи готовы скакать вокруг него сутки напролет, и на любой его слишком резкий вздох стремглав прибегут, дабы оказать помощь.

А еще он знал, что капитан был в палате несколько секунд назад, такой же реальный, как самая живая галлюцинация. И что галлюцинация эта, вероятнее всего, была вызвана ничем иным, как лекарствами, вкалываемыми ему…

***

Было около трех часов ночи, когда Дерека разбудил телефонный звонок. Телефон звонил громко, спать под этот звук возможным не представлялось, поэтому парень, не открывая глаз, попытался нашарить аппарат на прикроватной тумбочке.

Нашел, сжал его в руке, мимолетно удивившись отсутствию вибросигнала и, открыв один глаз, широко зевнул.

Несколько секунд потребовалось ему, чтобы сообразить, что мобильник, сжимаемый им в руке, совершенно безмолвен.

Еще несколько ушло на то, чтобы осознать – звонок все-таки есть, он не прекращается и звук идет, кажется, из кармана его джинсов, там, где он оставил, забыв вернуть хозяину… телефон Доминика!

Дерек рывком сел на кровати и, путаясь спросонок в одеяле, почти ползком добрался до штанов, поспешно добывая трясущийся от гнева аппарат и недоуменно разглядывая его. Кто мог звонить посреди ночи самому мистеру Конте, не опасаясь навлечь на себя его гнев? А вдруг это какая-нибудь его подружка, из тех, про которых он рассказывал, что они ждут от него денег, а сами хотят изменять налево и направо?

Парень несколько раз провел пальцем по почему-то темному экрану и, наконец сообразив, что держит мобильный задней крышкой к себе, перевернул его, взирая на светящийся экран.

Сон как-то сразу слетел с него; сознание прояснилось.

На синем экране вызова яркими белыми буквами значилось: «Альфа».

Дерек сглотнул и, действуя скорее по какому-то странному наитию, нежели действительно сознавая собственные действия, провел по экрану пальцем, принимая вызов. Затем зажмурился и осторожно, как будто опасаясь, что тот сейчас взорвется, поднес телефон к уху.

– Привет, Ник, – прошелестел в трубке чей-то хрипловатый, абсолютно незнакомый голос, – Надеюсь, тебе не скучно лежать одному в палате… Или, может, тебя развлекают видения?

– К… к… – Дерек смутно попытался что-то прохрипеть в ответ, однако, горло перехватило, и он не смог выдавить из себя ни звука. Альфа хрипло рассмеялся в трубке.

– Вижу, ты уже и голоса лишился от ужаса. Хорошо, Конте, хорошо… Ты будешь бояться меня, будешь дрожать от страха, только услышав мое имя! Я заставлю тебя трепетать, заставлю тебя умолять меня о пощаде, всесильный Доминик… А когда ты сдохнешь, я буду пить на твоих похоронах, я буду отмечать этот момент! Можешь ничего не говорить мне сейчас. Ты надеешься на спасение, думаешь, тебя смогут защитить твой неумелый брат и этот идиот-официант?

Дерек на миг остолбенел от столь нелестного отзыва о его умственных способностях, однако, сказать ничего не успел, да и, говоря начистоту, просто не посмел. Рисковать, давая понять Альфе, что трубку взял не тот, на кого он рассчитывал, не хотелось.

– Сначала умрешь ты, а потом они, – продолжал шелестеть голос, – Я ненавижу тебя, Конте, ненавижу твою чертову удачливость, твою везучесть! Ты должен был сдохнуть много лет назад, ты должен был сгнить в тюрьме после убийства капитана, а ты выбрался! Выжил! И смог подняться на такую высоту, какая никому и не снилась… Но ничего, ничего, Ник, я убью тебя, убью твоего брата и твоего нового друга, и все твои деньги заберу себе! Поверь, я сумею сделать это, а ты… ты ничего не сможешь изменить. Жребий брошен, Ник. Обратной дороги нет, не для тебя, не сейчас… Ты похож на барахтающегося в зыбучих песках глупца, но все твои попытки спастись лишь заставляют тебя проваливаться еще глубже! Ну, что же… Приятной кончины!

В ухо посыпались короткие гудки. Дерек, совершенно деморализованный, медленно отвел телефон от уха и, действуя абсолютно механически, аккуратно положил его на тумбочку рядом со своим собственным мобильным. Затем неспешно лег и, прижав одеяло к груди, уставился невидящим взором в темный потолок.

Жребий брошен… Идиот-официант… Убью тебя, твоего брата и твоего нового друга! Боже правый! Жребий брошен, обратной дороги нет!

Парень испуганно натянул одеяло на голову. Куда же он влез, спасая Доминика Конте? Что грозит теперь ему за то, что он помог человеку избежать верной смерти? И что ему делать, чтобы спастись теперь уже самому?!

Стоп!

Ощутив, что начинает паниковать, Дерек приказал себе успокоиться. Следовало мыслить разумно, действовать конструктивно.

Доминик гораздо лучше знает Альфу – так? Так. Он знает, чего ждать от этого типа, знает его фокусы и повадки… Он знает, что Альфа попытается убить его снова, и что он просил предпринять его, Дерека? Точно!

Найти какого-то человека со смешным прозвищем.

Найти Карла Ежа.

Так. Отлично. Где его искать? Как его искать? Кого спросить? Господи, столько вопросов и хоть бы один ответ!

Он сунул голову под подушку и, не удовлетворенный этим, вновь укрылся сверху одеялом. Стало жарко и душно, и парень, промаявшись около минуты, поспешил высунуть нос наружу, вдыхая свежий воздух.

Надо отдохнуть. Голова среди ночи работает плохо, с утра, быть может, в нее и придет какая-нибудь разумная мысль. Например, то, что надо рассказать о звонке Альфы Ричарду Конте. Да и самому Доминику, наверное, тоже… Хотя на этот счет еще можно посомневаться – Ник сейчас не в том состоянии, чтобы воспринимать подобные новости.

Но вот если сказать Ричарду…

Дерек недовольно нахмурился и, крепко-крепко закрыв глаза, приказал себе немедленно уснуть. Мысли теснились в голове, принуждая к бодрствованию, кружились сплошным хороводом, и выбросить их, казалось, было совершенно невозможно.

Он попытался сосчитать овец. Потом плюнул и стал считать собственные вдохи.

Это неожиданно помогло, и спасительная темнота, наконец, укрыла мягким покрывалом его измученное сознание…

…Проснулся парень довольно поздно и сразу же сел на кровати, опасаясь заснуть вновь. В голове его все еще царил некоторый сумбур, ночной звонок мешался в сознании со сном, и на поверхность раз за разом выступала необходимость каким-то образом отыскать Карла Ежа.

Как и где можно найти человека, о котором ничего не знаешь и поиски которого надо держать в тайне от полиции? Кого спросить о нем, у кого уточнить его местоположение?

Доминик говорил, что этот Еж имеет отношение к криминальным структурам города, может… Нет, а где собираются представители криминальных структур? Это-то как узнать?

Парень тяжело вздохнул и, взъерошив волосы, без особенного энтузиазма отправился чистить зубы. В мыслях царило смятение.

Единственным, теоретически подходящим, был вариант отыскать какое-нибудь захудалое кафе, выбрать именно то, где столики заняты неприятными людьми, и осторожно поспрашивать их о Карле. Интересно, где искать эти кафе?.. Черт, вот когда собственная допропорядочность сыграла злую шутку!

Ладно, ладно… Надо мыслить конструктивно. Нью-Йорк – большой город, в нем имеются неблагополучные районы, места, куда лучше не заходить обычному человеку. Вот с них и надо начать! Там ведь точно есть свои забегаловки, а разного рода бармены наверняка должны разбираться в местной шантрапе, знать, кто кого как называет, и где кого можно найти.

Дерек посмотрел в зеркало в ванной и мысленно перекрестился. Ну, что ж, если его не убьют, он, вне всякого сомнения, сможет помочь Доминику. Остается только надеяться, что так оно и будет…

Собирался молодой человек недолго. С давних пор он вывел для себя правило – если тебе чего-то очень не хочется делать, то сделать это необходимо как можно скорее, чтобы уже, так сказать, отделаться.

Он торопливо перекусил, оделся и, полный решимости если уж не встретиться с неизвестным Карлом Ежом, то хотя бы узнать, где его можно найти или как с ним связаться, уверенно направился на улицу.

Первое же кафе, попавшееся ему на пути, выглядело настолько приличным, что заходить туда Дерек не стал, дабы не терять время, и без особой охоты отправился дальше.

Он шел и шел, целенаправленно приближаясь к одному из самых неблагополучных районов города, шел, погруженный в свои мысли, прикидывал, как лучше построить разговор и даже не замечал, что прохожие бросают на него все более и более странные взгляды. Он приближался к кварталу, уже давно и прочно занятому криминальной верхушкой города, подмятому под себя бандитами, и одежда его, чистая и опрятная, на фоне грязи и рвани, царящей вокруг, выглядела и в самом деле излишне броско.

Правда, сообразил он, что одеться следовало бы как-то иначе, уже довольно поздно, когда проходящий мимо жутковатого вида, заросший до самых глаз бородой мужик толкнул его, едва не сбивая с ног и, выразительно сплюнув на землю у самых мысков новых кроссовок парня, не прошипел презрительно:

– Позер.

Дерек сглотнул и, изо всех сил стараясь не обращать внимания на столь вежливое приветствие, поспешил убраться от неожиданного собеседника подальше. С ним развивать беседу и задавать вопросы как-то не хотелось.

Следующая встреча оказалась еще менее приятной.

На повороте, совсем неподалеку от какого-то бара, куда молодой человек уже уверенно устремился, надеясь получить нужную ему информацию там, прямо перед ним внезапно затормозил мотоцикл. С него медленно поднялся большой, мощный мужчина с татуировками на обеих руках, с повязкой на голове, серьгой в ухе и сигаретой в зубах и, окинув худощавого паренька долгим взглядом, презрительно улыбнулся.

– Куда прешь, длинноногий? – говорил он хриплым, прокуренным голосом, от чего Дереку почему-то стало очень не по себе. Здесь не ответить уже не получалось – обратившийся к нему человек мог бы счесть это оскорблением, а чем это могло быть чревато, не хотелось даже представлять.

– Я… в б-бар хотел… простите… – робко пролепетал он в ответ и сделал неловкую попытку обогнуть байк и его наездника, однако, тот, судя по всему, не спешил так просто выпускать добычу.

– В бар таких шнырял, как ты, не пускают, – он хохотнул с деланой доброжелательностью и, прищурившись, окинул молодого человека оценивающим взглядом, – Че ты забыл в наших местах, богатенький?

Сердце ушло в пятки. Все сразу встало на свои места, последнее слово объяснило буквально все – в этих местах он казался излишне обеспеченным и, должно быть, каждый проходящий мимо бандит так и жаждал обчистить его карманы. Надо было срочно как-то прояснить ситуацию, известить, что он совсем даже не богат, что здесь он находится по делу… Ну, неужели местные не слышали про всесильного Доминика Конте?

Дерек уже открыл, было, рот, чтобы назваться другом Доминика, как вдруг неожиданно передумал и рот закрыл. Нет, нет-нет-нет, представляться приятелем одного из самых известных богачей Нью-Йорка в этих местах совершенно точно не стоит – тогда его действительно посчитают богачом. А если таковое случится, домой он может и не вернуться…

– Мне… – парень сглотнул, на ходу придумывая оправдание собственному пребыванию здесь, – Я… ищу одного человека… Вы не знаете? Его имя Карл Еж…

Бандит отшатнулся, как от удара током. В глазах его явственно отобразился страх, губы подозрительно дрогнули. Он сглотнул и, поспешно шагнув назад, торопливо принялся отводить мотоцикл в сторону, давая собеседнику пройти.

– Ни… никогда не слышал о таком, – говорил он быстро, торопливо, как будто опасаясь не успеть, – Ты иди… иди, спроси в баре… Может, там кто знает, – и с этими словами он перекинул ногу через седло мотоцикла и резко стартанул, скрываясь в облаке дыма.

Дерек остался в полном одиночестве и совершенной растерянности. То, что неожиданный собеседник солгал, сомнений не вызывало – не знай он Карла Ежа, наверное, не испугался бы до такой степени. Нет, он, безусловно, знал его, знал и боялся… хотя, конечно, где находится пугающая личность, возможно осведомлен не был.

Парень тяжело вздохнул и, ощущая себя на редкость прескверно, с еще большей неохотой, чем прежде, направился к бару. Мысль о том, что такой отвязный, совершенно безбашенный негодяй может до дрожи бояться разыскиваемого им человека, радости не прибавляла. Кто же он такой, этот Карл Еж, если его так бояться? И как с ним разговаривать, если он настолько ужасен…

Дверь бара скрипнула, пропуская его внутрь. Дерек зашел и, изо всех сил стараясь особенно не выделяться и не бросаться в глаза, вдоль стены принялся пробираться к барной стойке, косясь по сторонам, как испуганный кролик, внезапно попавший в стаю волков. Того и гляди кто-нибудь бросится, да разорвет на кусочки…

Молодой человек набрал побольше прокуренного воздуха в легкие и, не сдержавшись, закашлялся. После чего, сам испугавшись реакции своего организма, едва ли не подпрыгнул, со всех ног бросаясь к барной стойке.

Человек за ней казался еще неприятнее, чем тот, с кем только что довелось беседовать, и Дерек совсем пал духом.

– Что будешь заказывать? – обращался к нему бармен довольно грубовато, однако, явно пытался притворяться вежливым, и это его немного приободрило. Если старается прикинуться приличным человеком, может, и на разговор пойдет?

– Я… хотел просто спросить у вас, – парень быстро улыбнулся, тщась произвести самое лучшее впечатление на собеседника, – Не знаете ли вы человека по имени Карл Еж?

– Еж?.. – бармен ощутимо побледнел, однако, попытался не подать виду, – Первый раз слышу. А что тебе до него?

– Мой друг просил найти его, – молодой человек глубоко вздохнул и, чихнув от табачного дыма, на несколько мгновений сжал губы, – Они знакомы, но друг мой сейчас сам не может с ним связаться, вот и попросил меня…

– А другу твоему чего от него надо? – бармен прищурился, окидывая неожиданного посетителя нехорошим, оценивающим взглядом. Тот попытался не показать страха.

– Это мой друг сам ему скажет. Извините, если вы его не знаете, я… пойду еще кого-нибудь спрошу.

Бармен хмыкнул и, вытянув руку, неожиданно ловко ухватил Дерека за рукав, притягивая ближе к себе и сам подаваясь вперед.

– Ты вон тех ребят спроси, что за столиком у стены, – говорил он негромко, вполголоса, но очень отчетливо, – Они, говорят, всех в нашем квартале знают, если твой Еж отсюда – стопроцентно подскажут. Только поосторожнее с ними, парень – если не понравишься им, могут и на нож поставить, – он выпустил рукав совершенно перепуганного юноши и легонько оттолкнул его от себя, – Давай, иди. Не заслоняй мне клиентов.

Дерек кивнул и, быстро оглянувшись, убедившись, что клиентами за его спиной даже и не пахнет, неуверенно шагнул к указанному столику. «Ребята», сидящие за ним, походили скорее на какой-нибудь тюремный контингент, причем далеко не самый безобидный, и подходить к ним не хотелось категорически.

Он еще раз глубоко вздохнул, набираясь решимости. Так, ладно… Последняя на сегодня попытка. Если и эти скажут, что ничего не знают – он возвращается домой и на сегодня все. Тут явно нужен перерыв, похоже, Карла Ежа вот так вот с наскока не разыскать.

Парень быстро облизал губы и, чувствуя себя так, будто прыгает в пропасть, решительно шагнул к указанному столику.

Мужчины, пьяно хохочущие за ним, доверия не внушали совершенно, но несмотря на это дарили некоторую надежду. Если уж этот Еж так страшен, что все его бояться, то такие отморозки точно должны что-то слышать о нем!

Он подошел и, остановившись за спиной одного из потенциальных собеседников, неуверенно кашлянул. Затем, набираясь решимости вместе с дымом, потянул носом воздух и, кашлянув еще раз, уже громче, прибавил:

– И… извините! Мне сказали…