Новый день – новые сюрпризы

Просыпаться совсем не хотелось, но за окном вовсю светило полуденное солнце. Его лучи светили прямо в лицо, не давая понежиться.

Память услужливо подкинула произошедшие вчера события, и я резко села в постели. Озираясь вокруг себя, с облегчением поняла, что в комнате никого кроме меня нет.

«Вечно я здесь прятаться не могу!» – поднимаюсь с кровати и направляюсь в душ. Наскоро ополаскиваюсь и одеваюсь снова в халат. Надо набраться храбрости и спуститься вниз, но меня останавливает негромкий стук в дверь. Я вся сжалась в комочек от испуга, думая, что это пришёл он. Но тут же понимаю, что этот человек не стал бы стучать. Дверь несмело отворяется, и на пороге стоит Лизавета Петровна. На руках поднос с завтраком. Пахнет приятно.

– Доброе утро, Полина Сергеевна. Как хорошо, что вы уже встали. Я пока не знаю, что вы предпочитаете на завтрак, поэтому приготовила несколько блюд на выбор.

– О, не стоило себя утруждать, я вполне могу спуститься на завтрак вниз.

– Это приказ г-на Северна, – она ставит поднос на стол и разворачивается ко мне.

Всё ясно. Это приказ.

– Э-э-э, скажите, а хозяин сейчас дома? – спрашиваю я.

Лизавета Петровна, кажется, немного замялась перед ответом, но всё же произнесла:

– Он в кабинете, но просил не беспокоить, а так же просил передать вам, что как только он освободится, непременно найдёт вас. Пока вы можете осмотреть дом.

– Да, было бы неплохо осмотреться, – уныло отвечаю я.

– Приятного аппетита вам, Полина Сергеевна, – женщина уходит, а я вновь остаюсь одна.

С интересом поглядываю на поднос: творог, каша, фрукты и даже кофе. Желудок тут же отозвался на аппетитные запахи.

Вдоволь наевшись, подхожу к окну с горячей кружкой кофе. Дома я всегда по утрам пила его, этот аромат и слегка горьковатый привкус делали моё утро краше.

Погода сегодня прекрасная, а я сижу тут как в темнице. Нельзя сказать, что я позволяла себе частые прогулки, но мы иногда прогуливались с Машкой в разных парках. В основном я постоянно что-то зубрила. Нет, я не жаловалась, мне действительно интересно было изучать языки и не только их, но ведь на этом мир не зациклен. Вокруг много ещё чего есть интересного и познавательного.

Допив хорошо приготовленный кофе, я всё же выхожу из спальни. Слева и справа от меня комнаты. Всего их пять, одна из них принадлежит хозяину дома. Пока он занят, я могла бы осмотреть его апартаменты. Знаю, ему это не понравится, но ведь он об этом не узнает. Мысленно улыбнувшись, направляюсь к его двери.

Знала бы я, чем закончится эта попытка узнать о нём что-то, ни за что бы ни вошла туда.

Нечто подобное я и ожидала увидеть. Комната выполнена в серых тонах, ничего лишнего нет. Широкая кровать аккуратно заправлена, рядом с ней стоит невысокая тумбочка из красного дерева. Пара кожаных кресел, а между ними стеклянный стол, на котором стоят початая бутылка виски и пара олд фэшенов.

В другой части апартаментов стоит огромный шкаф полный книг. Подхожу ближе и всматриваюсь. Многих авторов я не знаю, но попадаются и знакомые. В основном здесь книги о точных науках, психологии и экономике. Я приятно удивлена – мой зверь увлекается психологией. Неожиданно.

Мой взгляд улавливает что-то яркое на одной из полок, приходится открыть створку и посмотреть ближе. Фотография девушки, ещё совсем молоденькой, на вид ей пятнадцать лет. Очень хорошенькая. Открытая улыбка, на щеках лёгкий румянец, а глаза… так похожи на те, что я видела сегодня ночью, такие же серебристые, только очень наивные. Волосы светлые и кудрявые. «Очень красивая девочка», – про себя подумала я. Интересно, кем она приходится Доминику? Скорее всего, сестра, ведь она действительно на него очень похожа.

Я бережно кладу фотографию на место, разворачиваюсь и вскрикиваю от ужаса. Передо мной злой, огромный, с устрашающим выражением лица возвышается хозяин спальни.

– Разве я приглашал тебя? – спрашивает он.

У меня мурашки по спине поползли от его тона. Я начала незаметно отходить назад, но упёрлась в шкаф. Бежать некуда. Я сглотнула и виновато прошептала:

– Простите… Извините. Мне было скучно и я решила осмотреться.

– Скучно говоришь… – шипит он и молниеносно приближается, хватая за волосы. – Сейчас тебе будет очень весело, обещаю.

Он тащит меня за волосы через смежную дверь, и мы оказываемся в моей спальне. Я тихо поскуливаю от боли в затылке. Он кидает меня на кровать, а сам начинает расстёгивать ремень. О Боже, только не это.

– Доминик, остановитесь! – уже закричала я в ужасе. – Пожалуйста. Я

не выдержу. Пожалуйста, прекратите, – шептала я, закрыв лицо руками, чтоб он не видел моих слёз.

– Выдержишь, она терпела, и ты сможешь! – его слова ударили меня сильнее, чем его последующие действия.

Кто она? Та девочка с фотографии? Она была изнасилована? Убита? Вопросы так и всплывали в моей голове, но задать их сейчас было не лучшей идеей. У него как будто планку сорвало. Доминик отрывает мои руки от лица и связывает ремнём, фиксируя их у изголовья кровати. Я не в силах пошевелиться, мной овладела такая паника, что стало трудно дышать. Только и могла, что шептать его имя. Неожиданно, он с размаху бьёт меня ладонью по щеке и рычит:

– Ещё раз зайдешь в мою спальню и тебе не жить, сука! – его глаза наполнены яростью и болью.

Из рассечённой губы на подбородок стекает кровь. Мне страшно. Отвернув голову в сторону, я могу лишь кивнуть, на большее у меня нет сил.

– Вот и отлично, – уже спокойнее произносит он и молча удаляется. Я же так и осталась лежать привязанная ремнём к кровати.

В плену

Восемь часов, восемь грёбаных часов я была прикована к кровати. За это время я заново переосмыслила свою жизнь. За это время я мысленно четвертовала моего зверя. За это время я думала, что сдохну от желания пописать. На данный момент это беспокоило меня больше всего. Мой мочевой пузырь не просто кричал. Он орал как резаный, требуя выпустить наружу то, что в нём скопилось. Мои руки затекли так, что перестала их ощущать.

Что я только ни делала: и кричала, и ругалась, и сыпала проклятиями в его адрес, плакала – всё без толку. Этот ненавистный мне мужлан не приходил вызволить меня из плена.

За окном уже смеркалось. Живот начало резать от боли, так хотелось в туалет. Даже Елизавета Петровна, к которой я начала испытывать симпатию, не приходила.

«Успокойся, милая, ты справишься. Мы не позволим этому уроду увидеть, как низко ты пала», – успокаивал меня внутренний голос.

Мне кажется, я держалась уже из последних сил, когда этот зверюга появился на пороге спальни. Волосы были в небольшом беспорядке, глаза покраснели, а одежда выглядела помятой. Я с опаской наблюдала за ним, беспокоясь, не придумал ли он ещё чего.

Он нетвёрдой походкой направился ко мне. Я вся сжалась от непонятных ощущений. Мне было и радостно, и горько. Радостно от того, что моё заключение вот-вот закончится, а горько, что не знаю, на что ещё способен Доминик.

От него исходил запах алкоголя. Теперь понятно, почему у него такой вид. Злость на него проснулась во мне с ещё большей силой. Значит, пока я тут подыхаю от желания опорожнить свой мочевой и освободить руки, эта скотина напивается!?

– Немедленно развяжите меня, Доминик! – я не сдержалась и дала волю своему гневу.

– Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы указывать мне, что делать, а? – произнёс он спокойно, останавливаясь около меня.

«Божечки, неужели он не понимает, что мне элементарно надо в туалет!?»

Он скалится, читая мои мысли. «Чёрт бы его побрал! Ждёт, когда я выдам ему свои мысли».

– Неужели в вас нет ничего человеческого?! Отпустите меня, мне нужно… – я затыкаюсь, так и не признавшись, куда мне надо.

Он громко и раскатисто смеётся. Урод!

– Ну же, детка, скажи вслух, чего ты хочешь больше всего на свете? – он продолжает издеваться. И тут я не выдерживаю и шиплю, как настоящая змея:

– Чтоб ты сдох! – глаза мои полыхают от ненависти, челюсти сжаты.

– Неверный ответ. Попробуй ещё раз, – как ни в чём ни бывало спокойно произносит он.

Всё, нервы на пределе, мочевой тоже. Я понимаю, что ещё немного и опозорюсь по-настоящему. Запрятав гордость подальше, выдавливаю из себя:

– Мне необходимо в туалет, – щёки покрываются алой краской.

– Так-то лучше, – продолжает ухмыляться этот наглец.

«Наконец-то я свободна! Ух!» Я вмиг спрыгнула с кровати и пулей помчалась в уборную. Резь в животе прекратилась практически сразу, чему я была рада. Ополоснула лицо ледяной водой, чтоб прийти в чувство. Жизнь налаживается. Выходить я, конечно, побаиваюсь, но и вечно здесь сидеть не могу. Ещё раз посмотрев на себя в зеркало и оставшись более менее довольной, выхожу.

Доминик никуда не делся. Смотрит на меня со скучающим видом, присев на кровать.

– Есть хочешь?

– Хочу, – отвечаю я. Когда главная потребность была удовлетворена, естественно я почувствовала голод.

Поднявшись с кровати, он направляется к двери. Я последовала за ним. На ужин ожидала утка в апельсиновом соусе с овощным гарниром.

«Похоже, мне надо взять уроки по кулинарии у Лизаветы Петровны». Утка восхитительная, так и тает во рту. Я даже не почувствовала, как съела всё блюдо. Доминик наливает мне бокал вина. Я молча сижу и потягиваю его.

Всё это время хозяин дома находился за столом и смотрел на меня. Хоть мне и было неуютно, я перестала обращать на него внимание. Просто сидела и наслаждалась тем, что мой желудок сыт.

Игра в молчанку продолжалась недолго. Тишину нарушил именно Доминик.

– Утром пришлю водителя, он отвезёт тебя в клинику. Сдашь анализы, пройдёшь гинеколога и вернёшься сюда, – ничего лишнего, всё по существу.

– Зачем гинеколога? Я не хочу, мне не нужен врач, – что-то я запаниковала.

– Ты забыла? Я говорю – ты выполняешь, – твёрдо произнёс, но тут же продолжил. – У меня нет желания заразиться, чем попало от шлюхи.

Сначала я даже не поняла о чём он. «Какая шлюха, чем заразиться? Он вообще о чём?!» Но тут до меня дошло, что только что этой самой шлюхой он назвал меня. Меня! Да я вообще девственница!

И тут меня разбирает смех, даже не смех, а гомерический хохот. Даже колики начались, и слёзы на глазах выступили. Смеялась я правда недолго.

– Смотри, как бы потом ты не зарыдала. А сейчас пошла вон, жди в спальне.

Если честно, то в спальню я не пошла… побежала. Это его «жди в спальне» чуть было не заставило меня сделать очередную глупость. Например, спрятаться в одной из спален и закрыться на замок. Спасло меня, пожалуй, от ошибки лишь одно: осознание, что я получу наказание за свою детскую выходку.

Ожидание неизвестного далось тяжко. Меня начало трясти, как только я вошла в комнату. Уселась по-турецки на кровать и стала ждать. Его не было около часа. Я даже слегка успокоилась, надеясь, что он забыл обо мне. Но не тут-то было… – мой мучитель открывает дверь в спальню. Из одежды на нём лишь халат. Я сглотнула. Он закрывает дверь и направляется в мою сторону. Я же исподлобья наблюдаю за его движениями.

– Пошли в душ.

У меня даже от сердца отлегло. «Всего-то? Он хочет помыться? Ну, это без проблем». Я вскакиваю с постели и направляюсь в ванную. Включаю

воду, регулирую напор и температуру.

– Раздевайся, – командует он. Вот тут я снова напряглась. Я ожидала, что он хочет, чтобы его помыли, а на деле оказывается у него совсем другие планы. Злить его не хотела, поэтому молча выполняю приказ, прикрываясь руками.

– Полезай, – кивает головой на ванную.

Опять я делаю как велено. Забираюсь внутрь и поворачиваюсь к нему спиной, прикрывая ягодицы. И тут слышу, как на пол падает что-то тяжелое. Оборачиваться боюсь, просто прикрываю глаза. Затем чувствую, как он присоединяется ко мне. Просто встаёт рядом, за моей спиной и даже не касается. Я открываю глаза, но повернуться боюсь.

Горячие, обжигающие струи воды внезапно потекли по моей спине. Я даже вздрогнула. Вода и правда оказалась горячей. Постепенно кожа начала привыкать к такой температуре. Соски почему-то сморщились, превращаясь в маленькие горошины. Когда он направил напор этих горячих и сильных струй на мою попу, я почувствовала что-то сродни обжигающему удовольствию. Сразу вспомнилось детство, когда гувернантка отхлестала меня крапивой по голой заднице. Тогда мне было нестерпимо больно, но спустя мгновение стало как-то приятно даже.

– М-м-м… – не смогла сдержать какого-то непонятного мычания. Тут его сильная рука обхватила мою шею и слегка сдавила.

– Нравится? – шепнул он мне на ухо, прижав к себе.

Я дернулась, но он так и не отпустил меня, лишь сильнее сомкнул пальцы. Дышать стало тяжелее. Комната начала наполняться жарким паром и моим тяжелым дыханием. Я положила поверх его руки свою ладонь. Глаза сами собой закрылись, голова откинулась на его мощную грудь.

Именно сейчас мне было нестерпимо жарко и так хорошо. Удовольствие волнами ласкало моё тело. А потом он направил струи на мою грудь, и я задрожала. Что-то подкатывало ко мне, но я пока не могла разобраться что это. Внизу живота появилась тяжесть, распространяясь по всему телу. Ноги вмиг стали ватными. В спину упёрлась восставшая плоть, она была шелковистой и горячей. У меня возникло желание потереться об неё. Доминик отреагировал рычанием мне в ухо и прижался ко мне таким образом, что его член скользнул мне прямо между ног. Я вся сжалась от испуга и пискнула.

– Тихо! – рыкнул он и начал поступательно-вращательные движения между моими ляжками.

Он дразнил меня, издевался. Что вообще происходило, я не понимала. Такое было со мной впервые. Этот зверюга дарил мне какое-то незабываемое наслаждение. Я тихо постанывала.

Что произошло потом, я плохо помню, потому что он направил душ мне прямо… туда!!! Я не догадывалась, что могу испытать такое. Я просто взорвалась у него в руках и обмякла. Это было нечто! Горячие струи сотворили со мной что-то необыкновенное, отчего я практически потеряла сознание, начав оседать. Его руки не дали мне упасть. Развернул, прижал к себе.

Приходила в себя я очень медленно. Нирвана никак не хотела отпускать меня.

Но всему хорошему приходит когда-нибудь конец. По-прежнему удерживая за шею, Доминик толкает меня вниз на колени. Его член покачивается у меня перед лицом. Я знаю – он хочет, чтобы я взяла в рот и начала сосать.