Глава восьмая,

В которой Диего и двое его учеников вынуждены уходить всё глубже в затапливаемую пещеру и наблюдают загадочное свечение

Мальчик стоял, пристально глядя на стену пещеры. На неровных камнях дрожали причудливые тени. Эта похожа на гиену эта – на медведя, а эта… Внезапно все тени разом поглотила одна огромная и бесформенная. Что случилось? Он обернулся – мимо очага шла сестра. Мгновение – и все очертания снова оказались на месте: крадётся гиена, медведь поднялся на задние лапы. Мальчик протянул руку за угольком. Хотелось сделать так, чтобы рисунки не исчезали. Он начал обводить тени, сначала робко, неуверенно, потом быстрее, смелее, торопясь поймать образы, дополнить, удержать их угольными штрихами, как силки держат куропатку. А если взять с пола комья засохшей рыжей глины? Первобытный художник втирал в камень глиняную крошку, она осыпалась, но на холке медведя появился красно-коричневый оттенок. Но что это? По рисункам струится вода! Она проступала сквозь трещины каменной стены. Размывала нарисованные морды, спины, клыки. Первобытный художник сперва пытался восстановить рисунок, отобрать у воды созданную им красоту, но влага сочилась всё быстрее, сводя его усилия на нет…

– Диего, Диего! – слабая детская рука теребила учителя за плечо. – Проснись, вода прибывает!

Сото открыл глаза, сердце колотилось, как от быстрого бега.

– Да, что? Кто это?

Молодой человек не сразу смог понять, где находится. Секунду назад во сне было всё иначе. Там горел костёр. Было тепло и уютно. Он, пещерный мальчишка, только что рисовал на каменной стене. Блики огня и угольные контуры медведя ещё стояли перед глазами.

– Диего, нам нужно уходить, – прозвучал ещё один детский голос. Более требовательный, более уверенный.

– Анхела? Педру это вы? – он узнал голоса своих учеников.

Но Диего не мог сразу подняться и пойти. У вас, наверное, такое тоже случалось. Дремота не отпускала. Сон тянул обратно. Глаза закрывались, тело не слушалось. Хотелось вернуться в сновидение, но голоса рядом что-то говорили, тормошили за плечо. Учитель старался стряхнуть наваждение и пытался понять, что происходит: почему они в темноте, где они вообще находятся? Почему пахнет сыростью и даже какой-то плесенью?

– Сейчас… Минуту! Одну минуту…

Он сел, прислонился к стене и начал вспоминать, что случилось с ним до того, как он заснул. Картинки быстро сменяли друг друга: вот он и его ученики идут к звенящему камню; дети веселятся, записывают видео; небо закрывает туча, начинается ливень, они спешат вниз, прячутся под навесом; Анхела скользит по склону, цепляется за корни, прыгает в каменную щель.

Диего застонал. Как бы дорого он дал, чтобы ничего этого не было. А дальше? Что было дальше?

В памяти разворачивалось немое кино: Педру жёлтым пятном скакнул от своего куста к упавшей сосне; он не смог одним прыжком преодолеть мутный поток и пополз вниз вместе с потоком воды, но мальчишка извивался, крутился и катился в сторону поваленного дерева; он ухватился за разлапистые ветви и пробрался к стволу; потом вскарабкался по нему к расщелине и исчез вслед за сестрой.

Ужас, испытанный в те минуты, вновь охватил Диего. Он как будто перемотал запись назад и переживал всё снова. Будто заново должен был принять решение, сделать выбор.

Диего взволнованно смотрел на провал под корнями: «Вдруг в нём покажутся головы Анхелы и Педру? Вдруг дети смогут сами выбраться?»

Вот что-то тёмное мелькнуло у корней и сразу пропало. Или показалось? Время шло, в расщелину поступала вода.

«Что делать, что делать?!» – Диего был в панике, в поисках выхода его мысли метались из стороны в сторону как загнанный олень. А опасность не ждала. Она сжимала его сердце и волю клещами. Не давала вдохнуть, оглядеться, всё взвесить. Счёт шёл на доли секунды. И не было времени на раздумья. И не было единственно верного решения… Остаться под навесом или пойти в провал? Оставить четверых учеников под ливнем на мокром склоне и пойти на помощь к двум другим? А если дети под навесом не удержатся и их унесёт к обрыву? Этого нельзя допустить. Остаться с ними, дождаться конца ливня, потом исследовать провал? Но его заливает мутной водой… Кто из детей в большей опасности? Страх за их жизнь и боязнь ответственности, ужас позора и жалость к детям, даже кадры из какого-то героического боевика – всё это единым комом пульсировало в голове и сковывало разум. «ЧТО ДЕЛАТЬ?!» Наконец Диего понял, что не может стоять под навесом, не зная, что происходит в расщелине. Вдруг Анхела и Педру разбились, падая вниз? Диего резко выдохнул и ринулся за детьми… Вскоре он смог убедиться, что с ними всё в порядке: руки-ноги целы. Но как выбраться? Высота под два метра.

«Подсажу их на плечи, а потом и сам выберусь», – успокоил себя Диего.

Но гора решила иначе. Грязный водопад сбивал с ног. Ухватиться для подъёма было не за что, пришлось отступать вглубь.

Провал под корнями сосны неожиданно открыл вход в подземные галереи.

Восстановив в памяти все события, Диего понурил голову. На память пришла история пещеры Ласко.

– В 1940 году четверо подростков из города Перигё^[18] под корнями упавшего дерева нашли вход в картинную галерею первобытной живописи, – обречённо произнёс Диего. – А что нашли в пещере мы, кроме сырости и летучих мышей?

– Я нашёл сухой и просторный коридор, он идёт чуть вверх. Я проверил – прошёл метров сто. В него и пойдём. Поднимайся, Диего! – настойчиво повторил Педру.

Сото смотрел на силуэты своих учеников. Глаза привыкли к темноте, но выражения лиц приходилось додумывать. «Может это и к лучшему. Мы все тут жалкое зрелище».

Вдруг мальчик присел и начал набирать что-то прямо из-под ног. «Что он делает?» Педру начал втирать собранное с земли в стену:

– Это красная глина. Я напишу наши инициалы А Р D и нарисую стрелку – направление движения. Когда придут спасатели, они увидят наши знаки. Нас ищут. Нас не могут не искать! – заверил мальчишка.

– С чего ты взял, что глина красная?

– Я вижу.

– Ты не можешь различать цвет в темноте.

– Почему не могу? И цвет вижу и даже трещинки на стенах.

– Ладно, пошли. Знаки в самом деле не помешают.

«Чёрт побери, ставить знаки и заверять всех, что нас ищут, должен был я», – подумал Диего.

– Да, конечно, нас ищут, нас найдут, всё будет хорошо, – произнёс учитель вслух и осёкся. В его словах не было той силы, с которой говорил Педру. Они прозвучали так, будто он уверял в обратном: «Всё плохо, мы пропали, нас никогда не найдут».

Диего казалось, что дети чувствуют его неуверенность. Но что он мог поделать? Всё его существо было сжато тисками страха. «Где мы находимся? Как далеко ушли от входа? В какую сторону? Как глубоко? Найдем ли выход? Что скажет отец, когда узнает, что я завёл детей в горы, а потом оставил учеников под навесом? Вдруг их смыло потоком в пропасть…» – рой вопросов кружил в голове. И жалил, беспощадно жалил, огненными иглами рисовал в тёмном воздухе страшные картины. Хотелось закрыть глаза, а потом открыть и убедиться, что всё это дурной сон. «Сейчас бы проснуться в своей постели, выглянуть в окно и зажмуриться от солнца. А потом выпить мате, пойти на работу…» Но нет, все органы чувств показывали Диего, что он и близнецы застряли в тёмной пещере, а мозг напоминал, что где-то снаружи осталась брошенная на произвол судьбы группа детей. «Нужно что-то делать, иначе сойду с ума. Но что? Педру сказал, что знает, куда идти. Вода в самом деле где-то рядом». Диего слышал её журчание в нескольких метрах от себя.

Анхела и Педру молча стояли рядом со своим учителем. Он слышал их дыхание. Дети ждали. «А вдруг Педру и правда видит в темноте? Значит, он видит сейчас моё лицо и мою растерянность. Этого не может быть. Педру не кошка. Он просто хорошо чувствует пространство».

Диего напустил на себя уверенность, выпрямил спину, отбросил с лица длинную прядь волос, потёр глаза. Лучше видно от этого не стало.

– Хорошо, Педру, веди, что ты там нашёл?

Мальчик вложил в руку учителя какую-то перевязь.

– Это от моей сумки, чтобы не потеряться. Другой конец – у Анхелы. Я веду её за руку. Старайтесь не поднимать ноги слишком высоко от земли, постарайтесь скользить, чувствовать пол ступнями, чтобы не сбить ноги о камни и не оступиться.

– Хорошо! Идем!

Они долго шли по какому-то коридору. Педру периодически останавливался, чтобы оставить на стене знак. Шли молча. К Диего вернулась надежда. Такова сущность человека, стремление выжить. Даже если не видно выхода, но уже то, что их не преследуют потоки воды, и то, что проход достаточно широкий и высокий, дарило надежду на спасение. А ещё здесь было светлее. Свет струился откуда-то сверху. Видимо, в этих скалах были щели или проломы.

– Что это светится? – Анхела дёрнула за соединяющий их ремень. – Как звёздочки на ночном небе. Только малюсенькие.

Действительно, темнота сверкала россыпью сине-зелёных огоньков. Они завораживали.

– Это могут быть грибы, бактерии, насекомые. Многие организмы умеют производить и излучать свет, – пояснил Диего.

– Зачем? Их здесь никто не видит.

– Ну почему же, – улыбнулся Диего. Он вновь ощутил себя учителем, старшим наставником. – Мы увидели. Есть много причин, чтобы светиться. Грибные комарики так привлекают к себе добычу. Светлячки общаются. Кто-то хищника отпугивает или предупреждает: «Не ешь меня, я горький».

Педру тем временем прошёл вперёд и стоял, разглядывая стены.

– Кристаллы полевого шпата отражают свет, – заключил он.

– Это здесь, а там… – Анхела выставила вперёд руки. – Неизведанные миры зовут нас к себе.

Она направилась в мерцающую неизвестность, как будто хотела прикоснуться к тем мирам.

– Это далёкие звёзды, им нет числа. Вы только представьте: вокруг каждой кружатся планеты, вокруг каждой, – и девочка начала медленно вращаться, разглядывая призрачные звёзды на сводах подземного грота. Под ногами похрустывали кристаллики.

– Вокруг каждой звезды есть планеты! И обязательно есть такие, как наша Земля. На них живут люди. Они похожи на нас. Сколько же их! Ах! – у Анхелы закружилась голова. Она даже присела, чтобы не упасть.

– Это дорога в Золотой Эльдорадо, куда мечтали попасть конкистадоры. Мы нашли его, – с усмешкой сказал Педру.

– Они что, светлячков и полевой шпат принимали за золото? – засмеялась Анхела.

– Конечно, заходили на ихмерцание, шли дальше и дальше и уже не возвращались.

– Почему не возвращались?

– Запутывались. Потому что дорогу забывали отмечать, – холодно заметил брат. Он поднял из-под ног комок красной глины и нарисовал на стене ещё одну стрелку, направление движения. Ему было не до волшебных миров. «Нужно найти свободный от воды выход. Если он есть. Отметки покажут спасателям, куда мы ушли. Если нас ищут…» – свои мысли Педру не озвучивал, не хотел пугать сестру.

«Заблудиться нам только не хватало», – подумал Диего и благодарно кивнул, глянув на Педру. Мальчик держался молодцом. «Лишь бы Анхела не раскисла. Надо занимать её фантазию, пока она не осознала, что случилось». Диего решил отвлечь детей разговорами. Ему и самому так было спокойнее, хотелось отстраниться от реальности.

– А, может быть, конкистадоры заходили в подземные гроты и оставались служить троллям и гномам.

– Ха! Откуда в Америке гномы и тролли? – хмыкнул Педру.

Анхела аж подскочила и горячо затараторила:

– Как откуда? Вместе с викингами приехали и расселились по горам, по всему континенту!

– Ну-ну. Так их Кабракан^[19] и пустил к себе. У него свои духи-помощники были. Местные.

– А гномы стали им помогать. Мне кажется, они и нам хотят помочь. Нужно только увидеть их знаки.

Диего в это время прошёл в небольшой каменный рукав и склонился, что-то рассматривая. Выступ стены мерцал золотисто-зелёным светом.

– Это золото гномов, идите сюда!

«И Диего туда же… – подумал Педру. – Нет бы выход искать, он нам сказки рассказывает».

Дети подошли к учителю.

– Это светящийся мох, – Диего показывал на невысокие растения с ромбовидными листочками. – Его ещё называют схистостега. Он растёт в пещерах, в дуплах, под корнями упавших сосен.

– Странно, – произнёс Педру.

– Что странно?

– То, что он светится.

– Так он светит, чтобы свет был. Что тут странного? – не поняла Анхела.

– То, что на свечение нужно потратить энергию, а ему и без таких затрат не хватает света, чтобы расти. Мне бы на его месте было не до свечения в таких условиях.

Диего с уважением глянул на Педру.

– Верно. Свет нужен для фотосинтеза, чтобы питаться, без него не получится расти и выживать. Но этот мох хитрец, он не тратит силы на производство света, как светлячки, он его улавливает и отражает.

Педру сорвал веточку и поднёс её ближе к глазам.

– То есть он работает как катафоты на велосипедах?!

– Да, возьми с собой, рассмотрим потом под микроскопом. Листья должны быть покрыты малюсенькими линзами, собирающими свет.

– Чтобы ни один лучик не пропал! – Анхела слегка коснулась мха кончиками пальцев. – Конечно, раньше сюда свет попадал только через трещины в сводах. А теперь есть большая дыра там, где мы вошли.

– Большая дыра мху ни к чему, если становится светлее, он уходит вглубь пещеры. Он любит сумрак.

– В нём есть золото? Почему его называли «золото гномов»?

Поведение Анхелы и её наивные вопросы вызывали улыбку.

– Нет, – пояснил Диего, – золота в нем нет, но люди верили, что внутри гор гномы прячут несметные богатства. Золото, драгоценные камни. Только богатства эти заколдованы, простому человеку в руки не даются. Стоит вынести на свет – превращаются во что-то совершенно обычное.

Анхела с восторгом смотрела на светящиеся листочки.

– Он манил к себе, мерцал, сулил драгоценности…

Педру слушал Анхелу и учителя вполуха, он соображал, что делать дальше. Его беспокоило, что по полу галереи, где они шли, сочилась вода. Он вглядывался в темноту впереди себя. В отличие от сестры он видел в ней не Млечный путь, а возможную гибель. Впереди было несколько гротов. Разные по высоте, ширине. Нужно было восстановить в памяти рельеф местности и сориентироваться, куда идти. Нельзя выбрать грот, ведущий вглубь горы, там их, по всей вероятности, ждёт тупик. Нельзя идти туда, где их зальёт водой…

Наконец мальчик нарисовал в голове карту и, показывая в один из гротов, сказал:

– Пойдёмте в тот проход, он просторный. И нужно держаться левых поворотов, так мы будем ближе к поверхности. Может повезет найти широкую щель, чтобы выбраться.

– Да! – подтвердила Анхела. – Нам нужно идти туда, я вижу знаки гномов.

Диего с тревогой посмотрел на девочку: «Ох уж эти фантазии! Или Анхела повредилась рассудком? Такое бывает от стресса… Как вести себя? Слишком много на мою голову за этот день! Я всего лишь учитель биологии, не врач, не психолог. Что отвечать? Или она шутит – выдумывает новые миры, чтобы отвлечься? Не спорить же с ней».

Учитель бросал обеспокоенные взгляды на детей, пытался понять, что у них на душе. Педру выглядел спокойным и сосредоточенным, как будто выбирал улицу в большом городе, а не галерею в тёмном подземелье.

– Педру, почему надо держаться левых поворотов, вдруг они как раз ведут вглубь горы, и нам нужно направо?

Мальчик протянул учителю телефон.

– Посветите на стену. Сейчас объясню.

Диего включил фонарик и увидел, что Педру поднял из-под ног кусочек глины. На освещенной части стены он начал чертить схему.

– Когда мы попали в провал, долина была вот в этой стороне, гора здесь. Мы прошли двести шагов сюда, и ход повернул вот сюда, – Педру рисовал карту подземелья, по которому они прошли. Он указывал повороты, называл число шагов между ними, отмечал отходящие в разные стороны рукава пещеры.

– Здесь я поставил первую отметку на стене. Вот здесь мы отдыхали. Здесь мы встретили светящийся мох, – мальчик наносил метки.

Диего сомневался. Конечно, на занятиях Педру выделялся среди других учеников. Мальчишка хорошо соображал, легко запоминал, но…

– Ты уверен, что не ошибся? – спросил Диего. – Это не школьный урок. От твоей памяти зависит наша жизнь.

– Я уверен, Диего. Дядя работает проводником в сенотах^[20]. Водит туристов, погружается с дайверами. Я много раз помогал ему мне под землёй проще ориентироваться, чем вам.

– Хорошо, – кивнул Диего, – я ничего другого не предложу. Темно. Я потерялся. Было бы светло – другое дело.

Зато Педру не терялся. Его ум работал ясно и чётко. Мальчик не мог позволить себе раскиснуть. В черепной коробке звучал голос его наставника, дяди-проводника: «Когда выбираешь дорогу, ты есть путь, и он подчиняется тебе. Когда дорога ведёт тебя, ты как вода, отдаёшь свою жизнь на волю течения. В жизни приходится делать и то, и другое, но не сейчас. Диего – белый человек, от него толку мало. Он слышит только себя. Он не слышит пещеру, не чувствует ее. Полагайся на себя. Ты справишься».

«Я вырос в городе, может, эти дети и вправду лучше ориентируются в пещерах. Пусть Педру выбирает дорогу», – соглашался Диего.

– Веди нас, Педру.

И знаете, учителю сразу стало легче. Он слишком нервничал, устал, мысли скакали в голове, как стая испуганных обезьян по деревьям Десьерто де лос Леонес. «Как всё было просто, пока я работал экскурсоводом, – с ностальгией подумал Диего. – Рассказал туристам о парке и свободен. Чёрт меня дёрнул детей в горы вести».

Диего не хотел ничего решать. Проще было следовать за Педру, наблюдать за детьми. Эти двое раскрывались для учителя с новой, неизвестной стороны.

Педру проявлял чудеса терпения. Он ни разу не вышел из себя. Не жаловался, не выглядел испуганным, не ругал сестру что полезла в расщелину. Зато как злился на нее Диего! Он поначалу с трудом сдерживался, чтобы не ругать Анхелу. Ведь именно из-за неё они сейчас торчали под землёй. Это она сбивалась во время танца возле поющего камня, из-за неё приходилось повторять съёмку. Это она укатилась по склону из-под навеса. Это она висела над провалом… Диего решил, что выскажет ей всё потом, когда выберутся, устроит ученикам разбор похода, распишет, кто и где повёл себя неправильно. «Но почему молчит Педру? – думал Диего. – Неужели он не понимает, по чьей вине мы здесь? Я понимаю, что ругань только всех ещё больше расстроит, потому сдерживаюсь. Но почему молчит Педру?»

ВЫПУСК НОВОСТЕЙ

Продолжаем держать вас в курсе событий об исчезновении группы детей. К поиску подключились вертолёты. Пилоты осматривают горный массив и его окрестности с воздуха. К предполагаемому месту исчезновения стягиваются местные жители и родственники пропавших.

Нам стало известно, что руководил походом в горы школьный учитель Диего Сото. Ему 26 лет. Напомним, что молодой человек год назад уже попадал в сводки новостей. Он занял первое место на конкурсе «Педагог года», а в своей финальной речи обвинил Министерство образования в том, что оно утвердило заведомо слабые учебные программы для коренных жителей Мексики. Слова Сото вызвали большой общественный резонанс, заместитель министра был отстранён от должности.