– А то, что это очень подходящий район для малоэтажного элитного жилья, – оживилась Надя. – Дело в том, что в Китае, невзирая на то что он считается социалистическим-коммунистическим, существуют своя иерархия и социальные касты, принадлежность к которым очень четко отслеживается. К тому же у них сейчас и рыночные отношения признаны, и свои миллионеры существуют. Так вот, те люди, которые относятся, скажем так, к высшему звену, никогда не поселятся в некоторых местах Китая. Район, куда мы направляемся, считается как раз очень престижным. Во-первых, здесь удивительной красоты природа, горы, а во-вторых, воздух и экология.

– В каком смысле воздух? – уточнил Казарин.

– Вы вообще бывали в Китае? – спросила Надя, улыбнувшись.

– Нет, первый раз.

– А, тогда понятно, – кивнула она и пояснила: – Когда вы попадете в Пекин, например, вас поразит, что там везде пахнет. Такой специфический запах на улицах, и кажется, что от него трудно дышать. К тому же у них теплоэлектростанции топятся углем, а в воздух иногда попадают мелкая угольная взвесь и гарь. Такое же положение во всех крупных городах, да и там, где большие сельскохозяйственные предприятия, ситуация не лучше. Китайцы часто говорят, что мы, русские, не ценим то, чем владеем, – чистый воздух. Думаю, что многие обеспеченные китайцы захотели бы приобрести дом в том поселении, которое вы собираетесь строить.

Казарин задавал ей вопросы про Китай и с интересом слушал объяснения, а потом они незаметно перешли к другим темам и поговорили о новом нашумевшем фильме, о скандальной книге, вышедшей на днях. А когда объявили о посадке, снова принялись обсуждать программу поездки, что намечено сделать, что посетить.

Их встречал один из главных китайских партнеров Казарина, приехавший с переводчиком. Московских гостей посадили в лимузин и повезли в гостиницу. Надежда в сопровождении портье отправилась в свой номер, а Казарин остался о чем-то разговаривать с партнерами в холле. Надя еще подивилась, почему он ее отослал, вроде она его официальный переводчик. Но он начальник, ему видней.

А через минут сорок Даниил постучался к ней в номер и с порога, как только она открыла, распорядился:

– Собирайтесь, мы идем отмечать ваш день рождения.

И он повел ее в дорогой, роскошный ресторан, в котором, как только они вошли, их проводили за единственный свободный столик. Надя сильно удивилась и не удержалась от любопытства:

– Они нас что, ждали?

– Да, я попросил господина Чжана заказать для нас столик в лучшем ресторане еще до прилета сюда. Кстати, он прекрасно говорит на английском, так, что трудностей с общением у нас не возникло.

– Тогда зачем вам я? – недоумевала Надя.

– Потому что общаться и работать нам придется не только с ним, а с очень многими людьми. К тому же этот визит официальный, – довольно прохладно пояснил Казарин, устав, видимо, от обсуждения деловых вопросов, и совсем иным тоном спросил, раскрывая меню: – Ну-с, и что вы посоветуете взять?

– Смотря что вы предпочитаете, как видите, здесь есть и европейская кухня, – изучала меню Надя.

– Нет уж, – отказался Казарин. – Раз мы приехали в Китай, то будем есть исключительно китайскую еду.

– Это очень широкое понятие, – усмехнулась Наденька и поинтересовалась: – Вы умеете есть палочками?

– Не так хорошо, как коренные жители, но, надеюсь, что довольно сносно ими управляюсь.

Они обсудили меню, Надя поясняла Казарину, что представляют собой предлагаемые блюда, выбрали, заказали. И для Надюшки началось волшебство…

Они ели, смеялись, разговаривали о любимых книгах, фильмах, актерах, он рассказывал всякие курьезные истории из светской жизни известных людей, которых знал лично… Ужин пролетел мгновенно, как одно горячее дыхание, а потом они пошли гулять, заходили в небольшие магазинчики и солидные старинные торговые лавки. Казарин покупал и дарил Наде всякие подарки: прекрасный китайский расшитый веер, великолепную серебряную брошку в виде пантеры с глазами из желтого топаза…

– Она очень на вас похожа, такие же загадочные глаза, – сказал Даниил Антонович, вручая девушке брошь, и спросил, переходя на колдовской низкий тембр своего голоса, почти шепотом: – Вам говорили, что у вас удивительные глаза. Необыкновенные, колдовские.

– «Божественный правый в детстве косил», как ответила Барбара Стрейзанд в одном старом классическом фильме, – смеялась счастливо Наденька, погружаясь в его взгляд.

…китайский национальный костюм из шелка – брючки и куртка с косой застежкой, маленький букетик цветов, милую расписную шкатулку. Она отказывалась, отнекивалась, но Казарин отметал все возражения безапелляционным тоном, вручал ей подарки и вел дальше. Задавал много вопросов о том, что видел по пути – о строениях, о местных особенностях и традициях. А Наденька рассказывала, шутила, смеялась над его попытками повторять китайские слова – и таяла, таяла в этом вечере, в том, как Даниил смотрел на нее, в том, что говорил и обещал его взгляд…

В таком парении душевном Казарин и довел ее до гостиницы, проводил до номера, подержал все многочисленные пакеты с покупками, пока Надя отпирала дверь, передал их назад ей в руки, а потом… медленно наклонился и нежно поцеловал в краешек губ.

– С днем рождения, – прошептал мужчина, провел, еле касаясь пальцами руки, по ее щеке, развернулся и пошел по коридору.

– Спасибо! – крикнула Надя ему вслед.

Не оборачиваясь, продолжая двигаться своей удивительной – гибкой, расслабленной, органичной, как у кошки, походкой, он поднял руку и помахал.

А утром следующего дня началась ударная вахта. За завтраком Казарин был уже совсем другим человеком – ни мягкости, ни эротичности в голосе, никакого тепла и обещания в шоколадных глазах. Он просматривал бумаги холодно, четко задавал вопросы, поторапливал. И завертелось – встречи, переговоры, совместный с партнерами и участниками совещания обед, выезд на объекты, снова небольшое совещание. К вечеру Надя уже не понимала, кто говорит, а кто спрашивает, и переводила все подряд без пауз и передышки, как пулемет. Совсем осатанела, даже горло охрипло.

– Все! – строго распорядился Казарин, опускаясь рядом с ней на заднее сиденье машины, которую предоставили им в распоряжение вместе с водителем китайские бизнесмены. – Едем ужинать. Вам надо отдохнуть.

Она даже спорить не стала. Да и вообще уже говорить не хотелось даже с ним. Но, увидев, что они вновь приехали к тому же дорогому ресторану, покрутила отрицательно головой.

– Что? – спросил недовольно Казарин, уже собираясь выходить.

– Я понимаю, что вы питаете пристрастие ко всему самому шикарному и роскошному, и luxury – это стиль и образ вашей жизни. Но я чертовски устала и намерена действительно вкусно и классно поесть, расслабиться душевно и отдохнуть, – решительно заявила Наденька.

– И чем не подходит этот ресторан? – приподняв одну бровь, усмехнулся Казарин.

– Помпезностью, пафосностью и искусственностью. Нет, тут клево готовят, не спорю, и обстановка, антураж шикарные, только это как русский домашний борщ в дизайнерском стакане, в крутом ресторанном исполнении. А я, знаете ли, предпочитаю настоящую еду и настоящую жизнь, – немного рисуясь, с видом эдакого знатока объясняла Надюха и вдруг задорно спросила: – Хотите со мной, я приглашаю?

– Ну, еще бы, – усмехнулся Казарин, – ни за что бы такое не пропустил. Ну-с, и куда вы меня поведете?

– Сейчас узнаем, – пообещала она и принялась расспрашивать водителя по-китайски.

Небольшое заведеньице на окраине города, куда их привез водитель, вызвало у Казарина откровенные сомнения затрапезным, зачуханным видом, неказистыми столами-стульями. Посетители – явно простые работяги. Да и сам райончик, где располагалось заведение, настораживал.

– Не бойтесь, – придвинувшись к Казарину, весело прошептала ему на ухо Надя. – Я сумею вас защитить, даже ваш «Ролекс» не пострадает.

– Обнадеживает, – усмехнулся он и поинтересовался с явным сомнением, обведя вокруг рукой: – У вас вот такое представление о настоящей жизни?

– Сейчас поймете, – пообещала Надюшка и принялась бодро разговаривать с подошедшим к ним невысоким, улыбчивым официантом.

Через пять минут их оживленного разговора посетители, до этого внимательно прислушивающиеся к этой беседе, настороженные с момента появления двоих русских, загомонили, разулыбались, принялись о чем-то оживленно переговариваться. Официант расплылся в довольной улыбке, покивал и быстро-быстро удалился, почти убежал.

– Что вы ему такого сказали, что все прямо возбудились? – заинтересовался Казарин.

– Я объяснила, что вы – именно тот человек, от которого зависит, будут строить поселки или нет. И поделилась по секрету, что вроде как пока вам все нравится и переговоры идут хорошо. А сюда мы пришли, потому что такому важному господину хотелось бы лучше узнать их город и их страну и, конечно, попробовать настоящую китайскую еду, – хитро улыбалась Надя.

– Понимаю, – усмехнулся Даниил Антонович, – почти градообразующая стройка века.

– Верно, – призналась девушка. – По крайней мере многие из тех, кто здесь сидит, будут работать именно там. Да и для людей города и региона это очень важный проект. Кстати, я заказала кучу всякой еды, – предупредила она весело, – мы здесь надолго, располагайтесь поудобней, Даниил Антонович, – пообещала: – Вам понравится.

Ему понравилось. Это точно.

Еда оказалась на самом деле потрясная. Он ничего подобного не пробовал в жизни, хотя кое-что из предложенного меню несколько насторожило и как-то так удивило, скажем. Но Даниил пробовал и не собирался отказываться. А потом Надюшка повела его пройтись, невзирая на то что ощутимо похолодало, и все рассказывала что-то про местный колорит и традиции, пока не осипла окончательно. И Казарин подозвал водителя медленно ехавшей за ними машины.

Так у них и повелось в этой поездке – день, переполненный встречами, переговорами, работой с документами, переездами в другие города и новыми встречами, а вечерами Надюшка вела Казарина смотреть город.

Не стесняясь, открыто и приветливо расспрашивала местных жителей и находила разные кафе и ресторанчики, в которых подавали действительно настоящую китайскую еду. Они с удовольствием пробовали что-то новое и общались. Так как к вечеру Надюха уже не могла говорить, в основном эту функцию брал на себя Казарин, рассказывая что-то интересное, с юмором, шутками. По возвращении в гостиницу он умудрялся еще и полночи работать с документами, а Надя отключалась напрочь, стоило головой коснуться подушки, и, восхищаясь безмерно, не могла понять, откуда у начальника такая работоспособность.

Заканчивалась их командировка в Пекине. Собственно, надобности ехать в столицу не было – уже все дела решены и согласованы, документы подписаны, но Казарин решил, раз уж он прилетел в Китай, то надо осмотреть и столицу. Один из партнеров вызвался их сопровождать и лично показать все достопримечательности Пекина.

В общем, вышло практически официально. Это сильно напрягло Казарина и ужасно его раздражало, и в какой-то момент он предложил Надюхе сбежать, а она горячо поддержала такую инициативу. Как дети, они сделали вид, что разминулись с китайским другом и якобы потерялись, а потом хохотали с удовольствием.

И повторилось как в день рождения Нади – они бродили по городу, заходили в заинтересовавшие их лавочки, магазинчики, кафе, что-то пробовали с лотков уличной торговли, покупали сувениры и безделушки, Казарин снова умудрился надарить девушке кучу всяких вещичек, не слушая возражений и скромных отнекиваний.

И весь этот потрясающий день – вот весь день! – он так смотрел на нее! Так смотрел на нее своим шоколадным взглядом – обволакивая, затягивая во что-то неведомое, жаркое, обещающее… И придерживал за талию рукой, когда они шли по улице, и поправлял ей волосы, еле дотрагиваясь как бы случайно кончиками пальцев до ее шеи и подбородка, отчего Надю окатывало горячей волной от макушки к пяткам, и, понижая голос до шепота, что-то говорил так сексуально, что у нее ноги подкашивались…

А Казарин все повторял, какая Наденька удивительная, необыкновенная девушка…

Она просто растворялась в нем, теряя себя, пропадая в этом невысказанном, но таком явном признании, обещании… И ждала какого-то продолжения.

Нет. Продолжения не последовало. Даниил проводил ее до гостиничного номера, поцеловал в щеку, поблагодарил за прекрасный, незабываемый день и ушел, ничего более не сказав.

Утром они улетали. Казарин практически сразу, еще до взлета, уснул, а проснувшись, извинился сухо, сказал, что ему нужно поработать, и погрузился в изучение бумаг, изредка обращаясь к Наде за уточнением деталей перевода. И Надюшка мучилась этой его занятостью, за которой растворилась возникшая за эти дни их особая близость и ожидание яркого, сильного продолжения.

Нет. Ничего. Ни обещания, ни продолжения. Он посадил Надю в вызванное по телефону такси, заплатил водителю, напомнил, что до пятнадцатого числа она свободна, и попрощался. Вот и все.

Нет, представляете – вот и все!

Но ведь что-то было, было между ними! – говорила себе Наденька всю дорогу. Они оба чувствовали это! Казарин смотрел на нее, так говорил, касался! Почему сейчас холодно попрощался, почему?! Может, она что-то сделала не то или сказала?!

Нет-нет! Крутила Надя головой, глядя в боковое окно машины, полностью погрузившись в свои мысли, – ничего она такого не сделала и не сказала – что-то другое здесь, что-то другое.

По-хорошему ей следовало завтра же уехать к Максиму Кузьмичу и провести оставшиеся празднично-выходные дни с ним. Но Надя только позвонила деду, сообщив, что благополучно добралась домой, и полдня после прилета промаялась, бродя по квартире. Не пошла за билетом на поезд, не разобрала вещи, даже не готовила себе ничего, жевала печенюшки с чаем, сделала пару бутербродов и валялась у телевизора, не понимая и не слушая, что там идет, погрузившись в мысли о Казарине и в воспоминания о днях в Китае. И не могла заснуть полночи – только закрывала глаза и видела перед собой лицо Даниила и эту его кривую улыбочку и слышала, как он произносит одуряющим шепотом, какая она необыкновенная…

На следующий день Наденька тоже никуда не поехала.

Трусливо уговаривая себя, что ей надо бы отдохнуть денек и что поедет завтра. Бодрилась деловым намерением: отдохну, постираю вещи, соберусь, куплю продукты и приготовлю что-нибудь – и хвалила себя за такие продуктивные решения – правильно! Надо же отдохнуть и с делами разобраться! И снова промаялась целый день, не зная, куда девать себя от тоски, вопросов и глухой апатии, чувствуя внутри звенящую пустоту.

А ночью Казарин позвонил.

– Хотите в настоящую русскую зиму с санками и лыжами? – спросил он, проигнорировав приветствие, когда Надя сонно пролепетала «алло».

Надюха сразу же проснулась от его голоса, села резко на кровати и, не раздумывая ни секунды, ответила:

– Хочу.

– В восемь утра будьте на вашей автобусной остановке. И приготовьтесь: мероприятие на три дня, – распорядился он и отключился.

Надя посмотрела на телефон, откинула голову на подушку и громко заявила миру, счастливо улыбаясь:

– Да! Все да!

Ей все-таки удалось хоть отчасти справиться с разбушевавшимися эмоциями и поспать несколько часов, но готовиться к выезду Надюха начала где-то в полшестого утра. Она устала от старания и нелегких решений – во что одеться и что взять с собой, но как-то все-таки собралась. Не забыла деду позвонить и сообщить, что едет с коллегами за город. Ну, по сути, правда же? Или начальник коллегой не считается?

Да и тьфу со всем этим – не до того, не до того! Ведь ура!

Надя стояла у самого края тротуара, выглядывала знакомую машину, а когда рядом затормозил большой серебристый джип, даже не обратила на него внимания, продолжая всматриваться в дорогу.

– Надя, – позвал Казарин, открыв окно пассажирской дверцы.

– Но у вас же другая машина? – растерянно спросила она, наклонившись к окну.

– И другая тоже, – усмехнулся он и распорядился: – Садитесь.

– Здрасте! – засияла ему улыбкой Наденька, усевшись в машину.

– И вам, – посмеивался Даниил и спросил: – Ну что, поехали?

– Конечно! – светилась Надежда от счастья.

– И вы даже не спросите куда? – приподнял удивленно брови Казарин, продолжая посмеиваться над ее энтузиазмом.

– Нет. Не спрошу. Вы же сказали: в настоящую русскую зиму.

– Ну, тогда вперед! – хмыкнул Казарин.

Они ехали несколько часов, и Надюшке ужасно хотелось и даже, как в детстве, мечталось красочно – чтобы эта дорога не кончалась совсем! Казарин так классно, практически профессионально вел машину, что не чувствовалось вообще дороги, движения, тихим фоном играла музыка – изысканные блюзовые композиции, Стинг, фантастическая «Энигма». И они разговаривали о музыке и своих предпочтениях в ней, о театре и любимых актерах, сплетничали о них и восхищались, о любимых книгах, начальник рассказывал какие-то интересные случаи-истории из жизни его знакомых. И так это было замечательно, что Надюшке казалось, она слышит, как тихо поет от счастья ее душа.

Но когда они добрались до места, стало еще прекраснее!

Посреди величественного леса стоял великолепный деревянный, современный двухэтажный дом, заимка – как пояснил Казарин. Когда они въехали в высокие деревянные ворота, Надюха даже ахнула восторженно «открыточной» красоте картинки, раскинувшейся перед глазами. Солидный, такой крепкий, приземистый дом, обступившие его сосны с елками, засыпанные снегом, вековые уж точно сугробы вокруг, посверкивающие льдистыми снежинками на садящемся морозном солнышке, дым, поднимающийся из двух труб…

– Здесь бы Новый год отмечать, как в сказке, – завороженным шепотом поделилась она впечатлениями.

– Вот и отметим, – пообещал Казарин и вдруг заторопился, распорядившись бодрым, веселым тоном: – Но вечером. Сначала разомнемся. Берите свои вещи и бегом за мной!

Мужчина, который их встречал при въезде, уже закрыл ворота и подошел к машине в тот момент, когда они доставали свои вещи из багажника. Он напугал немного Надюху, протянув из-за ее спины руку и перехватив у нее сумку.

– Ой! – пискнула от неожиданности она.

Мужик хохотнул в короткую бороду, крутнул довольно головой и поздоровался с Казариным:

– Здравствуй, Даниил Антонович.

– Привет, Коль, – кивнул тот и усмехнулся: – Ты что мою девушку пугаешь?

– Да так вот получилось, – усмехнулся в ответ мужик по имени Коля.

– Знакомьтесь, это Николай, главный помощник, смотритель, можно сказать, хранитель дома. А это Надежда.

Поздоровались. Мужчины обменялись рукопожатиями, поднялись втроем по широким ступеням на крыльцо и прошли в дом, Казарин продолжал отдавать распоряжения, для начала поинтересовавшись у девушки:

– У вас есть с собой зимняя спортивная экипировка?

– Вы же сказали: лыжи, санки, – кивнула она.

– Вот и отлично. Сейчас я покажу вашу комнату, облачайтесь в спортивное, и поедем разомнемся. А то засиделись в машине.

Он проводил Надю по массивной широкой лестнице на второй этаж, зашел в одну из гостевых, как поняла Надя, комнат, поставил возле большой двухспальной кровати Надину сумку и продолжил руководить:

– Через десять минут жду вас внизу в гостиной. Поторопитесь, скоро день закончится, хоть пару-тройку часов захватим.

Надюха так торопилась, что уложилась в «норматив» даже с опережением графика и спустилась в спортивном лыжном облачении через восемь минут. Казарин был уже в гостиной, одетый в дорогущий стильный лыжный костюм и разговаривал с Колей. Заметив Надю, он хлопнул смотрителя по плечу и двинулся навстречу девушке.

– Ну что, готовы?

– Да, – улыбаясь подтвердила она и наконец поинтересовалась: – Мы на лыжах пойдем?

– На лыжах. Тут хорошая тропа, виды классные. Поднимемся на холмы, – и поторопил: – Идемте, выберем вам ботинки и лыжи.

Это было здорово!

И хоть морозец пощипывал, перевалив за пятнадцать, но они шли ходко, споро, взяв один темп: для Надюхи ничего так, с нагрузочкой, для Казарина прогулочный – он бы и вперед ушел, но сдерживался, было видно, что для него темп низковат.