Глава 4.

На полпути к деревне, когда холм уже остался позади, Ивара догнали Даг и Муса. Они запыхались и озирались по сторонам, будто за ними кто-то гнался.

– Ивар! – окликнул друга Даг.

– Чего вам? Вы где пропадали вообще? Утро на носу, вон, тучи опять сгущаются, – буркнул Ивар.

– Я очнулся у самого леса, на сухой траве лежал, а Муса, – Даг кивнул в сторону черноволосого, – на заднем дворе крайнего дома в деревне. Не помним, как так вышло. Вроде хоровод водили, потом меня какая-то девчонка потащила за собой, а дальше – тьма. Ты сам-то где был?

– Там же… У костров. С Аникой, – нехотя отозвался Ивар.

– Да ладно?! – Муса забежал вперед и остановился перед другом. – И что вы делали?

– Говорили. Чтобы найти жемчужину, мне придется умереть. Вот что, – одним махом выдал Ивар. – Мать должна оплакивать меня и забыть имя перед плаванием, иначе ничего не выйдет. Ясно?!

– Беда… – протянул Даг.

– Молчи пока что. Никому ни слова, слышишь? – Муса уцепился за Ивара и зашагал с ним рядом. – Занимайся своим делом, учись, в плавания ходи, денег копи, команду подбирай. Матери потом скажешь. Если она сейчас узнает, то не переживет!

– Знаю. Ты не думаешь, Муса, – Ивар остановился и заглянул другу в глаза, – что я ужасный сын? По своей собственной воле и прихоти лишаю мать единственной опоры и надежды.

– Да, всё так. Не буду тебя переубеждать. И не надейся, что мать тебя поймет. Решение твоё примет, потому что не сможет иначе, но не поймет и не простит, Ивар. А знаешь, что это значит? – Муса схватил друга за плечи и встряхнул. – Ты должен достать эту чертову жемчужину. Понял?

– Ты же говорил, что это сказки, – пролепетал Даг, стоявший чуть в стороне, опасливо косясь на товарищей.

– Говорил! Но ты и сам видел, что происходило с Иваром. Я верю своим глазам. И своему другу.

– Спасибо, Муса, – Ивар опустил голову в знак благодарности. Муса отпустил его, и в суровом холодном молчании они вернулись в деревню.

Главная площадь встретила их потухшим костром и запахом жареной рыбы, начал накрапывать мелкий дождь. Ни в одном окне не горел свет, жители попрощались с самым долгим днём в году и успокоились. Ничего, кроме завтрашнего дня не занимало их мысли и сны. Друзья разошлись на пересечении двух улиц и вернулись в свои дома. Даг был нескончаемо рад возможности забыться сном, Муса тревожился за друга больше, чем мог предположить, а Ивар старался убедить себя в том, что не ошибся. Все годы после гибели отца он бредил идеей далекого плаванья, он желал состязаться с Океаном в силе и стойкости и не допускал мысли о том, что может проиграть. Нынешняя же ночь показала, насколько он слаб, насколько юный Ивар не готов к битве всей его жизни. Счастье для всех, а не для себя. И цена – жизнь простого моряка.

Холодные каменные стены дома приняли Ивара как родного, впрочем, так всегда и было. Он настолько привык к отрешенности этих серых стен, что не замечал её. Но не сегодня. В эту ночь всё вокруг показалось ему незнакомым, совершенно новым и от того – угрюмым. Теперь свой дом он видел лишь временным пристанищем, перевалочным пунктом между детством и тем днём, когда всё изменится. Ивар тихо прошёл в комнату и забрался под стеганое одеяло. Его трясло, как при горячке. Шум моря, который проникал в дом даже сквозь плотно закрытые окна, звучал угрожающе и судьбоносно. Сколько сил нужно накопить, чтобы иметь смелость вступить в схватку с самим Океаном?

Глава 5.

Каждое новое утро на протяжении всех последующих пяти лет Ивар проводил практически одинаково: поднимался непременно с восходом, уделял время физическим упражнениям, плотно завтракал и до самой ночи усердно трудился. Установленный режим не менялся даже если Ивар находился на корабле. Он четко следовал своему плану – учился, подмечал каждую мелочь, а поэтому очень быстро стал помощником капитана.

Любая буря была ему в радость – Ивар старался запомнить поведение Океана, силу волн и их воздействие на корабль, действия капитана и работу команды. Он знал, что поиски жемчужины в разы сложнее и опаснее, чем рыболовный промысел и стремился стать лучшим капитаном. Пожалуй, за эти пять лет Ивар так привык к морю, что на суше чувствовал себя неуютно и тревожно, его пугали устойчивые конструкции, отсутствие ветра и шум в кронах редких деревьев, а уж к лесу он и вовсе старался не ходить, да и общества людей избегал.

В минуты особой тревоги, которые часто наступали после недельного пребывания дома, Ивар уходил на старую пристань, туда, где огромные каменные ступени спускались к самой воде. Он подолгу сидел, опустив ноги так, чтобы волны едва касались их, и ни о чем не думал. Ему представлялось, как пучина морская пожирает тело, как спины касаются киты и несут его, несут так далеко, что никто себе и представить не может. Если б Ивар мог превращаться во что угодно, то он стал бы китом и слился с Океаном, чтобы избороздить все его просторы и никогда больше не ступать на сушу.

– Ивар! – окликнул его Муса. Он спустился на пару ступенек и сел, прислонившись к стене.

– Доброго дня, – нехотя ответил Ивар. С товарищами он виделся последний раз ещё до плавания.

– Что-то ты совсем нас забросил. Неделю назад вернулся и даже не заглянул, – продолжал Муса. За прошедшие пять лет он возмужал, длинные черные волосы стал заплетать в тугую косу, совершил сотни рейсов, несколько раз поднимался в должности, но семьей так и не обзавелся.

– Устал. Да и вас тревожить не хочется, мы же все теперь самостоятельные люди, с заботами и хлопотами. Особенно некоторые, – Ивар оглянулся, заметив Дага, стоявшего у самого начала лестницы. Для своих лет он выглядел слишком взросло – отпустил бороду, набрал вес.

– А я что? У меня семья, дети… Третий вон на подходе, – пожал плечами Даг и поправил пояс на брюках, стараясь придать себе бравый вид.

– Ты решил совсем жену свою извести? – буркнул Ивар, непонимающе глядя на друга.

– Она сама виновата, рожает девчонок. Куда мне их столько? Я сына хотел, чтоб наследник был. Зря что ли я столько сил вложил в свою лавку? Торговля отлично идет, а женщинам передавать её по наследству совсем не хочется…

– Ага, особенно если они будут такими же глупыми, как твоя жена, – хохотнул Муса.

– Да что б тебя! Она не глупая! Просто… – Даг смущенно замолчал.

– Слишком простая, да? – продолжал веселиться черноволосый.

– Моя личная жизнь тебя вообще не касается! Больше ничего рассказывать не буду, – обиделся Даг.

– Я смотрю, у вас всё хорошо тут, на суше, – едва слышно протянул Ивар и нагнулся, чтобы достать рукой до воды.

– Как и всегда, – враз посерьёзнел Муса. – Я слышал, что твой корабль почти готов, да? Откуда средства, Ивар? Даг, конечно, очень помог тебе, но всё же?

– Бабушка, – шепнул Ивар. – Все свои сбережения мне отдала, да и сам я прилично заработал. И не смотри так на меня, я не хотел говорить ни тебе, ни Дагу раньше времени о готовности корабля. Тем более, мне пришлось залезть в приличные долги. Столичные торговцы пошли навстречу только из-за обещания о возвращении. Но, честно, я не уверен, что вернусь.

– Ты команду собрал? – Муса пересел ближе, Даг спустился по ступеням и встал чуть позади, чтобы лучше слышать разговор.

– С этим сложнее. Мало кто готов отправиться искать жемчужину. Я ведь не могу пообещать им большие деньги, улов или другое вознаграждение. Если честно, не могу даже гарантировать им то, что они вернутся. Поэтому ищу отчаянных или безнадежных людей. Среди моряков таких осталось немного. Удалось собрать с десяток человек по окрестным деревням. Кое-кто из наших местных тоже готов. Но они все – не бойцы, Муса. Либо слишком стары, либо слишком молоды и неопытны. Боцман обещал привести кое-кого из своих прежних товарищей, на него вся надежда.

– Я могу пойти с тобой! Дага не возьмем, он нам ещё тут, на суше, пригодится, – Муса серьезно посмотрел на Ивара и положил руку на его колено. – Возьмешь?

– Нет, – он немного помолчал и уже мягче добавил, – ты мой друг. Я не хочу, чтобы ты погиб. Не знаю, почему, но я уверен, что ты должен жить. Море – не твоё призвание и не твоё будущее. Твои корни в Средних землях, почему бы тебе не вернуться туда и не заняться тем, чем заняты все жители?

– Смеешься? – обиженно процедил Муса, злобно сощурив глаза и сжав колено Ивара. – Предлагаешь мне пасти коров и овец? Может ещё огородом заняться? Собиратель трав Муса! Да я вырос тут, рядом с морем, считай уже десять лет в море хожу. У меня есть опыт, и, – он коснулся рукой своей головы, – ум! Я тебе обязательно пригожусь.

– Ты же слышал все эти легенды и истории? Видел, что происходит с Океаном последний год? Муса! Он никогда не отступит, не пощадит никого. Только я могу попытаться.

– Не считай себя таким уж особенным только потому, Ивар, что ты сын Кмара, моряка, унесенного китами. Понял?! – Муса резко встал и начал подниматься по ступеням.

– Если моё мнение вообще хоть кого-то здесь интересует, – мягко и размеренно начал говорить Даг, – то я считаю, что Ивар прав. Если с ним что-то случится, если он слишком долго не будет возвращаться, кто-то должен отправиться на поиски. Почему? Потому что мы не можем потерять просто так чудесный корабль, команду и своего друга. Особенного друга, Муса.

Ивар и Муса удивленно оглянулись на Дага, они не ожидали от него столь разумных речей. Но, видимо, опыт в ведении торговых дел кое-чему научил товарища. Он небрежно передернул плечами и поравнялся с Мусой.

– Ну что? Нужно сходить к Анике, а потом готовить Ивара к плаванию. Верно?

– Верно. Всё верно ты говоришь, Даг, – Ивар поднялся и догнал друзей. – Больше нельзя откладывать. Эти пять лет дались мне нелегко. Пожалуй, стоит закончить историю с жемчужиной как можно скорее, пока она действительно не превратилась в глупую сказку.

– А ты не думал, что это и есть сказка? Давно обсуждали, – тихо говорил Муса, пока они втроем шли по деревне к Зеленому холму. – Может, кто-то давно придумал её, чтобы заставить мальчишек мечтать стать моряками? Кто по своей собственной воле, не по нужде, отправится на промысел в такой неспокойный Океан? Разве стали бы мы с вами мечтать о кораблях, о плавании, если бы не те истории, которые слышали с детства? Только представьте: все обычные люди, даже мои предки, после смерти или сжигались, или закапывались в землю. И только моряки имеют шанс отправиться в далекие дали, встретиться с чудесными девами, распивать вино, а не гнить годами в могилах или быть развеянными по ветру. С чего бы им такая честь?

– Чтобы прожить в море хотя бы неделю, забыв о твердой почве под ногами, о запахе леса и земли, не вспоминать о тех, кто остался дома, – нужна смелость. И, может быть, даже отчаянное безрассудство. Заняться стройкой, сельским хозяйством, торговлей, врачеванием – под силу любому человеку. Но далеко не каждый сумеет быть моряком. Мы с вами – другие люди, – Ивар поглядывал на друзей исподлобья и не спешил прибавлять шаг.

– Звучит неубедительно, совершенно. Все эти страшные жертвы бурь в обычное время наводят тоску, а те, кто отправляется за жемчужиной, выглядят сумасшедшими. Ивар! Ты добровольно отказался уже от слишком многого, может, стоит остановиться? Поговори с Аникой, возможно, обряд имеет обратную силу, и твой обет получится отменить? – Муса поравнялся с другом и положил руку ему на плечо.

– Буря тебя побери, Муса! Ты же сам уже всё сказал! Я до-бро-воль-но отказался от семьи и женщины. И ни капли не страдаю от этого, потому что моя цель в сотни – нет! – в тысячи раз важнее, чем семья, чем жена и дети. Даже моя собственная жизнь не настолько важна, как возможность жить в мире с Океаном. Только представь себе! Счастье! У каждого в деревне, да и в мире, будет счастливая жизнь. Никаких бурь, много рыбы, а значит, много работы, деньги. Кто знает, вдруг солнце будет светить ярче и не станет так часто прятаться за тучи? – Ивар жестом остановил Мусу, хотевшего что-то возразить. – Я знаю, что ты снова хочешь сказать. Но для меня это всё не сказки! Это та правда, в которую я верю всей душой. И я докажу тебе и всем вам, что прав! Мой отец погиб не зря, все моряки погибают не зря. Ясно?

– Успокойтесь, – вмешался Даг. – Вы никогда так ни до чего не договоритесь. Может быть я буду слишком прямолинейным, но, думаю, что Муса просто имел ввиду то, что мы не хотим видеть тебя погибшим. Даже если за тобой придут киты.

Ивар ничего не ответил, лишь прибавил шаг. Муса злобно глянул на Дага и, отпустив Ивара, поплелся за ним. Стал накрапывать серый, унылый дождь. Ивар думал о том, что стало с Аникой, он так и не видел её ни разу с того самого дня Равноденствия. Пять лет. Жив ли её отец, что вообще происходит в деревне отшельников? Он вспоминал странное и тревожное предложение Аники стать его женой, и никак не мог понять, – зачем? Все эти годы он часто возвращался мыслями в тот самый день, в свои видения, и представлял эту необычную девушку. Что было бы, предложи она себя в жены Ивару раньше, до обряда? Он гнал от себя эти мысли, но они упрямо не хотели исчезать и говорили ему, что Ивар не смог бы устоять. Это был его шанс на обычную жизнь. Может быть, даже счастливую. Если бы. Но Аника не приходила в деревню никогда, да и он сам в тот раз впервые оказался у отшельников. Нет, всё именно так, как и должно быть. Лишнее подтверждение того, что все решения верные. Ивара ждёт особая судьба. И он свято верил в то, что достанет жемчужину, чего бы это ему не стоило.