– Поздравляет с днём рождения какую-то Дарью из страховой компании, что на третьем этаже. Тут пришёл запрос от «НеоГрупп» хотят разработку логотипа, слогана, сайта и полное продвижение под ключ. Посмотрел их мельком. Компанию недавно выкупили, проводят реорганизацию, думаю, надо брать, но проверить бы хорошенько не мешало бы.

– Хорошо, возьму. А «Неско»?

– Ещё на согласовании.

– Долго копошатся.

– Может, от нас не ожидали такой прыти?

Ты снова ослепительно красиво улыбнулся:

– Ещё что?

– Да не успел пока просмотреть. Вчера притащили конверт нáрочно, а там, кажется, тетрадь с лекциями…

Андрей подался вперёд и стянул с верхнего лотка дневник. Я проскулила, на сей раз в голос. На самом же видном месте лежал! С замираем сердца наблюдала, как он лениво раскрыл толстую тетрадь и пробежался по первым строчкам глазами. Немного осел в кресле и стих. В кабинете воцарилась мертвая тишина, лишь ты изредка щёлкал мышкой компьютера. Я же пылала от стыда и до крови прокусила губу, ту самую, верхнюю, без ложбинки. Через пару минут Андрей Воронцов выглядел не менее смущенным, чем я. Он, немного озабоченный странной находкой, пролистал несколько страниц, осматривая их задумчивым взглядом.

– Выглядишь так, будто читаешь новую версию Камасутры.

– Если бы… – Он ответил очень тихо и нажал на кнопку телефона. – Рад, что вы подошли, Наденька, – мягко пропел в трубку. – Поточнее скажите, пожалуйста, кто принёс жёлтый конверт?.. И это всё?.. Почему просили передать именно мне? – затем добавил более раздражённо: – Дословно скажите мне, что вам сказали?.. Ах вот как. Значит, руководитель здесь только я?.. Спасибо, Наденька, рад, что вы тоже в курсе!

Слова звучали довольно едко. Андрей положил трубку и пролистал ещё несколько страниц.

– Что с тобой? – Ты ошарашенно моргнул.

Твой партнер не ответил. Только покачал головой, захлопнув тетрадь.

– Расскажи лучше, как у тебя продвигается с Олесей?

– Всё хорошо, – довольно улыбнулся ты, а меня словно за горло схватили. Цепко и больно. – Она замечательная.

И всё-таки, глядя на Андрея, во мне теплилась надежда – вдруг не отдаст?

– Вот и славно. А сколько ей, ты говорил?

– Двадцать два.

Андрей снова открыл первую страницу, я знаю – он вчитывался в дату и прикидывал мой возраст. В глазах промелькнула досада.

– Так что за тетрадь?

– Да так… – Его ответ несказанно радовал, Андрей всё ещё сомневался, отдавать мои откровения другу или нет. – Слушай, а у тебя есть… подруга, которой лет восемнадцать?

– Да нет вроде…

– Совсем? Хорошо подумал?

– С чего такой интерес?

– Чистое любопытство.

– То есть ты просто так спрашиваешь меня о малолетках?

И тогда меня словно громом поразило. Так вот, значит, как ты считаешь? Несмотря на то, что мне через полгода будет девятнадцать лет, для тебя я всё так же… малолетка? Всего какие-то три года разницы с той самой Олесей, которая… замечательная…

– Я спрашиваю тебя о совершеннолетней девушке. Не о малолетке, – немного напряжённо возразил Андрей, не спуская взгляда со страниц.

Я была безумно ему за это благодарна и невольно прониклась теплом. Не только за то, что он не согласился с твоим мнением, ещё и за то, что он, в отличие от Леры, прежде чем просто отдать дневник, прощупывал почву. Гораздо умнее…

А ты тем временем продолжил:

– Так, кажется, я понял. Тебе кто-то приглянулся из моих знакомых? И ей на вид лет восемнадцать.

– Да, – не растерялся Андрей. – У неё есть брат и сестра. Ты к ним домой периодически захаживаешь.

– Стоп, – чуть помедлив, произнёс ты и склонил голову. – Ты мне сейчас не о малышке Соболевой говоришь?

– Соболевой? – Почему-то Андрей резко изменился в лице и почти выплюнул мою фамилию.

Испугано округлила глаза, не понимая, чем и когда смогла не угодить Воронцову. Его ведь я точно видела впервые!

– Больше никто на ум не пришёл. Извини.

– Не думаю, что у Соболева может быть такая сестра.

– Какая такая?

– Которая бы мне понравилась, – усмехнулся Андрей. – Как зовут?

– У него их две. Среднюю Миланой, младшую… Кирой.

– Милана, значит…

– Так, друг. Не нравится мне это. Отстань от сестры Соболева.

– Самому нравится? – подловил тот, а я непроизвольно подвинулась ближе к дверце, с надеждой вглядываясь в твоё лицо. И… ничего.

– Андрей, она сестра Кирилла. Причём его маленькая и любимая. Какой там нравится?

– Так симпатичная или нет? – не отступал Андрей, хотя мне было уже настолько тоскливо, что хотелось в голос кричать, чтобы он замолчал. Я боялась услышать правду!

– Да не смотрел я на неё так! Я её узнал, когда ей было лет двенадцать-тринадцать. Малышка Соболева. Тихая и замкнутая. Постоянно терпит нападки сестры, которой почему-то всё спускают с рук. Порой за выходки мне самому хочется настучать младшенькой, а тут все молчат, будто так и надо. Да и вообще, складывается впечатление, что они Милану всей семьёй изводят, и, если бы не Кирюха, было бы хуже.

– Вот как…

– Не создавай мне проблем, Андрей. То, как ты общаешься с девушками… С Миланой так нельзя.

Брови Андрея сдвинулись к переносице. Черные, вразлет, такие ровные, явно ухоженные. Он, не отрывая взгляда от тетради, молчал долгое время, бегая глазами по строчкам, будто уже и не слушал собеседника. Без зазрения совести читал мои откровения…

– Дай посмотрю, что пришло, – напряжённо потребовал ты, словно чувствуя, что не для Воронцова написаны эти строки, которые он так варварски у тебя крадёт. Ты встал со своего места и подошёл к столу напротив.

Андрей закрыл дневник и убрал подальше от протянутой руки друга – неописуемое облегчение. Хоть ты и не хотел, чтобы друг по работе проявлял ко мне интерес, но это было не то! К сожалению, ты переживал не из-за тайных, тщательно спрятанных чувств, которые я себе воображала, а из-за того, что я была сестрой твоего лучшего друга…

– Это не по работе. Пришло мне, – невозмутимо произнёс Андрей, глядя тебе прямо в глаза.

– Тогда, может, всё-таки займёмся работой? – съязвил ты, явно недовольный таким недоверием.

– Как скажешь, – всё так же невозмутимо согласился Андрей и убрал тетрадь в ящик стола.

Прошло ровно три часа сорок минут. Я сидела уставшая, прислонив голову к стенке шкафа. Никакой надежды на высвобождение. Виновница всех моих бед, Лера, оборвала телефон, но ответить не было возможности. Мы недолго переписывались. Подруга наивно считала, что после того как ты прочитаешь о моих чувствах к тебе, наши отношения изменятся. Глупая…

За пределами шкафа работа кипела. Первое время я наблюдала за вами, разглядывала людей, что приходили с рабочими вопросами, даже подслушала совещание, что было назначено на десять часов. Несмотря на явное пренебрежение к порядку, твой напарник умел работать и руководить. По крайней мере, на совещании он, несомненно, лидировал, это сразу бросалось в глаза. Неудивительно, что персонал в первую очередь считает здесь руководителем именно его. Мне почему-то стало обидно за тебя. Ведь ты умный, уравновешенный, рассудительный, справедливый и совсем не бабник…

Через ещё два часа я убила почти всю батарейку на своём телефоне, играя в «Зуму». Мне дважды пришлось сбросить звонок от отца, отчего сердце сжималось от страха – он точно подобного не стерпит. Нужно было срочно придумать причину гораздо весомее, чем пребывание в шкафу твоего офиса. А сколько придется здесь ещё сидеть, одному богу известно. Ведь даже когда один из вас покидал кабинет, второй оставался на месте. Обед Воронцов просидел в кабинете, спокойно попивая кофе с сэндвичем. А ближе к вечеру, когда ты отъехал с работы забрать замечательную Олесю из института, твой напарник не уходил дальше приёмной. Ну а про Наденьку теперь я могу с полной уверенностью сказать, что своего босса она действительно соблазняла. Причем очень настойчиво и откровенно. Постоянно наведывалась к нему в кабинет под любым предлогом. А я тайно радовалась, что клеится она не к тебе… В последний раз блондиночка несла документы на подпись. Встала непозволительно близко к креслу Андрея, пока тот читал бумаги, и на вежливое предложение присесть ответила отказом.

– Ну что вы, Андрей Владимирович! Давайте я вам лучше помогу разобрать бумаги, – сладко улыбнулась она, намеренно выгибаясь вперёд и демонстрируя свою округлую ровную попку, обтянутую плотной тканью.

Воронцов моментально напрягся, невольно опуская взгляд на то, что ему демонстрировали, и тут же вновь уткнулся в бумаги. Я улыбалась его стараниям оставаться невозмутимым.

– Не стоит, Надежда. Вы можете быть свободы, – сухо высказал он.

– Мне несложно, – мягко возразила секретарь, подаваясь ближе и опуская руку ему на плечо. – А вот вам хоть иногда нужно расслабляться.

Поистине дамские пальчики с ярким маникюром заиграли на его твердых мышцах. Андрей шумно выдохнул и поднялся с кресла, перехватывая руку Наденьки. Она моментально замерла, поднимая к нему голову, и не сводила влюблённо-восхищённых глаз от его потемневшего взгляда. Я следила за ними, как заворожённая. Момент казался настолько интимным, что мне стало совсем не уютно. Но отвернуть голову было нереально. Щёки алели, глаза округлялись, и даже сердце забилось чаще… Наблюдать за таким Воронцовым мне почему-то нравилось…

– А вы, Наденька, так хотите помочь мне расслабиться? – проникновенным, будто зародившимся на уровне груди волшебным звучанием, спросил он.

Я замерла, не веря своим ушам. Никогда раньше не слышала, чтобы мужчины умели так разговаривать. Девушка едва заметно кивнула и издала непонятный хриплый всхлип, когда большой палец его руки стал мягко и в то же время с нажимом массировать ей ладонь. Это казалось нереальным! Разве можно так реагировать на прикосновение мужчины?

Андрей так резко развернул её спиной к себе и прижал к столу, что Наденька непроизвольно ахнула. Честно сказать, у меня самой дыхание спёрло. Склонился к её уху и прошептал:

– Нельзя, Наденька, путать лёгкий флирт с откровенным соблазнением. Что бы тебе ни говорили обо мне, секретари прощаются с этим кабинетом не из-за того, что не могут достойно греть мою постель, а от того, что начинают в неё лезть…

Секретарь испуганно вытаращила глаза, её частое возбужденное дыхание моментально стихло. Она резко выпрямилась и бросила на начальника крайне оскорбленный взгляд.

– Вообще-то я имела в виду массаж!

Я изумлённо вздохнула от такой откровенной лжи. Даже мне, ничегошеньки не соображавшей в таких прелюдиях, было вполне понятно, что эта Наденька имела в виду на самом деле. Вздох получился достаточно шумным, и я тут же закрыла руками рот, нечаянно задев локтём стенку шкафа. Глухой стук привлёк внимание Воронцова, но он не придал ему значения в этот момент. Подарив блондиночке вежливую улыбку, он довольно мирно завершил разговор:

– Надеюсь, впредь вам будет понятно, что в массаже я не нуждаюсь, Наденька. Можете быть свободны.

Девушка не заставила себя ждать – ретировалась моментально. А темный взгляд Андрея вновь скользнул к шкафу. Я затаила дыхание. Кажется, будто его глаза, обрамлённые чёрными густыми ресницами, смотрят прямо в мои. Испугалась не на шутку и медленно отстранилась от щелочек. Перестала даже моргать! А он тем временем пошёл в сторону рабочей зоны, как раз мимо шкафа. Я уже знала, что у вас там была дверь в уборную. На тот момент мне казалось, что у меня наконец-то появился шанс выбраться! Я даже была готова раскрыть себя Наденьке, лишь бы убежать! Но всё испортил живот, который КАК НАЗЛО заурчал в самый неподходящий момент. Именно когда Андрей рядом проходил! Конечно, я была голодная и измученная. Тогда он остановился, упер руки с бока и снова посмотрел на шкаф.

Не могу передать, что испытала, когда Андрей в один шаг оказался рядом и открыл дверцу. Наверное, даже если бы меня выгнали на улицу абсолютно голой, не было бы так стыдно. Синие, нет, даже не синие, а васильковые, словно перенасыщенные цветом глаза смотрели в мои голубые крайне изумлённо и недоверчиво.

Он молчал всё то время, пока я пыталась заставить свое затёкшее за этот мучительно долгий день тело двигаться. Кое-как выкарабкалась, отряхнула пятую точку и постаралась сделать вид, что ничего особенного сейчас не произошло. Невозмутимо задрала подбородок, ещё раз посмотрела в его странно-невероятные глаза и спросила больше для разрешения, чем уточнения:

– Прошу прощения, вы не подскажете, где здесь туалет?

Он вперился в меня ещё более изумлённым взглядом и пристально оглядел. Держала достоинство, как могла, ожидая ответа.

– Дверь прямо перед вами, – послышался наконец ответ.

Я благодарно кивнула и пошла на колючих ногах в указанную сторону. Провела там минут пять, но, будь у меня даже месяц в запасе, не смогла бы выдумать достойную причину своего явления внутри шкафа. Но в отличие от меня этот Воронцов уже пришёл в себя и выжидал моего возвращения, воинственно скрестив руки на груди и недобро хмурясь.

В кармане джинсов завибрировал телефон. Я остановилась перед мужчиной и нервно взглянула на дисплей. Это он проверил свою догадку о том, что именно я выгнала его утром на улицу, чтобы прокрасться сюда.

– Вот и шутница, – недобро пробасил он.

Стояла, не зная, куда себя деть от стыда. Лицо пылало, я нервно пригладила волосы рукой и мирно попросила:

– Извините, могу я уйти?

– Нет, – рыкнул Андрей.

Покорно стояла, опустив голову, и ожидала своего приговора. Готова была покаяться, ведь ему всё равно известно о моём дневнике и уже раскрыла рот, как он заговорил первым:

– Я, конечно, знаю все минусы нашей компании, проходная система у нас ни к чёрту, но чтобы до такой степени… Первый раз вижу, чтобы шпионили так. И от кого ты? От Непрячина, что ли?

Хотела возразить, но он не дал, продолжая засыпать вопросами. А мне только и оставалось отрицательно качать головой.

– Надежда тебя пропустила? А про день рождения наврала для отвода глаз? Номер мой дала тоже она? И весь этот спектакль с соблазнением разыграла, чтобы я повёлся и ушёл вместе с ней? Дал тебе шанс сбежать. Умно.

– Нет. Я не шпионка…

– Что выкрасть хотела? – не слушал Андрей, внимательно изучая мою реакцию.

– Свой дневник!

Повисло долгое молчание. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза целую вечность. Потом Воронцов всё же спросил, кто я.

– Соболева Милана, – быстро ответила я, но он не поверил.

– Показывай паспорт. Наговорить сейчас можешь что угодно. Чего ты тут только не слышала за целый день.

– Но у меня нет с собой.

– Тогда придется вызвать охрану.

– Водительское удостоверение! – тут же нашлась я. – Подойдёт?

Он не ответил, просто ждал, когда я вытащу маленькую пластиковую карточку. Внимательно изучил и вернул. От того, что он убедился в моей личности, тон мягче не стал:

– Почему просто у Надежды не забрала конверт, раз передумала передавать Алексею?

– Опоздала.

– В конце концов, могла мне всё объяснить, я бы сам отдал!

Решила ему всё подробно рассказать. Что принесла конверт не я, а подруга, что мне не хотелось говорить о дневнике ни одному твоему знакомому. И главное – объяснила причину, почему ты не должен знать о влюблённой в тебя «малышке Соболевой». Ведь между нами есть замечательная Олеся…

Твой напарник не настолько плохой человек. Он выслушал и понял меня. А когда попросила его вернуть мою исписанную толстенную тетрадь, без колебаний открыл ящик стола и отдал. На радостях я в сердцах пообещала, что непременно сожгу его. На что Воронцов отреагировал как-то странно. Он попросил меня продолжить вести дневник для тебя. И когда я спросила зачем, подарил мне красивую, лёгкую улыбку и сказал:

– В жизни всякое бывает. Только вот прятать советую понадёжнее.

А может, и правда?

Чтобы не шокировать секретаря, Андрей предусмотрительно отослал её в другой отдел перед моим выходом. Невольно заметила: губы у него с чётким контуром, словно очерченные, и широкие. Неудивительно, что Наденька так желает получить с них поцелуй. Как по мне, Лёша, от таких парней, как твой друг, нужно держаться подальше. Что я и сделала. Попросила ещё раз прощения и распрощалась, но, даже уходя, чувствовала, что меня не отпускает цепкий, внимательный взгляд васильковых глаз.

К сожалению, мои неудачи на этом не закончились. Несмотря на то, что снегопад отступил, с приходом часа пик пробки стали только больше. Я потеряла как минимум три часа и опоздала домой на ужин. В просторной столовой сидел всё тот же неизменный состав. Всё семейство Соболевых собиралось за столом каждый ужин четверга. Были не все, только дядя Илья и жена Елена, двоюродный дедушка Прокофий, тетя Лариса с мужем и сыновьями Антоном и Данилой, бабушка Лида с троюродными внучками близняшками Аней и Кристиной. Ещё, конечно, наша семья. Точнее, их семья, а я никогда по-настоящему не была достойна стать её членом. Плохо, что я опоздала именно в этот день. Отец и мачеха смотрели на меня осуждающими, укоризненными взглядами, но не решались ругать при большой компании. Только старая бабушка Лида не постеснялась в выражениях:

– И где же, Наташенька, твоя падчерица пропадала весь день? – проквакала она, оглядывая меня подозрительным скользким взглядом. – Совсем девчонка от рук отбилась, даже на ужин заявилась с опозданием. Говорила, я тебе, Николаша, не балуйте вы её! Глазом моргнуть не успеете, как она вам ребёночка от первого проходимца принесёт!

Я молча двинулась к столу, как отец словом меня остановил.

– В свою комнату, Лана! – строго скомандовал он. – Раз опоздала на ужин, значит останешься без него.

– Да она, небось, и не голодная! Покормил её тот, с кем она пропадала весь день, – продолжала глумиться бабка.

– Мама, ну что ты! – пропела тоненьким елейным голоском мачеха, но я видела, как ликовали её глаза от моего унижения. Одно притворство! – Миланочка у нас очень скромная. Не наговаривай…

Я перестала их слушать, развернулась и вышла из столовой. Кто бы сомневался, что в этом огромном богатом доме для меня вдруг найдётся лишняя порция еды. Но я не отчаялась, начала вспоминать твои золотистые глаза, что видела сегодня так близко, и спрятала обиду глубоко внутри. Как всегда…

Её Дневник, 09.02.2019 г.

Сегодня свадьба дочери одного из партнёров по бизнесу моего отца. Насколько мне объяснили – важного. Наталья сильно заболела, и я вынуждена сопровождать его как старшая дочь. Причём отец в восторге от сложившихся обстоятельств ещё меньше меня. Ну конечно, ведь я не Кира. И всё-таки мне было интересно побывать на взрослом светском мероприятии. Меня ни разу не звали даже на дневные обеденные встречи. А тут настоящий вечерний балл, по-другому и не скажешь!

Вот я всё думаю, Лёша, чем же так не угодила своей семье? Почему они все, кроме брата, так ненавидят меня? И если я настолько им безразлична, почему просто не вышвырнут из дома? У отца ведь столько денег! Он мог дать мне, к примеру, один миллион и отмахнуться. Мол, иди куда хочешь, только не мозоль больше глаза! Ведь за всё время существования он потратил на меня гораздо больше: машина, учёба, дорогая одежда и банальное содержание. Иногда самой так хочется сбежать, исчезнуть, испариться. И посмотреть тайком за ними: будут ли они сожалеть, что не дали даже шанса быть одной из них? Я не раз писала тебе сюда, Лёша, – это главная моя мечта, закончить учёбу и бросить ненавистный огромный дом Соболевых. Мне не нужны их деньги, я готова зарабатывать сама! А Кирилл… Буду держать с ним связь.

Днём мы с Лерой пошли выбирать новое платье для мероприятия, потому что всё, что было в моём гардеробе, мачеха забраковала:

– Ты до сих пор носишь платья для подростков! Ты девушка, Милана! Пора бы повзрослеть!

Я не стала возражать только из-за того, что Наталья и сама прекрасно знала: до этого дня мне не было необходимости покупать себе вечерние наряды, а платья, что я приобретала на приёмы в честь дня рождения членов нашей семьи, мне изрезала Кира. Просто из зависти, что её грудь к семнадцати годам так и не доросла до моей и платья смотрелись на ней совершенно не так.