Глава 3

Осенью темнеет быстро. К тому же начал накрапывать мелкий дождик. Пожалев о том, что не взяла с собой зонт, я направилась к стоянке маршрутного такси.

Мое настроение стремительно улучшилось. Подумать только, завтра у меня свободный день, и я смогу провести его с любимым человеком! Поздравить его с днем рождения, сходить вместе в ресторан. В десятый раз обсудить приготовления к свадьбе, назначенной через неделю. А если учесть, что Илона пообещала освободить меня от ненавистной работы, после того, как я стану замужней женщиной, то неудивительно, что мне хотелось смеяться и весь мир заключить в свои объятия.

«Уже скоро, – думала я, – мы будем вместе с Максом, и никто не сможет нас разлучить».

Мне вдруг отчаянно захотелось увидеть Максима. Обнять его, вдохнуть его запах, услышать ласковое: «привет, малышка». Он так расстроился, когда узнал, что я не смогу отпраздновать с ним его день рождения. Пришлось пообещать, что все даты после нашей свадьбы мы будем отмечать только вместе.

– Включая день Французской революции, – пошутила я, а он поцеловал меня в кончик носа и сказал, что собирается занять все мое время, так, чтоб у меня и минуты свободной не было.

Улыбнувшись этому воспоминанию, я вдруг подумала, что могу обрадовать Максима неожиданной встречей. Ведь он считает, что я сейчас на работе. Почему бы, вместо того, чтобы возвращаться домой и скучать в компании мачехи (отец отправился в командировку в Питер), не поехать к жениху?

Я повертела в руках мобильный и убрала его в сумку. Пусть будет сюрприз, жаль только, что я не взяла с собой подарок. Ничего страшного, вручу его завтра. А пока – побуду подарком сама. Жаль, что нельзя упаковать в серебряную бумагу и обвязать себя шелковой ленточкой.

Не сдержавшись, я хихикнула, чем заслужила неодобрительный взгляд стоявшей рядом старушки.

Спустя минуту, к остановке подошла маршрутка, на которой можно добраться до дома Максима. Я решила, что это – знак судьбы.

***

Мой жених жил в недавно построенном доме и часто жаловался на заставленный машинами двор, разбитые дороги и отсутствие магазинов поблизости. Район и впрямь выглядел не слишком уютным, особенно в сумерках.

Я медленно шла по узкому тротуару, рассматривая похожие на каменные коробки дома. В большинстве из них светились окна. Сколько же людей здесь живет! Представляю, как трудно им выбраться утром на работу, а вечером – вернуться.

К счастью, нам с Максом не придется тесниться в маленькой квартирке. Отец обещал помочь со строительством особняка, а до тех пор мы поживем вместе с ним и мачехой.

Поднявшись на второй этаж, я остановилась перед знакомой дверью. Вытащила из сумочки ключи, подаренные женихом – пусть будет настоящий сюрприз. Максим наверняка сидит за компьютером. Вот он удивится, когда я на цыпочках войду в комнату и, закрыв ему глаза ладонями, спрошу: «Угадай, кто?»

Ключ беззвучно повернулся в замке. Толкнув тяжелую дверь, я оказалась в прихожей. К моему удивлению, слабый свет проникал не из гостиной, где находился компьютер, а из спальни.

И тут я заметила на полу пару изящных туфелек. Максиму с его размером ноги такие никогда бы не натянуть! Легкая курточка на вешалке, и длинный, расшитый яркими нитями, шарф.

Я замерла, тупо рассматривая эти вещи. Все мысли из головы исчезли, осталось только одно: почему? За что он так со мной? Почему привел другую женщину, когда до нашей свадьбы осталась неделя?

Наверное, стоило повернуться и уйти с гордо поднятой головой. Запереться в своей комнате и выплакать все слезы, а утром – позвонить Елизарову и разорвать помолвку. Забыть прошедшие месяцы, как страшный сон. Смириться с тем, что человек, которого я так любила, – всего лишь ловелас и обманщик.

Но ноги сами понесли меня в спальню. Не знаю, что я хотела увидеть – то, как мой жених (уже почти бывший) занимается любовью с другой женщиной? Или понять, на кого он меня променял – наивную глупышку, которая повелась на его рассказы о большой любви, или сексапильную красотку?

Дверь оказалась приоткрыта, и я услышала хрипловатый голос:

– Дорогой, налей мне вина, пожалуйста.

Раздался шорох, потом бутылка звякнула о бокал.

– Держи. К сожалению, это не коллекционное вино, к которому ты привыкла. Но я не ждал тебя сегодня, – голос Макса звучал расслабленно и чуть насмешливо. Я представила, как он сидит на кровати, закинув ногу на ногу, и от этой мысли на глаза навернулись слезы.

– Сама же говорила, что не стоит рисковать, и встречаться до свадьбы, – добавил мой бывший жених.

– Знаю. Я просто устала, Максик. Устала улыбаться, держать спину ровно и казаться спокойной. Устала притворяться, что меня радует эта свадьба. Устала смотреть, как эта дурочка почти каждый день примеряет белое платье и светится от радости… Это невыносимо, Макс.

Я почувствовала ледяной комок, прокатившийся по позвоночнику. В ушах зашумело, ноги стали ватными, и, чтобы не упасть, я схватилась рукой за притолоку двери.

«Нет, – мысленно закричала я. – Только не ты! Кто угодно, только не ты! Почему Макс изменил мне именно с тобой?»

В комнате повисло молчание. Макс щелкнул зажигалкой, и, спустя секунду, до меня доплыл запах дыма.

– Тогда, почему ты настаивала, чтобы я женился на твоей падчерице? Подстроила нашу встречу, рассказала, как ей понравится?

В голосе парня не слышалось подобострастия, с которым он обычно обращался к моей мачехе. Скорее, легкое пренебрежение, как к хорошо изученной игрушке или милому, но надоевшему зверьку.

В ответ Илона негромко рассмеялась, снова становясь той спокойной и уверенной в себе женщиной, которую я знала.

– А ты не понял? Максик, мы с тобой бедные, как церковные крысы.

– У меня неплохая работа и жилье, – перебил её парень.

– Да, работа у тебя есть, но денег хватает только на еду и одежду. А что касается этой жалкой «двушки»… Напомнить, кто тебе её подарил?

– Не надо, – сквозь зубы процедил Макс.

– Отлично, а то я подумала, что у тебя проблемы с памятью. Без меня ты – ничто, Макс. Нищий красавчик, каких тысячи. Мое положение не лучше. Я богата, но только до тех пор, пока замужем за Львовым. Роман заставил меня подписать брачный контракт, и, в случае развода, мне не достанется ни-че-го!

В голосе мачехи прозвучала откровенная злость. Судя по слабому «дзинь», она снова схватилась за бутылку. А раньше я не замечала, чтобы она много пила.

– Значит, ты просчиталась, кисонька? – почти ласково спросил Макс. – Ты нищая, хоть и сидишь на мешке с золотом. Девять лет потрачены зря.

– Не скажи, – усмехнулась Илона. – У меня отличная репутация. Всем известно, что Илона Львова – верная жена и любящая мачеха. Знаешь, как поступают глупые женщины, когда выходят замуж за богатого старика? Добавляют мужу яд в пищу, или подстраивают автомобильную аварию, спустя месяц после свадьбы. А потом рыдают в кабинете следователя…

Я забыла, как дышать. В голосе женщины, которую я любила, как свою мать, звучала откровенная ненависть.

Наверное, ей было тяжело притворяться. Постоянно улыбаться, следить за своим лицом, ни взглядом, ни жестом не выдавая истинного отношения к мужу и падчерице. Жить в одном доме, есть за одним столом – и отчаянно мечтать, чтобы твои «близкие» исчезли, оставив тебе состояние.

Разве это не преддверие ада, еще при жизни? Зачем так мучиться?

Наверное, этот вопрос возник и у Макса, потому что он произнес:

– Все равно не понимаю. Мы не сможем встречаться, когда я женюсь на Мире. А ты не решишься уйти от Львова, или потеряешь всё. Так зачем тебе эта свадьба?

Послышался шорох: Илона придвинулась ближе к любовнику. Я услышала звук долгого и чувственного поцелуя.

– Дурачок, – нежно протянула мачеха. – Но ты и нравишься мне таким. Если бы с Романом произошел несчастный случай, сразу после нашей свадьбы, мне бы не поздоровилось. Началось бы расследование, проверка моего прошлого, неудобные вопросы… Родня первой жены Львова стерла бы меня в порошок.

А сейчас, кто будет подозревать несчастную женщину, которая так любила мужа? У которой не было, ни одной связи за девять лет или легкого увлечения. Ты, разумеется, не в счет. Но, к сожалению, за эти годы подросла Мира. Если Роман умрет, наследство придется делить пополам.

Она замолчала, давая Максу время обдумать новую информацию. А потом вкрадчиво продолжила:

– Девчонка глупа и отчаянно некрасива. На такую может польститься только охотник за приданым. Обманет Мирку, и сбежит с деньгами. Но я не для того ждала столько времени, чтобы лишиться части состояния. А если на падчерице женишься ты, всё будет замечательно!

Во-первых, мы станем родственниками. Никто не удивится, увидев нас вдвоем в театре или клубе. Во-вторых, вы с девчонкой будете жить в нашем особняке. Мой муж часто ездит в командировки, а Мира… Найдем ей какое-нибудь занятие. Мы сможем быть вместе, Макс, причем на абсолютно законных основаниях.

«Стерва, – с бессильной яростью прошептала я, – надо же такое придумать!»

Но самое интересное ждало меня впереди.

Макс хохотнул, но как-то невесело.

– Тихая семейная жизнь на два фронта. С тобой не соскучишься, дорогая. Но, это ведь – не конец, не так ли? Я не такой хороший актер, как ты. Мне будет трудно сохранять спокойствие, когда твой муженек потащит тебя в спальню.

– Не стоит ревновать. Думаю, полгода – год ты продержишься. А потом вы с Мирой отправитесь в плавание на яхте. Где-нибудь у побережья Индийского океана случится авария, и ты потеряешь молодую жену. Вернешься в Россию свободным человеком… Кстати, Львов в последние месяцы сильно сдал. Не удивлюсь, если он не переживет смерти дочери.

«А ты ему в этом поможешь, – мелькнуло у меня в голове, – наверняка запасла какой-нибудь хитрый яд, чтобы кончина мужа выглядела естественной».

Мне стало очень страшно. Словно наяву я увидела удаляющуюся яхту, волны, сомкнувшиеся над моей головой, и Максима, проводившего меня равнодушным взглядом.

Нет, это невозможно! Пусть моя мачеха – настоящее чудовище, но Макс не такой! Даже если у него нет ко мне сильного чувства, он не решится убить меня! Он нежный, добрый и ласковый! Всего три дня назад, в этой же квартире, он обнимал меня, шепча на ухо милые глупости.

Я услышала ровный голос жениха:

– Неплохо придумано. Только, давай сократим срок ожидания до трех месяцев. Твоя падчерица мне жутко надоела. Она скучная, непривлекательная и в постели – словно бревно. Я могу не сдержаться и придушить её раньше.

Мачеха рассмеялась серебристым смехом и потянулась к нему за новым поцелуем. А я… Я стояла, как оплеванная. Даже если бы Макс собственными руками вонзил в меня нож, он причинил бы меньшую боль. Потому что физическая рана со временем заживает. Но от разбитого сердца лекарства нет.

Мои пальцы разжались, и сумочка, которую я держала, упала на пол. Илона тут же вскочила с кровати:

– Кто здесь?

Мне вдруг стало все равно. Я толкнула дверь и почти равнодушно взглянула на полуобнаженную мачеху и сидевшего на постели Макса.

– Мира, – с искренним удивлением произнес бывший жених. А потом, словно опомнившись, накинул на себя простыню, и торопливо добавил, – это не то, что ты думаешь! Мы просто… разговаривали… шутили…

Я перевела взгляд на мачеху. Та стояла прямо, и, в отличие от своего любовника, не пыталась оправдаться. Не стала суетиться или искать одежду.

Её светлые волосы рассыпались по плечам, подобно золотистой шали. Голубые глаза потемнели и казались почти черными.

Она медленно разомкнула губы

– Мира, дорогая! Не ожидала от тебя такой прыти. Ты следила за мной?

Я с трудом покачала головой. Говорить что-то не было сил.

– Какая жалость, – вздохнула мачеха. – Ты бы провела еще несколько месяцев, наслаждаясь счастьем. Вышла замуж за Макса, отправилась в путешествие…

Её наглость меня поразила. Илона не смущалась и, тем более, не раскаивалась. Она сделала осторожный шаг по направлению ко мне.

– А потом умерла бы? – не выдержала я. – Утонула, упав за борт яхты?

Илона улыбнулась, но её улыбка больше напоминала оскал голодной волчицы.

– Что делать, дорогая, такова жизнь. Закон Дарвина. Стой, дура! Макс, держи её!

Её крик поразительным образом придал мне сил. Словно очнувшись от наваждения, я бросилась прочь из комнаты, захлопнув за собой дверь. Илона, налетевшая лбом на преграду, взвыла от боли.

– Макс, очнись! Не дай ей уйти!

Но я не стала дожидаться появления бывшего жениха. Бросилась к входной двери, потеряв несколько драгоценных секунд на возню с замком. Потом, не дожидаясь лифта, побежала вниз по ступенькам.

Вслед мне полетели ругательства, а затем всё стихло. Но я понимала, что меня в покое не оставят. Мачехе и её любовнику требовалась пара минут, чтобы одеться. Потом они бросятся преследовать меня.

Из глупой, ничего не подозревающей жертвы, я стала помехой для планов Илоны. Мой отец, несмотря на свою любовь к ней, не простит измены и желания его убить. У мачехи не осталось выбора – нужно избавиться от меня как можно скорее, не позволив мне поговорить с отцом.

Страх придал мне сил, и, спустя минуту, я уже стояла во дворе, пытаясь понять, в каком направлении идти. Новостройки в темноте казались неотличимыми одна от другой. Из множеств фонарей горели всего три, но меня это даже обрадовало – больше шансов ускользнуть от погони.

Но, куда же мне идти? Как выйти к остановке маршрутки?

Охваченная страхом, я не могла найти дорогу назад. Покружила по двору, потом вспомнила о мобильнике и едва не застонала из-за собственной глупости. Давно могла вызвать такси или позвонить домой и рассказать, где я нахожусь. Пусть отец в командировке, но экономка сразу же пришлет за мной машину. А мачеха вряд ли решится напасть на меня, если узнает, что её тайна раскрыта. Всё равно от всех свидетелей не избавишься.

Я машинально опустила руку, к сумочке, которую носила на боку. Пальцы схватили пустоту, и я в ужасе поняла, что забыла сумку в квартире Макса. Я выронила её, шокированная рассказом мачехи. В сумке остались мои документы, ключи от дома, деньги и, конечно, мобильник.

Несколько секунд я стояла, не шевелясь, пытаясь осознать размер катастрофы. Я не смогу позвонить, чтобы попросить о помощи. Не смогу вызвать такси или заплатить за проезд в маршрутке. Всё, что мне остается, – бежать. Или искать магазин, который работает ночью, чтобы попросить продавца вызвать полицию.

В этот миг хлопнули двери подъезда, и в слабом свете фонарей появились две фигуры. Я повернулась и побежала, не разбирая дороги, стараясь, в то же время, держаться в тени домов.