Цитаты из книги «В постели с боссом»

Последний раз, когда мы с Меньшиковым занимались сексом, он, будучи нетрезвым, брал меня быстро и грубо, и я солгала бы, если бы сказала, что мне это не нравилось. Нравилось. Но чем больше мое тело попадало в зависимость от него, тем тяжелее становилось на душе. Наверное, именно в ту ночь я по-настоящему осознала, что значит быть вещью, которую купили и просто используют. И утром, когда босс ушел, отказавшись от завтрака, поняла окончательно, что, скорее всего, ничего не изменится, как ни хотелось бы себя обмануть

Нет больше той эйфории, что сжигала его дотла. Нет потребности видеть Ингу рядом, чувствовать, что она вся – в его власти, и понимать, что он лжёт самому себе

вспоминая, каково это – любить её до одури. И ничего не почувствовал. Ничего, кроме собственного превосходства. Возможно, оно было неуместным, но, чёрт подери, это чувство приносило ему удовлетворение. Да, это было именно оно

От упоминания Лизы, да ещё в таком контексте, Меньшиков испытал двойственные чувства. С одной стороны, хотелось солгать, что в его квартире действительно находится его невеста. С другой – разбить уже в пух и прах этот фарс. Сама же Лиза в этот момент вдруг показалась ему настолько близкой, нужной и родной, что он подивился тому, как раньше испытывал такую любовь-болезнь к Инге, от которой дыхания в лёгких не хватало. А от воспоминания, как между ног его некогда любимой женщины «трудится» Васильев, и вовсе стало противно.

Лиза – его любовница по контракту, с которой он трахается – и весьма успешно – когда ему это нужно. После неё будет ещё одна «конкубина», и её он тоже будет иметь во все места в соответствии с договором. Вот только… ему эти отношения уже не приносили того удовлетворения, что он чувствовал раньше

Чёртов Принц! Бесполезный кусок шерсти, ко всему ещё и ужасно тяжёлый. Это открытие стало для Меньшикова одновременно успокоением и раздражающим фактором. Во-первых, прояснилось, что он вчера добрался до квартиры свой любовницы по контракту. Это не могло не радовать. Во-вторых… какого, позвольте спросить, рожна шерстяная скотина вела себя настолько непринуждённо и по-хозяйски? Спихнув с себя кота, который шлёпнулся на пол с возмущённым «мряу-у-у», Андрей повернулся набок и застыл. Рядом с ним лежала Лиза. Полностью обнажённая. И такая трогательно-беззащитная. Одна её ладонь покоилась на её округлом бедре, вторая – под щекой. И она спала, не заметив того, что её любимца только что жестоко оскорбили. Андрей тоже подложил руку под щёку, наблюдая за Лизой. Итак, он голый и она тоже раздета. Они вчера трахались, когда добрались до дома? На этом месте в памяти Меньшикова образовался провал. Впрочем, он искренне надеялся, что если и брал ночью Лизу, той это понравилось. А ещё осознал, что его пугает то, как реагирует на свою «лже-невесту». Готов вот так лежать и любоваться ею, когда это было совсем не его стиле. Это неожиданно разозлило, и Меньшиков, откинув с себя простыню, рывком сел на постели. – Что-то не так? – мгновенно отреагировала Лиза просыпаясь. – Всё в порядке. Прости, что разбудил.

По крайней мере, я хотела верить в то, что этой ночью босс хотел именно меня. Не эту чёртову Ингу, все ещё имевшую на него влияние, а меня – Лизу Шварц, готовую практически на все, чтобы ему понравиться.

Рука коснулась чего-то теплого рядом и, распахнув глаза, я вдруг поняла, что в постели нахожусь не одна. И что постель эта даже не моя вовсе. Меньшиков спал на животе, положив одну руку под подушку. При виде его тела – совершенно обнаженного и неприлично идеального, на меня обрушились воспоминания обо всем, что он творил со мной прошедшей ночью. Я ощутила, как жар приливает к лицу, а затем горячей волной проносится по всему телу. До этого человека я и представить себе не могла, что можно настолько кого-то желать. Что чья-то близость будет такой же необходимой, как воздух. И что сама при этом способна делать и говорить совершенно бесстыдные вещи – не представляла себе тоже.

когда она замерла, а после протяжно застонала, сжимая его собой, сорвался за грань. Обхватил Лизу за бёдра и принялся надевать на себя, резко, отрывисто, жадно, пока не вышел и не кончил, изливаясь ей на живот.

Так и продолжая растирать клитор, только теперь пальцем, он ввёл головку в лоно Лизы, и когда она попыталась свести ноги вместе, выдохнул: – Расслабься. Впусти меня. Она послушно развела ноги шире, а Меньшиков застыл взглядом на том, как член медленно погружается в её влагалище, что обхватывает его словно тисками. Никогда ещё он не трахал тех, кто был до него девственным, и сейчас от понимания, что до этого момента в Лизе никто, кроме него не был, едва не зарычал от удовлетворения. Продолжая ласкать пальцами клитор, Меньшиков ускорил движения, стискивая зубы, чтобы не излиться раньше времени.