Цитаты из книги «#идикомне»

Села на своё место рядом с Никитой, который, словно одним взглядом спросил: всё ли у меня нормально. Едва заметно кивнула и заметила, как расслабились его плечи.

– Ты не понимаешь, – качнула я головой. – Они… – Что? – Они будут смеяться. – Над чем? – Надо мной, – выдохнула я, подняла голову и прямо посмотрела в его глаза. – Все всегда смеются. Сначала смеются, а потом… Договаривать я не стала. Слово «издеваются» застряло в горле острым стеклом. – И я тоже? – спросил Никита и едва заметно придвинулся ближе. – Ты… Тебе просто пока еще любопытно и, наверное, тебе льстит, что об этом знаешь только ты. Но пройдет еще пару дней, и ты придумаешь какую-нибудь шутку, кличку или диагноз… – Чушь! – оборвал он меня резко. – Ты видела своё отражение? Ты хоть представляешь, насколько твои глаза красивы и необычны? Кажется, пламя начало разгораться теперь уже не в камине, а в его глазах. Но при этом лёд продолжал сохранять свою стойкость. – Я знаю лишь только то, сколько проблем они мне дали, – заключила я тихо. – Послушай, – дипломатично начал Никита и оперся ладонями в кресло по сторонам от моих коленей. – Если кто-нибудь из этих двоих скажет хоть одно слово, которое покажется тебе обидным, я вышвырну их из дома. Идёт? – Ты не сможешь, – качнула головой. – Данияр – твой друг. Его ты точно не тронешь. – Если он заставит меня в нем разочароваться, из дома его вынесут санитары, – сказано это было без тени шутки. – Идем? – перед глазами вновь появилась раскрытая ладонь, ожидающая моего решения. Нерешительно вложила свои пальцы в его теплую ладонь. От мягкого пожатия в груди что-то встрепенулось. – Я об этом пожалею, – шепнула, скорее, сама себе. – Я не позволю, – таким же тихим шепотом отозвался Никита, уводя меня за собой.

– Никита, – произнёс парень. – Что Никита? – подняла взгляд и непонимающе посмотрела в его светлые глаза. – Называй меня Никитой, не Климом. – Не вхожу в круг избранных, чтобы называть тебя твоей крутой кличкой? – выдавила я иронично, стараясь за натянутой улыбкой скрыть легкий укол обиды. – Не входишь, – качнул он головой. Его взгляд поймал и намертво приклеил мой. – Я не хочу, чтобы ты в него входила. – Ну, ещё бы! – усмехнулась я, активно кивая. Куда мне до Его Величества? Легкий укол обиды мгновенно разросся до грязного копья между ребрами. – Я хочу, – продолжил парень, похоже, моральное добивание меня. – …Чтобы между нами была прямая линия, а не какие-либо фигуры или кривые. Просто линия. От меня… – рука поднялась и пальцами уперлась в его солнечное сплетение. – … К тебе, – пальцы оторвались от солнечного сплетения, и рука потянулась ко мне, но не докоснулась, оставив между его пальцами и моей толстовкой ничтожные миллиметры. Но тепло их всё равно было осязаемым. Как тогда у расписания, когда он стоял за моей спиной. – Линия? – изогнула я брови. Сделала шаг назад и скрестила руки на груди. – А может, всё-таки, черта? Ну, знаешь, за которую не следует заходить нам обоим. – Нет. Линия. Его прямой взгляд не просто мне в глаза, а куда-то глубже, сбивал с толку. Что всё это значит? Какая, к чёрту, линия? Что за геометрия? – Но тебе же не нравится, когда тебя называют по имени, – желая сменить тему, напомнила отрывок нашего с ним разговора в машине. – Не нравится, – согласился парень. – Но сейчас мне не понравилось быть Климом для тебя. Тем Климом, которым я являюсь для всех

– Ничего ты не поняла, – вздохнул он. Легкая улыбка тронула уголки тонких губ. – Я прошу, чтобы ты называла меня по имени, как делают только мои родители, а ты… – договаривать он не стал. Но даже эта незаконченная фраза вырвала из груди копьё и залатала рану чудо-пластырем с нагревающим эффектом.

– Мне отойти? – спросила я Климова, не оборачиваясь. – Зачем? – Чтобы дать тебе больше обзора на красивое расписание. – Если хочешь дать мне больше, – понизился его голос. – Не уходи. Шумно сглотнула. Сердце забарабанило по ребрам и эхом отразилось в ушах. «Не уходи»… Если бы любая, из впереди стоящих девушек, услышала, с какой интонацией Климов сказал эти два слова, то мне вырвали бы ухо, в которое эти слова были произнесены.

Решил, что волчьих взглядов издалека и «случайных» касаний в коридорах между парами – мало, и нужно на прощание добить меня парой резких фраз? Выпрямила спину, резко накинула рюкзак на плечо, чтобы ненавязчиво ударить его за несоблюдение личных границ. Казалось, я каждой своей клеточкой чувствовала, как он дышит у самого моего уха: мерно, глубоко и очень, очень близко. – Красиво, – прошелестел Климов в затылок. Он меня не касался. Но даже через толщу одежды я чувствовала жар его тела. Климов стоял, возможно, в миллиметре, но не задевал меня. Словно этот ничтожный миллиметр был оставлен мне, чтобы я сама решила его преодолеть и вжаться в горячее тело спиной.

– А ты чего смеешься? – приступил Женя к отчитыванию меня. – А что я? – развела я руками и сразу обняла себя за талию. – А из-за кого во вторник Клим выпотрошил Раву?

– Ещё бы! – фыркнула Карина. – Вчера, когда ты с Женей ушла в кафе, они зашли к нам в комнату и чуть не раздели Клима, прикидываясь, как им холодно в нашей общаге. Я думала, они с него толстовку с мясом сдерут. – А он что? – непрошенное любопытство просочилось непойманным вовремя захлопнутым ртом. – Ничего. Сказал, что не раздает свои вещи кому попало, а потом ушёл. А вот мне Даник потом оставил свою толстовку. А я ведь даже не просила его. И… – таинственная пауза, и Карина скинула с себя слои одеял. – Та-дам! Я в ней! Но девчонкам её я не покажу. Потому что я не Клим или Даник, с меня они её точно с мясом сдерут. Еще и клок волос с башки прихватят. – Тогда тебе лучше её спрятать в сейф какой-нибудь, – усмехнулась я. – Ну, или вернуть владельцу. – Ещё чего?! – цокнула Карина и запаковалась обратно под одеяло и покрывала. – Обойдётся. Теперь эта толстовка моя, – ехидные интонации в её голосе забавляли.

Отвернулась к стене и прикрыла глаза. Глубоко вдохнула и протяжно выдохнула, наконец, испытав облегчение и спокойствие. Из головы ушли все мысли, только назойливый образ Климова и его громкий хлопок дверью до сих пор никуда не делись, словно служа мне неким упрёком. Это раздражало. И раздражало не потому, что он повёл себя так, а потому что причиной его такого поведения стала я.

«Твои спагетти с сосисками – лучшие спагетти с сосисками в мире. Без тебя #ябсдох(( Спасибо, Яся!» Невольно улыбнулась. В солнечном сплетение стало неожиданно тепло. Бушующее море черных эмоций внутри внезапно обрело штиль и проблеск солнечного лучика.