В кабинете находился еще один гость Даниеля. Заметив мужчину у окна, я ощутила легкую вибрацию под ногами, которую часто называла предчувствием опасности. И когда человек повернулся лицом ко мне, сердце на минуту перестало биться. Была не в силах двинуться с места и что-либо сказать. Он улыбнулся. В этот момент мне показалось, что это была не улыбка, а оскал животного. Он здесь! В одной комнате со мной. Стены кабинета стали сужаться, воздух куда-то исчез, а ноги слегка подкосились. Даниэль представил меня гостю.

– Мне пора, Даниель. Спасибо за приглашение, – произносит он медленно и так осторожно, будто проходит полосу препятствий.

Проходя мимо меня, мужчина задержался. Мое сердце – бомба, что готово было взорваться. Возникла мысль о бегстве, но я продолжала стоять.

Появление «N» в этом кабинете – это непростое совпадение. А если он узнал, что я тоже была в порту? Что я знаю, кто он? Город маленький и найти кого-то очень легко. Кто знает, что случилось с Димкой в эту роковую ночь. Остается только надеяться, что «N» не знает о том, что я знаю… Мысленно вдыхаю, затем выдыхаю, делая усилие достойно перенести это возникшее напряжение. А когда мужчина покидает кабинет, интересуюсь у Дани:

– Кто это был?

– Фарух Паллай.

– Не слышала о нем. Вы знакомы?

– Возможно. Может, и пересекались где-то. Говорит, что проездом здесь. Тоже занимается ресторанным бизнесом. Коллекционирует старинные вещи. Обещал принести мне кое-что из своей коллекции картин. Предложил сотрудничество. Я ответил, что подумаю и пригласил его завтра на ужин.

– Завтра?

– Ага. Надо внести кое-какие изменения в меню. У этого человека странные предпочтения в еде.

– И не только,– добавила я, и осеклась. – Наверное. Я так думаю.

И все же, кто он?

Я набрала номер Димы и с волнением ждала ответа. Но, как и вчера, абонент находится в не зоны доступа. Я оставила его там, в порту, одного, и теперь мое сердце в полном ауте.

Я решительно приблизилась к окну и посмотрела во двор. Фарух вышел из кафе, прошел к машине и остановился. За ним следовали те два амбала, что сидели у барной стойки. Затем он быстро обернулся и поднял глаза к окну. Тут я поняла, как сильно боюсь. Боюсь представить, что произойдет со мной, если мои догадки окажутся верными. Значит ли то, что его появление в кафе – это простая случайность? Или же случайностей не бывает, и это хорошо спланированный план? Если так, то тогда мне нужно быть начеку. Есть вероятность, что случится что-то плохое.

Фарух Паллай имеет южно-азиатские корни. Этому указывают смуглая кожа, темные волосы и глубокие карие, почти черные глаза, в которых я увидела лишь злобу. На левом запястье я заметила браслет из маленьких, черных, круглых бусинок, чередующихся с металлическими фигурками животных: буйвола, слона, тигра и змеи. Вряд ли это говорило о любви, скорее он себя ассоциирует с ними. Все говорит о том, что с этим человеком лучше не шутить.

Когда Фарух сел в машину, я глубоко вздохнула.

Мое любопытство перевесило страх, и я пришла на ужин в кафе. Старалась держаться ближе к Дане или к Эмми, но успокоиться не смогла. Фарух казался довольным тем, что ему сегодня достается все внимание.

Все шло хорошо, пока среди гостей не появились двое неизвестных. Вряд ли их интересовало само мероприятие. Они были сосредоточены на том, что среди присутствующих в зале искали кого-то. Заметив Фаруха, гости уверенно направились к нему. Один из них протянул мужчине телефон, и тот несколько минут неотрывно смотрел на экран, а затем мельком взглянул в мою сторону. Тут меня обдало жаром. Я спешно отвела взгляд в сторону и сделала вид, что разговариваю с Эмми. Боже, как же меня трясло от мысли, что сейчас случится нечто непоправимое! В голове то и дело проносились мысли, что он все знает. И я часто это твердила про себя.

Хорошо, допустим, я пойду в полицию и покажу им запись на SD-карте. Но вряд ли они сделают что-то для поимки виновного, так как произошедшее случилось не на нашей территории. А значит, это не в их юрисдикции. Но это не значит, что не начнутся допросы и попытки выяснить, откуда у меня видео. И даже если расследование начнется, то оно затянется на долгое время. Подтянутся люди со стороны Фаруха, и я стану мишенью. Потом окажется, что этого видео, как доказательства мало или вообще сфабриковано. Найдут сотни причин снять с него подозрения, обвинив во всем кого-то другого. Например, меня. В итоге, убийца на свободе, а я под прицелом потому, что все видела. Но как доказать? И стоит ли начинать все это?

А было ли так необходимо влезать на судно, чтобы украсть? Для чего? Что Димка мог иметь с этого? Явно что-то мог, а иначе, зачем так рисковать? Беда в том, что я не знаю, как поступить. Что делать мне с этой информацией? Кому доверять?

Было ясно, что Фарух подозревает кого-то или уже знает, что это я, потому что увиденное в телефоне обратило его внимание на меня.

Я решила покинуть ресторан и уже почти вышла, но у дверей меня остановил громила. Он встал в проеме, загородив своим большим телом выход. Смотрит, словно дикий пес на воришку в заборе. Я вдруг представила, как он будет зубами рвать меня на куски. В моей памяти начали всплывать образы людей и ужасающие кадры с записи. Вспомнив, где могла видеть этого человека, я потихоньку начинаю паниковать.

– Уже уходите? – раздался за спиной мужской голос.

Я медленно оборачиваюсь.

– Да. Мне нужно ехать, – отвечаю Фаруху, сжимая кулаки.

– Очень жаль. Я бы хотел пообщаться с вами побольше. Думаю, у нас есть много общего.

– Не сомневаюсь. Я бы с удовольствием осталась и пообщалась с вами, но меня ждет семья, – стараюсь быть спокойной и уверенной, и даже улыбаюсь через силу.

– Семья – самое ценное, что у нас есть. Не стану задерживать, – говорит он и кивает на дверь.

Пес отошел в сторону.

Оказавшись на улице, я выдыхаю. Не теряя времени, решительно направляюсь в порт, откуда еще недавно в страхе убегала. Так же как и тогда пролезла в лаз в заборе и, оказавшись на территории порта, спустилась по холму к причалу. Прожектора горели не так ярко, слабо освещая территорию. Контейнеров уже не было. Несмотря на неяркое освещение, я смогла заметить на сером бетоне камешек, что искрился и поблескивал от света. Положив его на ладошку, рассмотрела внимательней. Надо же, какая красота! А после, спрятала находку в карман. На траве были пятна чьей-то крови, и я молила, чтобы эта кровь не принадлежала Диме. Осмотрелась, сделав один оборот вокруг себя. Затем вновь набрала номер друга. Абонент недоступен, и это уже очень плохо.

– Где же ты? – прошептала в тишину.

Запахнув края кофты, я зашагала к ограждению.

Оставшись дома наедине со своими мыслями, попыталась разобраться в случившемся. Если бы я знала точную инструкцию к применению этого видео. Но мне велено было сохранить запись и никому не отдавать. Тогда в чем смысл?

В дверь постучали. Я замерла на несколько минут, а затем медленно подошла к двери и прислушалась. Тишина. Последовал еще стук. Смотрю в глазок. Там никого. Сползла по стене вниз и присела, обхватив себя руками. Послышались тихие, но быстрые шаги, скрип подъездной двери… И снова наступила тишина. Если раньше такая тишина успокаивала, то сейчас она пугала. Я даже рассказать об этом никому не могу. Потому что не знаю, правильно ли поступлю…

Рано утром меня разбудило сообщение, высланное с неизвестного номера. В сообщение говорилось о том, что если я попробую сболтнуть лишнего, то окажусь на дне реки. Я вскакиваю с кровати и замираю на месте с телефоном в руке. Мысленно перебираю все возможные пути отхода. Мои подозрения оправдались. Фарух уже все знает. Стою так минут пять, а затем нервно брожу из комнаты в комнату.

Со следующим сообщением присылают видео, которое повергло меня в ужас. Тот, кто снимает это видео, с жутким скрипом открывает дверь контейнера и входит внутрь. Темно. Слышу лязг металла, и чей-то мучительный стон. Вскоре я вижу Диму, сидящего на стуле. Руки его заведены за спину и связаны. Все тело в крови и в порезах. Он что-то кричит – не разобрать. Опухшие глаза почти не открывались. В кадре появляется человек, но лицо его остается за кадром. В правой руке он держит револьвер. Он спрашивает Диму о последнем желании. После чего оператор берет Димино лицо крупнее. Я задерживаю дыхание и слышу дрожащий прерывистый голос друга, который тихо напевает:

– И ждет тебя… дорога света. Душа заблудшая… во тьме. И песнь твоя… еще не спета…

– Твой храм останется во мне, – заканчиваю я, ощущая, как сердце сжимается, и слезы скатываются по щекам.

А затем послышался выстрел.

Прихожу в себя спустя какое-то время. Не знаю, сколько часов прошло. Думать больше не было смысла. Собраны только нужные вещи. Сняты со счетов все деньги. И никому ничего не сообщив, я направляюсь в аэропорт.

– Куда вы летите? – интересуется милая на вид старушка.

– Не знаю. Быть может… Хотя не так важно. Главное, что дальше отсюда, – пожала плечами я.

Я и правда не была уверена, куда полечу. Именно на этой точке, в аэропорту, меня застигло сомнение: смогу ли я вернуться обратно? И тут вспомнила предсказание в печенье, которое посчитала ерундой. Написанное там говорилось о судьбоносной поездке. Смешно, но я не верю в судьбу и предсказания. Что такое судьба? Можно ли назвать то предсказание обычным совпадением, или же это Промысел Божий? Единственное, что я считала правильным и настоящим – это аэропорт и желание скорее улететь.

Старушка говорила про какие-то сказочные места, не умолкая, перебирая все страны, в которых побывала сама. Куда бы русская девушка ни прилетела, для нее везде будет сказочно. Даже если этим местом окажутся дикие джунгли. Возможно, в джунглях мне будет безопасней, чем сейчас здесь.

Спустя несколько минут я читаю очередное сообщение. Враги знают, что я сейчас в аэропорту. Резко поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Беру багаж и подхожу к кассе. На вопрос, куда именно мне надо, задумываюсь.

– Девушка, вы задерживаете очередь, – послышалось за спиной.

– Так, вы летите или нет? – задает вопрос кассир, уставившись на меня осуждающим взглядом.

– Дайте, пожалуйста, билет на самый ближайший рейс. Куда угодно, лишь бы прямо сейчас, – быстро проговариваю я.

Получив долгожданный билет, спешу на рейс и машинально оборачиваюсь назад. Раз двадцать, наверное, повернулась, пока шла.

«Ты правильно сделала… Ты молодец…» – успокаивала себя, поднимаясь по трапу.

И лишь спустя двадцать минут, когда самолет оказался в небе, спокойно вздохнула.