Например, на ближайшей ко мне полке в стеклянной банке лежали когти грифона – единственный магически ценный трофей во всем теле существа. Или же вон те подвешенные на лентах пучки желтой травы – оставили только стебли, а не все растение целиком с листьями и корнями. И я точно знала, что болотная росянка ценится как раз за свои характерного вида стебельки, перепутать которые с чем-либо другим невозможно. Они толстые жесткие, покрыты множеством тончайших волосков, имеют бледно-желтый цвет и источают медовый аромат. А главное, находят широкое применение при изготовлении запрещенных зелий.

Зато листья и цветы хоть и красивы, но по факту совершенно бесполезный травяной мусор. Добыть эти самые стебли очень непросто, ведь росянка растет на болотах. Причем не на любых, а только там, где погибло определенное количество живых душ, неважно, правда, чьих. Да и добраться до растения крайне сложно. Оно прячется в самых топких местах, удаленных от любой устойчивой опоры.

Еще я опознала парочку редких артефактов, один из которых считался безвозвратно утерянным для человечества. Я ведь упоминала об интереснейшем собрании книг в библиотеке отца? Вот-вот, а посидеть допоздна с книгой-другой я любила.

Напротив стеллажей размещалась хозчасть – сваленный в кучу инвентарь и инструменты, за ними неопрятного вида лежанка. Пока я вертела головой и все больше поражалась увиденному, обнаружила загадочное существо. По всему выходило, что оно, в отличие от остального собрания, не только сохранило целостность, но и осталось живым.

Существо походило на маленького дракона, размером с мою руку от плеча до кончиков пальцев, это если не брать в расчет хвост. Дракошка поблескивал бурой чешуей и внимательно меня изучал. Желтые глаза с вертикальными зрачками не мигали, на морде читался интерес. Все, точно схожу с ума.

Важный момент: зверь сидел в клетке, крепившейся на большой крюк под потолком, а, следовательно, был таким же пленником, как и я.

Проникнувшись солидарностью к мелкой рептилии, я невесело усмехнулась:

– Привет, дружок, и тебя поймали, как глупую птичку? Не бойся, я что-нибудь придумаю, – больше убеждая себя, чем утешая зверя, громко заверила я.

Дракоша моргнул и продолжил играть в гляделки. Дожили, уже с ящерами разговариваю! Почувствовав себя идиоткой, я отвернулась.

Итак, что мы имеем? Руки связаны, рюкзак с вещами валяется неподалеку, но дотянуться до него я не могу. Хотя-я-я… Я пошевелила руками и убедилась, что веревка прилегает неплотно. Правильно я не стала дергаться, когда Крэк меня связывал – удалось избежать впивающихся в кожу пут. Если сейчас некоторое время продолжу ослаблять натяжение веревки, то добьюсь большей подвижности кистей. И значит, смогу дотянуться до так удачно свисающего с очередного ценного гербария конца ленты.

Заинтересовавшая меня лента располагалась в непосредственной близости от горящего факела, и при желании можно сделать так, чтобы она воспламенилась. Необходимо лишь поймать ее конец и потянуть в нужном направлении. Ее горящим концом я подожгу веревку, которой привязана к скобе, и получу свободу. После этого избавиться от веревки, связывающей руки, будет несложно. Та серповидная загогулина среди брошенного инструмента как раз пригодится для этой цели.

Спланировав дальнейшие действия, я немедленно приступила к воплощению плана в жизнь. В теории все выглядело правдоподобно, на практике же оказалось намного сложнее. Начать с того, что я добрых полчаса нещадно дергала руками, пытаясь ослабить навязанные петли. В результате получила болезненные натертости на запястьях и между большим и указательным пальцами. Добившись нужного эффекта, я запрыгала, словно раненая блоха, стремясь поймать легкий, качающийся от любого прикосновения конец ленты. Когда казалось, что почти ухватила, он выскальзывал, приведенный в движение моими неудачными предыдущими попытками.

Устав скакать, я замерла и перевела дух, заодно выжидая, пока вредная нитка перестанет качаться и придет в изначальное положение. На глаза попался ящер. Хотя, может, это девочка? Появилось стойкое ощущение, что мои телодвижения его забавляют. Наглая мордочка ехидно щурилась, приоткрыв пасть в подобии усмешки. Я показала дракошке язык и продолжила пляски.

Во второй заход, после нескольких отчаянных подскоков, я все же поймала краешек ленты и изогнулась, стремясь попасть ею в пламя факела. Извиваясь, как заправская змея, я распекала на все лады сволочную нитку, похотливых уродов, гадких волков и всех, кто хоть как-то был повинен в моем нынешнем положении. Даже ящеру досталось, за то, что он такой вредный и вместо моральной поддержки смеется надо мной. Когда лента загорелась, я издала тихий победный клич, ожидая пока огонь перекинется на мою веревку.

Все прошло быстро, только вместе с веревкой, скрепляющей меня и скобу, загорелась и та, которая связывала мои руки. Пришлось стиснуть зубы и перетерпеть боль, заработав пару ожогов. Кажется, в этот момент дракошка веселиться перестал. Наконец-то освободившись, я подбежала к инструменту и окончательно избавилась от ненавистных пут.

Так, теперь хватаем рюкзак и убираемся как можно дальше отсюда, пока хозяева не вернулись. Только ведь они при желании легко смогут меня догнать – я и в лучшие времена была далека от беговых подвигов, а в нынешнем состоянии и подавно. Значит, нужно им это желание отбить, хотя бы временно. Я подошла к стене, вынула из крепления факел и подожгла выстилающую пол солому. Пока негодяи будут спасать свое ценное имущество, у меня появится шанс удрать подальше.

Огонь занялся и быстро распространился по периметру пещеры. Мне в голову пришла шальная идея. Я торопливо сунула в рюкзак ближайший артефакт, далее в сумку перекочевало все, что было знакомо и чем можно было бы воспользоваться при изготовлении снадобий. Затем я подбежала к клетке с дракончиком, сняла ее с крюка, подхватила во вторую руку и двинулась улепетывать. Ну как двинулась – дракоша весил очень даже ощутимо, поэтому улепетывание больше походило на уползание. Ничего, главное, прочь отсюда.

И вовремя – небо посветлело, а со стороны чахлых деревьев послышались голоса. Скоро владельцы пещеры с сокровищами будут здесь и обнаружат оставленный мною подарок. К сожалению, им известно, куда я направлялась, а значит, идти прежним путем теперь нельзя. Придется петлять, да и все равно после ночных приключений я сбилась с основной тропы и сейчас лишь примерно представляла, как на нее вернуться. Под такие невеселые мысли ноги уносили меня все дальше и дальше от страшного места. Благо хоть здесь уже не было голых скал, и местность покрывал сначала редкий, а потом все более густеющий лес. В нем-то я и рассчитывала затеряться.

К тому моменту, как окончательно рассвело и день полноценно вступил в свои права, я прошла достаточное расстояние, чтобы считать себя в относительной безопасности. Бросив рюкзак и клетку под раскидистой елью, я обессиленно упала на землю. Очень хотелось просто закрыть глаза и уснуть, но оставалось еще одно важное дело. Я потерла виски, отгоняя сонливость, и разделась. Неподалеку журчал ручей, собственно, поэтому я тут и остановилась.

Сняв грязную и местами рваную одежду, промыла раны и ссадины. После чего смазала их лечебной мазью и удовлетворенно отметила, что ничего жизненно важного не повреждено, только ушибы, синяки и мелкие порезы. Воспаление им теперь не грозило, а через несколько дней ранки и вовсе заживут.

Рубашку и плащ я, как получилось, застирала и развесила сохнуть на нижних ветках молодого деревца возле ручья. Кожаный жилет не пострадал, а вот штаны оказались испорчены и восстановлению не подлежали. Уж слишком много я насчитала в них дыр. Причем разодраны они были настолько художественно, что даже если и зашивать, то результат вышел бы сомнительный. Повздыхав над утратой, я достала запасные. Надеюсь, эти прослужат дольше – других у меня просто нет. Вот вроде и все, теперь можно отдохнуть, пока организм будет восстанавливать силы.

– Эй, ящерка, пить хочешь?

Я налила воды в крышку от походной фляжки и поставила перед рептилией. Сама легла рядом с клеткой, рюкзак подложила под голову. Пока звереныш раздумывал, пить ему или нет, я прикрыла веки и провалилась в целебный сон.

Проснулась ближе к вечеру и без аппетита поужинала остатками булочек, предложенных Цигуном. Казалось, наша встреча случилась очень давно, настолько насыщенными выдались последние сутки. Угостила хлебом дракошу и снова уснула.

Второй раз я открыла глаза уже на рассвете, чувствуя себя значительно лучше. Встала, умылась и развела костерок. Ящер все это время внимательно за мной наблюдал.

– Ну что, красавчик, как будем тебя вызволять? – поинтересовалась я вслух, чтобы было не так грустно. – А может, ты девочка?

– Вообще-то, нет! – возмущенно ответил он. – И насчет вызволять… с клеткой проблем не возникнет, а с ошейником тебе вряд ли справиться.

От неожиданности я аж присела и во все глаза уставилась на дракошку. Все-таки я сошла с ума или отныне все встреченные мною животные будут разговаривать?

– Чего смотришь, вроде ты меня освобождать собиралась? В днище клетки снаружи есть выступ, потяни за него. Отодвинется пластинка, под ней спрятан ключ. Дальше, поди, и сама сообразишь, что к чему, – усмехнулся зверь.

Все еще переваривая произошедшее, я молча выполнила его указания. Действительно, в двойном дне обнаружился маленький ключик. Я открыла замок у клетки, после чего ящер вылез на траву и с наслаждением потянулся. Судя по поведению, чувствовал он себя вполне вольготно.

– Почему ты раньше молчал? – запоздало поинтересовалась я. – Раз такой смышленый.

– Мне было интересно смотреть, как ты спасалась. По твоему решительному виду я сразу понял – она что-то задумала. Потом уже не до разговоров стало, ну и пугать не хотел.

– Ах, тебе интересно было? Пугать меня не хотел? – разозлилась я. – По-твоему, я на шута похожа? Или считаешь себя самым умным? Что же ты тогда в клетке оказался? Свинья ты неблагодарная, вот ты кто! Я, если помнишь, твою шкуру спасла, а ты… ты… – меня понесло.

Сдерживаемые до поры эмоции от всего пережитого прорывались наружу и грозили вылиться в добрую истерику. Ни к селу ни к городу вспомнились обидные слова, случайно услышанные на тихой улочке несколько дней назад. Якобы друзья тоже надо мной смеялись, им тоже было интересно за мной наблюдать. И для этого животного, даже не человека, я оказалась лишь забавным развлечением. Я представила, как нелепо скакала в пещере, стараясь поймать уворачивающийся хвост ленты, а дракошка с интересом наблюдал и потешался.

– Я не просил меня спасать! – огрызнулся он. – Ты сама проявила инициативу.

– Проваливай тогда на все четыре стороны, тебя никто не держит! Теперь ты свободен.

Я зло на него посмотрела и отвернулась. На глаза навернулись слезы. Ящер некоторое время молчал, потом примирительно произнес:

– Не думал, что тебя это так заденет. Сама посуди, откуда мне было знать, что твой план побега удастся? А просвещать этих уродов насчет своих возможностей я не собирался, да и тебя видел впервые. Как бы ты поступила на моем месте?

Возможно, он был прав, его слова звучали разумно, но обида все еще душила меня. И дракончик воспринимался как предатель.

– Ты избавишь меня от своего присутствия или нет? – не оборачиваясь, как можно спокойнее произнесла я.

Очень хотелось остаться одной и дать волю слезам, отпустить навалившиеся страхи и волнения. Рыдать же перед этим наглым, самоуверенным ящером было стыдно и противно, и от этого я злилась еще сильнее. Чего же он ждет? Ведь его и вправду ничего рядом со мной не держит. Казалось, он что-то для себя решал.

– Нет, – мягко ответил дракоша.

От столь резкой перемены в его интонациях я все же оглянулась.

– Во всяком случае, пока сам не сочту это необходимым, – поспешил все испортить несносный ящер и с вызовом посмотрел мне в глаза.

Я состроила кислую мину, давая понять все, что думаю на этот счет. Истерить перехотелось, появилось любопытство.