Старичок из зоопарка

– Ура! – закричала Майя, открыв рано утром глаза. Сегодня она вместе с родителями едет в Софийский зоопарк.

Зоопарки Майя любила больше всего на свете. Особенно Пражский и Берлинский. Но вот что странно: с одной стороны, ей нравилось, что в зоопарке животные не то что на картинках в книжках. Они ходили, лазали, плавали, ели, играли. За ними можно было наблюдать, а тех, кого разрешалось потрогать, Майя обязательно гладила. Она просто обожала ощущать тепло животного, вдыхать его запах, чувствовать его горячее дыхание. Заглядывая в глаза зверю, Майе казалось, что она понимает его мысли. И именно в этот момент её настроение резко портилось. Майя горячо убеждала папу, что все звери и птицы в вольерах и клетках – самые несчастные существа на земле, и их немедленно надо выпустить на свободу! Каждый раз папа объяснял ей, что большинство животных рождается в зоопарке, и это их дом! Оказавшись на свободе, такие животные непременно погибнут! Майя не верила ему и продолжала спорить. В конце концов, она уходила из зоопарка со слезами на глазах, но проходило время, и Майя снова начинала проситься к животным.

В этот воскресный день в зоопарке как всегда было людно. Устав бродить от вольера к вольеру, родители присели на скамейку, а Майя подошла к клетке с огромным бурым медведем. На его груди белым треугольничком красовался передничек. В свой обеденный час мишка кормился большой рыбиной и причмокивал от удовольствия. Майя близко-близко подошла к клетке и, прислонившись к прутьям решётки, наблюдала за медвежьей трапезой.

– Я знаю этого медведя. Ему шесть лет!

Майя обернулась. Рядом с ней стоял невысокий интеллигентного вида старичок с аккуратно подстриженной клиновидной бородкой и в старомодной соломенной шляпе. Он смотрел на Майю синими глазами, от которых разбегались лучики-морщинки, и взгляд его был настолько проницательным, что девочка смутилась.

– Его предки жили в Гималаях, поэтому его зовут гималайским медведем, – продолжал старичок.

– Спасибо, я знаю. У меня есть энциклопедии, – вежливо сказала Майя и сделала попытку уйти от незнакомца.

– Нисколько не сомневался. Надеюсь, что также легко ты сможешь распознать и Златно Яблоко!

– Какое яблоко? – не расслышала Майя.

– Златно! Удачи тебе, царица Майя!

Последние слова старичка Майя не расслышала. Да и немудрено! Насытившись, мишка поднялся на задние лапы и издал такой громкий рык, что лев от зависти, наверное, проглотил свой хвост. Забыв об осторожности, Майя стояла у самой решётки и с восторгом смотрела на блестящий мех, когтистые лапы, мокрый нос гималайского медведя, и, понятное дело, она тут же забыла о старичке в соломенной шляпе.

Ведьма

– По ночам в полнолуние баба Мара летает на метле! Спросите у пастуха! Он сам видел! А ещё он рассказывал, что она плясала вместе с чертями на лесном болоте! – конопатая рассказчица с косичками сделала большие глаза и загадочным полушёпотом продолжила. – Она и детей ест! Жарит в печке и ест!

Девчонки впитывали каждое слово Тодорки, но когда дело дошло до «жарит в печке и ест», всем стало смешно. Всем, кроме Майи. Слушая Тодорку, она думала о своей учительнице: «Если Албена – самодива, тогда баба Мара вполне может быть ведьмой! Почему нет? Жаль, что мне так и не удалось поговорить с госпожой Малиновой!»

После тех выходных в зоопарке Майя неожиданно заболела гриппом, а когда выздоровела, начались каникулы. В деревню Люляково, где жила папина двоюродная сестра, тётушка Иванка, родители привезли Майю отдохнуть и набраться сил после болезни, а сами полетели в Англию на конгресс археологов.

Майя любила гостить у тёти Иванки. Её дом стоял на холме в окружении плодовых деревьев. Он был самым высоким в Люляково и выделялся ярко-красной черепичной крышей с флюгером. Когда-то в доме жила большая дружная семья: тётя Иванка, её муж Петко и их пятеро детей. Но дети выросли и уехали жить в город, дядя Петко три года назад умер, и тётя Иванка осталась одна. Её старшая дочь не раз предлагала матери переехать к ней, да разве променяет деревенский человек собственный просторный дом и чистый воздух на суету большого и беспокойного города?

– Майя, детка! – тётушка Иванка стояла у ворот и вытирала руки о передник. – Подойди ко мне, милая!

Не мешкая ни секунды, Майя оставила подружек и подбежала к плетёному забору.

– Я пеку пирог, а дома, как назло, закончился мёд. Сбегай к бабушке Маре, купи баночку, – попросила тётя Иванка и протянула племяннице деньги. – Только быстро, ладно?

Майя взяла монетки и побрела вдоль улицы.

«Нет, вряд ли баба Мара – ведьма! Просто немного вредная. И страшная! Если что – убегу! С её горбом ей за мной не угнаться!»

И всё же слова Тодорки крепко засели в Майиной голове. А тут ещё полная луна выкатилась из-за леса. И сколько Майя себя не успокаивала, до дома бабы Мары она шла долго, а когда, наконец, дошла, с трудом заставила себя вдохнуть побольше воздуха и толкнуть незапертую калитку.

– Кто тут? – дверь дома отворилась, и на пороге появилась баба Мара – столетняя костлявая старуха с длинными руками и грязными, давно нечёсаными волосами.

– Это я, бабушка, – дрожащим голоском ответила Майя, так и не сумев справиться со своим страхом. – Тётушка Иванка прислала меня за мёдом. Продадите?

Баба Мара улыбнулась беззубым ртом. Над верхней губой у неё росли усы.

– Заходи. Конечно, продам! Мёд у меня в погребе. Набрать надо мёду.

Ни жива ни мертва шла Майя по дорожке, усыпанной мелким гравием. Всё это время баба Мара не спускала с неё глаз. О ноги старухи тёрся здоровенный чёрный кот. Звали его Разбойник. Всей деревне были известны проделки этого котяры. Не стесняясь, он забирался в чужие окна и воровал кисло мляко и луканку^[10]. Все местные коты его боялись, и даже собаки обходили стороной!

Баба Мара закрыла дверь и подтолкнула Майю к креслу-качалке:

– Садись!

При свете электрической лампы старуха уже не выглядела такой ужасной, как в сумерках улицы, и Майя чуть-чуть расслабилась. Она села на самый краешек кресла-качалки и приготовилась ждать. Шаркая ногами, баба Мара дошла до лестницы и стала спускаться вниз, в погреб. Под нос она бормотала что-то похожее на песню:

– Кхе-кхе-кхе. Нежданный ужин. Кхе-кхе-кхе. Пришёл ко мне. Кхе-кхе-кхе. Люблю я кушать. Кхе-кхе-кхе. Суп из детей.

Её глухое бормотание и кряхтение раздавались и в погребе, но Майя старалась не обращать на это внимания. Мало ли, что она имеет в виду. К тому же в доме у бабы Мары было столько интересного.

Под самым потолком, возле печки, на бельевой верёвке сушились не носки и тряпочки, как у тётушки Иванки, а сотни маленьких пучков травы и цветов. Без труда Майя узнала сизую полынь, горечавку, пижму, донник, дикую рябину, однако многие растения она видела впервые, и не знала, как они называются. Незнакомы ей были и разные семена, шишечки, орешки, хранящиеся в больших лубочных туесах. Непонятными каракулями были подписаны глиняные баночки и горшочки. В старинном серванте хранилась не посуда, а толстые пергаментные книги. Этого Майя никак не ожидала от бабы Мары.

«Надо же, по ней не скажешь, что она любитель литературы! Интересно, о чём она читает?»

Девочка поднялась с кресла, но не успела и шага сделать в сторону шкафа, как кот Разбойник прыгнул на неё и оттолкнул назад.

– Ты что себе позволяешь? – возмутилась Майя.

Она хотела наказать кота, да не успела. В комнату вернулась баба Мара с огромной кастрюлей в руках. Поставив тяжёлую ношу на плиту, старуха взяла нож и, не замечая Майю, принялась чистить морковь.

«А где мёд?» – удивилась девочка.

– Бабушка Мара, если у вас нет мёда, то я пойду. Меня тётя Иванка заждалась!

Баба Мара и ухом не повела.

– Бабушка Мара! До свидания!

Предчувствуя что-то очень-очень нехорошее, Майя направилась к двери. Но не тут-то было! Кот Разбойник своим тучным телом перегородил проход и оскалил острые клыки. Совсем не по-кошачьи он громко рыкнул на девочку, щёлкнув зубами. В ужасе Майя отпрянула назад и столкнулась с бабой Марой.

– Куда это ты, деточка, собралась? Сегодня ты – мой ужин!

Спина у Майи под рубашкой тотчас взмокла.

– Простите? Кто ваш уж-ж-ин?

– Ты! – противно захихикала старушенция.

– Но ведь я ж-жи-вая! Зачем меня е-е-есть, ба-ба-бабулечка?

– Сейчас живая, скоро станешь варёная!

В сознании Майи сработала тревожная кнопка: «Бежать!»

Но куда? Может быть, в погреб? Иногда там делают вентиляционные окошки во двор. Майя проскочила между рук бабы Мары и помчалась вниз по лестнице.

– Стой! – взвизгнула старуха и резво припустила следом за девочкой.

Догнав её в два прыжка, она схватила Майю в охапку и потащила наверх.

– ААА! Помогите! – закричала Майя. – Я недавно гриппом болела. Я инфекционная!!!

Старухе всё было ни по чём. Она поднесла девочку к кастрюле с кипящей водой и стала прикидывать, как лучше её туда запихнуть. Горячий пар и страх парализовали Майю. Она перестала сопротивляться и, закрыв глаза, уповала на чудо, и чудо пришло.

* * *

– Ах ты, старая людоедка! – услышала Майя мужской голос и мгновенно оказалась на полу.

Рядом с ней грохнулась и баба Мара. На её морщинистом лбу сейчас же выросла огромная шишка.

Двухметровый мужчина, одетый по последней моде, носком начищенной до блеска туфли прижал подол старухиного платья и не давал ей подняться на ноги.

– Ты что, ведьма, совсем стыд потеряла? На детей нападаешь?!

– Змеюшка-а-а, прости, не губи. Я нечаянно. Полнолуние меня попутало! – заныла бабка. – Неужто ты и впрямь поверил, что я могу съесть ребёнка?

Пока баба Мара оправдывалась, Майя заметила отсутствие кота Разбойника и быстро поползла к двери.

– Лапонька моя, куда ты? Давай кофейку попьём. С пирогами!

Необычайно добрым голоском пропела старуха, а незнакомец галантно поклонился и вежливо попросил:

– Пожалуйста! Побудьте с нами пару минут.

Майя растерялась. Не желая казаться неблагодарной по отношению к своему спасителю, она села за стол.

– Ты моя хорошая! Не обижайся на меня, – суетилась баба Мара, выставляя на стол кофейник, тарелку с пирогами, крынку молока, малиновое варенье, мёд, орешки. Всем своим видом она хотела доказать, что обожает детей. И лишь огромная шишка на её лбу напоминала Майе о той дикой сцене с кипящей водой.

– Тётя Мара! – дверь неожиданно распахнулась и впустила в дом розовощёкую женщину в яркой шали.

– Ива-а-анушка! – протянула «добрая» хозяйка. – А мы тут кофе пьём. Присоединяйся.

Тётя Иванка прошла к столу и чуть не села на колени к незнакомцу. Хорошо, что тот вовремя успел пересесть на другой стул. Майя округлила глаза – разве тётя его не видит?

– Благодарствую, баба Мара, да дел у меня полно. А медок где?

– Здесь, здесь, лапонька, – и баба Мара, как фокусник, достала из кармана в переднике баночку с мёдом.

– Спасибо, – тётя Иванка осторожно приняла мёд и прижала его к груди. – Майя, ты денежку отдала?

– Отдала, отдала. Не волнуйся! – ответила за Майю баба Мара, мило улыбаясь.

– Ладненько! Я тогда пойду. А ты не засиживайся, – сказала тётя Иванка Майе и ушла.

Майя сидела как зачарованная. Несколько раз она пыталась крикнуть: «Тётя Иванка, забери меня с собой», – но не могла открыть рта.

Когда дверь за тётей закрылась, незнакомец воскликнул:

– Царица моя, у нас слишком мало времени! Будем знакомы, я – Камен-Змей, или просто Камен. Баба Мара – ведьма! В зоопарке к тебе подходил кудесник Чудодей.

– Это тот дедушка, с которым мы про мишку разговаривали?

– Да-да. Тот самый, – усмехнулся Камен, – только ты ему не говори «дедушка», а то разобидится и превратится в горную вершину на пятьсот лет. С самодивой Албеной ты уже давно знакома.

– Значит, я была права? Она – та самая самодива из леса в Пиринах?

– Ну да. Тут ведь вот какое дело, – Камен с трудом подбирал слова. – Как ты догадалась, люди нас видят лишь тогда, когда мы этого хотим. Слава Бранимиру! Хотя речь не об этом.

– А о чём?

– Короче, твоя мама из очень древнего царского рода, и ты – царица Майя! Но суть ещё в другом. Тут важно, когда кто родился. Надо, чтобы в субботу в три часа утра. И тогда откроется дар – видеть Златно Яблоко! Вот, значит.

– Златно Яблоко? – Майя вспомнила, что старичок из зоопарка тоже говорил ей о каком-то Златном Яблоке, но тогда она не придала этому никакого значения.

– Короче, – Камен встал и его голова упёрлась в потолок, – ты сейчас домой иди, а завтра, как солнышко скроется, тихонько вылезай из окошка. Тебя за околицей Разбойник встретит и проводит куда нужно. Заодно и охранять по дороге будет. Только никому не проговорись, хорошо?

– Да кто же мне поверит? – вздохнула девочка. – Вы же не научный факт, а мифологические существа.

Камен громко рассмеялся.

– Ну, будем считать, что так. Короче, по рукам? – и он протянул ей большую ладонь с пальцами как у ящерицы.

– По рукам.

Камен аккуратно покачал Майину ладошку.

– До свидания! – сказала девочка и направилась к выходу.

– Подожди-ка минутку, – остановила её баба Мара.

Она вышла в другую комнату и сразу вернулась. В руках старуха держала свёрток из шерстяной ткани.

– Ты уж прости меня за давешнее. Это подарок тебе, – и, развернув материю, баба Мара показала девочке изящную резную дудочку. – Она волшебная! Задуешь в неё, и все вокруг тебя в пляс пойдут. Помнишь сказку о весёлом пастушке, который сначала семью хозяина коз танцевать заставил, а потом и всю деревню? Только зря её не используй. Волшебные предметы баловства не любят.

Майя взяла дудочку и удивилась. Она была такой лёгкой, тёплой и родной.

– Спасибо! – прошептала девочка от волнения. – До завтра!

Уже дома, лёжа в своей постельке, Майя подумала: «А что если бы баба Мара и впрямь меня съела? Бедные мамочка и папочка! Они сошли бы с ума от горя!»

Из-под подушки она достала волшебную дудочку и погладила её.

– Пока, конечно, ничего непонятно, но всё же здорово, что чудеса продолжаются!