Глава 5

Сейчас, после человеческого завтрака, не имеющего ничего общего с шоколадной пастой густо намазанной на черствый хлеб, посещения салона красоты, где молоденькая стилистка окончательно привела меня в чувства при помощи ножниц и нежной улыбки, прогулки по лабиринту супермаркета, удовлетворившую древний как наш мир мужской поисково-охотничий инстинкт, загадочное появление следующей главы «саги о сумасшедшем демиурге» на моем письменном столе меня скорее радует, чем тревожит как минувшей ночью.

Мое собственное солнышко уже почти отправилось баиньки, уступив небо первым двум из трех разноцветных лун. Вспоминаю, что именно столько ночных спутниц, согласно славяно-арийским ведам, было и у нашей планеты в доисторические, допамятные времена: имена им были – Месяц, Леля и Фатта – хороший знак!

Сижу на крыльце своего бирюзового бунгало с чашкой горячего чая и остывающим яблочным пирогом, вдохновительно пахнущим корицей и ванилью, возникшими из моих воспоминаний. Но я не спешу приступить к трапезе, просто наслаждаюсь необычной легкой тяжестью в том месте, где я обычно ношу рюкзак с ноутбуком – только рюкзак, честно говоря, немного тяжелее будет. Крылья, вопреки моим опасениям, совершенно мне не мешают: за день я привык к ним – они стали чем-то вроде волос (вроде бы есть, а вроде бы и нет). Чудеса, да и только!.. Решаю оставить все как есть, вдруг они мне еще понадобятся – не отращивать же их каждый раз заново, тем более, что эта процедура не из тех, которые хочется совершать каждый день!

Смакую, созданный собственными мысленными усилиями, ужин, впитываю в себя предночную прохладу, считаю немногочисленные звезды на небе – а ведь действительно их не так много, интересно почему?.. Мне приходит в голову, что начиная со следующего утра, надо приниматься за тяжелое и удивительное божественное ремесло – не отдыхать же я сюда проснулся?! – а перед этим, наверное, стоит освежить память на предмет школьной программы по ботанике и зоологии, генетике и географии, возможно химии и физике… Ведь даже для выращивания крыльев на спине мне пришлось потрудиться и вспомнить картинку из учебника по зоологии, на которой был изображен скелет голубя, испугавший меня когда-то в детстве и именно поэтому, скорее всего, запомнившийся. А ведь мне надо населить мой мир всевозможными представителями флоры-фауны, вложить всю свою смекалку, знания, фантазию и внутреннюю силу в творческое это дело.

Нельзя полагаться только на воображение: невесть что может получиться – расхлебывай потом!

Да уж!.. И как наш собственный земной Бог уложился в шесть дней, не понятно – мне на это дело по самым скромным подсчетам, хорошо, если года хватит!..

С этим огромным изумленно-выгнутым знаком вопроса в голове я и ложусь спать. А что еще прикажете делать?..

Еще одна глава этого «шедевра литературной мысли» попадается мне на глаза возле дверей моей квартиры. Ближе к закату, я решил прогуляться по городу – выгнать из организма последние жалкие остатки хвори – и почти наступил ботинком на девственно белый лист бумаги. Сначала я подумал, что это просто чистый листок, но, перевернув, избавился от смешных иллюзий. Пожав плечами, складываю листок вчетверо и прячу в карман ветровки – потом, все потом.

Выхожу на улицу, падаю в объятия города – суетливого и радостного, потому как завтра еще одна (хоть и последняя) летняя суббота и словно в предвкушении дачного безделья людские лица не усталы и равнодушны, а восторженны и улыбчивы – еще одна махонькая капля бальзама на мое излечивающееся сердце.

Вдоволь набродившись, возвращаюсь в исходную точку: кафе напротив моего дома. Заказываю чашечку капуччино, и только сделав первый глоток, достаю из кармана примятый листок.

Интересно, эти мутные тягучие сны – плата за обретенную божественность, так что ли получается? Я теперь что всю оставшуюся жизнь буду просыпаться с тяжелой, как тыква, головой и приходить в себя только после лошадиной дозы кофеина и ласковых солнечных лучей? И что же я за демиург, если не могу обуздать даже собственные сновидения?..

Мда…

Приоткрываю один глаз. Щурюсь от неконтролируемой яркости естественного мягко-оранжевого светильника. Сладко потягиваюсь, с удивлением обнаружив, что спал на спине, а новорожденные крылья не создавали мне неудобств в этом процессе – а я-то думал… удивительно!

Но самый большой подарок ждал меня вне дома. Как только я вышел на крыльцо, чтобы последовать ежеутреннему (пусть даже придуманному только вчера) ритуалу, то от радости, едва не уронил, добытую при помощи тяжких умственных усилий, чашку кофе. Метрах в пятидесяти от моего бирюзового пристанища красовалось небольшое, но ослепительно чистое озеро. Откуда оно взялось за ночь – непонятно, но таких щедрых подарков я не получал даже в детстве на Рождество!

Забыв о сногсшибательно пахнущем кофе, скидываю с себя уже изрядно потрепанную пижаму и с разбегу, с головой окунаюсь в прозрачную как хрусталь воду, не потрудившись даже проверить не мираж ли это – слишком велико мое доверие к Миру, в котором я проснулся однажды утром. ОДНАЖДЫ – да, я уже могу себе позволить употребить это смыслорастворяющее слово, потому как мои ощущения твердят мне, что я здесь давно – так давно, что уже начал забывать тот, другой, мир.

Это просто праздник для моего бренного тела! До сих пор я не слишком усердно приводил его в порядок при помощи бутылированой воды, и, кстати, не потрудился даже переодеться – свинтус, да и только! Видимо пришло время все исправить.

Выскакиваю из воды совершенно голый (кто ж меня здесь увидит-то!) и совершенно счастливый. Стою, раскинув руки – даю возможность солнечным лучам высушить кристаллики воды на коже и пытаюсь, небезуспешно впрочем, мысленно представить платяной шкаф в почти забытой собственной комнате. Представляю, как подхожу к нему, открываю деревянную немного скрипящую дверцу с резной ручкой, достаю джинсы и сочно-зеленую футболку с длинными рукавами, одеваюсь… Вуаля!

Визуализация моя – кто бы сомневался! – привела к желаемому результату: я чист, одет и готов к подвигам.

Воодушевившись легкостью предыдущего эксперимента, не останавливаюсь на достигнутом и за чашкой кофе снабжаю себя школьными учебниками по ботанике, зоологии, генетике и селекции. Я, конечно, мог бы облегчить себе задачу и населить свой мир существами и растениями знакомыми с детских лет, но я хотел бы по возможности все придумать сам – на то я и творец, чтобы создавать! Кто его знает, может, у меня получиться лучше?..

Сегодняшний день – просто мечта лентяя! Окружив себя книгами и сандвичами, навизуализировав (а как еще назвать этот процесс?..) себе джезву кофе с кардамоном из моего любимого ресторанчика и небольшой чайник чая, валяюсь прямо на траве и ем… ем… ем… читаю… читаю… читаю… до самого заката. Ибо завтра великий день – завтра я начну свою творческую (от слова «творец») карьеру! А для чего еще я сюда проснулся?..

«Да уж!» – улыбаюсь. Какая, однако, у некоторых жизнь интересная – это что-то! Не то, что мы, среднестатистические обыватели: рождаемся, живем, работаем, стареем, умираем… Никаких тебе иных реальностей, создательских мук, крыльев и чашек кофе из ниоткуда! Будь во мне хоть капля таланта, я бы, скорее всего, и сам написал бы нечто подобное. Правда читать мне нравится больше, чем писать. Каюсь, пробовал – быстро завязал. Вовремя понял, что писательство – не профессия, не игра, не способ пережить скучную ночь на исходе зимы, а – призвание, поцелуй ангела, метка Бога и все это, к моему глубочайшему сожалению, не про меня – впрочем, не очень-то не хотелось!

Глава 6

Еще одна страница «саги» поджидала меня на диване, который последнее время служил мне раскладушкой, обеденным и письменным столом в одном наборе. В спальне я появлялся только для того, чтобы переодеться, в кухне – чтобы сварить кофе, а за компьютерным столиком меня не было с тех самых пор, как я закончил выполнять спецзаказ шефа и благополучно угодил в психиатрическую клинику.

Прежде, чем начать читать, разогреваю пиццу, беспощадно поместив ее в микроволновку, наливаю чашку мятного чая, переношу все это на журнальный столик, взбиваю подушку, заваливаюсь на диван… и только когда подготовительные работы окончены, позволяю себе расслабится.

Ночью мне не спалось – утро встречаю сидя на подоконнике своего бирюзового бунгало. Я не зря потратил эту ночь: лунная феерия медленно уступала небо солнышку, мутный галлюциногенный бред, не давший мне заснуть минувшим вечером, почти забылся, а беспорядок в моей голове сменился усталым уверенным спокойствием какого-нибудь древнего бога. В этом мире мне все давалось легко, в том числе и выкидывание из головы грустных мыслей – и слава богу, ибо на расстоянии длины окружности этой милой планеты, нет ни одного психоаналитика, чтобы помочь мне в этом нелегком деле. И не беда – сам справился! – еще не то могем, коли захотим…

Начать выполнение обязанностей демиурга решаю с сотворения чего-нибудь маленького – того, что сложно испортить недостатком воображения. В итоге прямо возле моего домика сотворилась небольшая клумба, усеянная крохотными сиреневатыми цветами, немного смахивающими на ромашки. Мне сразу же понадобилась лейка, чтобы полить это чудо; сложностей в решении этой задачи не возникло, и меня это даже не удивило – я сейчас такой уверенный в своих способностях, куда уж там Осирису, Одину, Аллаху, Иисусу и иже с ними!..

Первая из трех лун застала меня посреди новоиспеченного луга, переливающегося всеми цветами радуги в нескольких километрах от дома – уж я постарался, чтобы моему миру не грозило однообразие! Дикая смесь плодов собственной неугомонной фантазии и мелких представителей флоры моей исторической родины, тщательно сотворенная без перерыва на обед, стала своего рода боевым демиурговым крещением и пилюлей от неуверенности в себе заодно. Но я не чувствую себя уставшим: напротив, во мне так и бурлит нерастраченная пока энергия – аж кончики крыльев чешутся!

Понимаю, что заснуть в таком состоянии нереально, не стоит даже и пытаться – вот и не пробую. Вооружившись карандашом и пачкой бумаги для принтера под мягким светом трех разноцветных лун, испытываю новый способ сотворения-всего-на-свете. Рисую маленького ушастого травоядного зверька с мышиной мордочкой и короткой мягкой шерстью: начинаю со скелета, а заканчиваю его подружкой – не куковать же ему в одиночестве!

Вышла у меня помесь бобренка с тушканчиком – в целом, довольно милый зверек. Но сделать его настоящим мне так и не удается – просто не знаю, с какой стороны подойти к этому вопросу.

К концу этого странного эксперимента у меня начинают слипаться глаза (ночь все-таки, а лун, хоть и три, но они не заменяют электричество) и я засыпаю прямо на траве, потому как не нахожу в себе сил совершить перелет в свое бирюзовое гнездышко, хоть и очень сильно стараюсь…

Просыпаюсь оттого, что какая-то вредная травинка щекочет основание шеи. Улыбаюсь прежде, чем открываю глаза. А зря, между прочим.

Когда сие чудо случается, обнаруживаю рядом неведомую зверюшку, ужасно похожую на то, что я рисовал вечером.

Маленький, пушистый, серо-зеленый БОБТУШИК (бобренок-тушканчик)! Обнюхивает меня, забегая с разных сторон. Протягиваю руку – не боится – доверчиво тычется влажным носом к кончику моего указательного пальца. А вот его подружка (я уверен, что мой будитель – мальчик) наблюдает за его манипуляциями немного поодаль. Не отбегает, но и подходить не спешит.

– Благословляю вас, дети мои! – произношу, не в силах больше сдерживать смешинку, распирающую грудную клетку и всеми силами рвущуюся наружу.

Растите, размножайтесь… ага!..

Бобтушик и бобтушка убегают от греха подальше, не дождавшись окончания приступа беспричинного веселья собственного создателя.

Ну и правильно – у них куча дел: норку вырыть, познакомится поближе, сделать запасы на зиму. А мне нужно привести себя в БОЖЕский вид, позавтракать и придумать нормальное название для этих зверят, а то стыд и срам, ей богу!

Хотя с другой стороны, зачем им какое-то название – они и без него, вот уже пару часов, прекрасно обходятся…

Ладно, тогда просто дам им имена, скажем… Люси к и Люся, например!

Бобтушка – это ж надо! Где он слова-то такие берет?..

Приступ безудержного хохота окончательно лишил меня способности видеть сны, хоть я итак не слишком стремился: спать в такую ночь – что может быть тривиальней?

Выскакиваю из своей уютной норки из подушек и одеял на балкон, любуюсь созвездиями и половинкой лунного диска, слегка прикрытой густым облаком, до временного счастливого помрачения ума вдыхаю жасминово-клубничный запах августовской ночи…

Когда я возвращаюсь в комнату, на полу возле ножки журнального столика лежит еще один лист – и откуда они берутся, скажите на милость, не ветром же их приносит в самом-то деле?..

В течение следующих месяцев я упорно занимаюсь творческой деятельностью. Придумываю и воплощаю собственные «гениальные» замыслы. Радуюсь тому, как преображается мой Мир. В ход идут любые инструменты, начиная с воспоминаний, заканчивая карандашом.

Сейчас мне как никогда раньше нравиться рисовать. Стоит только перенести любую из своих выдумок на бумагу, как через пару часов она тут же возникает в реальности.

Честно сказать, я в восторге от собственного всемогущества. Не до такой степени, конечно, чтобы начинать завоевывать другие планеты и организовать авторитарную монархическую систему управления какими-нибудь несчастными гуманоидами, попавшимися на моем пути, как в культовых фильмах моей настоящей родины, но все-таки я чувствую себя настоящим Создателем, спасибо, что хоть не Богом!

Мир постепенно меняется, становится похожим на сон безумно одинокого мечтателя, с той лишь разницей, что я воплощаю его, воскрешаю из собственных давно забытых сновидений.

Я не уверен, что мне когда-либо снилось нечто подобное, но это и не важно. Сколько безнадежно утерянных снов случается в человеческой жизни? Думаю, много. Для основной массы жителей нашей планеты, сны – только то, что сниться, и ничего больше. Я из их числа, наверное. Был.