После того рокового удара на защите титула Джой увезли в больницу, где она чуть не умерла. Это всем известно. Но про то, что она была в коме, сбежав с базы смерти: об этом знало очень ограниченное количество людей.

– Вы поистине уникальный человек. Одна в своем роде, – продолжила доктор. – Подросток, попавший в лапы садистов. Девочка, получившая пулю в голову при побеге, но все равно сумевшая выбраться.

Джой сидела напротив, царапая кожаное кресло короткими ногтями. Ее потряхивало. Карина явно видела, как сильно Джой хочет сосредоточиться, но у нее ничего не получалось. Наконец-то, психотерапевту удалось найти триггер Джой Грин. Как и у всех остальных, струнка, за которую нужно было потянуть, находилась глубоко в прошлом…

Проблема заключалась в том, что история Феникса хоть и была почти всемирным достоянием, но о том, что же там произошло на самом деле, вряд ли знали многие. По стечению обстоятельств Карина Миллер стала одной из них.

– Кто вам рассказал? – рявкнула Джой, вскочив с кресла.

– Понимаю, вы расстроены, но давайте взглянем на это с другой стороны. Оказывается, вы не робот. Вы так же подвержены эмоциям, как и все мы. И я больше, чем уверена, что корень вашего психического расстройства прячется глубоко внутри. В том, что вы до сих пор не можете принять произошедшее. Принять себя. Вы столкнулись с немыслимым. И чтобы пережить это, вам пришлось стать другим человеком.

– Вы не знаете, о чем говорите, – от злости Джой скрипела зубами. Она ходила из угла в угол, пока ее взгляд не остановился на шкафе с книгами. – Есть то, чего вы не понимаете. Никто не понимает.

Взяв паузу, Карина выглядела так, словно обдумывала варианты.

– Это мой отец? – спросила Джой. – Фрэнк вам растрепал? Он рассказал, как доктор Милтон помог ему вытащить меня из комы после базы Архитектора?

Карина молчала, но по ее лицу стало ясно: Джой права. Спустя пятнадцать лет и клятву, данную дочери, Фрэнк Чейз предал ее. Не смог сдержать язык за зубами. Рассказал то, о чем Джой старалась забыть на протяжении стольких лет.

Смотря на бешенство клиентки, Карина пыталась сгладить сложившуюся обстановку, но Джой все воспринимала в штыки. Никакие сторонние вопросы не могли отвлечь ее от факта предательства отца.

– Джой, послушайте. Архитектор сломал вам жизнь. С этим фактом не поспоришь. Да, вы выбрались из его тюрьмы, но его тюрьма не выбралась из вас.

Сжав кулаки до хруста костей, Джой позволила Карине договорить. Если она сорвется, это поставит крест на ее дальнейшей карьере. А больше всего Джой боялась, что ей запретят охотиться на монстров. Ведь, в противном случае, в монстра превратится она.

А миру точно не нужен такой монстр, как Джой Грин.

– Джой, вы очень смелая и сильная женщина. Уверена, в полиции вас считаю героем. Вы рветесь в бой, не жалея себя. Но страшная правда заключается в том, что как только отец вытащил вас из комы, еще тогда, много лет назад, вы стали нуждаться в насилии. Клетка, все эти кровавые побоища в ринге, это было лишь для того, чтобы накормить зверя внутри. Зверя, которого внедрил в вас другой человек. Это Архитектор, это не вы. Я не имею ни малейшего представления о том, что с вами делал этот псих. Как он ломал ваш дух, ваше тело, вашу волю. Но нужно понимать: Джой, вы больше не в его тюрьме. Вам необязательно калечить или убивать. Вы можете освободиться. Сбросить гнет человека, который давным-давно гниет в камере.

– Вы закончили? – спросила Джой, взяв одну из книг с полки шкафа.

В голосе девушки больше не было злости. Только холод и расчет. Маска железной леди опять взяла верх. И что-то подсказывало: для того чтобы Джой Грин вновь заставить чувствовать, нужно будет постараться очень сильно. Второй раз она не позволит застать себя врасплох.

– Когда я смогу вернуться на службу? Мы убили главаря "Красных змей". Сейчас на улицах неразбериха. Надо воспользоваться моментом. Поймать каждого, пока эти недоделанные гангстеры не перегруппировались.

– Мне очень жаль, Джой. – Доктор Миллер взяла театральную паузу, чтобы озвучить вердикт: – Я не могу допустить вас до службы. Вы не стабильны. Вам следует пройти психиатрическое обследование. Решить свои проблемы, и только после этого вновь брать в руки оружие.

Джой не выглядела удивленной внешне, но Карина даже не подозревала насколько безумный пожар полыхал внутри ее клиентки.

– Это все? – спросила Джой, вернув книгу на место перевернутой на другую сторону.

– Да, мисс Грин. Отдохните пока и приведите мысли в порядок. Нам предстоит долгая работа. Но, уверяю, в конце пути вы вздохнете с облегчением и посмотрите на мир совсем другими глазами.

– Отлично. Спасибо за сеанс.

– Всего доброго.

Выйдя из кабинета психотерапевта, Джой громко хлопнула дверью. Направляясь к лифту, она пыталась унять нервный тик глаза. Больше всего на свете ей хотелось вновь оказаться в клетке и устроить бойню. Почувствовать запах крови. Увидеть ее на костяшках пальцев. Ощутить азарт схватки. Быть там, где все просто: убей или будь убитой.

Двери лифта открылись. Зайдя внутрь, Джой нажала на кнопку. Ей не терпелось выйти на улицу. Вдохнуть свежего воздуха. Ей казалось, что стены давят с четырех сторон. Яркий свет лампы на потолке слепил глаза. Джой надела очки и попыталась собраться.

– Я предупреждала, – раздался девичий голос. – Рано или поздно за тебя возьмутся. Нельзя убивать людей направо и налево, даже если они заслуживают смерти. Фэрроу, конечно, то еще говно, но стрелять в голову было необязательно. Не то чтобы я была против… просто теперь все стало намного сложнее.

Повернувшись назад, Джой увидела семнадцатилетнюю девушку с длинными русыми волосами. Короткая юбка, колготки в сеточку на соблазнительных ножках. Ярко-красный топ под модной кожаной курткой подчеркивал упругую грудь. Роста добавляли высокие каблуки.

Блеснув карими глазами, девушка достала пачку сигарет из лакированной сумочки и закурила. Выпустив пару жирных колец дыма, она улыбнулась, приподняв вверх свой милый курносый нос.

– Что теперь будешь делать, коза? – спросила она.

Ничего не ответив, Джой дождалась, пока лифт доехал до первого этажа и молча вышла в холл.

***

Лофт Джой больше смахивал на пещеру Бэтмена. Стены, отделанные под камень, мраморный пол: интерьер выглядел мрачно, если не сказать больше. Огромное окно с черной рамой, через которое просматривались ночные огни Глум Сити. В углу стоял здоровенный компьютерный стол с кучей мигающих мониторов и клавиатур. Со стороны это выглядело рабочим местом настоящего хакера. В центре – потертый кожаный диван с пролежнями под изгибы тела хозяйки. Скромную кухню дополнял небольшой телевизор, висящий на стене.

Несмотря на то что Джой за свою карьеру бойца заработала целое состояние, тратиться на модную мебель дизайнерских трендов она не привыкла. Только самое необходимое.

Единственное на что Джой не пожалела сбережений – это создание спортивного уголка. Пара тренажеров, боксерская груша, гантели, турники: там было все для поддержания тела в отличной форме. Даже после того, как она покончила со спортом, Джой не переставала тренироваться. Быть сильной каждую секунду, каждый миг, это стало ее кредо.

В одной майке и плавках, сидя за кухонным столом с бутылкой минералки в руках, Джой смотрела на девушку напротив. Шона Кайл пила вино из бокала, переключая каналы на телевизоре. Обнаженное тело азиатки было сплошь покрыто татуировками. При тусклом свете бра ее фигура выглядела фантастически. Не зря она столько времени проводила в спортзале и салонах спа. Гладкая кожа, длинные волнистые волосы цвета ночи. Пронзительный взгляд. Мимо Шоны никто не мог пройти и не обернуться. А то, как она смотрелась без одежды: эту картину мечтал увидеть каждый.

– О чем думаешь? – спросила Джой.

– О тебе, – Шона допила вино.

– И какие мысли?

– Сколько мы вместе, Феникс?

Это явно не к добру. Джой знала Шону. Ее привычки, склонности, черты характера. Но самой отличительной чертой Шоны было то, что она ненавидела разговоры по душам. Озорная азиатка всегда оставалась в движении. Ей нравились вечеринки, посиделки в компании друзей. Ей нравилось все то, что Джой было чуждо. Именно поэтому Джой и не понимала, почему такая девушка, как Шона, тратит свою драгоценную жизнь на нее.

– Полгода.

– Полгода, – Шона откинулась на спинку стула. Блик света упал на ее обнаженную грудь. – Полгода, Джой. А я так и не пробилась к тебе сквозь ту толщу, что ты выставила перед окружающим миром. Поверь, ты мне очень нравишься. Я была очарована тобой с первого взгляда. Еще бы! Джой Грин! Феникс! Та, кому удалось немыслимое.

Поставив бокал, Шона облокотилась на стол и дотронулась до руки Джой. Кожа казалась жесткой и холодной. Впрочем, ничего удивительного. За год их отношений Шона так и не получила тепла.

– Ты ни разу не позволила мне остаться у тебя на ночь, – продолжила Шона. – На все уговоры сходить вместе к моим друзьям, ты всегда отвечала отказом.

– Шона…

– Нет, Феникс. Дай мне высказаться.

Джой убрала руку, оставив холодный след на коже любовницы. Она догадывалась: такой момент не за горами.

– Ты думаешь, я не знаю, что перед сном ты надеваешь капу, потому что боишься прокусить язык; так сильно тебя мучают кошмары. Хоть ты никогда и не рассказываешь о своей работе, но то тут, то там ходят слухи, что Феникс вновь пристрелила очередного бандита.

Джой закатила глаза, пытаясь отвлечься от тирады Шоны. Ей уже стало ясно, к чему приведет разговор.

– А то, как ты пялишься в стену, словно видишь там кого-то. Признаться честно, это пугает, – взяв со стола бутылку вина, Шона жадно отпила. – Как втайне ото всех ты разглядываешь ее фотографию, спрятанную в твоем бумажнике. – Джой молчала. – Даже сегодня, в постели! Ты холодна как айсберг. Да, ты стараешься, ты нежная и чуткая в плане отдачи партнеру. Но принимать ласку от меня ты никогда не умела. Думаешь, я не понимаю, что каждый раз ты симулировала. Я не отступила. Я же Шона Кайл, подумала я, мне под силу разогреть лед, даже в теле такой женщины, как Джой Грин. Как же я заблуждалась.

– Послушай…

Встав со стула, Шона начала одеваться: стринги, лифчик. На подушке от дивана она нашла свои черные чулки.

– Я не знаю, в чем твоя проблема, Джой. В большей степени из-за того, что ты не хочешь делиться со мной. Ничем. Порой мне казалось, что я нужна тебе только для того, чтобы ты хоть на миг могла почувствовать себя нормальной. Быть как все, пускай лишь на короткое мгновение. Но знаешь, что я тебе скажу, Феникс… Я не пластиковая кукла из сексшопа, которой пользуются только тогда, когда приспичит. Хватит с меня этого.

Надев платье, Шона поправила прическу и подошла к входной двери.

– Зачем тогда ты приходила, Шона?

Джой дотронулась до шрама на брови, так и не встав со стула. Вся ее поза выглядела скульптурой из камня. Ни малейшего движения. Никаких эмоций. Только мрак комнаты и безмятежная Джой, сидящая за столом.

– Хотела попрощаться. Ты невероятный человек, Феникс. И порой с тобой было очень здорово. Но я не могу вечно носиться с твоими демонами. Тебе нужно обратиться к специалисту. Слишком много тараканов у тебя в голове. Видимо, после потери Линдси в той злосчастной яме у Архитектора, в твоем сердце не осталось места для кого-либо еще.

Джой вскочила на ноги, опрокинув стул. Швырнув в сторону пустую бутылку минералки, она приперла Шону к стене так сильно, что из глаз азиатки потекли слезы.

– Не смей произносить ее имя! Тебе ясно!

Отступив на шаг назад, Джой наблюдала, как Шона скатывается по стене, словно потерявшая стержень кукла. То с каким холодом Джой смотрела на нее, заставляло трястись от страха. Впервые Шона увидела настоящую Джой Грин. Человека, готового стереть в порошок кого угодно.

– Извини… – прошептала Шона.

Схватив туфли, девушка выбежала из квартиры, хлопнув дверью.

– Поздравляю, коза, – прозвучал ехидный голос. – Ты только что окончательно отшила такую классную симпатягу. Серьезно? Ее сиськи были просто нечто.

Повернув голову назад, Джой увидела Линдси Локхарт, сжимающую свою грудь. Девчонка смотрела на нее с ехидством и вызовом.

– Мои, конечно, тоже ничего, но бюст Шоны Кайл был на редкость великолепен. Когда тебе еще выпадет шанс потрогать такую красоту?

– Замолчи! – крикнула Джой. – Тебя здесь нет. Ты мертва!

– Интересно, по чьей же вине?

– Просто исчезни и дай мне выспаться. – Джой грохнулась на диван, прикрыв голову подушкой.

Закрыть глаза. Уснуть. Выключиться. Вот чего она хотела больше всего. Слишком много для одного дня.

– Спустя десять лет, – зазвучал голос ведущей в телевизоре, – один из самых известных серийных убийц вышел из комы. Невероятно, но Маркус Морлоу в сознании.

Убрав подушку с головы, Джой посмотрела на экран. Мужское лицо с заостренными чертами. Темно-карие почти черные глаза. Спутанные волосы до плеч, словно у Иисуса. Маркус Морлоу опять появился в свете телекамер.

– Дьявол проснулся, он вновь с нами! – с волнением в голосе сказала ведущая.

***

Годами ранее.

Оливия Уэллс была не из тех женщин, которые могут разволноваться по пустякам. Работая с детьми из самых разных приютов, она насмотрелась на многое. Не все люди подходят к своему делу с полной ответственностью. Психолог слышала сотни рассказов об избиениях и унижении. Как со стороны старших ребят, так и самих работников учреждений. Иногда они лгали, иногда говорили правду. Но что объединяло их всех – просьба о помощи, читающаяся в глазах. В этом мире всем тяжело, а ребенку, оставшемуся без родителей, тяжелее в десять раз.

Оливия знала, что не в силах помочь каждому. Спустя несколько лет работы и куче бессонных ночей она в этом убедилась. Всегда найдется случай, когда все складывается совсем не по твоему сценарию. Бюрократия, ложь. Прорехи в системе. Постоянно находится лазейка для того, чтобы люди сверху могли закрыть глаза на некомпетентность определенных сотрудников.

Когда в жизни Оливии появился собственный ребенок, она отпустила свои переживания. Стала более холодной. Нельзя изо дня в день рвать себе душу, в надежде, что в будущем это никак не аукнется. Но маленький мальчик, сидящий в ее кабинет, вновь заставил психолога всерьез занервничать.

Стоя в коридоре, смотря в приветливое лицо молодой служительнице церкви, Оливия формулировала мысль в голове. Ведь то, что ей предстояло сказать, было непросто.

– Здравствуйте, сестра Мередит.

– Добрый день, Оливия.

Женщины обменялись рукопожатием, и Оливия отметила, насколько крепкой оказалась рука собеседницы. Жесткая ладонь прошлась по мягкой коже, словно грейдер.

– Что вы можете сказать о Маркусе? – спросила сестра Мередит.

– Хм. С чего бы начать.

– Начните с самого главного.

Мередит было около тридцати, но в ее взгляде Оливия увидела гораздо более зрелую женщину. Ту, кто сможет принять правду, какой бы чудовищной она ни была. По крайней мере, так ей казалось.

– Оливия, послушайте. За все время служения в церкви, в нашем приюте я встречала очень много детей. Разных детей. Добрых и чутких. Злобных и мстительных. Тех, кто понимает с первого слова и тех, кому нужно объяснять одно и то же по сто раз.

– Понимаю…

– Но детей подобных Маркусу я не встречала ни разу. Особенно после случившегося. Знаете, после инцидента, многие заговорили об одержимости.

Женщины стояли в довольно узком коридоре, вокруг них бегали ребятишки, играя в догонялки. Одна девочка чуть не сбила сестру Мередит с ног.

– Аккуратнее, дитя!

Разговоры об одержимости? Оливия предполагала подобное. Тем более зная то, что произошло с мальчиком.

– Не буду ходить вокруг да около, сестра Мередит, – Оливия дотронулась до живота, чувствуя смятение. – Результаты о психопатии Маркуса не радуют. Тесты по отсутствию эмпатии высокие… Пятьдесят четыре из шестидесяти. Тест на манипулятивность: сорок шесть из шестидесяти.

– Что это значит, доктор? Есть лечение?

Оливия ответила не сразу. Пару секунд она выстраивала в голове последовательность мысли.

– Это будет сложно, но, возможно, у нас получится научить Маркуса тому, чего ему не хватает. Отсутствующим в нем эмоциям.

– И как это сделать?

– Лучше всего показать на примере других людей. Чтобы Маркус узнал, как нужно реагировать в те или иные моменты.

Мередит оперлась спиной о стену. Казалось, из женщины разом вышел весь воздух. Видимо, она знала, что Маркус особенный, но, чтобы такое?

– То есть, – начала сестра, – вы хотите сказать, что ему нужно научиться притворяться? Выдавать фальшь за истину? Что в те моменты, когда Маркусу будет абсолютно плевать, он должен выдавливать из себя лживые кривляния, дабы не выделяться из толпы?

Облизав пересохшие губы, Оливия ответила:

– Со временем он может привыкнуть. Маркус начнет реагировать на те или иные обстоятельства так, как это делаем мы с вами. В теории, конечно.

– Вот только вы упускаете одну очень важную деталь! – Мередит впервые повысила голос. – Все это так и останется ложью. Он посмотрит нам в глаза с грустью на лице, хотя внутри него по-прежнему не будет ровным счетом ничего…

– Мне жаль, – ответила Оливия. – На моей практике, это первый случай.

Не сказав больше ни слова, сестра Мередит забрала Маркуса из кабинета психолога, и они пошли в сторону выхода. Даже вдалеке доктор Уэллс видела рисунок с изображением человека в крови, которым небрежно размахивал Маркус Морлоу. Как знать, что это за сцена? Возможно, мальчик сделал или собирался сделать что-то гораздо худшее чем то, в чем его обвиняли.