Глава 2

Как мне показалось, глаза я прикрыла лишь на секунду, но когда я распахнула их вновь, вокруг уже царила абсолютная темнота. Я сонно обвела взглядом комнату, в первые секунды пытаясь осознать сначала где я, а потом почему вдруг проснулась. К моему удивлению, я даже была заботливо укрыта одеялом. Видно, Тим вжился в роль вежливого молодого человека. Сам он мирно сопел на другом краю кровати, с таким безмятежным лицом, что я невольно начала ему завидовать. Притянув к себе с тумбочки телефон, я с негодованием отметила, что на часах только полночь. Ну и почему я не сплю?

Ответ не заставил себя ждать – ночную тишину прорезал резкий визг или противное кошачье завывание, иначе это не назовёшь. Вслед за этим послышался не менее пронзительный смех, заставив моё сердце лихорадочно заметаться от горла до желудка. Затем снова воцарилась тишина, а потом опять этот мерзкий смех, как будто сквозь завывание.

– Тим, – прошипела я, теребя его за плечо.

Мои попытки не возымели ровным счётом никакого эффекта, лишь сменив безмятежность на его лице лёгкой задумчивостью.

– Тимофей, – продолжила шипеть я, для большей продуктивности пнув его по ноге.

– Если у вас полетела 1С, то это не ко мне, – сонно пробубнил Тим, параллельно пытаясь зарыться под подушку.

– Хватит спать! – приказала я, отвесив ещё один пинок.

– Что? – внезапно абсолютно проснувшимся голосом спросил Тим, резко сев на кровати.

– Я слышала, как кто-то смеялся, – пожаловалась я.

– Посмейся в ответ, – вздохнул он, тут же рухнув обратно на подушку.

– Вот даже сейчас, послушай! – продолжила упорствовать я.

В комнате воцарилась абсолютная тишина, а в след за этим вновь послышалось умиротворённое сопение Тима.

– Тим, я серьёзно, – обижено заявила я, двинув его под бок.

– Нам надо расстаться, – глухо проговорил в подушку он. – Ты больно дерёшься.

– Я точно слышала чей-то смех, мне кажется это было за дверью, – принялась вспоминать я, проигнорировав его жалобу. – Давай ты сейчас со мной проверишь, а потом так и быть, расстанемся.

– Я прикрою тебя здесь с тыла, – заявил Тим, переворачиваясь на другой бок.

– Нет, мне было бы спокойнее с фланга, – заспорила я. – А если меня съест чудовище, то что ты потом скажешь своей родне? Придётся ещё кого-то искать на мою роль.

– Спи и тогда никто тебя не сожрёт, – не сдавался он.

– Вот если бы ты так долго не упирался, мы давно бы уже всё проверили, – начала злиться я. – А теперь кто бы это ни был, он уже давно небось убежал.

– Как же я ему завидую, – невнятно пробубнил Тим и услышав моё обиженное сопение за спиной добавил: – Ещё раз пнёшь – в угол поставлю.

После чего мгновенно заснул. Во мне же энергия била ключом, хотя одна за дверь я всё-таки не решилась выходить. Полистав ради успокоения меню в телефоне, я вновь улеглась в кровать, уставившись в потолок и воскрешая в памяти недавнее событие. Ладно, отбросим мистику и мысли о полтергейстах. Что в этом случае остаётся? Правильно – чей-то розыгрыш. Очень глупый и жестокий. Ох, как найду я этого шутника!..

С этими мыслями о мести я, как-то незаметно для самой себя, уснула.

***

Проснувшись на утро, я первым делом увидела Тима, который, сидя на кровати с непроницаемым лицом, сверлил меня взглядом. Жестокий способ пробуждения он выбрал, ничего не скажешь.

– Ты такая милая, когда спишь, – наконец сказал он. – Кто бы мог подумать, что ты так больно лягаешься.

– Ничего и не больно, – заспорила я, зарываясь под подушку, а затем глухо добавила: – Хорошо ещё, что я вообще сегодня выжила. Пока ты дрых, меня бы уже сто раз съели чудовища.

– Ты об Иннокентии? – флегматично поинтересовался он.

– Каком ещё Иннокентии? – опешила я.

– Я думал, что ты успела познакомиться с моим подкроватным монстром, – как ни в чём не бывало продолжал Тим. – У каждого уважающего себя человека под кроватью должен жить монстр. Я своего окрестил Иннокентием.

– Почему именно «Иннокентий»? – осторожно поинтересовалась я.

– Ну, у нас здесь всё-таки интеллигентное общество и монстр по имени «Васёк» явно не впишется, – пояснил Тим.

– Да у тебя тут прямо дискриминация какая-то, – усмехнулась я, наконец оторвав голову от подушки. – А где же завтрак в постель? Ты же собирался быть временно вежливым.

– Во-первых, услуга «завтрак в постель» не входит в акцию «временная вежливость», – принялся объяснять Тим, – Во-вторых, с моей силой воли я просто не успею принести тебе этот завтрак – сам же его и съем по дороге.

– Вот нет в тебе романтизма, – с напускной грустью вздохнула я, параллельно пытаясь откопать в своей сумке расчёску.

– Когда ты выходила из машины – я подал тебе руку, когда ты уснула – накрыл одеялом, какого ещё романтизма тебе надо? – принялся подыгрывать мне Тим. – Насмотрелась тут мелодрам!.. Уверен, если бы все эти действия сопровождала какая-нибудь грустная и красивая песня, то я уже давно бы в твоих глазах превратился в киношного романтика.

– Ну вот, в следующий раз исправь этот баг, – поддержала я, пытаясь расчесать перед зеркалом свою немного взлохмаченную голову. С короткой стрижкой это было значительно проще, сейчас же дело осложнялось: волосы отросли уже до середины лопаток. Зато я с гордостью уже могла именовать их «длинными». А что, чем не повод для гордости? Ещё будучи в Ирландии, когда они едва доходили до плеч, моё воображение поразили красиво уложенные длинные кудри у моей подруги Ирки, когда наконец-то наступил день икс – то бишь её свадьба. С тех пор я твёрдо поставила себе цель – отрастить их как можно длиннее. А то вдруг свадьба, а у меня нет длинных волос? Непорядок.

– Итак, какие у нас планы на сегодня? – поинтересовалась я, отходя от зеркала.

– Лично я собираюсь провести инспекцию в кухне на предмет покушать, – пожал плечами Тим, в отличие от меня не сильно тяготеющий к утреннему ритуалу расчёсывания и щеголяя большую часть времени с копной тёмных, короткостриженых, взъерошенных волос. Впрочем, его внешний вид отдельная история. Помимо эдакой напускной небрежности в одежде и на голове, своим видом Тим долгое время навевал мне ассоциации с вампирами: достаточно бледное лицо (или правильнее будет сказать «светлая кожа»?), тонкие, аристократичные черты и большие тёмно-серые глаза в обрамлении густых чёрных ресниц. Пожалуй, именно глаза были самой яркой и притягательной изюминкой в его лице. Второй притягательной особенностью был голос – мягкий, ровный, с таким только работать на телефоне доверия, не иначе.

– … и потом ещё можно оливье захватить, – донеслось до меня. Судя по всему, Тим продолжал размышлять на тему еды.

– А после завтрака ты устроишь мне экскурсию по окрестностям, – безапелляционно дополнила я.

– На бурундуков хочешь посмотреть? – иронично поинтересовался Тим.

– А хоть бы и на них, – легко согласилась я. – В любом случае не желаю проводить все зимние каникулы в четырёх стенах. Приключения, расследование, охота на бурундуков и бег от волков… да что угодно, но я жажду впечатлений от выходных!

– А не боишься, что твоё желание исполнится? – усмехнулся приятель.

– Ну, может на счёт волков я немного погорячилась, – подумав, добавила я.

– Хорошо, будут тебе и волки, и приключения, только пошли уже, наконец, в столовую, – нетерпеливо перебил Тим, всегда болезненно воспринимавший долгую разлуку с холодильником. И почему его до сих пор не разнесло от этой любви к сладкому как хомячка от капли никотина?

В столовой мы столкнулись с сестрой Тима – Таей. У меня почему-то по его рассказам сложилось впечатление, что ей должно было быть никак не больше шести лет, поэтому я была немало удивлена, увидев перед собой девчонку, которой никак не меньше десяти.

– Я так рада с тобой познакомиться! Тим нам всем столько о тебе рассказывал, – радостно щебетала она, крутясь вокруг меня. С братом они были похожи мало – Тим со своим фирменным непроницаемым лицом смотрелся угрюмым рядом с подвижной сестрой, у которой каждая эмоция ярко проявлялась и сопровождалась активной жестикуляцией. Не было совпадений и во внешности: она не отличалась особой бледностью, да и цвет глаз уходил в тёмно-карий, практически чёрный цвет. Зато по иронии природы, Тайке не достались густые ресницы как у брата. Да и сиротливо заплетённая у неё за спиной тонкая косичка каштановых волос была далека от богатой шевелюры Тима.

– Если хочешь, то заходи ко мне в комнату, она напротив вашей двери, – продолжала Тая. – А то со мной тут даже никто не хочет играть…

– Это потому, что уже через минуту у всех мозг закипает от твоей бесконечной болтовни, – скептически перебил Тим, выставляя на стол всевозможные салаты.

– Тимка такой зануда, как ты с ним можешь встречаться? – скорбно покачала головой Тая, украдкой показывая брату язык.

Я было набрала воздуха, чтобы начать оправдывать и восхвалять своего новоявленного парня, но, покосившись на Тима, честно призналась:

– Сама понять не могу.

Дальше наш девичий разговор прервал Тим, решив продемонстрировать обиду и выдворив сестру из столовой. Нельзя сказать, что Тая сдалась без боя, но спустя ещё минут десять мы всё-таки смогли преступить к новогоднему завтраку. Но мои дальнейшие планы по поводу экскурсии разрушила Раиса Витальевна, похитившая Тима под предлогом помочь с компьютером, ибо, как было скорбно заявлено с порога, «ничего не работает». Его бабушка совсем недавно решила освоить сей непростой агрегат, а значит, что на скорое возвращение экскурсовода рассчитывать не приходится, а бродить по окрестностям в гордом одиночестве, мне как-то не хотелось.

Немного поразмыслив над сложившейся ситуацией, я убрала в холодильник уцелевшую еду и направилась в гости к Тае. А что ещё остаётся делать, не в комнате же упырём сидеть?

Вопреки моим ожиданиям, в качестве игры, она предложила не игру в куклы, а гонку на компьютере. Мысленно я невольно с грустью вздохнула, отметив про себя, что именно в такие моменты и приходит осознание собственного возраста. Начинаешь ловить себя на мысли, что так и тянет сказать: «в моё время было иначе». В процессе игры Тайка принялась расспрашивать меня о подробностях моего знакомства с её братом и впечатлениях об их скромном быте. Вскоре эта обязательная часть вежливых расспросов закончилась, уступив место экскурсу в историю семьи.

– Нам вообще этот дом в наследство достался, – поделилась Тая. – В нём жила ещё моя прапрапрабабушка по папиной линии, а мы сюда переехали совсем недавно, около года назад.

– В таком случае дом очень неплохо сохранился, учитывая столь длительный срок эксплуатации, – недоверчиво протянула я.

– Видела бы ты его лет пять назад, – усмехнулась Тая, воспользовавшись моей временной потерей бдительности и нагло меня подрезав на гоночной трассе. – Тут почти два года шёл ремонт, дом считай с нуля отстраивали, но это того стоило. Кстати, моя комната когда-то принадлежала моей прапрабабушке – Ольге.

– Слушай, а давно с вашей мамой приключилось… всё это? – внезапно даже для самой себя переменила я тему. Ну а что, с моей рассеянностью лучше высказывать пришедшую мысль сразу, пока я не успела о ней забыть.

– Где-то неделю назад, – задумчиво протянула Тая, а затем, поставив игру на паузу, вдруг доверительно сообщила: – И я знаю причину её болезни.

– И что же это? – с интересом спросила я.

– Мне как-то ночью не спалось, я пошла к маме в комнату, но когда я приоткрыла дверь, то увидела там… – тут она коварно выдержала небольшую театральную паузу, позволив моему воображению вдоволь разгуляться. – …я увидела призрака.

– Почему ты решила, что это именно призрак? – осторожно поинтересовалась я после некоторой паузы, боясь своим показным пренебрежением обидеть впечатлительного ребёнка.

– Это была старуха в таком старинном платье, – принялась описывать Тая. – Она сначала подошла и склонилась над кроватью мамы, а потом…

Я мысленно поморщилась от очередной повисшей паузы.

– …А потом она посмотрела прямо на меня, – наконец собралась с силами Тайка. – Это лицо, оно… оно всё было такое застывшее, как у трупа и такое… мерзкое. Такое впечатление, как будто её тело только вырыли из могилы и в него вселилась эта душа из загробного мира. А затем она… знаешь, так зловеще ухмыльнулась и просто как будто растворилась в воздухе.

– И ты думаешь, что это и есть причина внезапного плохого самочувствия твоей мамы? – не выдержав, хмыкнула я.

– А что ещё? – искренне изумилась рассказчица. – В ту ночь призрак пришёл и склонился над кроватью мамы, а на следующее утро ей вдруг стало плохо.

Дальнейший допрос прервал Тим, зашедший в комнату. Категорично заявив, что теперь настала его очередь со мной поговорить по душам, он повёл меня на улицу, проигнорировав посыпавшиеся вслед протесты сестры.