Глава 4

Едва оказавшись в просторном холле на втором этаже, сержант услышал странный звук, похожий на стон. Войдя в помещение, Лоуренс увидел молодую женщину, которая стояла на коленях и протирала пол.

– Что вы делаете? Здесь нельзя ничего трогать! Это же место преступления! – гаркнул Фил Лоуренс неожиданно для себя громко и неприятно. – Вы что, не слышали, что здесь произошло вчера? Здесь находятся важные улики, и вы могли их уничтожить.

Женщина поспешно встала, вытерев ладонью заплаканное лицо.

– Простите сэр, я подумала, раз полиция уже приезжала, то можно убрать отсюда эту… эту кровь, – еле выдавила из себя она, машинально опуская закатанные рукава униформы.

– Вы тоже горничная? Как вас зовут?

– Эви Кумбс. Я помощница по дому, мою полы, убираюсь в комнатах, иногда занимаюсь стряпней, когда у кухарки болеют дети и она не может толком готовить еду хозяйке. Я… я не хотела ничего плохого, клянусь вам, сэр.

– Хорошо, тут в самом деле уже все осмотрели. Но вы все же пока отложите уборку. Меня зовут сержант Лоуренс, я расследую дело о пропаже Лесли Стоун.

– Я понимаю, сэр. Но это все так ужасно! Неужели это кровь Лесли? Как они могли так жестоко поступить с ней?

– А почему вы говорите «они»? Вы имеете в виду кого-то конкретного?

– Нет, что вы, так, просто к слову пришлось, – начала испуганно оправдываться молодая женщина. – Ведь сказали, что Лесли выкрали из дома, вот я и подумала, что лиходеев было двое или трое.

Горничная употребила такое забавное слово – «лиходеи», что сержант невольно улыбнулся, но снова заметил слезы молодой женщины и поспешил скрыть усмешку.

– Вы, наверное, дружите с Лесли? Расскажите о ней.

– Как вам сказать, – женщина бросила тряпку в ведро, пододвинув все ногой к себе и вытерев руки о подол, – я старше ее на семь лет, у меня есть ребенок, а Лесли не замужем, потому у нас с ней мало общего. Мне она всегда казалась немного наивной. Поэтому обсуждать с ней житейские трудности было бессмысленно. Тем более Лесли совершенно не интересовали мои заботы. Меня это всегда бесило, и часто я срывалась на нее. Но теперь мне так жаль, так жаль, что я сказала ей те слова! Обозвала ее воровкой! А теперь ее, может, уже нет в живых! Какой грех я совершила!

Женщина затряслась и округлила и без того расширенные от испуга глаза.

– Эви, успокойтесь, прошу вас. Никто не говорит о том, что Лесли мертва. Скорее, больше шансов на то, что она жива. Это во-первых. А во-вторых, не стоит придавать так много значения простым словам. Вы же не хотели ее обидеть, а просто с языка сорвалось в запарке, ведь так?

– Нет, я назвала Лесли воровкой намеренно, – Эви вздохнула и прислонилась спиной к подоконнику. – Понимаете, как я уже сказала, у меня есть ребенок, мальчик. С мужем я давно не живу, мы разошлись много лет назад. И вот недавно за мной стал ухаживать местный садовник Раймонд. Не скажу, что это любовь. но мне было приятно его внимание. А тут я узнаю, что Лесли ходила с ним в кино! Можете себе представить мою реакцию?

– Думаю, вы были сильно расстроены.

– Да я была в бешенстве! Вот и наговорила ей кучу гадостей. А на следующий день она пропала! Чтоб мне провалиться, пропала как будто из-за моих слов! Я ей сказала, что была бы рада, если бы она исчезла с моих глаз долой! И ведь так и вышло! Но богом клянусь, это не я! Я ничего ей не делала!

– Даже и мысли не было вас обвинять, – Лоуренс снова достал свой блокнот и сделал короткую запись.

– А что вы там записали? – горничная даже вытянула шею.

– Так, мелочи, ничего важного, – отозвался сержант. – Скажите, Эви, а вчера вы были в особняке во время нападения на Лесли? Не заметили чего-либо необычного?

– Нет, сэр, я не живу в доме, прихожу по утрам и ухожу днем. Когда все случилось, тут были только дворецкий Трикланд и кухарка. Но их комнаты далеко отсюда, на первом этаже, поэтому вряд ли эти двое что-то слышали и видели. А я ушла, как обычно, в четыре часа и узнала обо всем только сегодня утром, когда пришла на работу. Все слуги ужасно расстроены, не знают, что и думать.

– А все же, что думаете вы? Лесли могла стать случайной жертвой хорошо спланированного ограбления, либо хотели похитить именно ее?

– Вот провалиться мне на этом месте, сэр, но я уверена, что Лесли пропала не просто так. В последнее время она вела себя странно, как-то даже самоуверенно. У нас, сами знаете, городок маленький, каждый человек на виду. И если бы она что-то про кого-то выяснила, то у того человека могли быть неприятности. А как еще заставить Лесли замолчать? Похитить и припугнуть как следует, подстроив все так, будто хотели ограбить богатый дом.

– Интересная мысль, – протянул сержант. – Мне стоит поговорить со всеми, кто близко знает мисс Стоун. Если у нее была компрометирующая информация на кого-то из местных, она могла поделиться ею с подругой или приятелем.

– Как знаете, сэр, – смиренно заключила горничная. – Мое дело – помогать по дому, драить полы и протирать пыль. А искать негодяев – это по вашей части.

Горничная ушла, а сержант Лоуренс все еще задумчиво черкал в блокноте. Он крупно вывел слово «Лесли» и провел три линии от него. В конце первой линии он написал «Мистер и миссис Стоун». Вторую линию замыкали «Мистер и миссис Ричардс», а третья уперлась в имя садовника – Раймонда. Горничную Эви сержант приписал под схемой, и туда же он внес подругу Лесли Кетрин Олби и близкого друга пропавшей девушки Тома Кирстена. Эти имена и фамилии он записал друг под другом в виде списка, чтобы позже добавить туда и других персонажей. В идеале сержанту Лоуренсу требовалось расширить этот перечень, увеличив его за счет тех, кто хорошо знал Лесли Стоун. Это могли быть другие слуги в особняке Ричардсов или, например, приятели ее родителей.

Пока Лоуренс записывал все это, в зал бесшумно вошел дворецкий Трикланд. Вышколенный слуга отлично знал, что нельзя мешать гостям, когда они разговаривают по телефону или просматривают корреспонденцию, а в данном случае – делают записи. Поэтому Трикланд смиренно ждал, когда полицейский закончит и сможет уделить ему время.

Это случилось, когда у сержанта перестала писать ручка и он беспомощно огляделся по сторонам в поисках чего-то на замену.

– Господи! – воскликнул он, увидев дворецкого. – Я не заметил, как вы вошли, Трикланд. Просто как будто появились из ниоткуда. Вы всегда так умело маскируетесь?

– Не понимаю, о чем вы, сэр, – на лице дворецкого не дрогнул ни один мускул. – Вы были заняты, и я не решился вас побеспокоить. Я давно работаю в этом доме и отлично выучил основные правила. Здесь нельзя задавать лишних вопросов, нельзя без повода показываться на глаза. Лучше вообще слиться с интерьером, что я и стараюсь делать.

– Могу вам сказать, что в этом деле вы достигли совершенства, – усмехнулся Лоуренс. – И надо иметь большое самообладание, чтобы оставить за порогом свои амбиции. Вы ведь образованный человек, Трикланд, не так ли?

– К чему все это, сэр? Я здесь на своем месте и отлично делаю порученную мне работу. Мне хорошо платят, потому я вполне удовлетворен. Вы, кажется, хотели поговорить со мной о мисс Стоун?

– Да, все верно, – кивнул сержант. – Я уже побеседовал с мистером и миссис Ричардс, с горничной Эви. Никто из них не имеет ни малейшего представления, как разворачивались события в этом доме. Я вижу лишь кровь на полу, и больше ничего. Никаких улик. Получается, в моих силах только спрашивать, спрашивать и спрашивать, надеясь услышать правду или хотя бы намек на нее. Что вы можете сказать о вчерашнем дне? Что-то необычное не бросилось вам в глаза?

– Нет, ничего, – отрапортовал дворецкий. – Когда миссис и мистер Ричардс уехали, я пошел на кухню, чтобы пообедать, а затем отправился к себе. Мне нужно было подвести расчеты по зарплате прислуги – как вы, наверное, знаете, эти обязанности хозяйка возложила на меня. Миссис Ричардс слишком чувствительная натура, чтобы заниматься хозяйственными делами. Вопросы выплаты жалованья так вообще доводят ее до мигреней. О том, чтобы нанять еще и экономку, миссис Ричардс и слышать ничего не хотела, поэтому мне поручили эту ответственную должность. Пока мне вполне удавалось все это совмещать. И, как я уже сказал, вчера я занимался расчетными книгами в своей комнате и был полностью погружен в работу. Но даже если бы я просто отдыхал, то вряд ли бы услышал что-то, так как моя комната слишком далеко от этого места. Если мисс Стоун кричала и звала на помощь, я бы точно не услышал.

– А как, по-вашему, злоумышленники проникли в дом? Мистер Ричардс вчера был совершенно сбит с толку, ведь ворота запираются каждый раз, когда через них проезжает машина. Вся территория обнесена высоким забором, а сам дом оснащен системой охраны.

– Думаю, вы в курсе, что обычно сигнализацию включают на ночь либо когда дома никого не остается. Но вчера оставались слуги, поэтому активировать охрану не было необходимости. Ума не приложу, откуда грабители могли знать, что сигнализация не сработает. Иначе они сильно рисковали.

– Преступники явно хорошо подготовились, – высказался сержант. – Они выбрали самый богатый дом в Гроссвиле, знали, когда хозяев не будет в особняке. Возможно, и про неактивную сигнализацию они тоже выяснили заранее. Не исключено, что у них был сообщник в доме.

– Либо сама мисс Стоун впустила грабителей в дом, – предположил Трикланд. – Я уже думал об этом, сэр. И эта версия кажется мне наиболее вероятной. Я сам нанял Лесли Стоун, но спустя некоторое время пожалел об этом. Нам стоило с ней расстаться, однако я решил дать ей еще один шанс. Теперь я вижу, что зря поступил так опрометчиво.

– А из-за чего мисс Стоун потеряла ваше расположение?

– Мне не хотелось бы говорить об этом, – дворецкий скривил рот в неприятной гримасе. – Лесли Стоун, вероятно, уже мертва, а я буду говорить о ней неприятные вещи.

– Давайте будем оптимистами, Трикланд. Предположим, что мисс Стоун жива. Так в чем же вы обвиняете ее?

– Она тайком уходила отсюда в рабочее время.

– У нее могли быть личные дела, – задумался сержант. – Разве она не имела права покидать территорию поместья?

– Имела, но только после восьми вечера в будни и по выходным. Но я много раз видел, как она переодевалась из своей униформы в обычное платье и выходила через заднюю дверь на кухне. Кухарки всегда очень заняты и мало смотрят по сторонам, а от меня мало что скроется. Подозреваю, что мисс Стоун могла брать мелкие вещицы, пропажу которых трудно заметить, и выносить их из дома в отсутствие мистера Ричардса.