Сам ритуал Аш-хиони был достаточно прост, с ним бы справился даже неподготовленный тёмный. Сложнее всего, по словам того же Гохра, была подготовка к нему: ещё тогда, сотни лет назад, он подготовил основу для ритуала и заговорил свою часть тела. Теперь же Луке нужно было лишь использовать свою тьму и произнести слова заклинания. Слова эти даже для него звучали тарабарщиной – они не были похожи ни на один из изучаемых в Орхане древних языков. Он звучал тяжело и чуждо, и казалось, совершенно не было предназначено для человеческого горла. Но Лука упорно говорил, запинаясь, мучительно искажая рот и напрягая горло, но всё же выговаривая все слова как можно более точно.

– … Ахро грхело толихиагрсве… – тут он запнулся. Согласно инструкциям магистра Гохра, тут он должен был подставить своё имя. Но он и так уже достаточно далеко отошёл от инструкций, поэтому он твёрдо продолжил: – .... Асстерх Луиза прграцихно хенно тс-сецлотоссанги тогронп. Аш-хиони!

Вместе с последними словами он выплеснул всю ту тёмную силу, что скопилась в нём за последние месяцы. Сначала ему показалось, что это легко – он привык уже отдавать энергию лунным камням. Но сейчас всё оказалось по-другому. Тьма скользнула по начертанным на земле линиям, вспыхнули и погасли руны Вальдо, и энергия потекла в центр. Туда, где сидела нелепая игрушка.

В тот же момент магический огонь над поляной заискрился и потух, а Жерар беззвучно повалился на землю. Впрочем, у Луки не было времени ни пугаться, ни тревожиться о жизни своего спутника. Потому что кукла начала шевелиться.

Сначала дёрнулись руки, затем ноги. Она повалилась на спину и начала смешно барахтаться, пытаясь перевернуться на живот. Наконец, ей это удалось, и кукла, упираясь руками о поверхность и покачиваясь, встала. Тряпичное её лицо жутко перекосилось, а затем там, где находилась условная полоска рта, ткань затрещала и разорвалась.

– Лу-у-укреций, – прохрипела кукла неожиданно низким мужским голосом и завращала своим единственным голубым глазом. – Лу-у-укреций, т-т-ты…

– Да? – осмелился Лука подать голос, покрепче перехватив перочинный нож.

Кукла шатаясь, повернулась к нему.

– Что это за тело? Оно… неполноценное.

– Моё, я понимаю, было бы лучше, – вежливо ответил Горгенштейн, помня, что старшим лучше не грубить. – Но мне оно пока само нужно.

– Я бы, я бы… не отнял, – речь давалась Тобиасу Гохру всё легче. – Я бы… занял совсем мало места.

– Знаете, магистр, даже шёпот вашего слепка был весьма назойлив, едва ли я вместил в себе всё ваше сознание, не потеряв себя.

– Умный, – каркающе рассмеялся Тобиас-Луиза. – А это у нас что, подарок?

Кукла заметила находящегося без сознания Жерара и поковыляла к нему. Лука вежливо, но твёрдо заступил ей путь.

– Извините, магистр Гохр, но тело моего… приятеля вы тоже не заберёте себе.

– А я и не собираюсь, – возразил магистр, – он маг, но не тёмный. Он как сосуд совсем не годен. Даже в эту пародию на человеческое тело я смог попасть лишь потому, что в нём была твоя кровь и часть твоей тьмы. Могу поздравить тебя, мальчик – ты всё очень хитро придумал.

– Тогда зачем вам Жерар? – удивлённо спросил Лука.

– Разве это не твоя жертва? Извинение за то, что ты засунул меня в эту дурацкую тряпичную куклу? – возмущённо потрясся игрушечной пухлой ладошкой с четырьмя пальцами.

– Нет. Он просто помогал мне с поисками… эм-м-м, вашего потерянного мизинца. И я обещал ему, что не убью его и не дам ничему убить. И я намерен держать своё слово.

– Ну, это твоё слово, мальчик, – хищно расхохотался Гохр, и подобно маленькой юркой обезьяне проскочил между ног растерянного Луки, достигнул Жерара и вцепился ему в горло, голодно причмокивая.

Но уже через секунду оторвался, жалобно взвыв и разевая тряпичный рот.

– Ни магии, магистр Гохр, ни зубов, – с лживым сочувствием покачал головой Лукреций. – Луиза плохо подходит для убийств. Так что придётся вам сегодня обойтись без жертв.

– Гадкий, гадкий мальчишка. И это после всего, что я тебе сделал! – кукла в ярости закружилась на месте, топоча ножками.

– А что вы для меня сделали?

– Я открыл для тебя тёмную магию! Я провёл тебя через инициацию! Стал твоим Учителем! А ты жалеешь для меня крови какого-то крестьянина! Запер меня в этом теле, которое рассыплется через пару дней! И что тогда?! Что тогда, я спрашиваю?!

– Но ведь можно укрепить ваш сосуд? – спокойно спросил Горгенштейн. – Вы сами сказали, что вам нужна кровь тёмного мага. Я готов ей делиться, в умеренных количествах, конечно. Но вам, я думаю, должно хватить на то, чтобы продолжать жить дальше.

– Это будет не жизнь, это будет жалкое существование, – буркнул Гохр злобно моргая единственным глазом.

– Но всё же, выбирайте. Или вы соглашаетесь на это тело и мою помощь, а взамен становитесь моим проводником в тёмные искусства, либо я просто ухожу и оставляю в таком виде. Всё равно вы беспомощны и ничего не можете никому сделать, – пряча своё нетерпение под деланным безразличием, сказал мальчик.

Кукла задумчиво почесала голову, и с отвращением вырвала клок пакли, заменяющую кукле волосы.

– Рыжий я теперь, да? А сглазом что?

– Я пришью новый, – поспешно заверил Гохра Лукреций. – И волосы могу состричь.

– Волосы можешь оставить, – брезгливо сказал магистр. – Я при жизни лысым был, так что даже такие волосы лучше никаких. Я согласен. Ты мне свою кровь – два раза в неделю, потом она уже перестаёт действовать. А я буду наставлять тебя и предостерегать от глупостей. Начну прямо сейчас. Ты какого… взял сюда этого паренька, пообещал заботиться о его жизни, и раскрыл ему все свои тайны? Он же теперь тебя сдаст, и глазом не моргнёт.

– Я ничего ему не сказал, может, он и не догадается, что это был за ритуал, – несколько виновато сказал Лука. Он не был излишне человеколюбив, но и убивать такого, в принципе, неплохого человека, как Лекой, не хотел. Да и обещание… – Я сказал ему, что мы будем искать твой тайник. Может быть, если мы найдём его, и я отдам Жерару его часть, он не будет болтать лишнего?

– Хочешь подкупить его? – раззявила в беззубой улыбке рот кукла. – Хорошая идея. Но мы сделаем ещё лучше. Смотри....

Через пять минут план уже был продуман, а через десять начал претворяться в жизнь.

– А если… если он всё поймёт? И не согласится сохранить мою тайну?

– Тогда тебе всё же придётся пойти до конца.

– Я никогда никого не убивал. И я дал обещание.

– А тебе и не придётся убивать самому. Тайник снабжён ловушкой, но я скажу, как тебе её обойти. А говорить ли об этом твоему спутнику, решай сам. Просто активируй вход, сам или с этим юношей, и он уже не сможет покинуть эту поляну… если ты этого не захочешь.

У всех людей разная реакция на магический удар – перенасыщение чужим или даже собственным колдовством, который организм не может ни принять, ни отторгнуть. Для обычных людей, не обременённых колдовским талантом, переизбыток магии ощущается как лёгкая головная боль или резь в желудке, в самом сильном варианте – ещё и рябью перед глазами и рвотой. А вот у самих колдунов магический удар вызывает гораздо более разнообразные, подчас забавные, а порой и весьма неприятные эффекты. Ученики Орхана уже к третьему, а то и ко второму курсу хоть раз да становились жертвой отдачи от колдовства. Одного из однокурсников Жерара, к примеру, от переизбытка силы начинало пробивать на "хи-хи", другой же напротив, впадал в сильнейшую хандру, и даже пару раз пытался покончить с собой после того, как словил особо неудачное проклятие себе на голову. Кто-то начинал мёрзнуть, кто-то напротив, сгорал в огне. Особо чувствительные бились в конвульсиях или застывали в кататоническом ступоре.

Жерару, можно сказать, повезло и не повезло одновременно – он просто засыпал, погружаясь в глубокий сон без сновидений. Для здоровья это было отнюдь не вредно, но вот в критических ситуациях, нередко сопровождавших, а то и становившихся причиной магического удара, это было не слишком безопасно.

Вот и сейчас он потерял сознание совершенно не вовремя. Лекой почувствовал, как поднялась волна магии за его спиной, но было в ней что-то глубоко чуждое и пугающее. Эта магия, это чувство… Как будто он снова ребёнок, лежит на краю кровати, которую делит со старшими братьями, и пытается не упасть – потому что там, внизу, притаилось страшное чудовище во тьме, которое ждёт, когда он потеряет осторожность и высунет руку или ногу за пределы безопасного пространства кровати… Или пробирается по тёмному коридору к кухне, держа свечу в руке, а жадные тени в углах тянутся своими длинными конечностями к нему, стремясь схватить глупого ребёнка. Почему ему стало так страшно от колдовства Горгенштейна? Хотелось бежать, не оглядываясь, или свернуться в клубочек, чтобы спрятаться от чужого злого присутствия, но… Лекой не был бы собой, если бы не мог взглянуть страху в лицо. И он, отбросив обещание Луке, решил повернуться. Если этот мальчишка думает…

И тут Жерара накрыло магическим ударом, и тьма поглотила его сознание, но уже не пугая, а обещая блаженство забытья.

Из сна Лекоя выдернул пинок под дых, скорее неожиданный, чем болезненный. Лука не преминул отомстить за своё утреннее пробуждение.

– Знаешь, пока ты просто дрых, я молчал. Но вот твой храп во время своей работы слушать не намерен, – сообщил старшекурснику Горгенштейн.

– Дурак, я не спал, – огрызнулся Жерар, утратив в миг всё своё благодушие, и только и мечтая заехать Луке куда-нибудь побольнее. Но тот предусмотрительно держался подальше. – Это твоя чёртова магия меня вырубила. Что ты сделал?

– Сложно сказать. Я сам тут полчаса в корчах ползал, – неохотно признался Лука.

Жерар с подозрением взглянул на своего спутника, но тот и впрямь выглядел измученным.

– Что-то не то было с тем заклинанием, что ты использовал. Какое-то оно странное.

Жерар прошёлся вдоль начерченного круга, коснулся пальцем выжженных на земле линий, и начерченных рядом знаков. Обычных рун Вальдо, но начерченных в каком-то бессмысленном, хаотичном порядке.

– В этих знаках нет смысла. Они не должны были сработать, – нахмурившись, сказал Лекой.

– Правда? Я не знал. Я просто переначертил на память из книги, не особо вдумываясь в содержание.

Отчего-то Жерар был уверен, что книги этой, о которой говорит Лука, вовсе не существовало, впрочем, как и этого ритуала. Перед ним – подделка, сделанная наспех, чтобы скрыть.... Что? Истинный ритуал? Тот, от которого его сначала пробрало от страха, а затем и вовсе вынесло. И уродливая кукла куда-то пропала.

– Ритуал не сработал? – то ли спросил, то ли просто констатировал факт Лекой. Но ответ Луки его удивил.

– Почему же не сработал? Теперь я знаю, где тайник, и даже знаю, как туда попасть, – самодовольно скорчил рожу Горгенштейн, отчего ему сразу захотелось врезать.

– И где же он?

Лука топнул ногой по земле.

– Прямо под нами.

Жерар с сомнением посмотрел вниз. Как и ожидалось, никакого люка в земле не было.

– Мы не взяли с собой лопат.

– Они бы нам не помогли. Тайник скрыт магией, но наш неправильный ритуал его видимо сломал.

– Твой.

– Что?

– Твой неправильный ритуал, Лукреций, а не наш, – Жерару совсем не хотелось быть причастным к такой странной магии. – Если он сломан, значит, мы не попадём внутрь?

Лука покачал головой.

– Это значит, наш путь теперь стал проще. Один барьер мы преодолели, теперь остался только второй. Дай мне руку.

Жерар, поколебавшись, всё же протянул руку и Лука крепко схватил его за ладонь.

– Помнишь, как на Вальдо будет "откройся"? Стой, не говори, скажем это вместе.

Взгляды юношей скрестились, и Лекой, наконец, кивнул, соглашаясь.

– Орто.

– Орто! – прозвучало одновременно, и сила, послушная их слову, потоком устремилась вниз, по их телам, уходя в землю. Лука пошатнулся, и Жерару пришлось схватить его за плечи.

– Ничего не происходит. Ты уверен, что это всё, что нужно? – напряжённо спросил старшекурсник.

– Ничего больше. В этот раз магистр Гохр не был оригинален, – думая совсем о другом, сказал Лука.

– Магистр Гохр?! Тот самый чернокнижник?!

Глаза Луки расширились, когда он начал осознавать свою ошибку. Он произнёс это имя совершенно случайно, да и не думал он, что Жерар Лекой, сын мельника, слышал о Тобисе Гохре. О таких, как он, ведь не рассказывали в Орхане.

Жерар оттолкнул Луку, отчего обессиленный двумя заклинаниями мальчик упал на колени.

– Не уходи! – протянул он руку отшатнувшемуся Жерару.

– Я не подписывался на участие в тёмной волшбе, Горгенштейн, – покачал головой Лекой.

– Ты сдашь меня?

Жерар заколебался. Он злился на Лукреция за то, что тот его так подставил, но сдать мальчишку Коллегии означало не только лишить его всех карьерных перспектив, но и собственно самой жизни. С чернокнижниками ни церковники, ни сами маги не церемонились.

– Скажи, ты влез в это по дурости, или знал, на что идёшь? – жёстко спросил Лекой.

– Я знал, что Гохр увлекался тёмными искусствами, но я не собирался делать ничего дурного, – по-детски жалобно произнёс Лука, пряча расчётливый взгляд. – Мне просто было любопытно. Я хотел знать… хотел прикоснуться к древней тайне, ничего больше. Ведь я не обманул тебя, Жерар. Ты получишь свои сокровища, как только мы попадём в тайник!

– Сокровища? – Рот Лекоя дёрнулся, то ли в болезненной гримасе, то ли в усмешке. – Зачем мне нужны проклятые сокровища чернокнижника? Нет, Лука. Я не собираюсь больше тебе помогать, и сокровища чернокнижника мне не нужны. Их даже не продашь. И тебе не советую никуда лезть. Но я ничего не расскажу Коллегии. Твоя глупость и самонадеянность не стоит смерти. Я ухожу.

– Мы уже открыли вход в тайник. Ты не сможешь уйти, – совершенно спокойно, как будто минуту назад он не просил о пощаде, сказал Лука.

Жерар молча развернулся… и не смог сделать ни шагу. Ноги его ушли под землю по щиколотку.

– Что ты делаешь, придурок? – зашипел Жерар, пытаясь освободиться.

– Я в том же положении, если ты не заметил. Я же сказал, что мы уже открыли вход. Теперь только вниз.

Сам он провалился в землю уже по бёдра.

– Самое главное, – торопливо продолжил Лука, – не сопротивляйся и не паникуй. Прикрой лицо и рот, чтобы не наглотаться земли. Я попаду в тайник первым, и помогу тебе выбраться.

С ужасом Лекой увидел, как Горгенштейн был поглощён землёй – совершенно бесшумно, не оставив даже никакого следа на ровном ковре травы.

– Дерти. Ос. Мо-эти! – юноша начал панически перебирать приказы на Вальдо, надеясь, что одно из них повернёт заклятье, открывшее вход в тайник, назад. И наконец, отчаянно прокричал: – Да остановись же! Пере…

Крик захлебнулся. Жерар оказался в мягкой и вязкой как кисель земле по самые уши. Торчала лишь макушка и руки по локоть, нелепо вздёрнутые верх и пытающиеся хоть за что-то уцепиться.

Стражник, прогуливающийся по ту сторону стены, вздрогнул, услышав вопль, но не найдя источник шума, пожав плечами, пошёл дальше. Таинственное исчезновение двух юных магов так никто и не заметил.

Лука, благодаря Гохру подготовленный к переходу, сумел попасть в сокровищницу, ничего себе не отшибив. Хотя всё же на ногах удержаться не смог. Высота тайника оказалось значительнее, чем он думал. Лука зажёг магический свет, но оглядеться не успел. Над земляным потолком показались ноги Жерара. Сначала ступни в потрёпанных башмаках, затем щиколотки, голени, колени. А затем Жерар застрял. Ноги, сначала нелепо шевелящиеся, безвольно повисли в воздухе.

– Ну я же говорил, чтоб закрывал лицо и не разевал рот, – досадливо произнёс Лука, и подпрыгнув, ухватился ладонями за щиколотки Лекоя, помогая своим весом ускорить падение.

А вот отскочить в сторону не успел, и Лекой обрушился прямо на него. Скинув его с себя, Лука взглянул парню в лицо и выругался. Затем придал безвольному телу сидячее положение и силой ударил по спине. А затем снова и снова, пока Жерар не закашлялся, очищая своё горло от забившихся комьев земли. Он отдышался и со смесью гнева и благодарности посмотрел на Луку.

– Я думал, застряну там навсегда. На какой глубине этот тайник?

– Не очень глубоко. Метра три, четыре.

– И за все эти годы потолок так и не обвалился? – недоверчиво спросил Жерар.

– Ну ты видишь, что потолок то здесь совсем не обычный, – хмыкнул юный чернокнижник. – Хотелось бы знать, какую магию Гохр использовал, чтобы такого добиться? В Орхане, я уверен, ни один магистр так не может.

Жерар покачал головой.

– То, что учителя нам этого не дают, не означает, что они не владеют этим сами. Просто никто не хочет делиться своим мастерством за так. Дорогим магистрам не нужны соперники.

– А в Коллегии не так уж много мест, – подхватил Лука. – Но у нас есть отличная возможность многое узнать самим. Посмотри, сколько всего!

Восхищение его было искренним и неподдельным. Жерар ещё ни разу не видел Луку таким взволнованным. Лекой огляделся. Небольшая комната, размером с его спальню в Орхане. По углам сундуки, покрытые пылью и паутиной, и книжные полки до потолка – видимо, защищённые магией, так как книги находились в идеальном состоянии. Жерар подошёл к одной из полок и пробежался глазами по корешкам.

– "Тайные ритуалы жрецов Сета и Анубиса", "Правила вызова демонов Третьего круга", "Обретение силы на обрядах крови"… хм, мрачновато. Да за одно это могут отлучить от Церкви и признать еретиком и чернокнижником. А это что? "Принцип заклинания духов природы"!

Тут он выпал. Это же легендарный фолиант! От него сохранились лишь жалкие обрывки, которые берегли как зеницу ока. Впрочем, даже то, что сохранилось, было недоступно для простых магикусов – слишком уж опасным считалось умение управлять элементалями и природными силами.

– Что за книга? – Люка с любопытством подошёл ближе и недолго думая выдернул тяжёлый томик с книжной полки. – Это как ветер вызывать? Так вроде все магистры это умеют.

– Не только ветер. С помощью этих заклинаний можно управлять огнём и водными потоками. Вызывать дождь и град, и даже двигать камни. И это всё без долгих и трудоёмких ритуалов!

– Ну, камни и я двигать могу, если они не очень тяжёлые? – и без всякой магии, – рассеянно сказал Лука, переключаясь на другие книги. Погодная магия его не интересовала. Зато его привлекли книги с серебристым тиснением и изображением золотых крыльев, символизирующих Церковь Иеронима – Что-то тут много церковных книг. С чего бы у тёмного мага такой интерес к богословию?

Жерар равнодушно пожал плечами, полностью уйдя в чтение. Лука достал одну из книг – "Благочестивые упражнения енохианского ордена", пролистал и недоумённо нахмурился. Богословие? Нет, скорее уж, описание неких мистических практик, цель которых была не слишком ясна. На форзаце книги был размещён смутно знакомый знак – чёрная ветвь без листьев, обвитая трёхглазым змеем. И на других "церковных" книгах то же самое. И все они написаны членами ордена святого Еноха.

– Ты слышал про святого Еноха? – задумчиво спросил Лука.

– Какого именно? Который проповедовал диким львам, или который в одиночку обратил в бегство целую армию язычников, явив им гнев Господень?

– А какого из них изображают со змеем и ветвью?

– Второго. Но это апокрифическая история, её мало кто из отцов Церкви признаёт. Слишком мало жизнь Еноха Хемельского была похожа на жизнь нормальных святых. Его канонизировали конечно, но почитателей он после себя не оставил. Уж больно суров был, даже Вефелия по сравнению с ним показалась бы безобидной.

– А ты откуда про него знаешь?

Лука считал, что он неплохо разбирается во всей этой религиозной чуши, но про Святого Еноха слышал впервые, хотя этот знак явно где-то видел.

– Да как-то историк наш байки травил. Ты же знаешь, он любит всё нелепое и кровавое, а истории про Еноха из Хемеля отлично вписываются в эти две категории. Знаешь, почему его с ветвью в руках рисуют? Он ей лично выколол оба глаза одному императору. Енох вообще любил людям что-то выкалывать и вырывать, пунктик у него не человеческих органах был. А что?

– Да вот, книжку его последователей, тех самых, не существующих, нашёл, – иронично сказал Горгенштейн.

– Да кому интересны эти сказки, когда тут такое, такое… И это мы ещё в сундуках не смотрели!

В сундуках, к счастью не запертых, были золотые монеты. Зачарованный блеском металла, Жерар протянул руки, намереваясь зачерпнуть горсть золота, Но Лука оттолкнул молодого мага.

– Не будь дураком! Мы в тайнике самого Гохра. Сокровища вполне могут быть зачарованы или прокляты.