5

Хотя все, кроме Мака, согласились, что в этом супе не должно быть томатной пасты, Нора её добавила. Она часто делала что-нибудь такое, специально для Мака, хоть он и не мог оценить её стряпню.

Папа ужинал с ними каждый вечер, хотя на самом деле и не ел. Он просто сидел за столом и восхищался Норой, а иногда завязывал разговор через Калисту. В отличие от других духов, Мак и бабушка Джози не забыли прежнюю жизнь. Отчасти потому, что они были привязаны к дому – так они полагали. Они с момента возвращения не выходили оттуда, и он вроде как придавал им сил. Каждый вечер у них появлялась возможность пообщаться с родными, пусть это и приходилось делать через Калисту. Но они полностью сохранили здравый ум и память.

Калиста гадала, отчего они не ушли за черту, но со временем поняла, что на то есть причины. Бабушка Джози не желала уходить, не узнав, что случилось с Вирджинией, а Мак остался, чтобы заботиться о семье. Наверное, в конце концов они должны были уйти. Но теперь… Калиста понимала, что ей повезло.

Поскольку она одна слышала папу и бабушку, Калиста чувствовала себя особенной. И страшилась той минуты, когда всё это закончится. Останется ли она особенной и впредь? Не утратят ли и другие вещи своего значения?

– У меня жуб растёт, – сказала Молли, улыбаясь и показывая на щербину, где никакого зуба ещё и в помине не было. – Смотри, ма! – потребовала она, открывая рот шире. – Смотри!

– Ух ты, – сказала Нора. – Здорово, Молли.

Мама весело взглянула на Калисту и вновь принялась пить чай.

Но Калиста с трудом выдавила улыбку. Она продолжала думать о семейном проклятии. А потом почувствовала себя эгоисткой. В городке пропадали дети. Они страдали и гибли. Вот о чём надо было думать.

Томас пришел к ней утром, а она его прогнала. Калиста понимала, что не виновата – просто за год у неё в комнате возникли уже пятеро. Пару месяцев назад её навестил парень из 1928 года, в голубой рубашке и маленьких очках в проволочной оправе. Он явился, когда Калиста переодевалась, и та его хорошенько выругала. Оказалось, что он погиб от несчастного случая по пути в школу – на этой самой улице попал под автобус. От удара у него слетели ботинки. Вот почему он явился. Один ботинок он так и не нашёл. Как только Калиста ему помогла, он… исчез. Ушёл. Даже не поблагодарил Калисту за то, что она целых два дня рылась, как собака, под всеми деревьями в квартале.

Но Томас – другое дело. Калиста его не знала – вероятно, они никогда не встречались, хотя Мидоумер был небольшой. Возможно, он учился дома. Но Калиста подозревала, что Томас искал не только свою маму. Сам того не сознавая, он, быть может, хотел, чтобы Калиста отыскала… отыскала его тело. И тогда ей придётся найти убийцу.

Она содрогнулась. Зачем бабушка указала ей эту страницу в книге? Какое отношение всё это имеет к семейному проклятию, за исключением того, что пропавшим мальчикам тоже было тринадцать лет? И главное – кто предостерегает (или запугивает) семью Уиннов?

– Калли, – позвала мама – судя по всему, не в первый раз.

Калиста вздрогнула и подняла голову.

– Что? – рассеянно спросила она.

Мама улыбнулась.

– Я спрашиваю – как дела? Что новенького?

Калиста принялась медленно мешать суп. Нужно было рассказать маме о пропавших мальчиках. О призрачной женщине, которую видела Молли. Ещё она могла пожаловаться, что в школе чувствует себя лишней, что боится подступающего дня рождения. Но всем этим Калиста не хотела волновать маму.

После смерти мужа Нора сбивалась с ног. Уинны были не из тех, у кого в банке хранилась кругленькая сумма. Мак подрабатывал гаданием на таро и всякой мелкой помощью соседям, но способность общаться с духами он утратил в тринадцать лет, как и его сёстры. Он работал строителем и возводил многоэтажные парковки. Так он и погиб – свалился с пятого этажа.

Компания передала Норе последнюю зарплату мужа и свои соболезнования. Несколько друзей Мака сложились, чтобы помочь семье с похоронами. Затем Норе пришлось самой сводить концы с концами. Она работала на двух работах: в школьной столовой на другом конце города по будням и официанткой в закусочной по выходным.

Семья по-прежнему немного подрабатывала гаданием и помощью горожанам, но только подлинно отчаявшиеся обращались к Калисте. И у неё не хватало совести брать с них плату. Конечно, можно было продать бабушкины амулеты и разные принадлежности для спиритических сеансов, чтобы выручить немного денег, но люди почти утратили веру в сверхъестественное, и, скорее всего, эти вещи никому бы не помогли. Ключ к успеху – полная вера. Только тогда чары действуют.

– Всё хорошо? – уточнила Нора. – Ты какая-то тихая.

– Расскажи ей про пропавших ребят, – сказал Мак, опираясь на стол. – Она должна знать.

Для отца Калисты каждый день на стол ставили прибор, как и для бабушки Джози. Стол накрывали на пятерых. Если бы к Калисте в гости пришли друзья, они бы сильно удивились. Если бы у неё были друзья.

Калиста посмотрела на папу, а потом, повернувшись к маме, увидела, какие у той усталые глаза. И у Калисты сжалось сердце.

– У меня всё нормально, ма, – сказала она. – А у тебя как дела?

Мама с явным облегчением улыбнулась.

– Ах, у меня… – Она повернулась к Молли и весело подмигнула. – Знаешь, что сегодня мы готовили на завтрак в школе?

– Что? – с восторгом воскликнула Молли.

Она обожала мамины истории, тем более что Нора прекрасно знала, как развлечь дочку.

– Адское пюре, – сообщила Нора, выпучив глаза. – Картошка, сухое молоко, сосиски и мерзкая зеленая слизь!!

Молли завизжала. Нора принялась её щекотать, и комната наполнилась радостным смехом.

Калиста улыбнулась, Мак засмеялся. Было весело; на минуту ей показалось, что они вернулись в счастливое прошлое. Но затем она бросила взгляд на бабушку Джози, которая рассматривала сцепленные перед собой руки. Вид у бабушки был встревоженный. Точнее… испуганный.

Калиста задумалась: все ли дети бабушки Джози знают о семейном проклятии? Две тётки Калисты тоже жили в штате Нью-Йорк, неподалёку от Сиракуз. Они сообща владели маленьким антикварным магазинчиком под названием «Волшебные сёстры». Дядя Модин жил где-то в Калифорнии, но перестал общаться с родственниками ещё до рождения Калисты. Тётя Арабелла жила в Буффало и растила двух сыновей.

Оставалась тётя Фрея. Хотя бабушка Джози утверждала, что любимчиков у неё нет, со старшей дочерью она всегда была особенно близка. Когда они оказывались в комнате вместе, по воздуху между ними как будто летали невысказанные слова, даже после смерти бабушки. Как будто… их объединял секрет.

Узнав о семейном проклятии, Калиста подумала, что чутьё её не подвело. Это действительно был общий секрет. Она повернулась к маме.

– Мама, – сказала она, – ты не знаешь, тётя Фрея ещё не вернулась в Луизиану?

Мама задумчиво посмотрела в потолок.

– Я с ней давно не общалась. Позвони сама и спроси, как дела. Я знаю, что она собиралась приехать к тебе на день рождения…

Калиста вздрогнула при этих словах. Нора негромко охнула, вспомнив, как страшится Калиста грядущего тринадцатилетия.

– Прости, – сказала мама. – Я не хотела… ну, ты знаешь. – Она крепко сжала руку дочери; её прикосновение было тёплым и ободряющим. – Поговори с тётей. Тебе станет легче. Она всё понимает.

Фрея действительно понимала, что значит потерять себя – и близких. Некогда она была сильным медиумом и, даже разучившись говорить с мёртвыми, сохранила кое-какие способности. Невзирая на это, Фрея больше не занималась магией. Ни амулетов, ни заклинаний. Она работала в фотоателье, и коллеги терялись в догадках, каким чудом ей всегда удаётся сделать идеальный снимок. Просто Фрея немного умела читать мысли. Она знала, как добиться от клиента нужной реакции.

Прежде чем вернуться домой после похорон Мака, Фрея отдала Калисте маленький сборник стихов – она сказала, что Мак любил их в детстве. Она попросила племянницу иногда читать ему стихи. Пусть знает, что дочь постоянно о нём думает.

Фрея была права. Хотя Мак не любил этого показывать, он тяжело переживал собственную смерть. В такие минуты стихи немного его утешали.

Да. Тётя Фрея знала, что такое потеря.

Возможно, она знала кое-что ещё.

6

После ужина мама уложила Молли спать и вернулась на кухню, где Калиста домывала посуду. Мак и бабушка Джози сидели в подвале и обсуждали призывающие заклинания для Томаса. С утра он не пытался связаться с Калистой, значит, нужно было его найти, подобрав правильное заклинание. Неправильное могло принести много вреда.

– Я спать, детка, – сказала Нора, подавляя зевок.

В руке она держала книжку, на макушке у неё были очки. Калиста знала, что мама уснёт, не дочитав главу. Нора всегда ложилась рано, гораздо раньше Калисты. На работу она уходила с восходом солнца. Калиста не скучала дома. Компанию ей составляли папа и бабушка. Но иногда было трудновато, особенно если Молли не желала собираться в школу.

К счастью, сестрёнка легла спать без скандала, и Калиста очень этому обрадовалась. На вечер у неё были большие планы, и девочке становилось всё тревожнее. Вызывание духов всегда выбивало её из колеи. Кроме того, речь, вероятно, шла об убийстве. Что она выяснит, поговорив с Томасом?

Нора поцеловала Калисту в макушку.

– Не засиживайся допоздна, – попросила мама и вышла.

Калиста стояла у раковины, опустив руки в тёплую мыльную воду, пока не услышала, как за мамой закрылась дверь спальни. Тогда Калиста вздохнула и вытащила пробку; кухню огласил звук сливающейся воды. Она так и не рассказала маме о пропавших мальчиках. Придётся сделать это завтра – если, конечно, мама не узнает обо всём на работе.

Вытерев руки о висевшее на ручке духовки полотенце, Калиста взяла тарелку с заранее приготовленным печеньем – это было угощение для призраков – и выключила на кухне свет. Направляясь с тарелкой к себе в комнату, она усиленно размышляла. Вдобавок Калисту немного мучила совесть. Может, нужно было, по крайней мере, предупредить маму, что она намерена провести сеанс? Но в конце концов Калиста решила этого не делать. Мама не обладала спиритическими способностями. Она бы только встревожилась, и всё.

Калисту это тревожило тоже. Она вызывала духов уже, по крайней мере, раз десять. Но каждый сеанс имел свои риски; многое могло пойти не так, как надо. Например:

– Ничего не получится, и Калиста даром просидит всю ночь и сожжёт дорогие свечи.

– Возникнут технические сложности: немые духи, почти не видимые духи, неустойчивые видения.

– На призыв явится более одного духа.

– Медиум окажется одержим.

Четвёртый вариант пугал Калисту больше всего. Одержимость случалась редко; духи, как правило, сами не желают овладевать живыми людьми, что бы там ни показывали в кино. Но несколько зафиксированных случаев всё-таки было.

Однажды это случилось даже с бабушкой Джози. Незадолго до смерти, когда бабуля уже была прикована к постели и Калиста составляла ей компанию, та рассказала внучке поучительную историю. В детстве бабушке попался разгневанный дух, который вселился в неё, пока она проводила спиритический сеанс для его жены. Бабушка толком не могла объяснить, что произошло; она лишь знала, что понадобился второй медиум, чтобы выгнать незваного постояльца. Бабушка Джози больше не проводила сеансов для незнакомых людей, хоть и уверяла Калисту, что это вполне безопасно.

– Времена меняются, – сказала она. – Нынешние духи редко бывают в такой ярости. И потом, мы с папой уж проследим за тем, чтобы ты помогала только добрым духам.

Калиста закрыла дверь, поставила тарелку на комод и выдвинула из угла маленький круглый столик. В подвале находилась специальная комната для спиритических сеансов – в бордовых и золотых тонах, особо обставленная, чтобы клиенты чувствовали себя уютно и раскованно. В этой комнате им должно было казаться, что всё возможно. Хотя медиум вовсе не нуждается в особой обстановке, чтобы вызывать духов. Это чисто работа на публику.

Калиста подумала: если она пойдёт в подвал, мама заподозрит неладное. Придётся устроить сеанс в своей комнате. Калиста достала из комода свечи, расставила их на столе и неторопливо зажгла. В комнате появились папа и бабушка, и Калиста поставила для них стулья рядом с собой, оставив пустое место для Томаса.

– Теперь внимательно слушай, – велела бабушка Джози. – Используй конфигурацию номер четыре.

– Четыре? – переспросила Калиста. – Не слишком много ограничений?

– Это ради твоей безопасности, – коротко ответила бабушка Джози и велела приступать.

Калиста, хоть и смущённая, сделала, как ей сказали. Взяв кусок мела, она начертила круг в центре стола, поскольку рисунок с прошлого раза стёрся. Минуло уже самое малое три месяца с тех пор, как она вызывала дух мальчика, потерявшего ботинок. Калиста надеялась, что сегодняшний сеанс будет таким же простым и безопасным. Но чутьё подсказывало, что вряд ли. Она упрекнула себя за эгоизм – в конце концов, парнишку ведь убили. Если делаешь то, что должно, нечего бояться.

Рисунок был сложный; Калиста знала конфигурацию номер четыре, но никогда ею не пользовалась. Она включала несколько замысловатых петель, и только с третьей попытки Калисте удалось соблюсти все пропорции. Закончив с рисунком, Калиста поставила в центр стола тарелку с печеньем.

Когда всё было готово и Мак с бабушкой Джози заняли свои места, Калиста выключила свет и села.

Бабушка Джози вполголоса подсказывала ей, какие движения делать пальцами и какие слова произносить. Калиста слушала внимательно, стараясь не раздумывать над инструкциями слишком долго: это затуманило бы её намерения и помешало духам. Для духа медиум похож на яркий маяк; он – как огонь, притягивающий мотыльков. Калиста знала, что должна сиять. Но на сей раз бабушка предложила ей другое заклинание. Обычно Калиста напоминала открытое окно, в которое мог пролезть дух. Но заклинание бабушки Джози сужало его до размеров игольного ушка, предназначенного для того, чтобы впустить один конкретный призрак. Это усложняло процесс, но Калиста не сомневалась, что у бабушки есть на то свои причины.

Готовясь начинать, Калиста чувствовала на щеках тепло свечей. Она посмотрела на бабушку Джози, которая нервно перебирала пальцами на столе – от этой привычки она никогда не могла избавиться. Мак положил руку поверх руки матери, чтобы её успокоить. Затем он улыбнулся Калисте, предлагая ей приступить. Калиста опустила ладони плашмя на стол, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.

– Наш возлюбленный Томас Хассел, мы принесли тебе дары из жизни в смерть. Приди к нам и поговори с нами, – сказала Калиста.

Затем она произнесла на латыни слова, которым её научила бабушка. Каждый звук должен был источать уверенность. Силу.

Закончив, Камилла ощутила прохладный ветерок, от которого заколебались огоньки свечей. Она открыла глаза и добродушно сказала сидевшему напротив мальчику:

– Привет, Томас.

– Привет, – с улыбкой ответил тот, и его голос отозвался эхом, словно доносился издалека.

Он был не таким растерянным, как утром, и в то же время казался более далёким. Так действовало призывающее заклинание. Тем не менее это был самый простой способ с ним поговорить. Когда духи появляются сами, они не всегда отвечают за то, сколько времени могут пробыть видимыми. Прямо сейчас Томас был прикован к Калисте.

– Ты мне поможешь? – с надеждой спросил мальчик.

– Я попробую, – ответила Калиста. – Надеюсь, ты тоже мне поможешь. Начнём?

Он энергично закивал.

– Я хочу увидеть маму, – поспешно сказал Томас. – Мне нужна мама.

Мак вздрогнул; бабушка Джози не отрывала взгляда от стола. Работать с духами зачастую было мучительно. Впрочем, Калиста подавила болезненное ощущение. Следовало сохранять спокойствие. Любой прилив чувств мог разорвать связь между мирами.

– Ты помнишь свою маму, Томас? – спросила Калиста.

Мальчик перестал улыбаться и задумчиво сдвинул брови.

– Да-а… – начал он и замолчал.

Калиста поняла, что ему трудно вспомнить. Тогда она села поудобнее и попросила:

– Опиши её.

Если она поможет мальчику припомнить подробности, возможно, у него включится память. Лучше начать с мамы и постепенно двигаться дальше.

Томас задумался.

– Моя мама очень красивая. У неё… тёмные волосы. Или… рыжие? – неуверенно спросил он.

Калиста понятия не имела, как выглядела его мама, однако кивком попросила Томаса продолжать, внимательно наблюдая за ним, по мере того как воспоминания постепенно возвращались на место.

– Да, у неё вьющиеся рыжие волосы, – подтвердил Томас. – Но… но я похож на папу.

– Ты помнишь, когда в последний раз видел родителей?

– Э… – Томас явно смешался, и Калиста отступила, стараясь его не волновать. Дух, которому неуютно, становится неуправляемым. Главное для медиума – удерживать контроль.

– У тебя есть братья и сёстры? – как можно беззаботнее спросила Калиста, меняя тему.

Томас ненадолго задумался и кивнул:

– Да. Два младших брата.

Он улыбнулся, и Калисту вновь кольнуло в сердце. Братишки наверняка скучали по Томасу…

– Как их зовут? – спросила Калиста.

– Энтони и Майкл, – сказал Томас. – Энтони в пятом классе…

Воспоминания становились всё отчетливей, и Калиста слегка подалась вперёд, стараясь не отрывать руки от стола. Томас говорил о братьях, о маме, о друзьях. Воспоминания текли рекой, и это был очевидный прогресс. Призрак сделался отчётливым и плотным. Когда у мальчика истощились рассказы, Калиста стала задавать вопросы, подбираясь ближе к событиям, которые её интересовали. В новостях говорили, что Томас пропал прямо из спальни. Нужно было направить его туда.

– Опиши свою комнату, – попросила Калиста.

Томас задумался.

– Она маленькая… очень маленькая. Но на стенах висят постеры, и у меня есть стол, чтоб делать уроки, и собственный телик. – Он улыбнулся. – И приставка. И…

Томас внезапно замолчал. Он и без того был бледен – он ведь умер, – но тут с его щёк полностью сбежала краска. У Калисты заколотилось сердце.

– И что, Томас? – спросила она. – Что случилось в твоей комнате? Куда ты пошёл?

Нижняя губа у него задрожала, голубые глаза наполнились слезами.

– Я… я увидел её, – прошептал он.

Калисту замутило. Температура в комнате начала падать, дыхание белыми клубами вырывалось изо рта. Калисте хотелось посмотреть на папу, но она боялась отвести взгляд от Томаса. Он был в отчаянии. В ужасе. Отвернувшись, Калиста рисковала потерять связь.

– Скажи мне, кого ты увидел. Что с тобой случилось, Томас?

– Не могу, – прошептал он, и у него округлились глаза.

Он медленно перевёл взгляд на что-то за спиной Калисты.

Та ощутила у себя на шее чьи-то ледяные пальцы. Тем не менее она не могла отвести взгляд от Томаса.

– Что ты видишь? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Что там позади меня?

Вдруг Томас резко закрыл глаза руками. Стало теплее, и порыв ветра задул свечи, погрузив комнату во мрак.

Калиста ахнула; зная, что это может прервать сеанс, она сняла руки со стола и принялась искать спички. Пока она возилась с ними, Мак шепнул:

– Спокойней, Калли, спокойней.

Наконец Калиста чиркнула спичкой и осветила стол. Она взглянула туда, где сидел Томас, и увидела напротив себя женское лицо.

Бледное и, несомненно, мёртвое.

Калиста завизжала и выронила спичку. Она упала на стол и потухла, вновь оставив девочку в темноте. Калиста на мгновение ощутила удушье, как будто незнакомка схватила её за горло.

– Это она… – пробормотала бабушка Джози испуганно.

Калиста никогда ещё такого не слышала – и запаниковала.