Глава 2

Тея никогда не спрашивала у мамы, кто ее отец. И наверное, это было к лучшему, думала Лиззи. Ей не надо было разыскивать Дэймона.

Отношения с собственным отцом у Лиззи не сложились. Мать ее была богатой наследницей. После смерти жены Чарльз промотал ее деньги и перестал интересоваться своей дочерью.

Лиззи тогда была слишком молода, чтобы что-то понять, но, может быть, именно поэтому, бессознательно протестуя, она бросилась в объятия Дэймона. Было так легко принять влечение за любовь, к тому же в ней бурлили гормоны.

– Спокойной ночи, Дэймон, и спасибо тебе…

– Не торопись, – сказал он, удержав ее за руку. – Мы еще не договорились о встрече.

– Ты действительно хочешь этого?

Взгляд его черных глаз был пронзительным, прожигающим насквозь. Лиззи понимала, что не должна терять самоконтроль, ведь она не могла выпалить прямо здесь, на улице, что у них есть ребенок.

– Почему бы тебе не зайти когда-нибудь ко мне в ресторан? Я там всегда, каждый вечер.

– Ты не шутишь? – пробормотал он.

Отпустив ее руку, он сел в свой «бентли». Лиззи смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Ее решение родить ребенка «для себя» казалось ей теперь эгоистичным. Но тогда ей было всего восемнадцать лет. Да, она научилась бороться с трудностями, выживать, но, может быть, она могла бы поступить и по-другому.

Однако, когда Тея родилась, Лиззи хотела защитить ее от боли, которую испытала сама. Ведь отец отвергнул ее. Может, и Дэймон не захотел бы ребенка?

Лиззи несколько раз пыталась связаться с ним, но на ее пути вставала его охрана. А затем вдруг у Теи обнаружились музыкальные способности. Лиззи считала, что она унаследовала их от бабушки, которая часто говорила, что в венах ее внучки течет музыка, а не кровь. Недавно Тея выиграла стипендию для обучения в престижной музыкальной школе Лондона.

Заслуживал ли Дэймон того, чтобы знать об этом?

– Уже вернулась? – воскликнул Ставрос с явным разочарованием. – Ты выглядишь невеселой, Лиззи. Что случилось?

– Я хорошо провела время, – заверила она босса, чтобы успокоить его. – И я вернулась, чтобы помочь тебе убрать здесь все к ужину.

– Тебе не надо было возвращаться. Ты заслуживаешь счастья! – воскликнул Ставрос, всплеснув руками.

Действительно ли? Сейчас она чувствовала вину оттого, что не могла связаться с Дэймоном все это время и держала его в неведении, потому что хотела жить с Теей без вмешательства богатого и могущественного мужчины. А теперь над ней нависла угроза.

Но все-таки нужно было обо всем ему сообщить.

Лиззи охватило внезапное волнение: она не знала, как сообщить обо всем дочери.

Лиззи Монтгомери! Дэймон не мог поверить, что нашел ее.

Было ли это случайностью?

Открыв дверь своих апартаментов, расположенных на верхнем этаже одного из самых престижных зданий Лондона, он задумался. Эту женщину он не мог забыть одиннадцать лет, потому что провел с ней волшебную ночь. У них был не только секс, хотя и секс был незабываемым.

Налив себе виски, Дэймон подошел к окну и стал смотреть на ночной город. Пустые светские красотки утомляли его. Сексуально они его уже не удовлетворяли. Он был жестким, целеустремленным, солидным мужчиной, и большую часть жизни посвящал работе.

И когда он приехал в Лондон, он в первую очередь подумал о Лиззи.

Может быть, ему надо найти ее? Хорошо, но что он будет делать дальше?

Он вспомнил, как Лиззи говорила о том, что мечтает поехать в Грецию, которую любила ее мать. Они лежали тогда в кровати, обнявшись.

Он обязательно увидит ее. Это неизбежно. Тем более интуиция подсказывала ему, что Лиззи что-то скрывает. Он хотел знать, почему она сейчас работает посудомойкой, когда у нее были такие мечты и планы когда-то. Что удерживает ее здесь?

Ее отец был мошенником, но вряд ли по этой причине Лиззи отправилась мыть посуду.

Будет ли она благодарна ему за то, что он вмешивается в ее жизнь? И разве это волнует его?

Глотнув виски, Дэймон попытался представить себе, как сложилась ее жизнь после суда. Очевидно, ей пришлось нелегко. Он хотел больше узнать об этой женщине.

– Что вы желаете, сир? – спросил бармен Дэймона, когда на следующий вечер он пришел в ресторан Ставроса.

– Ничего, спасибо, – ответил Дэймон. – Будьте добры, скажите мисс Монтгомери, что к ней пришли.

– Конечно, сир.

Когда бармен поспешно ушел, Дэймон снова вспомнил ту ночь. Конечно, между ними не возникла такая близость, какая была между его родителями все сорок лет, но с Лиззи ему было хорошо, он забыл обо всем, хотя бы ненадолго… ровно до того момента, как на утро узнал, кто она на самом деле.

Никто и никогда не противостоял ему так отчаянно, как она, и он восхитился ею.

Не в силах больше ждать, Дэймон сам отправился на кухню.

– Нет! – воскликнула Лиззи, предостерегающе вытянув руку. – Ты должен был меня предупредить!

– Фанфарами? – усмехнулся он.

– Я выгляжу ужасно, – с горечью сказала она, – а ты, конечно, потребуешь, чтобы я ушла с тобой прямо сейчас.

– Сегодня прекрасный вечер для прогулки на мотоцикле, – с улыбкой произнес Дэймон.

– Тогда вот что, иди и катайся сам, – предложила Лиззи.

– Если моей любимой работнице нужен отгул, то пусть она берет его! – Ставрос появился внезапно, словно джинн из бутылки. – Никто не работает столько, сколько она. Я постоянно советую ей уделять больше времени себе: купить новую одежду, сделать прическу, – но она… прежде всего думает о других.

– Пойдем вместе, – твердо сказал Дэймон Лиззи, которая все еще воинственно смотрела на него.

Она никогда не была такой красивой. Даже бесформенный фартук и неуклюжие галоши не могли скрыть ее женственности. Со своими рыжими кудрями, выбивавшимися из-под поварской шапочки, Лиззи была неподражаемой.

– Ты представляешь, где ты находишься? Здесь кухня известного ресторана…

– Тогда поехали со мной, и дело с концом. – Улыбнувшись, Дэймон с надеждой заглянул в ее глаза.

– Ты невыносим! – посетовала Лиззи.

– Жду тебя на улице, – безапелляционным тоном заявил он ей.

– Мечтай, – вспыхнула она.

Да, у него были мечты.

Если бы она знала, как он хотел вытащить ее из этой кухни и уложить, обнаженную, в теплую ванну, где он мог бы помыть ее, а затем заняться с ней любовью!

– Не заставляй меня ждать, – предупредил Дэймон.

Дэймон ждал ее снаружи на мотоцикле. Это был чудесный мотоцикл – большой и черный, который ритмично рокотал под ним.

Протянув Лиззи шлем, Дэймон помог ей надеть его. Она постаралась сдержать себя, когда его пальцы коснулись ее, будто пронзив электрическими разрядами.

– Только недолго, – попросила Лиззи, но это предупреждение больше относилось к ней самой. – Как мне надо сесть на эту штуку?

Дэймон рассмеялся, надев свой шлем, и теперь она не могла видеть его глаза.

– Садись за мной и обними меня за талию. Расслабься, – сказал он, когда Лиззи попыталась отодвинуться от него. – И держись за меня крепче.

Наверное, она бы закричала, когда мотоцикл рванул вперед. Но она была слишком занята тем, что… держалась за Дэймона.

Он умело лавировал между машинами, и вскоре они приехали в парк. Здесь было шумно и горели огни.

Сойдя с мотоцикла, Лиззи сняла с себя шлем.

– Может, мы зря приехали сюда? – спросила она.

– Нет, не зря, – уверенно заявил он.

Лиззи подумала, что именно эта его настойчивость привела ее отца к пожизненному заключению.

Это могло показаться кому-то странным, но она до сих пор считала отца слабым человеком, а вовсе не плохим. И у него не было никаких шансов победить команду Гавроса.

– Лиззи?

Голос Дэймона вернул ее к действительности.

Он купил билеты на большое колесо обозрения. Когда они оказались одни в кабинке, тело Лиззи остро отреагировало на него – его силу и тепло, напомнив ей о том, как он однажды держал ее обнаженную в объятиях.

– Ты побледнела. Может, боишься высоты?

– Просто я оказалась вне своей комфортной зоны, – призналась она. – И на кухне ресторана вообще-то работать тяжело. – Наверное, лучше сказать ему, а то он сам начнет допытываться до истины. Ей нужны были деньги, чтобы заплатить за квартиру, а также за внеклассные занятия Теи.

– Разве ты не берешь выходные? – поинтересовался Дэймон.

– Почти нет, – призналась Лиззи. А все свободное время, которое у нее было, она проводила с Теей.

– И ты живешь одна?

Напрасно она согласилась покататься с ним на колесе. Это было ошибкой. Ей некуда было деться от вопросов Дэймона. Она могла бы сказать ему, что живет одна практически все время, даже во время школьных каникул, а Тея часто уезжает с оркестром. Лиззи старалась ездить с ней, когда могла, а для этого надо было искать дополнительный заработок. Вот она и подрабатывала в баре посудомойкой.

В следующий раз они собирались ехать в Грецию.

– Лиззи?

– Да, я живу одна, – сказала она, быстро взяв себя в руки. – И я люблю свою работу.

– Но ведь занятие монотонное и не приносит особого удовлетворения…

– Я зарабатываю себе на жизнь. Работа помогает мне сохранять чувство собственного достоинства.

– Я не хотел обидеть тебя. Я просто интересуюсь.

Но Лиззи уже возмутилась.

Как он смеет вторгаться в ее жизнь да еще судить ее!

Разве Тея будет счастлива с таким отцом? Разве он сможет дать ей больше, чем она?

«Нет», – с гневом сказала себе Лиззи.

– Давай проясним одну вещь, – твердо сказала она. – Я не нуждаюсь в твоей жалости.

– А ты ее от меня и не получишь, – так же уверенно парировал Дэймон.

Глава 3

Через несколько мгновений Дэймон вновь стал расспрашивать Лиззи о ее жизни.

– А почему ты не поехала учиться в Швейцарию? Ведь ты мечтала поступить в художественный колледж.

Их кабинка медленно опускалась вниз.

– Я о многом мечтала, когда мне было восемнадцать лет. Но жизнь состоит из компромиссов, не так ли? И если ты не сможешь приспособиться к сложностям, ты просто утонешь.

– И у тебя получалось? – спросил Дэймон.

Лиззи замолчала.

– Не могу представить себе, что ты можешь не справиться с трудностями, – добавил он. – Даже в восемнадцать лет у тебя была разумная голова на твоих…

– Бесшабашных плечах? – прервала его Лиззи. – Тогда во мне бурлили эмоции.

– А сейчас?

Она снова замолчала. Испытующий взгляд Дэймона волновал ее. Разве могла она жалеть о той яркой ночи, когда ей хотелось найти любовника на час? Ведь после той ночи родилась Тея.

Рассказать ему о своих тревогах? Этому мужчине, который ушел из ее жизни не оглянувшись, как и ее отец? Она никогда не забудет этого равнодушного ухода. И не сможет снова вынести эту боль одиночества. И она не допустит, чтобы дочь ее испытала нечто подобное.

И, кроме того, Дэймон, возможно, и не желает знать о том, что он давно стал отцом. Разве респектабельный миллионер захочет услышать, что у него есть ребенок от дочери приговоренного преступника? Поверит ли Дэймон, что Тея – его дочь? Стыд за отца охватил Лиззи. Порой ей казалось, что она никогда не сможет избавиться от этого неприятного чувства. А что, если Дэймон, признав свою дочь, отнимет ее?

Как бы то ни было, Лиззи решила сначала сказать обо всем Тее, а потом – Дэймону.

– Мы опустились, – произнес Дэймон, заставив ее вздрогнуть.

– Да… действительно… – согласилась она, оглядываясь. – Какое облегчение.

– У тебя кружилась голова? – спросил Дэймон, его взгляд при этом был внимательным. Он понял, почему ей стало легче.

Они не остались на аттракционах, молча направившись к своему мотоциклу.

Когда шум веселья за ними затих, Дэймон спросил ее:

– Где ты поселилась, когда ушла из дома после того суда?

– На лавочке в парке, – невозмутимо ответила Лиззи.

– Я серьезно, – не унимался Дэймон.

– И я тоже, – заверила его она. – Первую ночь я провела на лавочке в парке – ровно до того момента, пока не начался дождь.

– А потом? – Его лицо превратилось в угрюмую маску.

Это была ее единственная ночь на улице. Лиззи быстро сообразила, что если она в ближайшее время не найдет себе кров, то респектабельные люди не возьмут ее на работу, даже уборщицей.

– Я нашла работу уже на следующее утро, – сказала Лиззи. – Уборщицей. Тем более навыки уже имелись, – с иронией добавила она. – Моя мачеха была слишком скаредной, чтобы платить кому-то за уборку, поэтому дом убирала я. Это сослужило мне хорошую службу, – призналась Лиззи.

– Могу себе представить.

Мог ли он представить себе, что мачеха заставляла ее мыть полы на коленях, не разрешая пользоваться шваброй? Мог ли он представить себе, что она заставляла ее чистить углы зубной щеткой? И убирать за собой снова и снова, когда она приходила с улицы в грязных ботинках?

– На самом деле та работа, на которую я устроилась, была гораздо легче, чем дома, – заметила Лиззи.

– А где ты сейчас живешь?

– Разве ты не спрашивал Ставроса?

Дэймон заглянул в ее глаза.

– Это было бы нечестно.

– Ты прав, – согласилась она, когда они остановились перед мотоциклом. – Ставрос очень хорошо относится ко мне. Я живу в однокомнатной квартире, если это тебе так интересно.

– Да, интересно, – сказал Дэймон, надевая свой шлем.

– Мне знаком этот взгляд, – сказала Лиззи.

Он нахмурился.

– Какой именно?

– «Она росла, как принцесса, и ее падение было стремительным и жестким». Знаешь, сколько раз за всю жизнь люди так смотрели на меня? Но знай, что я никогда не была так счастлива, как теперь.

И это было правдой. У Лиззи была дочь, которая любила ее, и работа, которая давала деньги на оплату квартиры. Да, иногда приходилось очень туго, но Лиззи никогда не брала деньги в долг.

– Может, хватит? – спросила она, когда Дэймон дал ей шлем. – Давай теперь поговорим о тебе.

– Не думаю, что это хорошая идея, – решительно заявил он. – Я очень скрытный человек. – Садись.

Эта стычка очень взбудоражила Лиззи, и она думала об этом, когда они ехали в город. Никто из них не желал уступать. У нее подрастала дочь, которую нужно было защищать, и Лиззи готова была делать это с яростью тигрицы, а Дэймон был очень жестким человеком, насколько ей было известно. Невзирая на свое обаяние, которое он пускал в ход, когда ему это было нужно, он оставался твердым как скала.

Дэймон остановился перед рестораном.

– Не хочешь выпить? – предложил он, когда она сняла свой шлем.

– Нет, спасибо. Но благодарю тебя за чудесный вечер.

– Ну что тебя останавливает всего-то от кружки пива? – настаивал он, слезая с мотоцикла.

Лиззи колебалась, но была вынуждена признаться себе, что ей было бы приятно оказаться по другую сторону барной стойки. Ставрос выглянул из-за кухонной двери, затем удалился с довольной улыбкой. Хотя бы ради него ей надо было остаться с Дэймоном. И хотя напитки им предлагались за счет заведения, Дэймон все же заплатил.

– Итак, – сказал он, взглянув на нее поверх кружки с пивом, – расскажи мне о своей мачехе, Золушка.

– Хватит об этом, – сказала Лиззи.

Она была обязана мачехе тем, что та помогла ей столкнуться с реальностью. Если бы не эта злая женщина, Лиззи выросла бы избалованным ребенком, без всякого чувства ответственности, но когда она оказалась на улице без гроша в кармане и при этом обнаружила, что беременна, в сознании ее произошел переворот. Вся ее жизнь теперь была посвящена Тее.

Наклонив лицо к бокалу с коктейлем, Лиззи стала пить его через трубочку, не желая говорить о том времени, когда мечты ее развеялись в прах.

Ее отец сорил деньгами, когда она была совсем юной. Теперь она знала, что все средства принадлежали Гавросу.