Цитаты из книги «Разум в тумане войны. Наука и технологии на полях сражений»

Около 45 млн литров гербицида под названием «эйджент оранж» (он не был оранжевым; оранжевой была полоса на бочке) было распылено во Вьетнаме с 1961 по 1971 год. По сегодняшним оценкам, в этих 45 млн литров содержалось около 170 кг диоксина — одного из самых опасных химических веществ. Миллионы граждан Вьетнама, десятки тысяч ветеранов Вьетнамской войны из разных стран, тысячи рабочих и других сотрудников подверглись действию этого гербицида. Страну заливали «эйджент оранж» и другими гербицидами в соответствии со стратегией лесной войны. Это имело колоссальные долгосрочные последствия для здоровья.

Научные исследования ранений человека, о которых я здесь говорю, — это исторические свидетельства того, как рассматривался человек — какое значение он имел — во все более жестокой индустриализованной научно-технической войне XX века. Война пробудила интерес к экстремальным физическим состояниям в результате ранений и стресса, состояниям, которые можно было изучать «естественным образом» на поле боя или в лабораторных условиях. Этот интерес был отражением ужасных переживаний Первой мировой войны.

Научные исследования военного характера нередко выглядят как нечто, ориентированное на насилие. В 1943 году физиолог из Йеля Джон Фултон описывал коллеге головной мозг как «полужидкую субстанцию, неупруго взвешенную в спинномозговой жидкости внутри жесткой коробки»2

В XX веке ученые и врачи, стремящиеся решить задачи современных вооруженных сил, начали создавать детальную картину человеческого организма как мишени. Они выискивали наилучшие способы как его разрушения, так и поддержания функционирования, чтобы позволить человеку продолжить уничтожение других людей.

Япония капитулировала в середине августа. Сегодня большинство серьезных ученых считают, что вступление Советов в войну на той же неделе, когда были сброшены бомбы, стало решающим фактором, приведшим к капитуляции. Расхожее представление, будто атомные бомбы положили конец войне, было создано теми, кто отвечал за их применение. Архивные документы для внутреннего пользования как в Японии, так и в Соединенных Штатах, внимательно изученные Хасегавой, доказывают, что подключение Советского Союза к военным действиям было более важным для приближенных императора в Токио16.

Видный немецкий химик Фриц Габер, позднее получивший Нобелевскую премию за процесс синтеза аммиака, возглавил разработку химического оружия в Германии. Габер руководил Институтом физической химии кайзера Вильгельма в Берлине. Он был влиятельным ученым и настоял на приглашении Альберта Эйнштейна на работу в Берлин из Праги в 1912 году. Всецело преданный делу развития химии в Германии, он видел в войне возможность повысить ценность этой науки в глазах государства.

На войне человек является как оружием, так и мишенью. Война — это сфера интенсивного взаимодействия, где физические возможности человека доводятся до предела, а ранение служит ключевой формой доказательства, как научного, так и политического. Раненый человек — это свидетельство победы или поражения. Это еще и научное свидетельство возможностей и ограничений организма. В биологии и медицине, сосредоточенных на возможностях человека с точки зрения войны, очень ясно видна двойственная природа знаний о том, как исцелять и поражать. Они сплетены так тесно, что их бывает трудно разделить. В XX веке ученые и врачи, стремящиеся решить задачи современных вооруженных сил, начали создавать детальную картину человеческого организма как мишени. Они выискивали наилучшие способы как его разрушения, так и поддержания функционирования, чтобы позволить человеку продолжить уничтожение других людей. В

Формы войны, именуемые сегодня «терроризмом», — это научно-технические обходные пути, являющиеся ответом на эффективность и избыточность совершенного оружия.

Обычно мы считаем, что потребитель по собственному желанию что-то потребляет или приобретает. Я же рассматриваю людей, подвергшихся воздействию любых видов оружия (не только атомных бомб), как потребителей, чтобы в полной мере включить их в индустриальную «цепочку поставок» в качестве законных участников, которых следует учитывать при оценке технологии и ее историческом анализе4. Я считаю, что люди, подвергшиеся воздействию оружия, напрямую ощущают последствия создания, накопления, испытания и использования подобных технологий. В этом смысле они являются (невольными) потребителями этих технологий, и пережитое ими играет ключевую роль при реконструкции истории науки, техники и войны.

Социальный и политический уклад обеспечивает в определенной мере эффективность технических решений. Большинство технологий фактически представляет собой комбинацию людей и технических элементов