– Ты продержалась в одиночестве целое лето, смогла выбраться из норы, дралась врукопашную с заражённым, но испугалась обезумевшей старухи? – осведомился он, угрожающе нависая надо мной. – Или меня?

Он внимательно изучал моё лицо, словно пытаясь понять, насколько близок к правде. Сжавшись в один напряжённый комок, я была готова ожидать от него чего угодно.

– Давай забудем о том, что произошло, – вдруг тихо сказал он. – Спишем всё это на твои гормоны.

– Ты обещал… – слабо забормотала я.

– Ты сама вынудила меня, – жёстко оборвал он мою речь. – Веди себя пристойно в чужом доме, и ни один наш человек и пальцем к тебе не притронется. Не соблюдаешь правила – пеняй на себя. Всё очень просто.

Он отошёл к противоположной стене и аккуратно приоткрыл одинокую дверь.

– Следуй за мной.

Заглянув в проём, я увидела, как он не спеша удаляется от меня по пристроенному переходу.

– Ну же, идём, – кинул он через плечо.

Обернувшись по сторонам, я нерешительно переступила порог двери, которой здесь явно не должно было быть.

– В одном здании нам было тесно. Мы объединили три жилых дома переходами, – пояснил он чуть позже, открывая передо мной ещё одну дверь. – Чтобы не нужно было выходить на улицу каждый раз, как приспичит заглянуть в медблок, на кухню или к Командиру. Очень экономит время и место. Мы обосновались здесь достаточно давно, чтобы понять, что лучшей стратегической точки нам не найти, так что строимся на совесть. Готовимся к зиме.

Здесь всё было по-другому. Старый, но добротный паркет поскрипывал под нашими ногами. Стены были обиты плотной узорчатой тканью, совсем не похожей на обычные обои. Узкий коридор наполняли приглушённые звуки, залетающие сюда из соседних помещений. Свернув за угол, мы наткнулись на явно скучающего парня, привалившегося к дверному косяку. Завидев нас, он выпрямился и довольно кисло улыбнулся. Вид у него был помятый и заспанный, даже волосы торчали в одну сторону, будто его корова лизнула.

– Ну, здравствуй-здравствуй, – по-свойски пожал он руку доктору. – Наконец-то…

Но тут он увидел меня, и лицо его удивлённо вытянулось.

– Ром, – взглянул он с укором. – Вообще-то…

– Я знаю, – холодно отозвался мужчина, вновь протягивая тому руку. – Ключи дай.

– Если мы из-за тебя попадёмся…

– Командир давно уехал? – быстро перебил его Роман Александрович.

– Минут пятнадцать назад. Но…

– А приказ был?

– Приказа не было, – растерянно доложил парень.

– Ключи. Ты попусту сотрясаешь воздух и тратишь время.

Человек недовольно хмыкнул, но требуемое отдал.

– Чего морда такая кислая? – вдруг слабо улыбнулся Роман Александрович, ковыряя в замочной скважине ключом. – Приказ не пускать был?

– Не было, – недовольно признался парень.

– Я работу свою делаю?

– Делаешь.

– Вот и всё. Иди, перекури.

Сдержанно хлопнув товарища по плечу, Роман Александрович отворил дверь, жестом приглашая меня войти первой. Настороженно обернувшись на собравшихся, я шагнула на светлый кафельный пол. Это помещение, очевидно, когда-то было кухней, но его переделали под иные нужды.

Не успев даже как следует осмотреться, я заметила в комнате знакомое лицо. Губы невольно дрогнули и вытянулись в улыбку.

– Том!

Сорвавшись с места, я свалила с края стола какие-то инструменты и порывисто обняла его. Англичанин опасно качнулся, но устоял под моим напором. Уткнувшись носом в мужскую грудь, я глубоко вдохнула его тепло.

– Я не ожидал тебя здесь увидеть, – ошарашенно признался он. – Как дела, чудовище?

ГЛАВА 44. СДЕЛКА

Меня шатало. Точнее сказать, шатало Тома, а я качалась с ним за компанию. Я поздно сообразила, что он с трудом стоит на ногах, и теперь мне было немного стыдно за свой душевный порыв. Затаившись, я некоторое время прислушивалась к состоянию своего спутника, пытаясь угадать, стоило мне отпускать его или ещё нет. На нём, по всей видимости, не было наручников, но обнять он меня почему-то не спешил.

Доктор закрыл дверь на замок изнутри и побренчал ключами, закидывая их в карман. Недовольно осмотрев сотворённый мною беспорядок, он разочарованно цокнул.

– Скальпель, – обратился он к нам.

Я непонимающе хлопнула глазами, но по гнетущему молчанию Томаса довольно быстро сообразила, в чём тут дело.

– Я жду, – Роман Александрович снял очки и устало сжал переносицу.

Серебристый прибор, звякнув, упал к нашим ногам.

– Два сапога пара, – с укором заметил доктор и вновь перешёл на английский. – Кажется, я просил тебя не вставать. Но я рад, что тебе уже лучше.

По доктору сложно было угадать, так ли уж он этому рад на самом деле. Лицо мужчины было непроницаемым, и я не всегда могла уловить его истинную эмоцию.

– Зачем ты привёл её? – довольно мрачно озвучил волнующий нас обоих вопрос Том.

Роман Александрович неспешно водрузил очки обратно на нос и слегка пожал плечами:

– Мне показалось это хорошей идеей, – его руки нырнули в карманы. – Однако если тебе не нравится её присутствие, я могу отвести её обратно.

– Нет, – поспешно выпалила я, поймав на себе его испытывающий взгляд. – Я хочу остаться здесь!

Том молча обхватил меня за плечи. Не дождавшись возражений, доктор принялся нерасторопно собирать сваленные инструменты.

– Как ты помнишь, мы договорились исправить шов на твоём плече. Думаю, твоя спутница не будет против того, что я избавлю тебя от последствий её вольного творчества.

Я насупилась. Да, «творчество» было действительно вольным. Но на тот момент это было лучше, чем ничего.

– Меня всё устраивает, – сухо отозвался англичанин.

– Дело не в том, устраивает тебя это или нет. Совместимо ли оно с жизнью – вот главный критерий, – назидательно продолжил Роман Александрович. – Сшивать живого человека без должного опыта и обычными нитками – это крайне жестоко. Рана уродлива, воспалена, и ничего хорошего от неё ждать не стоит.

Залившись краской я, однако, не могла не согласиться с прозвучавшими словами. В свете последних событий я совсем позабыла, что должна была следить за всем этим, а Том не имел привычки жаловаться мне на своё самочувствие.

– Он прав, – тихо поделилась я своими мыслями с Томасом, отстраняясь и растерянно теребя его одежду. – Из меня тот ещё…

– Я не доверяю тебе, док, – отрезал Том, даже не обратив на меня внимания. – Где гарантия, что ты не сделаешь мне хуже?

– Это не в моих интересах, – спокойно отозвался Роман Александрович, унося инструменты в дальний угол комнаты. – Я лишь хочу помочь.

– Ты привёл её сюда, чтобы завоевать моё или её доверие? – предположил мужчина, и я почувствовала, как его грудь широко раздаётся в стороны.

Помедлив, Роман Александрович обернулся:

– Нет, не ради этого. Честно говоря, мне плевать на ваше доверие. Я всего лишь делаю свою работу.

Томас утробно рыкнул, с силой изгоняя воздух из лёгких.

– Посмотри на неё, – зло процедил он. – Она же напугана!

Моё сердце тревожно зашлось от его тона.

– Ты думаешь, я поверю тебе? – англичанин повысил голос, мягко отстраняя меня в сторону. – Что ты с ней сделал?!

Широко шагнув, он пошатнулся, но устоял на ногах, вовремя схватившись за край стола. Стол жалобно скребнул ножками по кафелю, но выдержал. Том постарался выпрямиться и держаться ровно, но был слишком физически измождён для этого. Я чувствовала его злость – она была практически осязаемой. В уголках глаз доктора собрались мелкие морщинки:

– Ничего, – он подошёл ближе, и за холодной маской я увидела еле уловимую улыбку, адресованную скорее мне, чем англичанину. – Это не должно тебя беспокоить.

Кажется, Томасу не понравился такой ответ. Но прежде чем я успела остановить его, рука доктора незамедлительно нырнула вниз. Мой слух настолько обострился, что я, кажется, услышала, как мягко щёлкнул предохранитель.

– Сядь на стул, – спокойно попросил Роман Александрович. – Поверь, я не хочу, чтобы события развивались именно так.

Англичанин помедлил. На его лице застыл гнев, смешанный с отчаянием. Он тяжело и часто дышал, уже готовый броситься вперёд. Хорошо, что ему до сих пор хватало ума оставаться на месте. Мои же ноги попросту приросли к полу. Я так и не смогла выдавить ни слова, а лишь отстранённо наблюдала, как пистолет перемещается в мою сторону.

– Я сказал – садись, – чуть раздражённо повторил мужчина. – Зачем ты вынуждаешь меня делать это?

Том с готовностью сделал тяжёлый шаг в сторону и заслонил меня собой.

– Сволочь, – мрачно заключил он, расправляя плечи и даря доктору презрительный взгляд. – Как низко нужно упасть, чтобы из человека, спасающего жизни, превратиться в палача?

– Ба! – не сдержавшись, ухмыльнулся доктор. – Какие высокопарные речи. Ты переигрываешь, Томас.

Он опустил пистолет и, не особо спеша или боясь чего-либо, подошёл ещё ближе. Том стоял на ногах благодаря лишь своему упрямству, вряд ли он был сейчас способен обезоружить доктора или хоть как-то существенно навредить ему на самом деле. Роман Александрович тем временем провернул в руке пистолет и протянул его мне. Англичанин нехотя посторонился и непонимающе нахмурился, переводя взгляд с доктора на меня.

Я опустила лицо в пол и побледнела. Дрожащей рукой обхватила холодную рукоять оружия, чувствуя, как наши с доктором пальцы на секунду соприкасаются. От волнения у меня даже пересохло в горле.

– Можешь выстрелить в меня, если я сделаю мистеру Стэнсбери что-то не так, – любезно предложил мне Роман Александрович и отступил.

«Он ведь знает, что я не выстрелю» – подумалось мне, но я согласно кивнула, чтобы поддержать это представление. Том некоторое время просто смотрел на меня и выжидающе молчал. Наверное, он думал, что я тут же возьму доктора на прицел и потребую проводить нас к выходу, но я вынуждена была разочаровать его.

– Тин, надеюсь, ты объяснишь мне, что происходит? – наконец в замешательстве подал он голос.

– Он присматривал за мной всё это время и даже привёл сюда. Думаю, – я помедлила, неуверенно взглянув на доктора, – мы можем ему доверять.

Кажется, Роман Александрович остался доволен моим ответом, пусть и не сдержал призрачной ухмылки. «Врать и недоговаривать – интересно, это одно и то же?» – мрачно озадачил меня мой внутренний голос.

– Тебя запугали? – продолжал стоять на своём Томас, всё же стушевавшись. – Скажи, если я не прав! Тин, что с тобой произошло, пока мы были порознь?

Взяв меня за плечи, он прищурился. Его губы приоткрылись, словно он желал спросить меня ещё о чём-то более конкретном, но решил повременить.

– Всё в порядке, – слабо ответила я, невольно отводя глаза. – Ничего сверхъестественного не произошло.

– Умоляю, не ври мне…

Тяжесть пистолета приятно оттягивала руку, но я не могла себе позволить им воспользоваться.

– Она разгромила любезно предоставленную ей комнату, испортила личное имущество и моё моральное здоровье, – внезапно пришёл на помощь Роман Александрович. – Кстати, стоило упомянуть, что она беременна. Я бы был более подготовлен к таким гормональным катастрофам.

Поморщившись от непрошеных пояснений, Томас на долю секунды сжал мои руки.

– Это правда?

Я понуро кивнула, всё ещё старательно избегая его прямого взгляда. «Гореть тебе в аду, прислужница сатаны!» – имитируя голос сумасшедшей старухи, увещевал мой голос в голове.

– Милая, – англичанин мягко взялся за мой подбородок и заставил посмотреть на него. – Разгром – это сущая ерунда для тебя! Я не верю, что ты из-за него испытываешь муки совести. А ты их испытываешь, я чувствую. Случилось что-то ещё…

Доктор наблюдал за нами практически скучающе. Если бы только его не было рядом! Если бы только мы остались с Томасом наедине! Я чувствовала, что не могу произнести при своём надсмотрщике ни слова. Не знаю, когда именно я подписала этот негласный договор, но нарушить его я уже не могла. Мне казалось, от любого моего слова будет только хуже. Том так слаб сейчас… И нам обоим нужна была помощь. И хоть какой-нибудь союзник на базе, пока мы не придумаем что-нибудь более подходящее.

– Мне жаль, я не сдержала обещания, – не совсем соврала я. – Ты ведь просил меня не провоцировать их. Извини.

Губы мужчины дрогнули и поджались. Он разочарованно покачал головой и вздохнул. Мне показалось, что ссадины и синяки на его лице стали чуть менее яркими. С него вообще ушла вся лишняя краска, оставив ему несколько болезненный вид. Окинув растерянным взглядом пространство за мной, он вдруг тихо поинтересовался:

– Ложь во благо?

Я коротко кивнула.

– Ох, чёрт, – недовольно послышалось мне в ответ. – Лучше бы не спрашивал…

Тяжёлая ладонь опустилась на мой затылок.

– Девочка, ты опять не оставляешь мне выбора, – прошептал он мне в волосы. – Но если ты считаешь, что так будет лучше… Что я должен сделать?

– Пусть он займётся этим чёртовым швом, – отозвалась я. – Ибо это меня сейчас беспокоит в первую очередь. Толку от нашего побега, если ты отбросишь копыта где-нибудь по дороге?

Длинные мужские пальцы с силой разминали мне шею, словно так и желая свернуть её.

– Хорошо, – с трудом согласился он и добавил чуть тише: – А что потом?

– Ничего.

Его рука замерла.

– Разве мы не должны выбраться отсюда? – осторожно поинтересовался он.

– А у тебя хватит сейчас на это сил? Нужно постараться наладить с ними диалог. Если тебе поверили, не думаю, что у них останутся основания и дальше держать нас взаперти. Нам нужно постараться убедить их…

Роман Александрович тактично откашлялся, заставив меня замолчать. Пожалуй, я говорила достаточно громко, чтобы он смог расслышать, о чём я вела речь.

– Мне жаль нарушать ваше единение, – обратил он на себя внимание, – но, раз уж мы договорились, мне нужно заниматься своими прямыми обязанностями.

Том больше не стал возражать. Оставив наши разговоры на потом, он тяжело бухнулся на стул и молча стянул с себя одежду.

Интересно, что было у доктора на уме? Действительно ли он не преследовал никакой цели? Могло ли быть так, что под видом помощи он просто пытается втереться к нам в доверие, а командир на самом деле прекрасно осведомлён о происходящем?

Я несколько раз обошла вокруг них, пытаясь убедиться, правда ли на моём спутнике нет «ни единой царапины», как меня заверили. Но заметила на теле Томаса столько следов, что затруднялась ответить, когда он их получил. Всё-таки от Дядьки ему недавно порядочно прилетело, и визуальный осмотр меня не особо-то успокоил, а спросить прямо – язык не поворачивался.

– Не мешай мне, – настоятельно попросил Роман Александрович. – Ты загораживаешь мне свет. Отойди.

Переступив с ноги на ногу, я подозрительно прищурилась и поспешно вытащила из пистолета магазин. Полный. Том кинул на меня напряжённый взгляд.

– Думала, разряженный? – тут же отреагировал доктор, даже не повернувшись в мою сторону.

– Глупая идея – доверить мне оружие, – не удержалась я от замечания. – Мы ведь можем взять тебя в заложники…

Доктор глухо посмеялся.

– Честно говоря, плохая затея. Не такая уж я и важная птица.

– А может быть, важная?

– Может быть. Попробуйте, – с лёгкой издёвкой предложил Роман Александрович. – Только вот если не получится – сами виноваты. Я предупреждал.

Подойдя к столу, я по привычке запрыгнула на него и устроила пистолет на коленях. Дёрнувшись, Томас зашипел и витиевато выругался на смежном языке. Дожидаясь, пока пациент успокоится и вновь примет неподвижную позу, Роман Александрович тяжело вздохнул:

– Твоя школа? – кинул он мне через плечо.

Не знаю почему, но я довольно зарделась.

– Просто нужно делать это нежнее, доктор, ещё нежнее, – не удержалась я от комментария.

Томас подарил мне красноречивый взгляд, но стоически промолчал. Доктор тем временем отложив инструмент, потянулся за другим и между делом решил вдруг поинтересоваться:

– Как дела у Сани?

Нужно было видеть, как англичанин изменился в лице.

– Откуда ты его знаешь? – вырвалось у него.

– Здесь почти все его знают или хоть раз о нём да слышали, – ухмыльнувшись, повторился доктор. – Как-никак – сын Командира, пусть и дурак отменный.

Мы с Томасом переглянулись.

– Получается, – осторожно подбирала я слова, – он живёт здесь, на базе?

– Раньше жил, – поправил меня Роман Александрович. – Пока не решил уйти в вольное плаванье. Месяц назад с отцом поссорился и ушёл. В последнее время новостей о нём мало – хорошо скрывается. Так что я рад получить о нём хоть какую-то весточку.

– А я говорил, что он врал тебе! – мрачно подытожил Том.

– Скорее, недоговаривал, – задумчиво поправила я, вспоминая всё то, что мне наплёл дезертир.

– А что, если он изначально вёл нас сюда?

– Это вряд ли, – влез в нашу начинающуюся перепалку доктор. – Его сюда и атомной войной теперь не загонишь.

Мы с англичанином, не сговариваясь, замолчали. При допросе у командира Саню мы упоминали и не раз, но, кажется, эта тема мало кого интересовала. А тут – такие интересные подробности!

– Кто тебя ранил? – вдруг уточнил доктор у Томаса.

– Она, – бесхитростно кивнул на меня Том, занятый сейчас совсем другими мыслями.

Я хмуро взглянула на него в ответ и почувствовала ощутимый укол совести.

– Неожиданное проявление любви, – сдержанно усмехнулся Роман Александрович и обернулся. – Слезь со стола, пожалуйста.

С неохотой я предельно медленно соскользнула с гладкой столешницы, красноречиво закатив глаза. Том не сдержал лёгкой улыбки. Я хотела что-то сказать в ответ, но желудок в очередной раз конвульсивно сократился, и я поспешно прикрыла губы ладонью, шумно вздохнув через нос.

– Мутит? – быстро подметил доктор.

Лишившись желания открывать рот, я коротко кивнула.

– Только не в раковину, – крайне убедительно попросил он, заметив мой беглый взгляд. – И не на пол. Загляни в кабинет, там в углу есть ведро – можешь взять.

Не желая испытывать судьбу, я быстро кинула оружие на стол и на подгибающихся ногах «улетела» к указанной мне приоткрытой двери. В этой небольшой комнате не было окон. Где-то над открытыми стеллажами с коробками назойливо гудела небольшая вытяжка. На длинном письменном столе белым светом горела настольная лампа, рядом лежали аккуратные стопки бумаг и раскрытый журнал.

Ведро нашлось достаточно быстро. Плюхнувшись в мягкое кресло на колёсиках, я обхватила ёмкость обеими руками и постаралась лишний раз не шевелиться. Вдох-выдох. Зацепившись взглядом за журнал, я полюбопытствовала и пролистала пару страниц. Вдох-выдох. Красивый ровный и разборчивый почерк украшал, иначе и не сказать, пожелтевшие листы. Ничего примечательного – просто какие-то медицинские заметки. Раскрыв страницы веером, я быстро полистала их, улавливая какой-то специфический запах, пока по одной из них не соскользнул кусочек плотной бумаги и улетел куда-то вниз.

– Чёрт! – тихо высказалась я, быстро отставляя ведро на пол.

С трудом опустившись на колени, я заглянула под стол – и моему взгляду открылись нижние полки, заполненные какими-то банками. Внутри некоторых из них было заключено нечто, напоминающее по форме пиявку, остальные препараты я не успела разглядеть.

– Фу, – скривилась я и на ощупь притянула к себе ведро, – формалин…

Тут-то меня и вырвало, спасибо баночкам. Запах формалина мне был хорошо знаком, и даже странно, что моему мозгу понадобилось так много времени, чтобы его вспомнить. После относительно недолгого общения с моим новым пластиковым другом я перевела дыхание и в очередной раз сплюнула, чувствуя приятную пустоту в области желудка. Всё. Теперь там точно ничего больше не было, а стало быть, и сюрпризы у моего организма временно закончились.

Убрав ведро подальше, я оставила находки на потом и попыталась найти утраченную бумагу. Цветной край её как раз торчал из-под тумбы. Я заинтригованно рассмотрела найденную фотографию и неопределённо хмыкнула. Фото было явно домашним и довольно потёртым. С него на меня смотрела хорошенькая женщина и ребёнок, навскидку лет семи. Никаких подписей с обратной стороны или пометок я не нашла. Уронив руки на колени, я пожевала нижнюю губу и вновь окинула взглядом стеклянные банки.