– Мы говорили о моём прошлом, – поспешила я исправить сложившуюся ситуацию.

– Прекрасно, – сквозь зубы проговорил Стэнсбери.

– Томас! – жалобно простонала я, умоляюще смотря на него снизу вверх.

– Он приставал к тебе?

– Нет! – возмутилась я, слабо посмеявшись. – Нет, что ты!

Мои руки сами собой вытерли раскрасневшиеся щёки и сцепились в напряжённый замок на коленях. Я даже не пыталась встать, боясь, что не удержусь на ногах. Англичанин посмотрел куда-то мимо меня и резко напряжённо выдохнул.

– Не защищай его, пожалуйста, – в голосе мужчины послышалось раздражение. – Не нужно.

– Да он правда тут ни при чём! Это всё я… – не договорив, я запнулась, внезапно понимая, что опять делаю совсем не то, что следовало. Но было уже поздно.

– Вот как? – удивлённо вскинул брови Том, неправильно истолковав моё затянувшееся молчание.

«Твою ма-ать! – схватилась я за голову. – Тин, что ты несёшь?!» Разозлившись на себя, я рывком поднялась на ноги, чтобы не смотреть на собеседника как побитая собачонка.

– Послушай, – как можно смелее обратилась я к англичанину, приблизившись. – Мне просто не спалось, и я…

Я вновь осеклась на полуслове.

«Да-да, – хмуро прокомментировал мой внутренний голос. – И ты пришла к Сане, и вы лежали вместе, смотрели на звёзды, он читал стихи, а потом ты разревелась… Может, лучше соврать, что он приставал к тебе? А то звучит слишком ванильно».

Как это вообще преподнести так, чтобы не смотрелось так… неправильно? Так и не дождавшись продолжения, мужчина тяжело выдохнул, разочарованно поморщился и сунул свои руки в карманы. Его взгляд настойчиво смотрел куда-то мимо меня.

– Тин, иди спать, – вдруг сдержанно попросил он. – Я останусь здесь до утра.

«Лучше просто скажи «хорошо», развернись и уйди, я прошу тебя, – настойчиво посоветовал мне мой разум. – Утром ты всё объяснишь ему, если понадобится». Томас вновь упрямо поджал губы, явно стараясь удержать себя в руках.

– Ты всё не так понял, – решила напоследок заверить я.

– Может быть, – пронзительный взгляд мужчины уколол меня. – И да, мне было неприятно увидеть это. А теперь, пожалуйста, прекрати оправдываться и уйди. Ты и так уже сказала много лишнего.

Наверное, и правда стоило сейчас уйти. И я ушла, оставив его одного. Без объятий, без поцелуя, без дальнейших бесполезных оправданий. Ещё не хватало нам ссориться при постороннем человеке! Саня, к слову, повернулся к нам своей широкой спиной, и мне было непонятно, спит он или всё-таки нет. Он всегда был таким самоуверенным, что его полная растерянность и неловкие попытки успокоить меня всё никак не выходили из головы. Когда я свернулась клубком в своём спальнике, я почувствовала, что от меня чуть уловимо пахнет табаком. Вот ведь въедливая зараза! На душе моей было тоскливо и тревожно.

Силуэт Томаса темнел перед моими глазами. Он сидел, широко расставив свои длинные ноги и напряжённо сцепив перед собою кисти рук. Что-то творилось сейчас в его голове. Надеюсь, я потом смогу распутать это. А сейчас я была способна сделать лишь хуже.

ГЛАВА 38. САНЯ

– Вы поссорились, что ли?

– А? – вынырнув из своих мыслей, я обернулась на бодрый голос Дядьки.

Прищурившись, он силился обвязать самодельное маленькое грузило леской. Руки его были не приспособлены для столь филигранной работы, потому прозрачная нить его не слушалась и упрямо выскальзывала из-под огрубевших пальцев.

– Дай мне, – не выдержав, я перехватила снасти.

По пути к трассе нам попалось довольно крупное озеро, и мы сделали последний привал перед длинной дорогой. Дальше нам предстояло найти транспорт и двигаться преимущественно без остановок до самых Урумчей. По крайней мере, таков был план дезертира. Как я поняла, в Урумчи он уже наведывался, так что можно было смело расслабиться и верить в светлое будущее. Изловчившись, я затянула узел и обвязала грузило ещё раз. Одно мы уже потеряли, не хотелось ещё раз проявлять изобретательность и смекалку – и так уже почти передумали рыбачить, пока собирались.

– Не смеётесь, не тискаетесь…

– Опять ты за своё, – вздохнула я, недовольно закатывая глаза. – Тебе-то какое дело?

– Да надоело смотреть на ваши кислые мины, знаешь ли! – отозвался Санька, подавая мне довольно умело сделанный крючок. – Я, конечно, не то чтобы за Сойера беспокоюсь…

Между делом мужчина обернулся к костру, словно проверяя, точно ли англичанин всё ещё здесь. На его месте я бы даже не сомневалась – Томас не спускал с нас глаз, я даже спиной это чувствовала!

– Не надо за меня беспокоиться, я взрослая девочка, – иронично прокомментировала я. – Разберёмся. Чуть поостынет, и разберёмся.

Привалившись спиной к трухлявому бревну, Дядька вздохнул и вытащил из кармана пачку сигарет. Глухо щёлкнула зажигалка, и вновь на меня потянуло едким сизым дымком.

– За водой вас послать, что ли? – хитро прищурился дезертир, закидывая ногу на ногу.

Задумчиво пробежавшись взглядом от самой кромки воды по широкой тихой водной глади, теряющейся где-то там вдали в зеленеющей поросли, я хмыкнула:

– Это на ту сторону озера, что ли? Конечно, тут-то у нас воды шаром покати…

Стряхнув пепел на камни, Саня заулыбался. Как-то мягко так, по-доброму, что невольно на душе стало легче. Я попросила у него нож и уткнулась в коленки, заканчивая прилаживать крючок.

– Каким человеком был твой отец? – вдруг спросил он.

Сморгнув, я помолчала, не зная, что ответить.

– Человек как человек, – наконец выдавила я. – Курил много. И выпивал иногда… Ничего примечательного.

– Заурядный человек, наблюдающий звёздное небо и цитирующий дочери Брюсова, значит…

– Сань, я тебя прошу, не надо, – спокойно попросила я.

Однако пальцы нервно дрогнули, норовя наскочить на крючок, и я вынуждена была отложить снасти.

– То, что ты не говоришь о нём, лишь усугубляет ситуацию. Готов поспорить, своему англичанину ты об этом не рассказывала.

Да, действительно не рассказывала. Но это совсем не значило, что Дядька вдруг оказался каким-то избранным, посвящённым в самое сокровенное. Этот разговор вчера ночью был лишь случайностью, а сам Саня был для меня совершенно чужим человеком. Если бы не стих…

– А ты? – решительно обернулась я к мужчине. – Ты сам хотел бы говорить о тех, кто был тебе дорог и погиб? Не лучше ли попытаться забыть о них и лишний раз не ворошить плохие воспоминания?

Дезертир смотрел на меня излишне внимательно, будто пытаясь прочитать мои мысли. Глаза его были тёмными, глубокими – я ничего так и не смогла в них увидеть. Кажется, мне не удалось задеть какой-нибудь похожий нерв в нём, раз он остался так холоден к моим словам.

– Но ты не забываешь, – Дядька вытащил сигарету, дыхнул на меня дымом и провёл пальцем по своим обветренным губам. – Ты варишься в этом, раз за разом переживая моменты из прошлого, вместо того, чтобы просто рассказать о своей боли кому-нибудь и успокоиться. А ведь у тебя даже есть кому, вроде как. Время сейчас опасное. Нельзя же оплакивать мёртвых вечно – от тебя так ничего не останется.

А Саня уже, похоже, начал рыбачить. И я, как тупая рыба, проглотила приманку и попала на крючок. Не уплыть, не вырваться, лишь продолжать безвольно вестись за невидимой нитью и быть в итоге пойманной. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что между нами возникла связь. Даже стыдно стало и неуютно от мысли, что он копается в моей душе. Это были совсем не те душещипательные разговоры с Томом, где он всячески старался быть тактичным и не лезть туда, куда его не просят. Дядька видел глубже да к тому же особого приглашения не ждал и церемониться не имел привычки.

– Я пойду, – несмело опираясь на бревно, я заторопилась.

– Куда? – дезертир грустно ухмыльнулся, вновь стряхивая пепел. – В объятия Сойера? Это не поможет, ты же знаешь.

Упрямо поднявшись на ноги, я переступила через бревно и, в поисках поддержки, уцепилась взглядом за Тома. Наши глаза встретились, и на его лице мелькнула тень беспокойства.

– А что, если с ним что-нибудь случится? Кто подарит тебе забвение потом? – спокойно осведомился у меня за спиной Саня, словно почувствовав наш зрительный контакт. – Может быть, я?

Тревожная струна дрогнула внутри меня, заставив невольно прислушаться к его словам.

– Точно не ты, – сдержанно процедила я, помедлив.

– Опять злишься на меня почём зря, – дезертир отрывисто посмеялся. – Кто знает, как оно обернётся… Умей отпускать, Тин. Учись.

Мне непреодолимо захотелось уйти от него, убежать прочь. Я сделала несколько быстрых шагов мимо сидящего у костра англичанина, направляясь в высокую приозёрную траву. Спустя мгновение, когда упругая зелень уже билась о мои ноги, я почувствовала, как воздух вокруг меня сгущается, становится душным и невыносимым. Голова закружилась, а к горлу подкатила тошнота. Стало страшно. Я качнулась, приложила ко лбу прохладную руку и упала на землю как подкошенная.

Что было потом, я помню смутно. Были чьи-то крепкие руки и слова, русские и английские, пустая брань и тишина. Вынырнув из краткого забытья, я очнулась на разложенном спальнике – ноги закинуты на рюкзак, рубашка наполовину расстёгнута, а под носом невыносимо пахнет чем-то резким – поблизости лежала какая-то дурацкая тлеющая трава. Первое же, что я сделала, так это дотянулась до неё рукой и откинула от себя подальше.

– Ай-яй-яй, как нехорошо! – раздался тотчас же рядом со мной голос Сани. – Взяла, выбросила мой букет!

– Тин! Тин, ты в порядке?! – прервал наигранное ворчание дезертира взволнованный голос Томаса.

Том склонился и легонько похлопал меня по щекам:

– Какая же ты бледная, девочка моя… Как себя чувствуешь?

Молча отстранив его руку, я зажмурилась, подавляя никуда не девшийся рвотный позыв.

– Ну, как самочувствие? – подключился Дядька, сидящий по правую сторону от меня. – Глаза видят? Ухи слышат?

– К сожалению, да, – сдавленно выдавила я.

– Блевануть не хочется? – в лоб спросил Саня, неестественно для него хитро прищуриваясь.

Я медленно подняла на него взгляд и поняла сразу всё, что он хотел сказать мне этим вопросом.

– Нет, – соврала я, пытаясь привалиться на близстоящий рюкзак.

– Да неужели? – хмыкнул проницательный дезертир, не сдержав улыбки.

– Отстань от меня, – слабо попросила я. – И без того тошно…

Дядька заинтригованно обернулся на Томаса и оценивающе смерил того взглядом. Том, замолкнувший, как только Саня подал голос, рассеянно сжимал мою ладонь. Его глаза шарили из стороны в сторону, будто бы он лихорадочно соображал что-то.

– Я в порядке, – поспешила я успокоить его.

Он открыл было рот, словно желая сказать мне что-то, но тут же закусил губу, так и не решившись.

– Да-а, ребята, – развеселился дезертир, нервно ныряя в карман за пачкой сигарет. – Ну вы даёте!

Качая головой, Санька извлёк сигарету и зажал её губами, лихорадочно ища зажигалку.

– Ну, вы красавчики вообще…

Наконец не выдержав, я аккуратно поднялась, придерживаясь за руку Томаса, и села.

– Это не то, что ты думаешь, – хмуро бросила я Дядьке.

– Серьёзно? И что же тогда? – так и не найдя, чем прикурить, мужчина взял сигарету в руку и явно нервно завертел её между пальцев.

– Отравилась, приболела.

– На голову ты приболела, дорогая, – не сдержавшись, высказался Саня.

Задетая его словами, я педантично расстегнула оставшиеся пуговицы и скинула клетчатую рубашку с плеча.

– Вот, смотри! – рыкнула я ему в лицо. – Хорошо видишь?!

Мужчина задумчиво осмотрел растёкшийся по моей руке синяк от укуса и чуть затянувшиеся раны. Цокнув зубом, он протянул ко мне руку и небрежно набросил рубашку обратно на плечо.

– И ты серьёзно думаешь, что из-за этого тебе стало плохо? – нахмурился он.

Я удивлённо хлопнула глазами, совсем не ожидая такой реакции с его стороны. Дезертир же тем временем подцепил свою штанину, выдернул её из берца, и продемонстрировал мне покрытую чуть зажившими шрамами голень.

– Вот это укус, – серьёзно произнёс он. – Даже, по-моему, два или три… не помню точно. И вот, – подцепив узелок, он быстро размотал обвязку на своей руке и сунул мне под нос разодранное запястье.

Рана была обширной, довольно свежей и настолько отвратительной, что мне пришлось отвернуться, чтобы меня не стошнило. Прикрыв рот рукой, я всё же не могла проигнорировать увиденное. Его руку словно погрызла крупная собака. Некоторых фрагментов явно не хватало, поэтому кожный покров то и дело прерывался, ныряя в щели между переплетениями неумело наложенных швов. Томас смотрел на открывшуюся нам обоим картину с немалым отвращением и явно желал, чтобы дезертир держался от меня подальше.

– Впечатляет? – поинтересовался Дядька, вовремя убирая руку. – У меня есть ещё, но я думаю, что и этого будет достаточно. С тех пор, как я сбежал в горы, я многое повидал и пережил не одно нападение. Хочу заметить, что чувствую я себя всё это время просто прекрасно!

Переведя дыхание, я с усилием сглотнула.

– Почему ты не рассказал нам об этом сразу? – спросила я.

– А почему ты не рассказала? – справедливо заметил мужчина, снисходительно улыбаясь. – Так вот, может быть, вернёмся уже к нашим баранам? Мне кажется, ты… в очень интересном положении, Тин. И, – он кинул беглый взгляд на Томаса, – не одному мне так показалось. Сойер и без того почти всегда молчит, конечно, но язык жестов у него о-очень выразительный!

– Я не залетела! – вспыхнула я, решая отложить вопрос о заражении на потом.

– А ты не нервничай, Тинка, дыши глубже, – примирительно выставил перед собой руки дезертир. – Тебе сейчас вообще лишний раз волноваться нельзя…

– Я не могу забеременеть! – отчеканила я.

Застегнув трясущимися руками рубашку обратно, я негодующе обтёрла покрывшееся испариной лицо ладошками:

– Это невозможно.

– Чёй-то? – вскинул брови Саня, зажимая замусоленную сигарету зубами. – Все беременеют, а ты женщина-исключение? Вы ж с Соейром как кролики, тут к гадалке не ходи…

– Нет, не могла. Просто не могла! – с трудом выговорила я, нехотя оглашая вслух, – У меня есть определённые проблемы… Да зачем мне это объяснять вообще?!

– Ну, – задумчиво изрёк мужчина. – Может, с кем-нибудь другим и не могла, а вот с этим… эм… кудесником – раз и смогла! Я слышал, бывает такое.

Оценив весь масштаб катастрофы, отразившийся на моём лице, Санька прыснул и бессовестно заржал.

– Извини-извини, я не нарочно, честное слово! – поспешно ввернул мужчина, вскакивая на ноги. – Вот блин… Надо же так! Все планы…

Ворча ещё что-то, Дядька бодро пошагал к бревну, в поисках утерянной им зажигалки.

– Так, – наконец подал голос Стэнсбери, правильно оценив ситуацию. – Мы уходим.

Растерянно обернувшись на его голос, я почувствовала острое желание расплакаться. Кажется, Том был тоже на взводе, но говорить он со мной старался нарочито спокойным тоном.

– Мы собираем свои вещи, оставляем этого придурка и уходим, – медленно и доходчиво объяснил он. – Поняла?

Мягко коснувшись моего лица, он вытер стремящуюся соскользнуть слезу и несмело улыбнулся мне.

– Всё будет хорошо, – прошептал он быстро, заключая моё лицо в тёплые ладони. – Я позабочусь о тебе…

– Слушайте, а если мальчик родится, Саней назовёте? – вдруг донеслось до нас со стороны берега. – Хотя девочку тоже можно Сашей. Какое у меня универсальное имя, ну просто обалдеть, правда?

– Что он спросил? – тотчас же холодно осведомился англичанин, видя, как побагровело моё лицо.

Мне потребовалось набрать побольше воздуха в лёгкие, чтобы решиться перевести ему суть.

– Назовём ли мы ребёнка его именем, – сдала я Дядьку со всеми потрохами, не покривив душой ни разу.

Том прикрыл на мгновение глаза и напряжённо поиграл желваками.

– Давно заметил, что у него слишком много лишних зубов, – зло процедил он, уверенно стягивая с себя куртку. – Их необходимо проредить.

Я даже не попыталась остановить его.

ГЛАВА 39. ПО РАЗНЫЕ СТОРОНЫ

Kai Engel – Highway to the Stars

– Мало я тебя отмудохал!

– Тебе напомнить, как ты минут десять назад в озере булькал, или сам вспомнишь? – вежливо предложила я Сане.

Кинув на меня косой взгляд, дезертир замолк. Я сидела на земле по-турецки, любовно обхватив АКСУ, поставленный на предохранитель. А то мало ли, не удержусь ведь от соблазна.

Том и Саня стояли напротив, на почтительном расстоянии друг от друга и от меня заодно. Оба были разукрашены так, что любо-дорого посмотреть! Томас активно разминал зашибленные пальцы. Он то и дело неодобрительно зыркал в сторону дезертира подбитым глазом, тот же вытаскивал тёмно-зелёную тину из самых неожиданных мест и бросал на землю. Этот медитативный процесс настолько его увлёк, что казалось, всё остальное его мало интересовало. Наконец, невольно поморщившись, Дядька утёр тыльной стороной ладони сломанный нос, из которого всё ещё шла кровь, и сквозь боль рассмеялся:

– Вот сука! – от души крякнул он. – Нет, ну я ожидал, конечно, что-то подобное…

– Я хочу, чтобы ты переводила мне каждое слово, что он произносит! – с жаром объявил мне Том, хмурясь.

– Прямо-таки каждое? – скептически приподняла я бровь.

– Всё, что он говорит!

– Ладно. Только давай без рукоприкладства, – предостерегла я англичанина.

– Это уже как получится…

– Том, ты перегнул палку в этот раз, – констатировала я факт, чтобы до него лучше дошло. – Хватит.

– Опять защищаешь его? – вырвалось у него сквозь зубы.

Глаза мужчины придирчиво сощурились. Я почувствовала, что он всё равно злится на меня, несмотря ни на что и вопреки всему – ну надо же!

– Нет, – холодно отозвалась я, в свою очередь затаив на Дядьку обиду. – Он просто того не стоит.

Недовольно покривившись, Том осторожно ощупал пальцами припухшую скулу и осторожно пошевелил челюстью, но, тем не менее, кивнул мне. Не знаю даже, каким чудом Саня избежал утопления – англичанин не собирался так просто сдавать свои позиции и был настроен решительно. Нет, я не имела ничего против обычного мордобоя, дезертир его заслужил, но в один прекрасный момент Том напрочь перестал чувствовать грань дозволенного, и мне пришлось вмешаться, чтобы привести его в чувство. Один залп из огнестрела вполне исправил ситуацию в пользу Саньки и поспешно завершил бесцельный обоюдный мордобой. Хорошо, что хоть что-то влияет на Томми по-прежнему эффективно.

– Фу ты чёрт! И сигареты все промокли, – негодующе фыркнул дезертир, пошарив по карманам, и глянул на меня исподлобья. – Тинка, можно хоть в рюкзак залезть на пару сек?

– Стой, где стоишь, – вкрадчиво отозвалась я. – И так дымишь как паровоз.

– Учти, если я не покурю, я вскоре стану нервным и агрессивным, – пригрозил Дядька, с лёгкой полуулыбкой на разбитых губах. – Ну, дай покурить, чё ты? Может, это моё последнее желание! Можешь даже сама достать.

– А вот хрен тебе собачий! – вспыхнула я.

– Тин, – тут же окликнул меня нетерпеливо Стэнсбери. – Я хочу знать всё, о чём вы говорите.

– Не вижу смысла переводить тебе его пустой трёп.

– Я чувствую себя лишним! – в отчаянии повысил голос Том. – Пойми же ты наконец! Каждый раз, когда вы говорите друг с другом, я ничего не понимаю и чувствую себя по-дурацки!

– Не кричи на беременную женщину! – бодро активировался Саня, сплёвывая себе под ноги.

– А ты лучше вообще заткнись! – угрожающе прошипела я на дезертира, задетая его непрошеным напоминанием.

– Тин, пожалуйста…

– Тинка! Ну-ка переведи ему тут пару ласковых…

– Господи, боже мой, да идите вы в жопу оба! – в сердцах воскликнула я, вскакивая на ноги и подхватывая свой скарб.

Кажется, в этот раз перевода не потребовалось. Оба моих собеседника потупили взгляд куда-то в подпространство. Возможно, им стало стыдно, но я уже не смела на это надеяться.

– Всё, с меня хватит, – подвела я итог на английском, обращаясь, собственно, к Тому. – Мы уходим, немедленно!

Чуть помедлив, Томас подцепил с земли куртку и молча перехватил у меня рюкзак, который я попыталась было закинуть себе на спину. Вообще-то у него был и свой, но я не стала противиться его инициативе – меня всё ещё мутило, и отпускать, похоже, в ближайшее время не собиралось.