Глава 2

Алиса была поражена местом, которое оказалось домом ее бабушки, по сути фамильным домом. Дедушка строил его сам, своими руками, очень-очень долго. Все здесь было продумано до мелочей, в этом уютном семейном гнездышке можно было с удовольствием встретить старость и вырастить внуков. Только теперь в доме жила одна бабушка – Анастасия Егоровна, дедушка, Анатолий Степанович, умер около десяти лет назад, и столько же примерно здесь не появлялась их дочь. Алисе было тогда примерно шесть лет, она толком не запомнила ни бабушку, ни ее дом. С тех пор Елена больше не приезжала, полностью поглощенная своими делами и другими ролями, позабыв, что она еще и дочь.

Печь весело потрескивала на кухне, где бабушка принялась суетливо хлопотать. Было видно, что она немного нервничает: столько лет жила одна, без какой-либо надежды увидеться с внучкой, и вдруг та свалилась к ней, как торт с неба, когда она уже и не ждала.

Наличие печки в таком современно обставленном доме очень удивило Алису. Внутри все как в квартире, но есть еще второй этаж, мансарда, красивая столовая и сад за окном. Алиса была поражена, узнав, что все, что она увидела, проходя с экскурсией по дому, сделано руками деда. Дом был выстроен очень качественно и с любовью, продуманы все мелочи: комфортабельные санузлы на каждом этаже, красивый исправный камин в центре зала, кроме того, застекленная беседка-столовая с прекрасными окнами до самого пола, выходившими в сад. От такой красоты у Алисы захватывало дух, но ее лицо привычно ничего не выражало, поэтому бабушка терялась в догадках, какое впечатление на нее произвели дом и она сама.

Бабушка украдкой приглядывалась к своему «нежданному подарку» – именно так она про себя называла внезапно приехавшую внучку, – осмысливая, как столь уравновешенная и даже немного замкнутая девочка могла быть дочерью ее Елены. Она слишком хорошо помнила вспыльчивый и неугомонный характер дочери. Сколько капель валерьянки было выпито из-за нее, сколько они с отцом нервничали, обсуждая ее нескладную жизнь.

Такая она была непостоянная, ветреная – вечно чем-то увлекалась, меняла кавалеров как перчатки. Причем про перчатки не преувеличение: гардероб Елены в самом деле ломился от разной одежды и безделушек, а ведь они с отцом в то непростое время еле концы с концами сводили. Одежда покупалась то самой Еленой на деньги родителей, которые она выпрашивала всеми мыслимыми и немыслимыми способами и аргументами, то ее дарили ухажеры, то подружки давали взаймы – гасить долги дочери при этом, конечно, приходилось Анастасии Егоровне с мужем. Потом была первая наколка, первые найденные в карманах дочери сигареты, возвращения под утро с запахом алкоголя изо рта. Потом Елена увлеклась пением в местном кафе, из-за чего бросила педагогический институт. Впрочем, там она все равно училась через пень колоду, частенько прогуливала, за что постоянно находилась под угрозой отчисления, и давно бы уж была исключена, если б не лучшая подружка – дочь декана.

Сколько скандалов было ими пережито, сколько ее уходов из дома, когда они с мужем не находили себе места и обзванивали всех знакомых, у кого она могла остановиться… Но потом дочь как будто изменилась, и ее постоянные метания закончились.

***

В кафе, где Елена в очередной раз выступала с русским романсом, отдыхала небольшая компания. В ней оказался режиссер театра из другого города, которого крайне заинтересовали манера исполнения певицы, яркая и эмоциональная, и глубина ее голоса, хотя вокал и не был идеальным. Первого впечатления оказалось достаточно, чтобы режиссер пригласил Елену на пробы актрис в его новой постановке. Он не мог найти исполнительницу второстепенной роли русской девушки из глубинки – никто, по его представлению, на нее не подходил.

Вакантным место стало недавно – с тех пор, как он отправил беременную от него самого актрису в декрет, пообещав о ней позаботиться. Но о выходе ее на сцену не было и речи.

После проб Игорь Ростиславович вместо второстепенной роли утвердил Елену на главную! Чем вызвал недовольство и ревность в театральной семье, куда привел «подкидыша», как поначалу ее называли из-за молодости и отсутствия какого-либо образования.

Сама девушка приехала в город буквально с билетом в один конец, так как на обратную дорогу просто не было денег. Она попытала удачу (или ухватила ее за хвост?), бросив все и уехав, даже не представляя, что ее ждет, где она будет жить и что будет, если режиссер решил просто посмеяться над ней.

Но главная роль просто вскружила Елене голову, подняв на гребень волны удачи! Отрезвляло ее только то, что ей по-прежнему нечем было заплатить за жилье, а желудок сводило от голода. Первую ночь девушка провела в подсобке театра. Ей было так стыдно, что она боялась даже пошевелиться: не дай бог, какая-нибудь уборщица или сторож догадаются, что в театре кто-то остался ночевать. Так прошло еще семь почти бессонных ночей в подсобке, пока ее не заметила костюмерша. Женщина не имела собственных детей, а потому театр считала домом, а всех актеров – своими чадами. Она по-матерински опекала их, журила и помогала, чем могла. Поэтому, заметив, что новенькая актриса ночует в подсобке, с радостью приютила ее у себя.

В день выступления Елена была на грани нервного срыва. В то же время некоторая бледность лица, худоба и нервозность как результат бессонных ночей в молодости придают изюминку и даже изящество. Вызубрив свою роль наизусть, вжившись в нее, как будто это и есть ее настоящая жизнь, она ходила на грани потери сознания, с замиранием сердца ждала своего часа, но в то же время ликовала, ни на минуту не сомневаясь в себе.

Это была ее победа! Зал был сражен и наградил начинающую актрису шквалом аплодисментов. Она сразу стала примой театра, без сомнений и осторожных авансов. Она стала жить сценой, этой новой для нее жизнью, извлекая из себя все то, чему не находила применения в реальности. Всю свою неугомонную натуру, все эмоции она направила на перевоплощение в другого человека, и ей это понравилось. Она с восторгом отдавала себя людям, чувствовала их волнение вместе со своим, заставляла плакать вместе с собой, ощущала, как ей передаются эмоции публики, усиливая напряжение и заряжая еще большей энергией.

Так началась ее жизнь в театре. Сколько сладостных минут она пережила там! Она ничего не замечала: ни злых языков, твердивших, что она полная бездарность, ни видавших виды костюмов, ни пыльной старой гримерки – все, что могло бы смутить, вызывало у нее восхищение и восторг! Она наконец нашла себя, свое предназначение, и ее метания закончились. Ее очень хорошо принимала публика, вызывала на бис и громко аплодировала, и это было лучшим подтверждением того, что она наконец на своем месте. Ей девятнадцать лет, она молода, красива и талантлива!

Конечно, чтобы стать достойной служительницей Мельпомены, ей пришлось очень серьезно потрудиться – поступить в театральный институт и получить соответствующее образование. Но талант помогал ей во всем.

На протяжении нескольких лет она наслаждалась, нет, упивалась игрой в театре! Какая бы роль ей ни досталась, за любую она бралась с восторгом и играла всей душой. У нее и раньше не было отбоя от кавалеров, но теперь их стало еще больше, и их круг значительно поменялся: бизнесмены, чиновники, военные, занимавшие завидное положение в обществе. Зачастую они приходили в театр с женами, со скукой и тоской в сердце, а уходили с надеждой, что она станет их любовницей. Она умела зажигать сердца – красивая, обаятельная, эмоциональная, томная, немного дикая, такая разная…

Но ближе к тридцати годам она начала задумываться: все эти поклонники, их ухаживания и бесчисленные подарки, слова о трепетных чувствах и вечной любви – все как смена картонных декораций, не дающая ей ничего настоящего, а лишь опустошающая душу. Ведь никто, никто не предложил ей руки и сердца, не захотел создать с ней семью. Она была лишь легким экзотическим развлечением, и разводиться ради нее никто не собирался. Нет, ей это все надоело, она готова сменить амплуа. Из нее получится замечательная жена и мать.

***

На ловца и зверь бежит. Встреча с будущим мужем произошла в гостях, на дне рождения подруги, чьим братом оказался Марк. Очень серьезный и внимательный, воспитанный, по-настоящему участливый – такой непохожий на всех тех, с кем она до этого общалась, на весь ее привычный круг знакомых, друзей и ухажеров. Рядом с ним она чувствовала себя любимой, и сердце замирало от предвкушения счастья.

Он каждый день встречал ее после театра, но не с букетом цветов, как обычные ее поклонники, а с простыми, земными и милыми вещами. В первый раз пришел с пакетом еды, так как она однажды случайно обронила, что не любит готовить и дома у нее, кроме замороженных пельменей, ничего нет. Носил ей витамины и горячий чай, когда она немного простудилась, но вынуждена была ходить на репетиции новой пьесы. Починил ее любимые наручные часы, у которых сломался браслет. Они ходили в кино, в кафе, просто гуляли – и упивались друг другом. Он, такой простой, земной и заботливый, покорил Елену.

Он не мог прожить без нее и дня. Богемная, возвышенная, красивая, царственная Елена завоевала его сердце, оккупировав все уголки вплоть до самого дальнего. Своей манерой общаться властно, с превосходством, она чем-то напоминала ему мать, но была на несколько тональностей мягче, женственнее и в то же время импульсивнее.

Мать Марка – авторитарная, властная и безапелляционная особа – имела на четверть еврейские корни и унаследовала от своей бабушки курчавые черные волосы и нос с небольшой горбинкой на красивом, с выразительными чертами лице. Марк был ее единственным сыном, она много сил и средств вложила в его образование, вырастив уважаемого, интеллигентного и воспитанного человека, но совершенно безвольного, не готового к встрече с непредсказуемой судьбой и иногда бесчестными людьми.

«Какой ты наивный», – любила говорить Марку его двоюродная сестра Ольга, у которой они с Еленой и познакомились. Общаться с сестрой он любил, только ей доверял и мог поделиться случившимися в его жизни неприятностями, – например, когда его кто-то подставлял на работе, а он, будучи бесхитростным человеком и «простофилей», как говорила Ольга, мог сам себя подставить не задумываясь.

К счастью или несчастью, серьезные потрясения, которые могли бы его закалить или, наоборот, сломать, обходили Марка стороной. Он жил понятно и предсказуемо, пользовался уважением на работе и, хоть и делил одну жилплощадь с матерью, благодаря широте своих интересов не сидел постоянно под ее крылышком. О том, чтобы сын съехал, мать и слышать не желала: в трехкомнатной сталинке после смерти мужа, с которой прошло уже более десяти лет, ей было бы одиноко. О размене, конечно, тоже речи не шло.

Свекровь невзлюбила будущую невестку, но уговорить Марка порвать с ней на этот раз не получилось – он оказался на редкость тверд в своем решении жениться на «актрисульке», как с пренебрежением, граничащим с отвращением, называла она Елену. Мать Марка наотрез отказалась приходить на пьесы с участием Елены под предлогом того, что она слишком любит высокое искусство, чтобы портить свой вкус буфетными антрепризами. На самом деле за брезгливым равнодушием, скорее всего, скрывалась боязнь признать, что Елена вовсе не так уж плоха.

Они быстро поженились. На свадьбу пригласили не многих, так как все деньги решили потратить на покупку и обустройство собственного уютного гнездышка. К тому моменту Марк уже накопил достаточно средств, поэтому молодые смогли позволить себе просторную квартиру в центре города, намереваясь иметь большую семью.

Елена тут же позабыла о театре. Сначала подготовка к свадьбе, затем выбор мебели и штор для их собственного жилья. Новая роль жены и хозяйки дома полностью ее увлекла и в то же время сделала просто счастливой женщиной. На какое-то время…

Счастье немного померкло, когда Марк, ее милый, внимательный и заботливый муж, тоже стал требовать от нее внимания и заботы в виде налаживания совместного быта, уборки, готовки и исполнения прочих скучных обязанностей.

Елена до встречи с Марком жила в съемной квартире и была далека от решения бытовых вопросов. Она договорилась с хозяйкой, и та приходила убирать комнаты раз в неделю. А самой готовить еду Елене даже в голову не приходило – она свято верила в то, что стоять у плиты не ее предназначение. Зачем впустую тратить время, когда гораздо приятнее и интереснее стоять томно на балконе с сигаретой в руке и смаковать неожиданно пришедшую на ум сентенцию о смысле жизни, ну, или размышлять о новой роли, представляя, как хороша она будет в ней.

Она так мечтала быть женой, хозяйкой дома, мамой. Ее представления о своем новом амплуа были возвышенны и прекрасны, но настолько оторваны от жизни… Елена понятия не имела, что такое реальные отношения в семье – со взаимными обязанностями, заботой друг о друге, доверием, принятием недостатков и несовершенств партнера. У нее никогда такого не было – только накал страстей и вспыхнувшая на короткое время любовь. Ее чувства не успевали перерасти в нечто большее, пройти все стадии, когда люди вдруг остывают друг к другу и начинают замечать все недостатки, предъявлять претензии и когда, преодолев все испытания, получают в награду настоящую любовь. Елена представляла семейную жизнь не такой, какой она оказалась на самом деле: с грязными носками и борщом, недовольством ее задержками на работе, невозможностью найти общий язык со свекровью. Все семейные встречи превращались в военные баталии между свекровью и невесткой или заканчивались красноречивым молчанием, которое для бедного чуткого Марка было тяжелее похорон.

В конечном счете семейные встречи стали редкими, Марк предпочитал заезжать к маме один – на чаепитие или когда нужно было что-то починить. А количество неисправностей в квартире матери все росло, и даже Марк стал догадываться, почему так часто начали перегорать лампочки и ломаться стиральная машина. Но он был готов на все ради хрупкого мира в семье.

Тем не менее Елена была полна решимости создать настоящую семью, пусть с готовкой борщей и стиркой носков. Поэтому она принялась изучать кулинарию и всякие секреты успешных домохозяек, почитывая между сценариями скучные журналы по домоводству. К сожалению, на практике получалось не все. Марк с трудом проглатывал очередное кулинарное творение жены, рассчитывая на крепость своего желудка, и выкидывал в мусорное ведро испорченные футболки, термонаклейки на которых были размазаны из-за глаженья горячим утюгом. И почему в журналах не написали, что гладить такие вещи можно разве что через марлю или с изнаночной стороны?

А затем у них появилась доченька. Так как Елена совсем не успевала справляться с домашними делами, о театре пришлось на время забыть. Потом она приняла осознанное решение и совсем ушла со сцены, уговорив себя и поверив в то, что основное ее предназначение и смысл жизни – это муж Марк и дочь Алиса, даже если они сами ее об этом не просили…

***

Алиса смотрела в окно из комнаты, которую ей определила бабушка. Тяжелые облака низко и угрюмо ползли по небу, не оставляя никакой надежды на просвет. Снова забарабанил дождь по жестяному подоконнику и по пустым ведрам, стоявшим под окнами, – бабушка что-то собиралась делать в саду, но с приездом внучки обо всем забыла.

Анастасии Егоровне казалось, что в дом вдохнули новую жизнь и комната, так долго пустовавшая, будто ожила. Словно восприняв теплоту ее мыслей, дождь за окном на время прекратился, и комнату осветили неожиданные лучи солнца, легкой надеждой приоткрывшие сердце одинокой бабули.

Но Алисе робкая улыбка нежданного солнышка показалась усмешкой. Девушка думала, что сбежит от проблем в семье, от мамы, от самой себя, но, очутившись в другом городе, почувствовала себя еще более одинокой и всеми покинутой. Неуютная погода за окном гораздо лучше подходила к неуютным мыслям, роившимся в совсем не окрепшем подростковом сознании.

Большим разочарованием для Алисы оказалось то, что у бабушки нет интернета. Она уже неделю здесь жила и успела соскучиться по школьным друзьям, по своим урокам музыки и даже по игре в баскетбол, куда перед самым кризисом в семейных отношениях ее успела записать мама. Баскетбол девушке не понравился: она и без того комплексовала из-за своего высокого роста, унаследованного от матери, – так теперь еще приходилось терпеть насмешки одноклассников, которые называли их команду каланчами. Но даже баскетбол был куда более веселым и интересным занятием, чем бесцельное лежание на кровати под стук отсчитывающего течение времени дождя.

Алиса слышала, как бабушка несколько раз подходила к ее двери, прислушиваясь, пытаясь понять, все ли в порядке, но она каждый раз делала вид, что спит. Анастасия Егоровна ей очень понравилась, а нежность и забота, которыми она окутала внучку с первых минут ее пребывания в этом доме, даже немного смутили. Ведь они почти чужие друг другу люди: ни общих воспоминаний, ни совместного времяпрепровождения, смешных историй или трогательных праздников – ничего, что бы их сближало и делало родными не только по крови.