Лаура улыбнулась и поднесла цветок к губам, и это смотрелось так притягательно, что Грегори не удержался и прижал девушку к трехсотлетнему дубу. Сегодня Лаура накрасилась ярче обычного, ее губы горели, как красный мак, опасный цветок, и манили, призывая их коснуться, ощутить дурманный вкус. Грегори жадно искал алый рот, но чертова кукла уворачивалась, подставляя ему то одну щеку, то другую.

– Нет, не целуй меня сейчас, смажешь помаду, все поймут, что мы целовались. Она плохо оттирается. Вот уедем на выходные – и делай что хочешь. Я буду всецело твоя, – многообещающе прошептала Лаура прямо в его приоткрытые губы.

Дыхание у девушки было прохладным и свежим, но не таким, как бывает после жевательной резинки с ментолом. В голубых глазах плясали озорные искорки, похожие на солнечные блики в морской воде. Грегори часто проводил каникулы на Средиземном море и помнил этот бирюзовый цвет на мелководье. Нет, это у нее не линзы, подумал он, пропадая в этих глазах.

– Ты согласна уехать со мной на выходные? – неверяще переспросил он.

– Да. Сними номер в каком-нибудь загородном отеле, – заговорщическим тоном продолжила Лаура. – Тронемся в путь в пятницу, на твоей машине. Я скажу мужу, что поеду с Шейлой. Только никому ни слова! Обещаешь?

Грегори на минуту задумался. Ему было важнее овладеть этой девушкой, чем заранее растрепать всем о своей победе. Кроме того, поездка может сорваться, если он будет несдержан.

– Да, обещаю сохранить все в тайне, – заверил он Лауру, за что был вознагражден лучезарной улыбкой.

В пятницу Грегори встретил девушку в условном месте на спортивном автомобиле Aston Martin, разумеется, красном и ослепительно-блестящем.

После занятий Лаура успела переодеться в длинное черное платье с откровенным вырезом и расшитую бисером джинсовую ветровку с бахромой. С распущенными волосами она выглядела богемно и обворожительно. Машина тронулась в путь. Грегори постоянно отвлекался от дороги, заглядывал в декольте спутницы и норовил приподнять подол, чтобы потрогать ее колено.

– Я вижу, тебе невтерпеж, – сказала Лаура, когда они проезжали пригород Радли. – Поверни налево. Давай сделаем остановку и перекусим, тут рядом есть красивые озера.

– А на десерт на пикнике я могу рассчитывать?

– Если будешь хорошим мальчиком! – Лаура завлекающе улыбнулась.

Они проехали по Трапп-лейн мимо промзоны, тут располагались Оксфордская электрическая компания и фирма по производству бетона, опустевшие в конце рабочей недели. На озерах Радли добывали гравий, однако дикая природа брала свое. Молодые люди оставили машину на обочине и углубились в перелесок. Весенний лес пробуждался от зимнего сна, полнился пением птиц, был напоен ароматами лопнувших почек, влажности и прелой листвы. По шуршащей тропинке студенты вышли на берег озера. Лаура огляделась по сторонам и, убедившись, что вокруг безлюдно, расстелила на траве шерстяной плед, затем открыла корзинку для пикника. Внутри обнаружилась бутылка виски и еще теплые фиш-энд-чипс^[6], приготовленные в пабе.

– А ты предусмотрительная, – заметил Грегори, пожирая взглядом выразительные изгибы ее фигуры.

Оперевшись на руку, Лаура откинулась назад, чтобы продемонстрировать великолепную грудь, и повернулась в профиль, якобы созерцая пейзаж. На озере цвели водяные фиалки, над ними носились голубые стрекозы с переливающимися радужными крылышками. Откуда-то издалека, с водных просторов, долетало кваканье лягушек. По небосклону расплескалась акварельная палитра красок – от конфетно-розового до сиреневого, а на востоке воспарила бледная полная луна. Девушка улыбнулась ей, как старой знакомой.

Красота Лауры в меркнущих закатных лучах солнца казалась запредельной, кожа приобрела персиковый оттенок, а солнечные зайчики в отливающих бирюзой глазах плескались опасно близко. Обманчивое мелководье.

Грегори Клиффорд Третий, признанный ловелас, необъяснимо робел перед этой девушкой.

– Если хочешь, выпей, – посоветовала Лаура, доставая пластиковый стаканчик. – Дальше машину поведу я, мне все равно нельзя алкоголь из-за лекарств.

– Ты поэтому так хорошо выглядишь?

– Да, – отшутилась Лаура, – не курю, не пью, не употребляю наркотики и не загораю на солнце.

– Ты словно святая Фридесвида, покровительница Оксфорда. А как насчет чего-нибудь предосудительного, например адюльтера?

Едва уловимая улыбка порхающей бабочкой тронула ее губы.

– Ничего не имею против.

Успокоившись, что обещанное непременно произойдет, Грегори покурил, отхлебнул виски и приступил к еде: алкоголь возбуждал аппетит.

– А ты не будешь есть? – спросил Грег, оторвавшись от фиш-энд-чипс, и вытер жирные пальцы белоснежным платком за сто фунтов.

– Нет, я не могу есть вашу английскую еду, – сказала Лаура и неосознанно облизнула губы, что завело ее кавалера еще больше. У него промелькнула мысль, что девушка играет с ним, как кошка с мышью, но он быстро отмел это неуместное подозрение.

Грегори нетерпеливо полез ей под юбку, но под тканью джерси обнаружились плотные колготки, препятствующие доступу к желанной цели. Это распаляло его, но от виски закружилась голова, пальцы стали неловкими, и тогда Лаура взяла ведущую роль на себя.

Она мягко толкнула Грегори на плед и накинулась с поцелуями, незаметно подбираясь к его беззащитной шее. Молнией сверкнул нож, и на шее Грегори Клиффорда Третьего появился небольшой надрез. Он вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли, и встретился взглядом с Лаурой. Ее глаза затягивали в пучину без дна, в неизвестность и беспросветность, а клыки слегка удлинились.

«Русалка, самая настоящая русалка, – завороженно подумал Грегори. – Лорелея…»

«Все-таки я люблю английскую еду, – мысленно усмехнулась Лаура, оторвавшись от его шеи, когда сердце еще билось. – Он мерзавец, конечно, но пахнет гораздо лучше, чем эмигранты. Да и на вкус кровь человека, которого ты ненавидишь, слаще вдвойне. Как тяжело убивать ради еды и как отрадно – из мести, ощущения совсем иные, острее и приятнее».

Лаура быстро пригнала на берег машину, оставленную неподалеку, усадила туда бесчувственное тело, пристроив рядом на пассажирском сиденье бутылку виски. Затем тщательно протерла спиртовыми салфетками все, чего касалась, на случай, если ее отпечатки не смоет вода. Следы пикника могли стать уликами, поэтому пустой стаканчик, корзинку и плед Лаура забрала с собой. Она с усилием подтолкнула автомобиль в озеро, проводив его взглядом, полным сожаления, – тот случай, когда ей было больше жаль машину, над которой трудилось столько механиков, чем одного никчемного человека.

Пригород давно спал, и в их коттедже свет не горел, дабы не привлекать лишнего внимания. Лаура бесшумно повернула ключ в замке, переступила порог и со вздохом облегчения заперла дверь, радуясь, что вернулась в безопасное убежище.

– Ты быстро управилась, прелесть моя, – раздался из глубины дома голос Эдгара, однако она уловила в его бархатном тембре нотки тревоги.

Эдгар вышел из комнаты и остановился на пороге, прислонившись к дверному косяку.

– А зачем далеко ездить? – ответила Лаура таким тоном, будто сходила в магазин возле дома. – Заодно прогулялась по лесу в лунном свете, проветрилась.

– Признаюсь, я волновался за тебя. Лучше не охотиться там, где живешь, – наставительно произнес Эдгар. – Его будут искать, это ведь не безвестный рабочий с окраин.

– Все получилось как нельзя более естественно, – возразила Лаура, снимая кеды, испачканные тиной. – Его найдут в озере неподалеку от колледжа в собственной машине, с початой бутылкой односолодового виски и алкоголем в крови. И вскрытие покажет, что он захлебнулся. Ты меня недооцениваешь, милый! Он у меня сто пятьдесят седьмой как-никак!

Эдгар попытался притянуть Лауру к себе, но она уклонилась от объятий.

– Не сейчас, я хочу в душ, одежда и волосы пропитались запахом его сигарет, – капризно пожаловалась она.

– Ты что, считаешь своих жертв? – Золотисто-медная бровь Эдгара поползла вверх.

– Да, – отрезала Лаура, порывисто отвернувшись, и скрылась в ванной.

* * *

Когда Оксфорд потрясла трагическая гибель Грегори Клиффорда Третьего, Лаура сидела на лужайке, любуясь цветами и с упоением вдыхая смолистый аромат бальзамических тополей. В этот апрельский день ей исполнилось тридцать два, и она сравнялась с Эдгаром по земному возрасту, навсегда оставшись юной ценой чужих жизней.

В хрустальном воздухе плыл погребальный звон колокола с капеллы Магдален-колледжа. «Колокольчик мертвеца» – вспомнилось Лауре прозвище цветка, оказавшееся пророческим. Она сорвала один цветок и снова поднесла к губам. Все устроилось наилучшим образом, но к торжеству Лауры примешивалось угнетающее чувство отчужденности. Никто, кроме Эдгара, не ведал о том, как блестяще она сумела взять реванш. Некролог в университетской газете гласил, что молодой, подающий надежды студент, спортсмен и атлет, гордость Оксфорда скоропостижно скончался в результате несчастного случая, вызванного проблемами с сердцем. Лаура с долей злорадства поняла, что благородное семейство отказалось от расследования смерти наследника, дабы не запятнать свою репутацию. Одно дело – шалости в колледже, каковыми грешило большинство студентов, и совсем другое – глупая и позорная смерть с бутылкой в руках. Кроме того, Лаура знала, что у Клиффордов имеется двое младших сыновей, и очевидно, что отныне за их поведением последует неусыпный контроль.

«Надеюсь, вместо зла я совершила благо, – рассуждала Лаура. – Убив Грегори, я наверняка уберегла от его преследований других потенциальных жертв. Маньяком его не назовешь, но он точно был психически неуравновешен и пресыщен вседозволенностью. Однако я тоже не создана для общества. Мне нельзя сближаться с людьми и заводить подруг. Я несу опасность и окружена тайнами. Когда я доучусь, мы с Эдгаром уедем и останемся только вдвоем, как прежде».

Последующие годы учебы пронеслись для Лауры на одном дыхании, стремительные и ничем не омраченные. Эдгар пришел поздравить свою девочку на вручение диплома, чтобы полюбоваться на нее в черной мантии и шапочке-конфедератке. Она заслужила его уважение, став высокообразованной леди.

Лаура с гордостью поставила на полку свой диплом в рамочке и регулярно смахивала с него пыль. Шейла тоже окончила Оксфорд и вскоре удачно вышла замуж за молодого британского дипломата, начала колесить по отдаленным уголкам мира. Какое-то время они с Лаурой поддерживали общение через интернет, но потом переписка заглохла. Все вернулось на круги своя: в мире Лауры снова воцарился один Эдгар.