Который день подряд у Пашки из головы не шла девчонка из кафе. Когда он приходил обедать, взгляд сам собой нащупывал столик, за которым она сидела. Но ее там не было. Снова и снова. Нужно было тогда спросить про нее у официантов. А теперь как им объяснишь, кто ему нужен? «Помните, я несколько дней назад подсел к девчонке за тем столиком? К какой девчонке? Да никакой, в общем-то. Обычной девчонке. Я к ней подсел, а она сбежала. Испугалась, может. Так вот, она здесь часто бывает?» Пашка чувствовал себя идиотом из-за всей этой ситуации, и падать в чужих глазах (даже если это официанты) еще ниже он не собирался.
А тут еще эта, мать ее, байкерша на Хонде, которая вчера по дороге на работу прижалась к нему на перекрестке… Пашке показалось, что эта была та самая девчонка. Он даже хотел спросить, но она умчалась по зеленой стрелке прежде, чем он успел открыть окно. Мерещиться начала. В общем, Кощей поставил себе диагноз: «Весеннее обострение» и прописал лечение: позвонить Сонечке и провести с нею пару раундов оздоровительного секса. Может, даже три. Если не уснет.
Со сном у Пашки была беда. Если он не убивался в ноль в спортзале, то долго. Проблемы лезли в голову одна за другой, он вспоминал о том, что собирался сделать, но так и не сделал, составлял список в миллион пунктов и наконец засыпал часа в два-три ночи. Потом с квадратной головой поднимался утром, в полусне принимал душ, иногда даже брился, пил кофе из кофеварки и ехал на работу. Где неизменно принимал вторую дозу кофе в кофейне на первом этаже. Почему-то в «Кофеме» кофе был вкуснее и бодрее, и в чем его секрет, Кощею вызнать так и не удалось.
Вот и сегодня, получив от баристы вожделенный стаканчик, Поляков сделал вдохнул его аромат и сделал пару глоточков прямо из стаканчика – он не признавал крышечки с носиками. Это как сексом в презервативе заниматься – половина удовольствия коту под хвост. Только в сексе хочешь – не хочешь, а приходится. А с кое можно позволить себе некоторые вольности.
Пашки благодарно кивнул парню за стойкой, подхватил под мышку кожаную папку, на правую повесил через локоть куртку и, сжимая живительный напиток, открыл дверь кофейни.
А потом всё произошло так быстро, что еще не проснувшийся мозг так и не понял, как всё случилось. Сбоку, буквально ему под ноги, бросился какой-то парень, срезаясь в него плечом. Кощей попытался удержать равновесие, папку и куртку, а вот на кофе у него координации уже не хватило. Повинуясь импульсу силы, напиток выплеснулся из стаканчика в сторону.
– Монетка покатилась, – поднялся с пола парень, сжимая в руках монету.
– Ш-ш-ш, – раздалось шипение с другого бока, и огорченный женский голос выдохнул: – Твою мать.
Пашка повернул голову.
Сначала он заметил проступающий сквозь мокрую ткань сосок маленькой, но крепко торчащей женской груди. Потом поле зрения расширилось, и Поляков увидел коричневую от кофе белую блузку, хозяйка которой безуспешно пыталась смахнуть с себя напиток. Подняв взгляд выше, он понял, что сосок, грудь и блузка принадлежали… девчонке из кафе.
– П-простите, – выдавил Кощей. – Это… – он повернулся в сторону виновника происшествия, то того и след простыл.
– Да что уж, – тоном Ослика Иа, обреченно произнесла девушка. – Вот и сходила на собеседование…
Она неловко открыла дамскую сумочку, – в ее руках тоже была куртка, та самая куртка из кафе, – вынула оттуда бумажные платочки и, промокая блузку спросила:
– Вы не подскажете, где здесь женский туалет?
Пашка, у которого происходящее не укладывалось в голове, показал рукой влево.
– Спасибо, – печально произнесла девушка из кафе, которая выносила ему мозг три дня подряд и не останавливалась на достигнутом.
Она побрела в указанную сторону.
– Давайте, я вам помогу, – догнал ее Пашка и потянулся к платочку.
– Спасибо, вы уже помогли, – она остановила Кощея взглядом и крепче прижала платочек к груди. – Дальше я уж как-нибудь сама.
И пока Поляков пытался придумать, чем еще он может ей помочь, она скрылась за дверью с треугольничком вершиной вверх.
Пашка решил, что предложит отвезти блузку в химчистку и пройтись в торговый центр, который был в пристройке к зданию. Это было хорошее решение. Он простоял под дверью минут пятнадцать, вызывая недовольные взгляды посетительниц.
А потом позвонил его зам и напомнил, что подъехал важный клиент.
Пашка выругался.
Но, успокоил он себя, на регистраторе должен быть номер скутера. И девушка пришла сюда на собеседование. Хотя бы одна из ниточек должна вывести на незнакомку.
Поднимаясь на лифте, Кощей отметил, что давно уже не чувствовал себя утром таким бодрым и решительным.
Дарья для верности подождала в туалете полчаса. Она застирала блузку, промокнула ее бумажными полотенцами и досушила на себе под феном для рук. Конечно, можно было взять с собой одежду на смену, но в мошенничестве (а с формальной юридической точки зрения, то, чем она занималась, называлось «мошенничество*») важны детали. Опять-таки, существовала гипотетическая вероятность, что Поляков поджидает ее у дверей туалета. Или просмотрит записи с камер наблюдения. Поэтому – правда и только правда. Даже если она – искажение истины.
Именно из-за щепетильного отношения к деталям Даша потратила немало сил на то, чтобы договориться о реальном собеседовании. Было бы странно, если бы ей повезло настолько, что ее тут ждали с распростертыми объятиями. Хотя бы с открытой вакансией. Поэтому она уговорила кадровичку одной из местных фирм встретиться с нею для включения в резерв. Время встречи было назначено с учетом «инцидента», таким образом, чтобы Несветаева не сильно, но гарантированно опоздала.
Она поднималась в лифте с прозрачной стенкой, откуда открывался вид на площадь перед зданием. Ее окружали мужчины и женщины в кричащих о стоимости брендах. И она в своей измятой после застирывания блузке. Даше казалось, что эти люди, припудренные позолотой большого бизнеса, смотрят на нее с осуждением. Она чувствовала себя грязнулей и испытывала неловкость. Но – и от этого становилось просто невыносимо стыдно, – между ног у нее засочилась предательская влага. Грязная тварь, живущая в ее ночных фантазиях, высовывала наружу вонючий нос. И, словно почуяв собрата, глазами попутчиков на Дарью пялились чужие монстры. Вон тот лысоватый дедок в очках посматривал на ее грудь явно не с отеческими намерениями. А под брезгливым взглядом толстой стервы на шпильках проглядывала алчная зависть. Постыдный монстр Даши был непослушным и неуместным, но он помогал ей разглядеть под добропорядочными масками порочную сущность других людей.
Несветаева вышла на восьмом. Фирма Полякова находилась пятью этажами выше. Она прижала к груди сумочку, чтобы прикрыться. Сейчас ей предстояло играть невинную провинциальную овечку. Да что уж: овцу. Провинциальную овцу. И Даша настроилась блеять и заикаться.
Она подошла к кабинету с надписью «HR-управление». Поправила воротник блузки и постучалась.
– Здравствуйте. Можно? – неуверенно спросила Даша, открывая дверь.
В кабинете сидели три женщины за тридцать. Начальницу Даша вычислила с первого взгляда по напыщенному виду и брезгливому выражению лица. Однако она пришла сюда не устраиваться на работу, а вовсе наоборот.
– Меня зовут Дарья Несветаева, – она бегала взглядом по лицам обитательниц кабинета. – Я договаривалась подойти на собеседование… А кто Инна Андреевна?
– Вы опоздали, – процедила через губу напыщенная.
– Извините. Понимаете, у меня случился форс-мажор, – жалобно улыбнулась Даша. – Я бы пришла во время, но…
Она потянула время. По ее расчетам, руководительница не должна была выслушивать оправдания. Учитывая, что Несветаева ей фактически навязалась, а потом нагло опоздала, та могла с порога сказать: «До свиданья». Но, похоже, мадам была настроена поразвлечься. Она смерила Дашу презрительным взглядом и фыркнула куда-то в сторону.
– Кто хочет, ищет возможности, кто не хочет – ищет оправдания, – упиваясь глубиной собственной эрудицией, нарочито процитировала она.
Даша бы тоже упилась ее глубиной, но, увы, была не в курсе, кому принадлежит высказывание.
– Извините, я в самом деле… – совсем уже смущенно пробормотала она, прикрываясь сумочкой, чтобы акцентировать внимание дамы на своем несоответствующем внешнем виде. – Я очень хотела… Я вам так благодарна, что вы согласились со мной встретиться. Мне так нужна эта работа… Можно, я оставлю своё резюме? Вдруг у вас всё же откроется вакансия? – она протянула в сторону начальницы прозрачный файлик с распечатанными листочками.
В этом – в том, чтобы оставить резюме, – и был высший смысл устроенного шоу. Даша со своим незаконченным высшим по определению не подходила этой фирме. Но любой кадровик прячет в стол резюме претендента, как хомяк – зерна за щеку. Это безусловный рефлекс.
– Хорошо, давайте, – Инна Андреевна сделала небрежный жест, и Несветаева поднесла ей краткую и несколько купированную историю своей трудовой деятельности.
Она собиралась уходить, но начальница неожиданно решила почитать подношение. В самом начале она сморщилась, видимо, дошла до образования, но всё же скользнула взглядом дальше.
– Вы часто меняли работу. – Инна Андреевна подняла взгляд на посетительницу. – С чем это связано?
– Причины были разные, – призналась Даша. – Где-то меня брали на период декретного отпуска. Где-то менялись условия работы, и они переставали меня устраивать. Я должна была ухаживать за больной мамой…
– И что с вашей мамой теперь? – подняла кадровичка бровь.
– Теперь мама чувствует себя намного лучше, – уверила ее Несветаева, покивав головой для убедительности.
– Почем вы хотите работать именно в нашей организации? – дама обстукивала тощую стопку листочков о стол.
– Честно говоря, я просто хочу работать, – извинительно улыбаясь, ответила Даша. – А ваша организация – замечательный трамплин для личного и профессионального роста.
Кадровичка скривила губы.
Еще бы. Крупная консалтинговая фирма. Кто бы ее туда взял для «трамплина» с ее тремя классами церковно-приходской?
– Что бы сказал ваш последний начальник, если бы я позвонила ему и спросила о вас? – улыбнулась дама.
Даша почувствовала, как теряет контроль над мимикой. Холодный страх заморозил пальцы, а подмышками выступила липкая испарина. Нет. Она же не сделает этого? Они же не могут всерьез рассматривать ее кандидатуру?
– Он спросит мой сегодняшний адрес, – ответила Несветаева правду. – Думаю, он очень по мне скучает.
Кадровичка хохотнула:
– Чувство юмора – это замечательно, – отметила она. – Но, к сожалению, вы нам не подходите.
Даша почувствовала, как ослабевают жесткие путы паники и накатывает волна облегчения.
Начальница протянула Даше резюме.
– Но может вы на всякий случай оставите… – неловко спросила Несветаева, уже сама сомневаясь, а стоит ли. Вдруг эта стерва и правда позвонит Николаю Владимировичу?
Всё же не стоит. Никакой Поляков не стоит такого риска. Она выдохнула и решительно забрала листочки.
– Спасибо, что не отказались меня выслушать, – слабо улыбаясь, поблагодарила Дарья. – Извините за доставленное беспокойство.
– Ничего страшного, – сверкнула акульей улыбкой начальница, складывая на груди руки, и бросила короткий взгляд на двух других молчаливых свидетельниц разговора.
– До свидания. – Даша вышла спиной вперед и прикрыла за собой дверь.
Сейчас ей начнут перемывать кости. Но оно и к лучшему. Нужно, чтобы она запомнилась. Вдруг Поляков всё же клюнет?
Даша прижалась спиной к стене. Не для того чтобы подслушать, что о ней говорят, а просто потому что на нее накатил отходняк.
От одной мысли о том, что дама могла позвонить спруту, отказывали ноги.
*Мошенничество – хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путём обмана или злоупотребления доверием. При этом под обманом понимается как сознательное искажение истины, так и умолчание о ней.
О проекте
О подписке