Глава 2

Глава 2

Проходя по длинному узкому коридору первого этажа, я обратил внимание на новые дорогие обои и красивые репродукции парижских достопримечательностей в серебристых рамках. Рядом с номером 19 валялся дорхенгер с надписью: «Не беспокоить»! Дверь была слегка приоткрыта и мое обоняние приятно удивил тонкий аромат «Climat». Он разбудил воспоминания о женщине, отвергнувшей меня три года назад. Я тихо заглянул в номер. Она стояла ко мне спиной, оперевшись локтями на подоконник у открытого окна. Ее черные волосы рассыпались с блеском по узким плечам. Тонкую талию и идеальные бедра призывно обтягивал длинный вишневый свитер, с восхитительной претензией называться платьем, поскольку из-под него слегка выглядывали ажурные резинки чулок. А ножки в этих чулках казались бесконечными. И если бы не точёные и накачанные икры, то ее смело можно было принять за женщину, которая никогда не трудилась над своей фигурой, а получила от бога в подарок. Я не знал ее настоящего имени, только сценический псевдоним и закрыв за собой дверь, тихо произнес:

– Мишель …

Женщина вздрогнула и оглянулась. Ее огромные карие глаза и маленький красивый носик были красными от слез. Тушь для ресниц размазалась по щекам, а пухленькие губки нервно дрожали. Сейчас ей должно было быть лет двадцать пять – двадцать семь.

– Ты? – только и смогла вымолвить она.

Три года назад Мишель работала танцовщицей в одном престижном стрип-клубе нашего города. Несмотря на свою профессию, она отличалась от других девушек, работающих с ней на одной площадке, безупречной репутацией, поскольку не допускала ни единого намека в свой адрес на нечто большее, чем приват танец для клиента. Для всех мужчин и даже для некоторых женщин, кто хоть однажды видел ее у пилона, Мишель считалась в высшей степени лакомым кусочком. Вы бы видели, что она творила под композицию The Beatles «Michelle»! Зал стонал и аплодировал стоя! Деньги просто не помещались под малюсенькими стрингами и падали на сцену пачками. А ее финальное выступление в эротическом ковбойском костюме было нечто сногсшибательное, в прямом и переносном смысле этого слова. Сначала она несколько минут извивалась на сцене с кожаным лассо в руках, подобно кобре, готовой ужалить тебя в любой момент, а как только напряжение публики было готово с криком вырваться наружу, она выбирала из зала одного зрителя и стремительным выпадом набрасывала ему на шею свое лассо. Затем, чтобы не задушить счастливчика насмерть, медленно и бережно подтягивала его к себе на сцену, и тот мог на мгновение к ней прикоснуться. Мне всего лишь раз довелось стать ее добычей, именно тогда я почувствовал и запомнил нежный бархат ее кожи и неповторимый запах «Climat». После ее выступления дымили все и некурящие тоже. Но Мишель была неприкасаемой даже для самых богатых и влиятельных посетителей этого клуба. Они запросто могли наказать ее за строптивость, лишив возможности выступать в любом городском стрипе, но потерять шанс видеть это умопомрачительное тело в движении, не решился никто. Мои попытки сблизиться с ней так же не увенчались успехом. Год спустя она внезапно исчезла с подмостков стрипа. От хозяина этого клуба, которому я тогда помог выявить и устранить наркодиллера на его территории, мне удалось узнать, что она вышла замуж, родила прелестную девочку и счастлива в семейной жизни.

– Что случилось? – спросил я, вытирая своим носовым платком размазанную косметику на ее лице.

Она резко убрала мои руки, подошла к смежной двери номера и открыла ее нараспашку. Над большой двуспальной кроватью в петле из обычного шнура для жалюзи, закрепленного на декоративной потолочной балке, висел труп мужчины в клетчатой пижаме. Матрас был аккуратно свернут в рулон, рядом с телом валялся стул. Его лицо посинело, а бордовый язык вывалился наружу. Трупное окоченение уже наступило, а это значит, что с момента смерти прошло более двух-трех часов. Мне уже приходилось сталкиваться с подобным случаем во время службы в армии. Тогда в мое дежурство угораздило повеситься молоденького солдатика и, я был вынужден помогать военному врачу доставать его тело из петли. Занятие, нужно признаться, малоприятное. У меня не укладывалось в голове, как здоровый молодой человек мог самостоятельно решиться принять такую страшную смерть. Я поделился своими сомнениями с судмедэкспертом, в надежде на то что он согласиться со мной и скажет, что парня засунули в петлю силой или без сознания. Но он со мной не согласился, объясняя это отсутствием следов сопротивления на теле покойного и тем, что в момент удушения расслабляются все мышцы тела. А это приводит к непроизвольному опорожнению кишечника и мочевого пузыря, свидетельствуя о том, что в этот момент человек был в полном сознании. Поэтому, не заметив признаков насилия и уловив специфический запах, исходивший от трупа, я был уверен на 90%, что гражданин Бутко Игорь Иванович покончил жизнь самоубийством и мне, на тот момент, было этого достаточно.

– Он повесился. Мой муж повесился. Мой любимый мужчина умер. – произнесла Мишель так, что сразу было понятно, что муж и любимый мужчина – это один и тот же человек.

– Кто обнаружил тело?

– Я.

– Когда?

– Час назад, как только приехала и тут же сообщила хозяйке отеля.

– Почему ты заплатила ей за то, чтобы она не вызвала сразу врача или полицию, если его смерть так очевидна для тебя? Зачем тебе понадобились услуги частного сыщика?

Она усмехнулась и всплеснула руками.

– Полицию? Ты представляешь, что будет со мной, если они узнают, что сын вора-депутата и муж бывшей стриптизёрши повесился! Нам с дочкой не дадут нормально жить и все будут показывать на нас пальцами! А газетчики смешают с грязью не только меня, но и его, а он этого не заслужил. Мне придется бежать из города, а я хочу найти убийцу и наказать его!

– Ты же только что сказала, что он повесился сам!

– Да, но я знаю, кто в этом виноват. Полиция тут не поможет, потому что причину его смерти я, ни в коем случае, не хотела бы обнародовать. Для этого мне и потребовались услуги частного детектива.

– Хорошо, но, чтобы взяться за твое дело, мне нужно знать все!

Мишель резко закрыла дверь в соседнюю комнату. А я уселся во вращающееся кресло и поразился такой удивительной выдержке женщины, муж которой еще совсем недавно сидел в нем и работал за этим компьютером, а сейчас его труп болтается в соседней комнате. Но всем своим видом показал, что готов ее выслушать. Минуту Мишель молча мерила шагами номер и никак не решалась начать. Спустя пару минут она стукнула несколько раз по клавиатуре и подвинула ко мне монитор. На его экране появился небольшой текст:

«Моя дорогая, Песенка! Если ты читаешь это письмо, значит я решился и меня больше нет. Знаю, что ты сочтешь мой поступок слабостью и потеряешь все уважение ко мне, но я не смогу жить с информацией, которая лежит в синем конверте на этом столе. Его засунули мне под дверь сегодня утром. Зная это, у меня не получится жить как раньше, а я не имею права превратить твою жизнь в ад. Даже, если мы оба сделаем вид, что ничего не произошло, это все равно разрушит нашу идиллию. Вечно твой Иа.»

– А почему ты считаешь, что это написал именно твой муж? – спросил я, еще раз перечитывая предсмертную записку. – Ведь это мог сделать кто угодно? И что это за подпись: «Иа»? Опечатка что ли?

– Нет. Только он называл меня Песенкой, а я его осликом Иа, и только в самые интимные моменты, – с легкой долей смущения ответила Мишель. Я никак не отреагировал и она, понимая, что не убедила меня, достала из сумочки синий конверт. В его правом верхнем углу стоял круглый штамп, в центре которого красовалась черная птица с большим клювом.

– Это было на столе, когда я вошла сюда. С тех пор, как мой муж начал работать на фирму «777», он часто ночевал здесь и тогда я, оставив дочку с соседкой по лестничной клетке, на пару часов приезжала к нему. Вот и вчера вечером я пообещала приехать сегодня к шести часам.

– Стоп! –резко остановил ее я. Значит, ты утверждаешь, что еще вчера вечером у него не было желания умереть?

– Да, конечно! Мы разговаривали по телефону примерно в это же время, муж рассказал сказку нашей дочке, и мы договорились о сегодняшней встрече.

– И больше он тебе не звонил?

– Нет…

– А ты ему?

– Тоже нет!

«Странно…», – подумал я, «ведут себя, как подростки, а у самих уже ребенку должно быть около двух лет». Но решил, что позавидовал и взял в руки конверт. Внимательно осмотрев его и даже понюхав, осторожно двумя пальцами вынул белый лист бумаги, в шапке которого было указано: Медико-генетический центр «Пеликан», № лицензии и адрес электронной почты. Далее следовала надпись: «Результат анализа ДНК» и его номер. Ниже: мать – Бутко Анна Евгеньевна, отец – Бутко Иван Игоревич, дочь – Бутко Ева Ивановна. Затем шли какие-то столбики и цифры, а в конце красным шрифтом был напечатан окончательный вердикт: «С вероятностью 99,9%, Бутко Ева Ивановна является дочерью Бутко Анны Евгеньевны и Бутко Ивана Игоревича» …Дата, подписи, печати. «Значит ее зовут Анна» – подумал я и улыбнулся.

– Не понимаю, что тебя не устраивает? Твой муж – отец твоей дочери!

– Боже! И ты называешь себя сыщиком!

Я обиженно еще раз перечитал документ вслух. И тут до меня дошло, что отцом ее дочери является Бутко Иван Игоревич – ее свёкр.

– Анечка, сейчас столько умельцев подделывать такие документы! Пеликан, пеликан! Хорошо еще не аист, – попытался пошутить я, чтобы приободрить женщину, но тут же понял, что это было не уместно.

– Дело в том, что – я-то знаю, что это не подделка! – сказала она и отвернулась к открытому окну. Дождик не прекращался, его холодные капли растекались прозрачными лужицами по подоконнику. Я откровенно растерялся и молчал, не зная, как отреагировать на такую информацию. Получается, что она сама наставила рога мужу с его папашей, родила от него дочь, а когда тот узнал и повесился, то захотела свалить вину на кого-то другого, и для этого обратилась к частному детективу. Видимо надеясь, на то что тот распустит слюни в ее сторону и поможет выйти сухой из воды. Но я сдержал свои эмоции и продолжал молчать, так же аккуратно возвращая документ в конверт, как и доставал его оттуда, стараясь не оставить отпечатки пальцев.

«За сто пятьдесят баксов я готов слушать любые сказки», – думал я, вынимая из кармана пустую пачку «Честерфилд». Разочарованно заглянув в нее, смял и бросил в урну, но промахнулся. Мишель обернулась, и мне пришлось наклониться, чтобы поднять ее с пола. Рядом с ней валялась пустая коробочка от таблеток.

– «Нал-ге-зин»? – прочитал я вслух. Чьи это?

– Игоря, у него последнее время побаливала голова. Да какое это имеет значение?

Из коридора уже доносились хриплые мужские голоса и кокетливый смех подвыпивших женщин. Начинался долгожданный пятничный вечер. Люди отчаянно старались забыть о понедельнике. Им хотелось думать, что он не наступит никогда и поэтому стремились получить от сегодняшней ночи по максимуму, прекрасно осознавая, что для большинства из них она обязательно закончится разочарованием, похмельем и чувством стыда.

Мишель закрыла окно.

– Как тебе хорошо известно, три года назад я работала танцовщицей в стрипе. Уже тогда наш депутат положил на меня глаз. Он пытался разными способами заполучить мое расположение и даже открыто следил за каждым моим шагом. Но ему не удалось не купить меня, не запугать. Я решила, что он смирился, оставив свои бесплодные попытки, и успокоилась. Как-то у меня сломался ноутбук, и мне пришлось вызвать мастера по объявлению на дом. Ну, как на дом! На съемную комнатку! В то время проблем с деньгами у меня не было, но их большая часть уходила на оплату за обучение в Универе. К тому же, тогда сильно болела мама и мне досталось за ней ухаживать. Она жила в пригороде, и я купила подержанный Шевроле.

– Синий седан Авео? – машинально спросил я, вспоминая автомобиль, рядом с которым припарковалось мое такси, когда я подъехал к отелю.

– Да. – ответила она и подняла на меня свои огромные глаза, снова наполненные слезами. Чтобы не дать ей расплакаться, я попросил ее продолжить. Мишель присела на подоконник и крепко сцепила пальцы на коленях.

– Мастер оказался скромным симпатичным программистом. Быстро устранив поломку, он собирался уходить, отказываясь взять у меня деньги за такую незначительную работу, и тогда я предложила ему выпить кофе. С Игорем было легко и приятно. Кроме скромности, от всех моих знакомых, он отличался широким кругозором, удивительной начитанностью и превосходным чувством юмора. Мы начали встречаться. Я никогда не была так счастлива, как в тот короткий период своей жизни. Тогда я еще не знала кто его отец. Нам нравились одни и те же книги, одни и те же фильмы, одна и та же музыка. И не нравились одни и те же актеры, одни и те же политики, и одни и те же газеты. Мы могли говорить часами, гулять по ночному городу и по-детски радоваться мелким прелестям жизни. Казалось, что знаем друг друга целую вечность и нашему счастью не будет конца. Только он никогда не рассказывал о своей семье, а я о своей работе. Спустя три месяца Игорь сделал мне предложение, и я призналась ему, что работаю танцовщицей в стрипе, а он мне, что сын депутата. Но даже после этого, Игорь не потребовал от меня, чтобы я перестала танцевать, а я не стала настаивать, чтобы он отрекся от отца. Мы тихо расписались в районном загсе и счастливые вернулись в его маленькую двухкомнатную квартирку, но нашу радость нарушил визит его отца. Он с букетом цветов и бутылкой шампанского зашел к сыну поздравить с законным браком. Мне пришлось сделать вид, что не знаю его, но стало понятно, что он не прекращал следить за мной, а просто стал осторожнее. В качестве свадебного презента отец преподнёс нам ключи от новенького «Мерседеса». Игорь не пожелал принимать такой дорогой подарок. Тогда отец открыл бутылку шампанского и уговорил нас выпить по одному фужеру. Через пятнадцать минут я почувствовала тошноту и головокружение. Муж уснул за столом, а его отец затянул меня в постель. Из последних сил я ударила его кулаком в нос и отключилась. Когда же очнулась, то от насильника осталась только окровавленная подушка, несвежая простынь и «Мерседес» под окнами. Я с большим трудом поменяла белье и, спрятав окровавленную наволочку, перетащила мужа в кровать. Мы долго не могли забыть этот жуткий день, но я так и не призналась мужу, что моей беспомощностью воспользовался его отец. Тем более, что вскоре на того завели уголовное дело, и он сбежал из страны. Через пару месяцев я поняла, что беременна и перестала танцевать. У нас родилась прекрасная девочка Ева. Мы с мужем не чаяли в ней души, но меня постоянно мучал вопрос, чья она дочь? И тогда я, воспользовавшись наволочкой со следами крови отца Игоря и дочкиной зубной щеткой, втайне отвезла образцы в медико-генетический центр «Пеликан». Но когда приехала получать результат, то струсила и решила оставить этот вопрос решенным в пользу мужа. Для этого я написала заявление на уничтожение биоматериалов и удаление из архива центра всех документов. Мы жили тихо и счастливо. Таланты Игоря в области программирования стали востребованы солидными фирмами. Единственное, что нас немного огорчало, так это то, что работать в нашей маленькой квартирке ему стало сложно, и поэтому фирма работодателя оплатила номер в отеле, где ему никто не мешал. И вот, в понедельник мне позвонили с незнакомого номера. Так как, в последнее время, это явление частое, муж установил мне на телефон программку. Благодаря ей все подобные звонки автоматически записываются на диктофон. Мишель достала из сумки свой смартфон, включила запись на всю громкость и положила его передо мной. После нескольких длинных телефонных гудков, послышался ее серьезный ответ:

«– Алло!

– Здравствуй, милая! Буду краток. Так что, в твоих интересах слушать меня очень внимательно, – медленно произнес неприятно скрипящий мужской голос, сопровождающийся тяжелой отдышкой.

– Я вас уже слушаю!

– Так вот, если ты не хочешь, чтобы твой муж узнал, что ваша дочь является ему родной сестрой, то должна через три дня, в четверг ровно в 22.00. оставить три миллиона рублей на Ленинском проспекте у ботинка нашего вождя, и тогда на следующее утро ты получишь оригинал анализа экспертизы ДНК и сможешь его уничтожить раз и навсегда. Если ты этого не сделаешь или обратишься в полицию, то документ получит твой муж.

– Но где я возьму такие деньги?

– Я думаю, милая, тебе не составит труда быстро продать «Мерседес», который третий год стоит у тебя под окнами и раздражает соседей.

В трубке, кроме тяжелого дыхания, послышалось громкое кряхтение и противный смешок.

– И не пытайся играть со мной! Потому что, даже самые толстые стены умеют разговаривать!

– Послушайте! Кто вы и на каком основании …» – на этом месте голос Мишель заглушили короткие гудки.

Слушая запись повторно, мне стало ясно, что голос изменен механическим путем и идентифицировать его с оригиналом будет весьма затруднительно. Наблюдая, как я занервничал, Мишель положила на стол свои сигареты и, отойдя к окну, осталась стоять ко мне спиной. Я сломал первую, доставая ее из пачки, но пока прикуривал вторую, взял себя в руки и уже спокойно сказал:

– Я так понимаю, денег ты не нашла. Мишель повернулась ко мне лицом.

– На следующий день я продала «Мерседес» своей старой знакомой по стрип-клубу, мы оформили сделку, и она пообещала через два дня привезти деньги и забрать автомобиль. Я не сомневалась в ее честности, потому что знала, что для нее три миллиона за новый «Мерс» – это копейки, но в обещанный день она не приехала и на мои звонки не отвечала. Вчера вечером, после телефонного разговора с мужем, я серьезно запаниковала. От нее не было никаких известий. По номеру, с которого мне угрожали, тоже было невозможно дозвониться. Тогда в глубине души я надеялась, что весь этот кошмар – чья-то злая шутка или же шантажист еще обязательно свяжется со мной, чтобы повторить свои угрозы. От безысходности и усталости я крепко уснула. Утром меня разбудил звонок в дверь. На пороге стояла моя знакомая и, улыбаясь, как ни в чем не бывало, протянула мне деньги.

Мишель достала из сумки обычный целлофановый пакет, в котором лежали, перетянутые резинками три пачки зеленых банкнот с портретами Бенджамина Франклина, и бросила его передо мной на стол. Я молча оценил эту кучку купюр, но в тот момент даже вид тридцати тысяч баксов не улучшил мое настроение.