ЧАСТЬ 1

Сожженный дотла Эдем, разбитое вдребезги сердце, мертвые надежды, как абортированные дети…. Как все это пережить и не потерять веру в себя? Как снова жить и надеяться на что-то, если не осталось ничего, что было дорого? Все это забыто без сожаления тем, кто был так дорог, а оказался просто…

ГЛАВА 1

Света не ожидала, что сама попадет под действие своей отповеди Насте Твороговой. Она так расчувствовалась, что сама поверила в то, что говорила. Она всегда считала, что любовь – это полное самоотречение во имя любимого, что это полное погружение в его мир, растворение в его интересах, конечно же, при условии, что это взаимные действия. И станут двое одной плотью, когда смотришь на Светлану и Кьенга, и не видишь уже, где Кьенг, где Светлана, потому что есть уже что-то новое, единое и целостное, неделимое и совершенное. А иначе – зачем это все? Ведь не о простых же интрижках писали бессмертные авторы, ведь не ради скороспелой ночи создавались шедевры живописи. И семьи должны создаваться не для удовлетворения страсти и похоти, но как раз для такого единения, когда нет уже двоих, а есть один живой организм – Человек, созданный по образу и подобию Божию, по образу Бога абсолютной любви.

Света сознавала, как важно для нее принимать Кьенга таким, как он есть, с его жаждой власти, с его самомнением, с его самоотречением ради своих соотечественников. И, возможно, она недолго будет для него на первом месте, ведь его образ жизни и обязанности Стража Чина-тауна будут требовать всего его внимания, и ему придется жертвовать своим семейным временем ради государственных, так сказать, дел. Но она готова. Потому что любит его, потому что уважает его дело, потому что понимает его стремления. В этом и заключается ее предназначение – уважать, обожать и восхищаться. А Кьенг – самый достойный кандидат на эту роль.

Что ей нужно в этой жизни? Слава? Не смешите! Признательность? Да бог с вами! Неужели материальные блага, возможность сорить деньгами и выполнять все свои маленькие и большие прихоти? Вы плохо ее знаете. Ей нужно, просто необходимо как воздух, как чистый глоток кислорода – чувствовать! Испытывать. Переживать. Поражаться. Отдавать. И наслаждаться этим.

Если она не испытывает сильного потрясения, положительного и приятного, или даже отрицательного и тяжелого – она и не живет. Все время, когда тянется прямая нитка ее серой жизни на фоне бесцветных будней – она просто находится в спячке, потому что ее душа настроена только на сильные колебания событий, а на эту серость не в состоянии реагировать. А если душа не чувствует и не переживает, значит, ее носитель и не живет. И только когда она испытывает страх, ненависть, восхищение, удивление, любопытство – она чувствует вкус жизни и понимает, что она есть. В этом мире, в водовороте событий, в вихре случайностей, из которых и должна состоять нормальная обычная жизнь.

Сначала из глубин небытия ее душу на свет извлек дикий страх за свою жизнь, за свою неприкосновенность. И человек, который разбудил ее душу, вызывал только ужас и ненависть. Это сильные переживания, они заставляли ее чувствовать эту жизнь, но также постоянно ощущать опасность, бороться за свою независимость, и страдать от поражений. И этот человек в ее глазах оказался монстром, чудовищем, демоном с красивым лицом, вышколенными манерами и уродливым сердцем. Этот непостижимый незнакомец также вызывал удивление, не мог не вызывать восхищение и любопытство, но на фоне страха, ужаса и непонимания эти чувства приобрели все оттенки черного, что так претило ее душе.

И вот появился он, ее герой, ее Золотой вихрь. Он научил ее чувствовать жизнь, дышать полной грудью, когда мчишься наперегонки с ветром, вокруг проносятся события, а впереди ждут неизведанные дали. И кружится голова от сознания, что ты есть, что ты существуешь, и тебе интересно просыпаться утром, потому что столько неизвестного и прекрасного ждет тебя впереди.

Она верила, что впереди ее ждет только хорошее. И что это счастье будет длиться вечно. Ведь недаром же она, как спящая красавица, пробудилась ото сна. Не для того, чтобы ей дали увидеть нечто, ради чего можно и только стоит жить, и пронесли это мимо нее. Нет. Раз уж она получила такой дар – любить и быть любимой, значит, это все не просто так. И сложное строение ее организма, и работа всех внутренних систем и органов не напрасны, и ее появление во Вселенной не случайно. И ее встреча на мосту в Чина-тауне с властителем ее грез – божественное предзнаменование чего-то важного, значительного и существенного. Как там поется – за это можно жизнь отдать? Да, за это – можно.

* * *

Подходя к своему дому, весело и энергично шагая по тротуару, Света вдруг заметила среди прохожих знакомое лицо. Она пригляделась, и точно – узнала этого человека. Высокий черноволосый мужчина в хорошем костюме, аккуратный и видный, интеллигентный и немного сонный, этакий Евгений Онегин. Артур, легок на помине.

На этот раз он пребывал в задумчивости. Он неспешно шел в Светину сторону с опущенным взглядом, словно на тротуарной плитке искал какие-то ответы на важные для него вопросы. Может, на нее нанесены какие-то невидимые обычному глазу письмена о тайнах Вселенной? Света улыбнулась. Людской поток огибал молодого человека, и он не обращал внимания на то, что творится вокруг.

Поравнявшись с ним, Света окликнула его, и он вздрогнул от неожиданности.

– Артур! Как дела? – Света приветливо ему улыбнулась. Она заглянула внутрь себя, и не нашла причин для неприязни или раздражения к этому человеку.

Мужчина поднял на нее растерянный взгляд и с опозданием поздоровался.

– Ппри-вет, – тихо сказал он и отвел глаза.

– Я помешала тебе? Отвлекла от чего-то важного?

– Нет, нет, – он встрепенулся, – ничего такого особенного.

– Что ты здесь делаешь, если не секрет? Ну, на проспекте Ангелов.

Артур окончательно смешался.

– Я… я здесь просто… прогуливаюсь… Да, мне нравится пасмурная погода и наступление сумерек, – он замолчал, явно не зная, что еще сказать.

– Просто прогуливаешься? В другом конце города, так далеко от своей редакции и от своего дома? – Света захотела вдруг выяснить, что с ним не так, и почему он в таком состоянии. – Ну, это замечательно.

– Да, не так уж и плохо…

Оба замолчали.

– Я, может быть, мешаю тебе? – встрепенулась девушка. – Я пойду?

– Да, иди. Ой, то есть, нет, не мешаешь, – Артур полез в карман пиджака за сигаретами.

– Можно я закурю? – запоздало спросил он, уже доставая тонкую сигарету и прикуривая от серебряной зажигалки.

Света молча смотрела на него. У него такие стильные вещи, и сам он такой весь стильный. Только вот ведет себя в несвойственной ему манере. Неужели разлад с Настей так на него повлиял? Да она выглядит и чувствует себя гораздо лучше него, хотя и является пострадавшей стороной!

– Кури, на здоровье, – разрешила она. – Только, какое же от этого будет здоровье, – она насмешливо улыбнулась.

Он кивнул невпопад.

– Я знаю, ты не куришь, поэтому и не предлагаю тебе, – встрепенулся он опять запоздало. Девушка наградила его ободряющей улыбкой, он благодарно ответил ей тем же.

– Пройдемся вместе? – вдруг предложил он. – Хотя ты, наверное, устала после работы…

– Устала, – согласилась она, – но не настолько, чтобы отказать себе в таком удовольствии – пройтись с тобой. Под ручку.

И она подхватила ошарашенного и одновременно польщенного мужчину под локоть, и повела по направлению к скверу в центре проспекта. Мужчина был не против. Они дошли до фонтана, вокруг которого были установлены резные скамейки, и он провел ладонью по одной из них, очищая ее от возможной пыли, чтобы девушка могла присесть, не опасаясь запачкать светлый плащ. Света кивком головы поблагодарила его.

– Ты настоящий джентльмен, – сказала она, расправляя складки расклешенного плаща.

Молодой человек докурил сигарету стоя, потом присел рядом с ней.

– Вот… – проговорил он и замолчал.

Света приняла это как сигнал к началу разговора. Что ни говори, а она уже чувствовала себя чуть ли не крестной матерью их с Настей любви, и хотела разобраться в причинах их разрыва. Ей хотелось понять, можно ли им еще помочь, и способна ли она на это.

– Знаешь, Артур, Настя мне все сегодня рассказал, – заговорила она, наблюдая за подсвеченными струями воды в фонтане.

Вода вылетала из трубы, которую поднес к своим устам хрупкий ангел с огромными, как бы распростертыми крыльями. Эта композиция в центре большого круглого бассейна из белого мрамора очень нравилась девушке, и в честь него, возможно, проспект и получил свое название. Может, благодаря его незримому, но ощутимому влиянию, Арсений, приходящий сюда ночами на протяжении долгого времени, так и не принял тогда трагического для нее решения.

– Я понимаю, – произнес Артур, – я не вправе теперь рассчитывать на твое уважение…

– Напротив, – поспешила заверить его Света. Он удивленно к ней повернулся. – Я хочу, чтобы ты знал, что я тебя не осуждаю.

– Вот как… – молодой человек облокотился руками о колени, и тоже стал смотреть на фонтан.

– Да, это … честный поступок.

Артур снова внимательно посмотрел на девушку.

– С твоей стороны очень порядочно сказать ей всю правду, и не играть ее чувствами, не плыть по течению, – пояснила Света свою мысль. – Было бы хуже, если бы эти отношения затянулись, далеко зашли, и разрыв оказался бы намного болезненнее для нее.

– Ты настоящая подруга, – грустно улыбнулся Артур. – Ты так заботишься о Насте, переживаешь за нее. У тебя чуткое сердце.

– Ну, скажешь тоже, – Света казалась польщенной. Доброе слово всегда приятно и греет душу, но не стоит забывать, ради чего она начала этот разговор. Уж не для того, чтобы ей пели дифирамбы.

– Ты только, пожалуйста, не сочти меня бестактной, – попросила она, – но я должна разобраться в этой ситуации, ты же понимаешь.

– Да, конечно. Я понимаю, – он согласно кивнул, по-прежнему глядя на скульптуру в центре фонтана.

– В нашу первую встречу мне показалось, что ты не очень-то поверила в нашу любовь, – произнес вдруг Артур.

Света опешила. Вот и Настя сказала ей почти то же самое. Теперь и Артур. Да что же это, у нее на лбу, что ли, все ее мысли написаны, и их так легко прочесть?

– Это читалось в твоем взгляде, – подтвердил Артур.

Девушка смутилась. Она помнила свои впечатления, свою уверенность, что большими чувствами со стороны молодого человека и не пахнет. Об этом ей говорило все, и скучающее выражение красивого лица, и гримасы недовольства от излишней разговорчивости своей подруги, и равнодушные комментарии во время рассказа об их вроде как романтическом знакомстве. Но сейчас Свете совсем не хотелось верить, что любви вообще не было.

– Я думаю, что Настя, при многих своих недостатках, не таких уж и страшных, кстати сказать, и которых у каждого, хоть отбавляй, может рассчитывать на самые нежные чувства и может быть любима, как и любая другая красивая девушка, – убежденно произнесла Света.

– Конечно, – кивнул Артур. – Просто… я не тот, кто составит ее счастье…

– Вот как?

– Понимаешь, я всегда был уверен, что брак – это та неизбежность, та данность, которая должна случиться в жизни любого человека. В конце концов, необходимо оставить после себя потомство, чтобы жизнь продолжалась, – Артур невесело улыбнулся.

Света молчала и ждала объяснений. Такой подход к вопросу любви и брака ее огорчал.

– Света, мне тридцать три года, – Артур посмотрел ей в глаза. – У многих моих друзей и коллег уже дети школьного возраста, а я один… Я считал, что мне просто необходимо жениться, вот и все. И тут подвернулась Настя. Я думал, что очень кстати подвернулась. И я бы женился на ней. Просто так, потому что подошло время.

Артур поднялся со скамейки, чтобы достать новую сигарету и закурить.

– Извини, – сказал он, – нервы, – и как-то жалко улыбнулся.

– Ничего, – проговорила рассеянно Света. – Артур, а как же… любовь? Ты не ждешь от брака любви? И счастья? И радости жизни?

– Не знаю… – он затянулся и выпустил дым через нос. – Опять же, если смотреть на моих друзей – то счастья в браке у них мало. И я давно перестал тешить себя иллюзиями о большом неземном чувстве. Мне просто надо было жениться, причем тут какое-то счастье…

– Но это же не означает, что его нет, и не может быть у тебя!

– Не означает, но его никогда и не было бы, женись я на Насте.

– Почему? Ну почему ты так в этом уверен? – Света почти вскричала.

– Да потому что я просто не люблю ее! – так же громко ответил Артур, и Света поняла, что он нервничает и переживает.

Не стоит на него давить, не стоит его осуждать и так остро реагировать на его признания. По крайней мере, он с ней честен. И насильно мил не будешь. Надо быть благодарной, что он вообще говорит с ней на эту тему и открывает ей свое сердце. Ну, не ей конкретно, не сердце открывает… а так… вообще… В общем, ясно все.

– И вот ты понял, что не любишь ее, и забрал заявление, – сказала она утвердительно.

– Не совсем, – сказал Артур, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке и ослабив узел галстука. Ему вдруг стало душно. Отчего бы это? Вечер теплый, но не жаркий.

– Что? – встрепенулась Света. – Так значит, с тобой что-то произошло сегодня днем, и ты теперь не уверен, стоило ли забирать заявление? Может быть, ты вдруг понял, что все же влюбился?

– Влюбился, вот именно, – как-то мрачно проговорил Артур, почти отворачиваясь от девушки.

– Так свадьба будет?

– Нет, не будет!

– Не поняла….

– Настя здесь не причем, – признался Артур. – Я влюбился… в другую девушку… и поэтому забрал заявление.

Света молчала. Что тут скажешь. Ну и глупая же она. Куда ей до того, чтобы понять чувства чужого человека, тем более мужчины, тем более, мало знакомого. К Насте у него нет никаких чувств, и это главное, что она сегодня вечером выяснила, остальное ее не касается. У него теперь начинается совсем другая жизнь, и не стоит в нее лезть.

Но Артур, видимо, хотел все объяснить ей.

– Я… я не верил, что это когда-нибудь произойдет в моей жизни, понимаешь. Я давно стал циником и пессимистом, если даже и скрывал это умело, – он усмехнулся. – К тому же я всегда был реалистом, и понимал, как мала вероятность того, что среди множества женщин и девушек может оказаться одна, которая примет и полюбит меняя, да еще вдобавок вызовет и мое ответное чувство. На такое чудо я не рассчитывал. В принципе, не рассчитываю и сейчас. Но я уверен, что встретил человека, которому, наконец, мог бы довериться, показаться со всех сторон, даже далеко не с самых сильных, и мог бы принять ее, с грузом проблем и забот, с багажом прошлой жизни, ни о чем не спрашивая, ничего не требуя, кроме верности и преданности, которые готов обещать и ей.

Света чувствовала неловкость, сидя рядом с незнакомым ей, в сущности, человеком, слушая откровения его души. Она даже считала себя не достойной, что ли, его признаний, как бы не способной все оценить. Он говорит с ней так, будто она все понимает, и ему невдомек, что только несколько месяцев назад она и узнала, что такое любовь, и у нее нет ни опыта, ни понимания этого вопроса. Она была уже не рада, что вообще позволила себе завести с ним этот разговор. И быть свидетелем его душевного обнажения она оказалась не готова.

– Мне надо только, чтобы она была в состоянии выслушать меня, понять, принять, не ломая, не подстраивая под себя, уважая меня.

– Неужели ты так одинок, что некому было тебя даже выслушать, – спросила Света тихо.

– А с кем будешь говорить о таком? – Артур посмотрел ей в глаза. – Ну, уши-то, положим, я мог бы найти. Но, хочется при этом, чтобы меня еще и понимали.

– Знаешь, Артур, спасибо тебе за откровенность, – сказала Света, поднимаясь со скамейки. – Я благодарна тебе за честный ответ по поводу Насти. Я сделаю все, чтобы помочь ей забыть тебя и отпустить без обиды, горечи и злобы.