«Перекопайте и переймите воду, она идет по трубам из колодцев, которые за лагерем вашим с востока».

Владимир тотчас же велел последовать этому совету. Люди в осажденном городе изнемогли от жажды и сдались. Владимир же послал грамоту византийским кесарям Василию и Константину:

«Вот, взял уже ваш город славный. Снова прошу в жены вашу сестру девицу. Если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу».

Вторично обманывать Владимира византийцы не решились и прислали письмо следующего содержания:

«Не пристало христианам выдавать жен за язычников: если крестишься, то и ее получишь, и Царство небесное воспримешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя».

Владимира это вполне устраивало: отойти от язычества он и без того собирался, а мир с Византией был важнее и нужнее новых разорительных военных походов. Посему ответ его был скор, мудр и даже смиренен:

«Я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказали мне посланные нами мужи».

Оставалось… уговорить невесту, мнения которого до того момента спросить никто не удосужился. И тут возникло неожиданное препятствие: порфирородная царевна Анна, оказывается, предпочитала смерть или постриг в монастыре браку с безбожным варваром. Пришлось обращаться за помощью к священникам, которые предъявили царевне очень убедительный довод:

«Может быть, обратит тобой Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавит от ужасов войны. Видишь, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают у нас то же, что в Корсуни».

Стать орудием Господа в деле просвещения еретиков и язычников царевна вынуждена была согласиться, хотя и плакала, по свидетельству очевидцев, «долго, горько и отчаянно». С плачем села на корабль и в сопровождении пышной свиты прибыла в Корсунь, где, едва ступив на берег, осведомилась:

– Крестился ли Владимир?

Увы, нетерпеливо ожидавший невесту Владимир не только еще не крестился, но внезапно заболел глазной болезнью, завершившейся полной слепотой. Анна посоветовала немедленно окреститься.

– Если хочешь избавиться от болезни, то крестись поскорей, а если не крестишься, то не избавишься от недуга своего

– Если вправду исполниться это, – ответил якобы Владимир, – то поистине велик Бог христианский.

В момент совершения Таинства в купели, если верить летописцам, князь чудесным образом прозрел, причем не только очами, но и душой.

«Епископ корсунский с царицыными попами, огласив, крестили Владимира. И когда возложили руку на него, тотчас прозрел Владимир и, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога. Многие из дружинников, увидев это чудо, тоже крестились. Случилось это в церкви св. Василия, что стояла посреди Корсуни».

Через несколько дней после этого в той же церкви Владимир обвенчался с Анной и княжеская чета в сопровождении дружины отправилась в Киев. Киевляне радостно приветствовали своего князя и его новую супругу, не подозревая о том, что их ждет в ближайшем будущем.

История крещения Руси описана в «Повести временных лет» таким образом:

«…Владимир взял царевну и священников корсунских с мощами св. Климента. Взял он также церковные сосуды и иконы и со всем этим отправился в Киев… Возвратившись в столицу, Владимир повелел опрокинуть идолов, – одних порубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы к Днепру. Затем послал Владимир по всему городу с такими словами: „Если не придет кто завтра на реку, будь то богатый или бедный, или нищий, или раб, то будет мне враг!“ Услышав это, пришли люди к Днепру без числа. Одни стояли в воде до шеи, другие по грудь, некоторые держали младенцев. Когда крещены были все и разошлись по домам, приказал Владимир ставить церкви, определять в них попов и приводить людей на крещение по всей стране своей. Затем Владимир послал собрать у лучших людей детей и отдать их в книжное обучение. Матери, провожая их, плакали по ним, как по мертвым, ибо не утвердилась еще новая вера».

Небольшое отступление. В последнее время (благодаря, разумеется, Интернету, больше нигде подобного не найти) активно распространяется версия о том, что на территории Киевской Руси до крещения проживало двенадцать миллионов человек. И три миллиона после. Якобы «Владимир Кровавый», незаконнорождённый сын князя Светослава от Малки, иудейки, вырезал с помощью своей дружины ВСЕ взрослое население Руси. К концу десятого века это была уже страна-полупустыня с вымершими селениями. Версию эту, больше похожую на горячечный бред, распространяют приверженцы некоего культа Ра, внуки и правнуки… богов.

Цитирую:

«Самый простой крестьянин считал себя правнуком богов. Легко таким человеком управлять? Легко с него дань взять свыше положенной десятины? Но пришёл Владимир и сказал: Теперь вы будете не внуками и правнуками ваших родных богов, а будете рабами родоплеменного бога маленького палестинского народа, евреев. И не забудьте: на власть не роптать. Всякая власть от бога. От еврейского. А ваши боги теперь ничто».

«Слова Мудрости Волхва Велимудра».

После этой забавной репризы перейдем к дальнейшему изложению событий, основываясь все-таки на более серьезных источниках.

После крещения киевлян великий князь приступил к искоренению язычества на Руси и принялся ревностно истреблять языческих идолов. На их местах устанавливались христианские храмы, богослужение в которых шло по книгам, переведенным с греческого на славянский святыми братьями Кириллом и Мефодием. Вероятно ими же была переведена на славянский язык и наша Библия. Сначала готовые церковные книги шли на Русь из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, книги стали переводиться и на Руси. Таким образом вместе с христианством пришла на Русь и грамотность.

Владимир стал заботиться о больных и бедных. Он созывал на княжеский двор народ отовсюду; кормил, поил всех пришедших, а для тех, кто не в состоянии был приходить на княжеский двор, приказывал развозить еду по городу. Вообще Владимир возвратился в Киев совсем не таким, каким он покинул город. Он распустил свои гаремы, а Рогнеде, своей первой жене, послал сказать:

– Я теперь христианин и должен иметь одну жену; ты же, если хочешь, выбери себе мужа между боярами.

Замечательный ответ Рогнеды, скорее всего, придуман, ибо никак не согласуется с ее характером и образом жизни:

– Я природная княжна, – якобы велела она передать Владимиру. – Ужели тебе одному дорого Царствие Небесное? И я хочу быть невестой Христовою.

Рогнеда действительно кончила свои дни смиренной монахиней Анастасией, но крестили и постригли ее наверняка принудительно. Как и подавляющее большинство бывших «одалисок» князя Владимира. Все-таки это было более гуманно, чем зашивать ненужных уже наложниц в мешки и топить, как это принято в мусульманских гаремах.

Перестав, наконец, распутничать, Владимир сумел чрезвычайно много сделать для укрепления Русского государства, подчинив своему влиянию целый ряд славянских племен, живших на востоке от великого водного пути «из варяг в греки». Он распространил пределы своей державы от Балтийского моря на севере до реки Буг на юге.

Особенно много хлопот и забот доставляли тогда русским степные варвары-печенеги, став для Отчизны настоящим бедствием. В 993 году Владимир выступил против них. Летописец рассказывает, что когда русское войско встретилось с печенегами на берегах Трубежа, князь печенежский предложил Владимиру решить судьбу битвы поединком своих богатырей.

– Ежели русский убьет печенега, то обязан тогда я три года не воевать с вами; а ежели наш победит, то мы вольны три года опустошать твою землю.

И поединок состоялся. Против страшного великана-печенега вышел малорослый юный русич, который неожиданно крепкими мышцами своими даванул печенега и мертвого ударил о землю.

Возможно, именно так и было, а возможно и нет, ибо слишком уж напоминает библейский сюжет о Давиде и Голиафе. Точно известно только, что воспрянувшая духом княжеская дружина бросилась на войско печенегов, которое едва спаслось бегством. В память об этом событии Владимир заложил на берегах Трубежа город и назвал его Переяславлем, ибо юноша русский «переял» у врагов славу.

Для ограждения Руси от нападения чужеземцев по указанию Владимира строились оборонительные рубежи с новыми городами и крепостями. А чтобы предупреждать нападения незваных гостей, по окраинам Руси беспрестанно несли службу воины-богатыри. Дружины богатырские своими подвигами во имя Родины оставили в ее памяти неизгладимый след: из поколения в поколения передавались и передаются былинные легенды об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, других чудо-богатырях и… князе Владимире Красном Солнышке.

При Владимире Древнерусское государство вступило в период своего расцвета, но одновременно начался и процесс княжеских междоусобиц, то есть феодальной раздробленности – этап, через который так или иначе проходили все крупные государства. В Киевской Руси первопричина этого была просто: у Владимира от разных жен было ДВЕНАДЦАТЬ сыновей, и каждому он, по устоявшемуся уже обычаю, должен был выделить собственный удел.

В разных летописях приводятся их имена, но без определения, в каком порядке они следовали по старшинству: в одном месте они поставлены по матерям, в другом они следуют в ином порядке. Так или иначе, от Рогнеды у Владимира точно было два сына: Изяслав, получивший в удел Полоцк, но скончавшийся раньше своего отца, и Ярослав, ставший впоследствии Великим князем киевским и получившим прозвище Мудрый, под которым и вошел в историю. Была еще и дочь Доброгнева, выданная замуж за польского короля Казимира I Обновителя и получившая при крещении имя Мария.

От гречанки, вдовы Ярополка, родился Святополк, который получил Туровскую волость и по смерти Изяслава оставался старшим в роде.

От византийской царевны Анны у Владимира было два сына – Борис и Глеб, получившие, соответственно, Ростовское и Муромское княжение. Но оба были убиты по приказу сводного старшего брата Святополка, который именно за этот поступок получил прозвище «Окаянный», а Борис и Глеб были впоследствии причислены православной церковью к лику святых. Еще один сын Владимира – Святослав – от неизвестной жены-язычницы, также был убит Святополком.

Хотя сыновья в своих уделах при жизни князя Владимира имели лишь права наместников, начало раздробленности Руси было положено практически одновременно с началом ее становления, как государства. Но главное было даже не в этом: вопреки всему Русь не разрушилась и не потонула в пучине междоусобиц. Причиной тому было быстрое распространение единой веры – православия.

Уже при жизни Владимира в Киеве были возведены сотни церквей. На севере: в Новгороде, Ростове, Муроме – язычество держалось дольше и крепче, но и там, после исторически непродолжительного периода двоеверия, Православие безоговорочно восторжествовало…

Необычной была жизнь у первого крестителя Руси. Много изустных сказаний, легенд и выдумок ходило о нем в связи с его необычной государственной, духовной и личной жизнью. Великий князь был известен своим хлебосольством и дружелюбием с соседями. Сам Папа Римский, но преданию, непрочь был принять Русь под свое начало. Дунайская Болгария и Греция охотно торговали с русскими купцами… Все говорило о благополучии страны и силе ее великого князя.

Владимир вёл активную внешнюю политику: за время правления им было заключено множество договоров с правителями разных стран. Это были: король Венгрмм Стефан I, король Польши Болеслав I, король Чехии Болеслав II, император Византии Василий II и даже папа римский Сильвестр II. Киевская Русь медленно, но уверенно входила в число признанных европейских государств.

С той же целью – укрепление государственности – Владимир начал чеканку собственной монеты – золотой («златников») и серебряной («сребреников»), воспроизводившей византийские образцы того времени. По этим монетам известен и княжеский знак Владимира – знаменитый трезубец, принятый в XX в. Украиной в качестве государственного герба. И златники, и серебряники служили дополнительным знаком суверенитета христианского государя.

Чтобы русский народ привыкал жить по христианскому закону, Владимир с помощью второго киевского митрополита Леона и супруги своей Анны дал ему два устава: первый – «ЗАКОН О СУДАХ ЦЕРКОВНЫХ», второй – «ЗАКОН СУДНЫЙ ЛЮДЯМ».

По церковному уставу духовенство должно было просвещать русский народ и заботиться о нем. В Законе этом оговорены были и наказания за церковные прегрешения: денежные взыски (пени) или церковное покаяние. По светскому суду наказания были: денежные взыски, лишение имущества, заточение в тюрьму… Впервые нормы жизни определялись не княжескою волей, то есть произволом, а более или менее четко установленными законами.

Владимир был первым русским князем, прославившийся не военными победами (хотя и таковых было немало), а гражданскими, государственными деяниями. Но конец его жизни был омрачен чередой печальных и трагических событий.

В последние годы жизни Владимир, вероятно, собирался изменить принцип престолонаследия и завещать власть любимому сыну Борису, поскольку двое старших сыновей – Святополк туровский и Ярослав новгородский почти одновременно отказались признавать верховную власть отца в 1014 году. Святополк был схвачен и заключен под стражу, а Владимир готовился к походу против Ярослава, но внезапно заболел и призвал в Киев Бориса.

Вскоре по его прибытии стало известно о вторжении печенегов, и отец послал его с дружиною для отражения их набегов. Пока Борис находился в походе, великий князь Владимир скончался 15 июля 1015 года, горько оплакиваемый народом. Его тело было заключено в мраморную раку и поставлено в центре киевского храма Богородицы рядом с гробницей его супруги Анны.

Борис нигде не встретил печенегов и, возвращаясь обратно, узнал о смерти отца и о занятии великокняжеского стола Святополком. Дружина предложила идти на Киев и овладеть престолом, но Борис не хотел нарушать святости родовых отношений и с негодованием отверг это предложение, вследствие чего дружинники отца покинули его и он остался с одними своими отроками.

Между тем Святополк хотел устранить соперников по обладанию княжеством. Он отправил к брату наемных убийц и те закололи спящего в походном шатре Бориса, а с ним и немногих оставшихся с ним слуг.

«Когда увидел дьявол, исконный враг всего доброго в людях, что святой Борис всю надежду свою возложил на Бога, то стал строить козни и, как в древние времена Каина, замышлявшего братоубийство, уловил Святополка. Угадал он помыслы Святополка, поистине второго Каина: ведь хотел перебить он всех наследников отца своего, чтобы одному захватить всю власть», – говорится в «Сказании о Борисе и Глебе».

После убийства Бориса Святополк позвал в Киев Глеба, опасаясь, что будучи родным братом убитому Борису, тот захочет отомстить. Ярослав, узнавший о замыслах Святополка, послал гонцов предупредить Глеба и заклинал его не ездить в Киев, однако предупреждение запоздало. Святополк расправился с Глебом так же, как и с Борисом: наемные убийцы настигли его в Смоленске, причем юный князь в момент гибели молился об отце и брате.

Тело Глеба убийцы погребли «на пусте месте, на брези межи двемя колодами» (то есть в простом гробу, состоящем из двух выдолбленных брёвен). Четыре года спустя, когда Ярослав занял Киев, по его приказу тело Глеба было отыскано, привезено в Вышгород и погребено, вместе с телом Бориса, у церкви Святого Василия.

Первоначально Борис и Глеб стали почитаться как чудотворцы-целители, а затем русские люди и преимущественно княжеский род стали видеть в них своих заступников и молитвенников. В похвале святым, содержащейся в «Сказании о Борисе и Глебе», их называют заступниками Русской земли и небесными помощниками русских князей:

«Воистину вы цесари цесарям и князья князьям, ибо вашей помощью и защитой князья наши всех противников побеждают и вашей помощью гордятся. Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем и дьявольские козни на земле попираем».

По рассказу «Повести временных лет», носящему легендарные черты, братоубийца вскоре был наказан параличом и безумием: «…и расслабишася кости его, не можааше седети, несяхут и на носилех». Святополк Окаянный умер во время бегства от войск Ярослава и место его смерти, равно как и могилы – неизвестно.