выслеживаю человеческий дух там, где страдание творит из маленького человека большого человека. Где человек вырастает. И тогда он для меня — уже не немой и не бесследный пролетариат истории. Отрывается его душа.
смотрим на прошлое из сегодня, мы не можем смотреть ниоткуда.
...а еще они влюблены в то, что с ними было, потому что это не только война, но и их молодость. Первая любовь.
почему? — не раз спрашивала я у себя. — Почему, отстояв и заняв свое место в когда-то абсолютно мужском мире, женщины не отстояли свою историю? Свои слова и свои чувства? Не поверили сами себе. От нас скрыт целый мир. Их война осталась неизвестной…
долго была книжным человеком, которого реальность пугала и притягивала. От незнания жизни появилось бесстрашие. Теперь думаю: будь я более реальным человеком, могла ли бы кинуться в такую бездну?
не знали мира без войны, мир войны был единственно знакомым нам миром, а люди войны — единственно знакомыми нам людьми. Я и сейчас не знаю другого мира и других людей. А были ли они когда-нибудь?