Детские видения и духовные переживания

С самого детства Сурадж Пракаш испытывал глубокое и неземное влечение не только к Бабаджи, но также и к его самадхи (усыпальнице). Ребенок часами находился в самадхи – как влюбленный бежит к своей возлюбленной, используя для этого любой ничтожнейший повод. Он воспринимал самадхи как грубую форму Бабаджи и отчетливо ощущал там присутствие святого. Невинный деревенский мальчик отчетливо ощущал, что и сердцевина его собственного существа находится не в нем самом, а в самадхи. И эта непреодолимая тяга была чрезвычайно естественной и спонтанной, словно романтическая любовная связь, пронизывающая многие и многие жизни. Фактически именно эта глубочайшая любовь к Бабаджи позднее преобразовалась в ту наивысшую форму духовности, которую демонстрирует ныне Свамиджи. Свамиджи сказал: «В детстве у меня не было особого интереса к Богу как таковому. Несомненно, у нас дома царила атмосфера религиозного благочестия, и нередко к нам захаживали святые, с которыми мне доводилось общаться. Но глубокое бесстрастие [по отношению к миру] и любовь к Богу, которые проявились у меня позднее, были основаны на моей любви к Бабаджи. Что бы ни произошло в этой моей жизни – произошло только благодаря его любви».

Учитывая некоторые случаи, описанные ниже, мы можем уверенно заключить, что этот ребенок от рождения обладал необычно высокими духовными задатками. К нему совершенно непринужденно приходили такие необычайные духовные переживания, какие бывают не у всякого продвинутого садхаки.

Представляем вашему вниманию диалог на эту тему, который состоялся между Свамиджи и автором этой книги. Здесь вы обнаружите целый ряд очень важных фактов. Конечно, как это бывает обычно, вопросы были заданы устно, а свои ответы Учитель записывал на бумаге.

Свами Прем Вивекананд (СПВ): Расскажите нам что-нибудь о духовных переживаниях, которые были у вас в детстве.

Свамиджи: В детстве ко мне часто приходило ощущение, будто я летаю высоко в небе, поднимаюсь все выше и выше. Мне очень нравилось это переживание, но порой возникало чувство, что меня тянет вниз. И тогда приходилось предпринимать немалое усилие, чтобы продолжить полет. В детстве такое бывало достаточно часто. В то время я никогда не задавался вопросом, почему это происходит. Ощущение полета в небесах возникает тогда, когда прана (жизненная сила) быстро устремляется к высшим центрам. Это весьма распространенное переживание у садхак. Либо бывает, что в результате восхождения праны садхака ощущает, как будто бы его тело поднимается из асаны (сидячей позы) во время медитации. Помимо этого, порой я чувствовал дрожь во всем теле из-за того, что меня охватывали саттвические эмоции – любовь, сострадание и так далее. Такое происходит либо в результате активизации праны, либо же из-за того, что тело переполняется эмоциями. Например, от избытка любви по коже идут мурашки, а от гнева тело начинает дрожать.

СПВ: Говорят, что в детстве вам часто являлись в видениях просветленные святые. Чаще всего Бабаджи.

Свамиджи: Да. Однако, помимо Бабы Бхуман Шаха, мне в детстве никогда не являлись святые-современники. Порой ко мне приходил в видениях ребенок Кришна. Но теперь у меня остались лишь смутные воспоминания об этом. Такого рода видения могут приходить не только во время медитации, но и в бодрствующем состоянии.

СПВ: Как влияют на человека такого рода видения?

Свамиджи: Они дают ощущение радости. Сам вид святого оказывает очистительное воздействие на ум. Ты вступаешь в соприкосновение с их тонкими священными вибрациями. Их влияние на подсознание даже еще глубже. Ты как будто бы пьешь молоко: ты не знаешь в подробностях, как оно действует на твое тело, однако ощущаешь прилив сил и насыщение.

Однажды автор этих строк попросил Свамиджи, чтобы тот заполнил видимый пробел в его садхане. Из наблюдения за жизнью Свамиджи возникает ощущение, что он сознательно начал садхану только в семнадцатилетнем возрасте, после того как получил посвящение в мантру. Таким образом, мы видим значительный пробел между садханой его предыдущей жизни и садханой нынешней жизни. Свамиджи дал очень красивое объяснение этому обстоятельству:

«Самскары (семена впечатлений) могут проявиться в любой момент. До пятнадцатилетнего возраста ум Раманы Махарши не посещала ни одна мысль о духовности. Но в пятнадцать лет, когда он читал в „Шива-пуране“ о горе Аруначале, в нем пробудились и вышли на поверхность прошлые самскары. Можно ли назвать „пробелом“ ситуацию, когда никакие признаки роста не видны на поверхности? Эволюция происходит как на сознательном уровне, так и на подсознательном. Когда она протекает на уровне сознания, мы отчетливо видим внешние признаки. Но пока семя развивается под землей, мы не наблюдаем ничего. Росток становится виден лишь после того, как проклевывается из-под земли. Можем ли мы сказать, что он совсем не рос, пока находился под землей?

Если человеку являются в видениях святые и с ним случаются другие духовные переживания без каких бы то ни было усилий с его стороны, это служит ясным подтверждением присутствия прошлых самскар, даже если он сам не в состоянии понять или истолковать эти видения. Отнюдь не у каждого человека единственной целью жизни становится реализация Бога. А если это с кем-то происходит, то нужно предположить, что его корни и истоки не таковы, как у других людей. Как многие черты и особенности тела становятся очевидны только после достижения человеком определенного возраста – половое созревание, – так и прошлые самскары активизируются и проявляются только после того, как тело-ум созреет до определенного минимального уровня. К тому же, помимо самскар, которые достались из прошлых жизней, на тело-ум души влияет также общая атмосфера в семье и индивидуальные особенности отца и матери».

Итак, мы видим, что такого рода духовные переживания были с самого детства совершенно естественны для Сураджа Пракаша. Хотя он и не мог истолковать их умом, однако глубоко в душе с радостью ощущал их блаженное целительное воздействие. В данном контексте Свамиджи писал:

«И совсем не обязательно, что ваш грубый ум будет осознавать такого рода воздействия. Грубый ум редко осознает духовный рост. Вы понимаете, что произошло, лишь тогда, когда ум задним числом проанализирует произошедшие с вами перемены, их воздействие на вашу жизнь и должным образом истолкует все это. А ребенок не в состоянии провести такой анализ».

В ответ на вопрос, были ли у него переживания другого рода, Свамиджи написал:

«В детстве я заранее знал некоторые грядущие события. Помню один случай. Я учился тогда в школе – класс восьмой. Папа отправился в Лахор. Там он купил велосипед и отправил его домой поездом. Он ни с кем не обсуждал заранее свой план приобрести эту вещь. В одиннадцать утра мне пришло извещение с железнодорожной станции, и я забрал посылку… Но дело в том, что еще раньше тем же утром, часа в четыре, перед моим внутренним взором отчетливо прошла вся череда событий, связанных с этим велосипедом, включая его транспортировку домой с железнодорожной станции. Я был просто поражен – и все спрашивал себя, как и почему это произошло! Во многих случаях я заранее знал, что наш дом посетит тот или иной человек, и порой предупреждал родителей о приходе гостя задолго до его появления».

В детстве Сурадж Пракаш был застенчив и в то же время шаловлив по натуре, но также и глубоко духовен. Сам Свамиджи писал: «Учиться мне было неинтересно. Я интересовался только играми и религиозными действами, которые мне полюбились под влиянием мамы. Бывали периоды, когда я ежедневно утром и вечером ходил в самадхи, где проводился ритуал арати. Там, скрывшись от посторонних глаз в каком-нибудь укромном уголке, я жаждал медитировать. Нередко, поднявшись чуть свет, я отправлялся для медитации в самадхи Бабы Даршан Дасса, пятого Маханта из духовной родословной Бабаджи, потому что там было менее людно, чем в самадхи Бабы Бхуман Шаха, куда ходили для поклонения многие верующие. Иногда я чувствовал там некое таинственное присутствие, как будто кто-то ко мне прикоснулся. Поначалу мне бывало страшно, потому что там царила беспросветная тьма – не видно решительно ничего. Но при этом казалось, будто в помещении кто-то ходит, до меня доносился звук шагов. Однако по мере того, как я становился старше, страх понемногу таял. Порой в процессе медитации мое сознание отключалось, и я ощущал великое блаженство. Сознание возвращалось лишь тогда, когда несколько позднее утром в самадхи приходил священнослужитель и открывал дверь в пуджа-арати. В те дни я учился классе в четвертом или в пятом».

Помимо всего описанного выше, в детстве к Сураджу Пракашу также часто приходили в видениях Баба Шричандра и Баба Бхуман Шах. Вот что он рассказал нам сам:

«Внутреннее ощущение тесной связи с Бабой Бхуман Шахом было у меня постоянно, однако временами я видел его воочию – глазами. Вместе с тем я никогда не медитировал на него намеренно. Когда человек постоянно осознает присутствие другого человека, ему не нужно практиковать медитацию на него. Ведь в чем смысл медитации? Именно в осознании».

Святилище-самадхи Бабы Бхуман Шаха (1982)

Внутреннее святилище усыпальницы Бабаджи (1982), куда часто захаживал Сурадж Пракаш ранним утром, чтобы принять участие в арати

А сейчас мы хотим рассказать еще об одном показательном случае из жизни Свамиджи, о котором мы узнали из его же записей. В деревне Бхуман-Шах жила одна пожилая вдова по имени Мата Джйоти из числа камбоджей. Мата Васудэви, мама Сураджа Пракаша, научила ее читать гурумукхи, после чего она сама обучила чтению многих детей – преимущественно из общины камбоджей. Она соорудила специальное алтарное место у себя дома, где лежал экземпляр «Шри Гуру Грантх Сахиба». Поскольку Мата Джйоти была частой гостьей в доме Сураджа Пракаша, мальчик стал ей как сын и частенько играл у нее на руках. Пожилая женщина была очень чиста сердцем и предана. Она нередко говорила мальчику: «Смотри-ка, когда, укладывая Бабаджи^[12] спать, я обмахиваю его веером, мне никогда потом не бывает жарко ночью».

Святилища-самадхи других Махантов из духовной родословной Бабаджи. Сурадж Пракаш нередко медитировал рано по утрам в самадхи пятого Маханта Бабы Даршан Дасса – крайний купол слева на этом снимке (1982)

Во время разделения страны, когда ей пришлось бежать из Пакистана, женщина бросила в оставленном доме все свои пожитки и забрала только «Шри Гуру Грантх Сахиб» – несла книгу на голове. Вот какова была вера этой женщины и ее уважение к святому писанию. Перебравшись в Индию, она собственноручно построила гурудвару из глинобитного кирпича километрах в пяти или шести от города Сирсы, штат Харьяна, и деревенские жители выполняли там пуджуарати.

Много лет спустя, в 1951–1952 годах, когда, погрузившись в глубокое бесстрастие, Свамиджи бросил учебу и вернулся из Дехрадуна в деревню Бахауддин, к Маханту Гирдхари Дассу, он однажды сопровождал отца Маханта в упомянутую выше деревеньку, где жила Мата Джйоти в своей гурудваре. Далее приведем текст самого Свамиджи.

«Мата очень меня любила и была рада встрече. Она стала нежно вспоминать эпизоды из моего детства. В частности, она рассказала, что после рождения я целый месяц не открывал глаза. Они с мамой боялись, что я просто-напросто слеп от рождения. Мама строго-настрого запретила Мате Джйоти кому-либо об этом рассказывать, чтобы по деревне не поползли слухи о предполагаемой слепоте… Ведь мама не оставляла надежду, что я все же открою глаза. Мата Джйоти рассказала мне, что я действительно открыл глаза ровно через месяц после рождения. Далее она отметила с огромной убежденностью: „И вот теперь, видя, сколь велики твое бесстрастие и твоя преданность Богу, я могу уверенно сказать, что в течение того месяца ты пребывал в состоянии глубокого самадхи!“»

Мы с благоговением размышляем о том, насколько глубоко и непоколебимо Свамиджи был укоренен в Божественном в своей предыдущей жизни, если это божественное состояние настолько отчетливо проявилось в нынешнем рождении. Возможно, ради того, чтобы тело-ум новорожденного получило возможность развиться и сделаться подходящим инструментом для достижения духовной вершины, проявления божественности должны были немного приглушить свою интенсивность на внешнем уровне.

Колонны святилища-самадхи и расположенный рядом с ним Дарбар-холл. На обоих зданиях частично сохранилась искусная резьба и настенная живопись (1982)