Читать книгу «Семь смертей Эвелины Хардкасл» онлайн полностью📖 — Стюарта Тёртон — MyBook.

В окно врывается порыв ветра, гасит лампу, обволакивает нас темнотой. Я снова нахожу спички, зажигаю лампу, но Чумного Лекаря уже нет.

Напуганный и недоумевающий, я как ужаленный спрыгиваю с кровати, распахиваю дверь и выглядываю в холодный коридор. За дверью темнота. Может быть, незнакомец стоит в пяти шагах от меня, только я его не вижу.

Захлопываю дверь, подбегаю к шкафу, поспешно натягиваю на себя что попадается под руку. Тот, в чьем обличье я сейчас нахожусь, – человек невысокого роста, стройный и предпочитает одежду ярких цветов. Поэтому в итоге мой наряд выглядит так: лиловые брюки, оранжевая сорочка и желтый жилет. Из глубины шкафа достаю пальто и шарф, надеваю, выхожу из спальни. Утром убийство, вечером маскарад, загадочные записки и обожженные дворецкие – что бы здесь ни происходило, я не намерен быть чьей-то марионеткой.

Мне надо отсюда сбежать.

На лестничной площадке обе стрелки на циферблате укоризненно тикающих напольных часов устало тычутся чуть ниже цифры 3. Семнадцать минут четвертого. Жаль, что придется будить конюха в такую рань, но другого выхода у меня нет. Иначе я отсюда не уеду. Сбегаю по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, спотыкаюсь на ходу – у этого расфуфыренного павлина до смешного крошечные ступни.

Ни в Белле, ни в дворецком я ничего подобного не ощущал, а в этом теле мне тесно, я распираю его изнутри, оно трещит по швам. Двигаюсь неуклюже, будто пьяный.

Открываю парадную дверь. В вестибюль залетают палые листья. Дует сильный ветер, льет дождь, лес качается и скрипит. Мерзкая ночь цвета взбаламученной сажи. Мне нужен какой-нибудь фонарь, иначе я упаду по дороге и сверну себе шею.

Возвращаюсь, иду к черной лестнице в дальнем конце вестибюля. Перила шершавые, ступени шаткие. К счастью, лампы все еще струят прогорклый свет, крошечные огоньки возмущенно трепещут. Коридор длиннее, чем мне помнится, беленые стены сочатся влагой, сквозь штукатурку прорывается запах земли. Все отсырело, прогнило. Я и раньше замечал запущенные уголки Блэкхита, но здесь просто какая-то целеустремленная разруха. Удивительно, что в особняке еще остались слуги, ведь хозяева о них совершенно не заботятся.

На кухне я лихорадочно обыскиваю полки, нахожу керосиновый фонарь и спичечный коробок. Дважды чиркаю спичкой, зажигаю фонарь и, взбежав по лестнице, выхожу из вестибюля в грозу.

Свет фонаря когтем царапает тьму, дождь жалит глаза.

С подъездной аллеи сворачиваю на мощеную дорожку, ведущую к конюшне; вокруг тяжело вздыхает лес. Оскальзываясь на неровной брусчатке, щурю глаза, озираюсь в поисках домика конюха, но яркий свет фонаря не столько освещает, сколько скрывает округу. Как и прежде, во дворе теснятся экипажи, накрытые брезентовыми полотнищами, хлопающими на ветру. В стойлах появились лошади, всхрапывают во сне.

Отряхиваю с ботинок навоз, подбегаю к дому, колочу по притолоке дверным молотком. Спустя несколько минут в окне вспыхивает огонек, дверь чуть приоткрывается, в щелочку выглядывает заспанное старческое лицо. На пороге стоит конюх, в рубахе и кальсонах.

– Мне надо уехать, – говорю я.

– Прямо сейчас, сэр? – недоуменно спрашивает он, трет глаза, смотрит в черное небо. – В такую непогоду только за смертью посылать.

– Дело срочное.

Он вздыхает, глядит на меня и, распахнув дверь, приглашает войти. Надевает штаны, вздергивает подтяжки на плечи, движется медленно, будто в полудреме, как тот, кого неожиданно оторвали ото сна. Берет куртку с гвоздя и выходит, делая мне знак остаться.

Честно говоря, я и сам рад остаться. В домике тепло и уютно, приятно пахнет кожей и мылом. Мне очень хочется проверить расписание работ, посмотреть, есть ли там записка от Анны, но, как только я протягиваю руку к листку бумаги, раздается страшный шум, и глаза слепит резкий свет за окном. Выхожу под дождь. Старый конюх сидит в зеленом автомобиле, который чихает и трясется, будто больной в горячке.

– Вот, сэр, – говорит конюх, выходя из авто. – Я для вас мотор завел.

– Но…

Я растерянно гляжу на хитроумную штуковину.

– А обычного экипажа нет? – спрашиваю я.

– Есть, но лошади боятся грома, сэр. – Конюх лезет под рубаху, почесывает подмышку. – Как понесут, не приведи господь, можно и не справиться.

– Я не справлюсь с этой тарахтелкой, – с ужасом бормочу я, рассматривая жуткое механическое чудовище. Капли звонко стучат по металлическому корпусу, ветровое стекло превращается в лужу.

– Легче легкого, сэр, – говорит конюх. – Беретесь за руль, направляете, куда вам надо, и вжимаете ножную педаль в пол. Вот и вся наука.

Его уверенность, будто чья-то рука, вталкивает меня в авто, дверца с тихим щелчком закрывается.

– Доедете до конца по мощеной дороге, там будет левый поворот на грунтовку, – объясняет он, указывая куда-то в темноту. – Она вас выведет к самой деревне. Дорога длинная и прямая, только с колдобинами. Минут за сорок доберетесь, а может, и за час, если ехать осторожно. И не волнуйтесь, мимо деревни не проедете, сэр. А там просто оставьте автомобиль на приметном месте, я утром за ним кого-нибудь пришлю.

С этими словами он уходит в дом, со стуком захлопывает дверь.

Вцепившись в руль, я разглядываю рычаги и циферблаты, пытаясь отыскать в них какое-то подобие логики. Легонько жму на педаль, проклятая штуковина дергается вперед. Надавливаю посильнее. Автомобиль послушно проезжает под аркой и, подпрыгивая на булыжниках, катит по мощеной дороге до левого поворота на грунтовку, о котором говорил конюх.

Дождь застит ветровое стекло, то и дело приходится выглядывать в окно, проверять, куда я еду. Фары освещают грунтовую дорогу, усыпанную жухлыми листьями и сорванными ветвями; по ней струятся потоки воды. Невзирая на опасность, я жму на педаль акселератора, робость сменяется возбуждением. Наконец-то я покинул Блэкхит и с каждой пройденной милей удаляюсь все дальше и дальше от царящего там безумия.

Занимается заря, серым мазком не столько освещает, сколько пятнает окрестности; к счастью, дождь прекращается. Дорога убегает вперед, лес бесконечен. Где-то в чаще Белл приходит в сознание и видит убийство девушки. Убийца оставит его в живых и вручит ему серебряный компас, указывающий на место, в котором происходит нечто необъяснимое, а Белл, как дурак, решит, что чудом спасся. Но как можно одновременно быть и в чаще, и в автомобиле – а в промежутке еще и дворецким? Руки сильнее сжимают руль. Если вчера я, будучи Себастьяном Беллом, беседовал с дворецким, значит тот, кем я буду завтра, уже находится в Блэкхите. Может быть, я с ним даже встречался. И не только завтра, но и послезавтра, и послепослезавтра. Но в таком случае кто я? Или они? Осколки одной и той же души, виноватые в грехах друг друга, или совершенно разные люди, бледные копии какого-то давно забытого оригинала?

Стрелка топливного бака приближается к красной черте; из-за деревьев на дорогу выползает густой туман. Недавнее триумфальное возбуждение рассеивается. Я давным-давно должен был бы приехать в деревню, но вдали не видно дыма из труб, да и лес все не кончается.

Автомобиль вздрагивает, с лязгом и скрежетом испускает последний вздох и останавливается в нескольких шагах от Чумного Лекаря, черный плащ которого четко вырисовывается в белом тумане. У меня затекли ноги, спина ноет, но ярость выталкивает меня из авто.

– Не надоело еще валять дурака? – спрашивает Чумной Лекарь, обеими руками опираясь на трость. – Вместо того чтобы добиться в этом обличье кое-чего полезного, вы попусту теряете время на бесплодные попытки уехать. Блэкхит вас не отпустит, как бы вы ни рвались с поводка. А между тем ваши соперники без устали занимаются расследованием.

– Значит, у меня есть соперники? – презрительно спрашиваю я. – Судя по всему, у вас в запасе еще много всяких фокусов. Сначала выясняется, что сбежать отсюда нельзя, а теперь оказывается, что за право освободиться устроено целое соревнование. – Я подступаю к нему, собираясь силой выбить из него свободу. – Вам все еще непонятно? Меня не интересуют правила вашей игры, потому что я не намерен принимать в ней участие. Если меня не выпустят, то вы об этом горько пожалеете.

Мне остается два шага до незнакомца, и тут он наставляет на меня трость. Ее конец зависает в дюйме от моей груди, и это почему-то выглядит ужаснее, чем дуло заряженной пушки. Серебристая вязь слов ритмично мерцает, сама трость испускает слабое сияние, испепеляющее туман. Тело обдает жаром. Я совершенно уверен, что, захоти он этого, трость прожжет меня насквозь.

– Дональд Дэвис всегда ведет себя как мальчишка, – укоризненно замечает незнакомец, глядя, как я поспешно отступаю на шаг. – У вас нет времени потакать его капризам. Кроме вас, в особняке есть еще два узника. Они, как и вы, тоже принимают обличье гостей либо слуг. Покинуть Блэкхит может только один из вас, и это будет тот, кто первым сообщит мне ответ. Теперь-то вам ясно? К освобождению ведет не грунтовая дорога, а я. Если вам невмоготу, попробуйте сбежать, бегите, пока ноги не отнимутся. И пока будете раз за разом просыпаться в Блэкхите, затвердите крепко-накрепко, что здесь нет ничего случайного, ничего произвольного. Вы останетесь здесь до тех пор, пока я не соблаговолю вас отпустить. – Он опускает трость, вытаскивает карманные часы, смотрит на циферблат. – А с вами мы еще побеседуем, когда вы успокоитесь. Мой вам совет: используйте обличья с умом. Ваши соперники очень ловки, они не разбрасываются отведенным им временем.

Мне очень хочется налететь на него с кулаками, но теперь, когда красная пелена перед глазами рассеялась, я осознаю, что это глупая затея. Несмотря на просторное одеяние незнакомца, понятно, что он достаточно крепок и запросто со мной справится. Поэтому я огибаю его – он шествует в Блэкхит – и устремляюсь вперед, в туманную дымку. Может быть, дорога и впрямь бесконечна, а никакой деревни и вовсе нет, но я должен в этом убедиться сам.

По своей воле я не намерен участвовать в игре безумца.