Глава 8

В то утро Катя уже не выглядела такой молодой и невинной. Улыбка исчезла с ее лица, как и озорной блеск из глаз. Но даже без макияжа, после трех почти бессонных ночей, проведенных в женском отделении государственной тюрьмы, она все же была потрясающе красивой.

Гарри Хайндс, мой партнер, настоял на том, чтобы поехать этим утром на встречу вместе со мной, может быть, для того, чтобы удостовериться в том, что она состоится, а может быть, хотел спасти меня от меня самого, я так и не понял до конца. Но похоже, что теперь Гарри решил сделать свою ставку во всех этих событиях. Новые трупы как бы призывали Гарри к оружию. В результате мы могли во всем этом увязнуть надолго.

Как ни странно это звучит, первым звонком вчера утром послужили удары в нашу дверь представителей полиции, а вовсе не Катин телефонный звонок. Среди прочих вещей при аресте копы обнаружили в ее сумочке мою визитную карточку. Это возбудило их любопытство. После убийства и ареста подозреваемой власти решили поинтересоваться, что я знал о преступлении и как моя карточка могла оказаться в ее сумочке еще до произошедшего, если, конечно, последовательность событий была именно такой, как предполагали в полиции.

Особенно их интересовало, была ли девушка когда-либо в моем офисе на законных основаниях, по делу. Я ответил «нет». Они спросили, приходилось ли мне бывать в доме в Дель-Маре, где она проживала с Эмерсоном Пайком. Я снова ответил отрицательно. То есть мы не связаны отношениями адвокат-клиент? Нет. Это открыло все шлюзы. О чем только они не говорили. Они хотели знать все подробности. Когда я рассказал почти фантастическую историю своего знакомства с Катей в магазинчике две недели назад и о нашем разговоре за кофе сразу же после этого, они, похоже, мне не поверили.

И это был единственный раз, когда встречались и разговаривали с ней? Да.

Конечно, тогда я не придал этому особенного значения. А потом было слишком поздно. Кто-то где-то проболтался представителям прессы, что визитная карточка известного адвоката такого-то была обнаружена в сумочке подозреваемой в убийстве. А затем об этом круглосуточно вещали все местные новостные каналы, повторяя душераздирающую историю об адвокате, который мог быть замешан в убийстве. И теперь Гарри хотел знать, что именно было известно копам. Это превратилось в игру в пятнашки между адвокатами, и было похоже, что в этот момент мне придется водить.

Поэтому этим утром мы занимались сопоставлением немногих известных нам деталей о том, как полиция штата Аризона задержала Катю в автобусе, в котором она направлялась в Хьюстон. Судя по сообщениям прессы, не подтвержденным официальными властями, Катю вычислили по сигналу мобильного телефона, который она украла у своего друга и сожителя, дилера на рынке монет, ныне пребывавшего мертвым вместе со своей горничной. Уже одно это было достаточно неприятным известием для того, чтобы впредь вы дважды подумали, стоит ли покупать бананы в магазинчике Дель-Мара в субботнее утро.

Должен признать, что я не связывал Катю с тем преступ лением, пока в мою дверь не постучались полицейские. В этой части штата совершается так много преступлений, что еще одно убийство совсем не обязательно должно привлечь ваше внимание, даже если об этом трубят в вечерних новостях. Но когда копы ушли, я погрузился в газеты с тем, чтобы прочитать все, что печаталось в них, начиная с той ночи, когда был убит Эмерсон Пайк.

Завтра утром в присутствии государственного защитника Катя должна предстать перед судом по обвинению в двойном убийстве первой степени. И в настоящий момент я не уверен, что мы сможем ей помочь. Горы улик против нее кажутся неопровержимыми. Мы с Гарри заверили государственного защитника, что вовсе не собираемся наступать ему на пятки. Мы установили взаимоотношения адвокат-клиент лишь для того, чтобы оценить, сможем ли взяться за это дело. По одной из тех гнусных причин, за которые почему-то иногда любят хвататься адвокаты, государственный защитник был бы рад, если бы мы включились в процесс. Почему? Ну хотя бы потому, что в этом случае я не мог бы выступить свидетелем по этому делу.

Катин адвокат не мог точно знать, что его клиент мог сказать мне в день нашего знакомства и как этот вполне безобидный эпизод может быть расценен. Какие выводы сделает из этого обвинение, если я буду вынужден стоять на месте свидетеля? Может быть, это приведет к ассоциациям с другим пожилым человеком, пострадавшим по вине этой очаровательной юной обвиняемой. Самым лучшим способом уберечь от этого Катю было бы вовлечь меня в процесс. Как только я поговорю с ней как адвокат с клиентом, пусть даже на тему, имеющую самое отдаленное отношение к данному делу, привлечь меня для дачи свидетельских показаний будет запрещено. Скорее всего, обвинение не сможет использовать в качестве улики мою визитную карточку.

Катя, похоже, была рада видеть меня, хотя ее и удивил мой приход. Не знаю, почему ей не пришло в голову воспользоваться моей визитной карточкой и позвонить мне. Но я не стал спрашивать ее об этом.

– Думаю, нам следует начать с самого начала. Как вы оказались в автобусе? – спросил Гарри.

Конечно, на самом деле это было не совсем начало. Я бы первым делом спросил ее о том, как она познакомилась с Эмерсоном Пайком и как развивались их взаимоотношения. Но на какое-то время я предпочел передать инициативу Гарри.

– Если вы решили вернуться в Коста-Рику, то почему не самолетом? – продолжал Гарри. – Из Сан-Диего в южном направлении летают прямые рейсы.

– Я не могла, – сказала девушка, – первым местом, где Эмерсон стал бы искать меня, был аэропорт.

– Но Эмерсон Пайк был убит, – сказал Гарри.

– Я не знала об этом. Все, что я знаю, – это то, что, когда я покидала его дом, он все еще был жив, – при этом она посмотрела на меня, – поверьте мне, я знала, что он стал бы преследовать меня. И первое место, куда бы он направился, был аэропорт в Сан-Диего. Кроме того, у меня было недостаточно денег на билет на самолет.

– Давайте поговорим об этом, о деньгах, – продолжал Гарри, – на бумажнике Пайка, том, что полиция нашла на кровати, были обнаружены отпечатки ваших пальцев. Вы знаете об этом?

Она покачала головой, а затем сказала:

– Конечно же меня это не удивляет. Я взяла деньги из того бумажника. Я уже сказала полицейским, что мне нужны были деньги на это… как вы это назвали? На boleto.

– Билет, – подсказал я.

– На boose, – она говорила об автобусе, – только таким путем я могла бы сбежать от Эмерсона. Он не дал бы мне денег. И он не позволил бы мне уехать.

Гарри стоял от нее меньше чем в двух футах, всего в одном футе от стула, на котором она сидела, и смотрел на нее. Это была его излюбленная поза, когда он навещал кого-то в тюрьме и ждал правдивых ответов на свои вопросы.

– Почему же он не отпустил бы вас?

– Я не знаю, – она посмотрела на него и покачала головой, – но он не позволил бы мне уйти. Я его постоянно просила об этом. Но он даже не отвечал мне. Он говорил, что любит меня. Но я знаю, что это неправда.

Мой партнер кинул в мою сторону циничный взгляд. Гарри для себя все решил: старик и молодая женщина – трудно найти на земле другую причину произошедшего, имеющую более древние корни.

По молниям, мелькнувшим в глазах Кати, я понял, что она видит Гарри с его мыслями насквозь.

– Нет. Это не так, – сказала она. – Здесь что-то другое. Я уверена, что это как-то связано с фотографиями.

– Какими фотографиями? – спросил я.

В течение нескольких минут она рассказывала нам о фото, сделанных ее матерью в прошлом году в Колумбии, о том, как Эмерсон завладел этими снимками, после того как нашел их в ее камере. Она рассказала нам и то, что Пайк сам предложил ей совершить с ним поездку на север, в США, и погостить в его доме в окрестностях Сан-Диего, и о той чудесной ловкости, с которой он сумел получить для нее краткосрочную визу, будто бы по ее просьбе.

Гарри посмотрел на нее недоуменно:

– Сколько времени, вы говорите, заняло оформление визы?

– Три дня.

Гарри сделал пометку в блокноте.

– Это будет довольно легко проверить, – заявил он.

Катя рассказала нам о своей матери, которая, насколько она знала, до сих пор находилась в Колумбии, куда поехала навестить родственников. Эмерсон заставлял Катю звонить домой каждый день, чтобы проверить, не вернулась ли ее мать в Коста-Рику. Девушка была уверена, что Эмерсон не собирался отвозить ее в Коста-Рику до тех пор, пока мать не вернется туда, а может быть, и вовсе не собирался возвращать домой. Пленница Эмерсона Пайка. Наверное, это был для нее самый лучший способ защиты, а может быть, даже единственный.

– Почему вы не обратились в полицию или консульство Коста-Рики? – спросил я. – Если бы вы сделали это, то сейчас не находились бы в таком ужасном положении. Там бы вам помогли, вы же знаете.

Она робко посмотрела на меня:

– Я не была уверена в этом. Эмерсон был могущественным человеком. У него было много денег. У него могли быть друзья в полиции. Посмотрите, как быстро он сумел получить для меня визу на въезд в эту страну. – У нее на все были готовы объяснения, даже на то, почему она не удосужилась просто сделать два телефонных звонка.

– Он когда-нибудь обидел вас? – Погрузившись на самое дно, Гарри решил быстро вынырнуть обратно.

– Нет.

– Он когда-нибудь запирал вас или ограничивал в передвижении?

– Нет. Но мне кажется, он собирался сделать это. Если бы он знал, что я попытаюсь бежать.

– Но он ведь никогда не делал этого?

– Нет. Но он не позволял мне иметь наличные деньги. Как только он находил у меня деньги, тут же забирал их. А потом отправлял эти деньги моей семье в Коста-Рику. Я не могу объяснить это иначе, чем его попыткой успокоить моих родственников, а меня удерживать здесь против воли.

– Говорили ли вы ему, что хотите уехать домой в Коста-Рику?

– Практически каждый день. А иногда и по несколько раз в день.

– И как реагировал он?

– Он искал отговорки. На следующей неделе. В следующем месяце. Через две недели. А потом он менял тему разговора.

– Вы не думали о том, что следует пойти в полицию? – Гарри знал, что это будет первым вопросом, который задаст Кате сторона обвинения, как только она предстанет перед судом.

– Нет, но, если бы меня поставили в безвыходное положение, я бы сделала это. И он знал об этом.

– Эти снимки, – спросил я, – которые сделала ваша мать, почему они так его заинтересовали?

– Я тоже хотела бы знать это. Но он не говорил мне.

– Где теперь эти снимки?

Если верить Кате, снимки находились в полиции. В день, когда ее арестовали, они лежали в ее сумке. В ночь, когда она убежала, они повздорили с Эмерсоном из-за фотографий. Наконец, он вернул ей фото, и она сунула их в свою сумку перед тем, как выйти из дома.

– Настало время поговорить о сумке, – заявил Гарри, – что еще лежало в ней? – Гарри уже знал об этом, но хотел услышать, что скажет Катя.

– Вы имеете в виду золотые монеты и корешки квитанций из ломбарда? Я уже все им рассказала об этом. – Катя говорила о полиции и своих первых заявлениях ее представителям.

Ее план был прост. Когда она летела в Америку с Пайком, их самолет приземлился в Хьюстоне, где они пересели на другой рейс. Она знала, что может вернуться домой из этого города. Она знала и то, что денег, которые она позаимствовала в бумажнике Пайка в ночь его убийства, хватит на билет от Сан-Диего до Хьюстона. Улучив момент, когда Пайк не следил за ней, она нашла в Интернете расписание автобусов.

По словам Кати, золотые монеты она взяла со стола в студии Пайка, чтобы купить на них билет на самолет из Хьюстона в Коста-Рику.