ГЛАВА 2

Такси до гостиницы меня домчало достаточно быстро, я даже не успела рассмотреть окрестности. Вообще-то поселения на спутнике все больше напоминали мыльные пузыри, осевшие на поверхность. Внутри одного такого пузыря, с искусственной атмосферой, стояли дома, строения, высились башни, росли деревья, цвели цветы. Между собой пузыри соединялись не менее прозрачными перемычками-трубами, позволяющими в случае катастрофы изолировать один от другого. Хотя, конечно, сам размер пузырей поражал. Их то и было видно лишь из космоса. А на поверхности спутника складывалось впечатление, что все вокруг настоящее, не важно, о чем шла речь: о небе, ручейках и озерах. Даже дождь и тот шел в пузырях, я уже не говорю про искусственные грозы. Просто когда-то спутник пытались окутать атмосферой, но создать генераторы, позволяющие удерживать воздух не смогли, вот и вышли из положения путем определенного зонирования. Кроме того, под куполами гораздо дешевле оказалось поддерживать микроклимат и регулировать все обменные процессы.

– Ваш номер семьсот двенадцатый, – известила девушка за стойкой в холле отеля. Здесь все было как на Земле, чтобы постояльцы не испытывали дискомфорта. В кадках по периметру помещения стояли небольшие деревца. Возле удобных диванчиков на столиках лежала свежая пресса и не только местная, но и планетарная, даже имелся автомат с напитками и снеками для ожидающих.

Одним словом, гостиница мне понравилась. Еще бы, ведь я не экономила, позволяя себе тратить наследство, оставленное родителями так как мне было угодно. Все же жизни осталось не так много чтобы быть скаредной. На последние дни жизни медицинской страховки мне должно было хватить с лихвой. Если все пройдет так быстро как пообещали, то на моих счетах даже останутся крупицы средств. Я мечтала о большой и шумной семье, помня какой она у меня когда-то была, а теперь вот и мечты не осталось, все перечеркнул страшный приговор.

Номер оказался не столь просторным как мне показалось, когда я просматривала голографические картинки в сети, но уютным, что радовало. Впрочем, номер мне был необходим для того, чтобы переспать, или по крайней мере попытаться сделать это.

Я разложила вещи. Чистые отправила в шкаф, плавно выдвигающийся из стены, развесив все что того требовало, а вот грязные кинула в автомат для чистки. Посадка шаттла была запоминающейся настолько, что вся одежда просто сердила потом. Хотя, мне это, наверное, показалось. Это все нервы. После дезинфекционной камеры не должно было остаться никаких запахов, но я все решила перечистить одежду. Должны же быть у меня пунктики помимо мыслей о скорой кончине.

Раздумывала лечь ли отдохнуть или нет долго. Целых две секунды.

– У меня жизнь идет на часы, а я буду спать. Марш получать от жизни все что она может мне дать … в лицо, – улыбнулась от собственной шутки. Схватив небольшую сумочку, я выскочила из номера и вприпрыжку отправилась вдоль по коридору. Лифтами решила не пользоваться принципиально, если только по необходимости. Поскольку пешком интереснее и сразу можно проникнуться духом дома, то есть гостиницы. Я решила начать осмотр с самого верхнего этажа. Тем более лестница была с одной стороны панорамная и через стекло была видна часть города. Панорама открывалась великолепная. Даже не надо было подниматься на обзорные башни, чтобы все рассмотреть получше. Мне бы еще что-нибудь для приближения и тогда бы я, вообще, была бы довольна.

Посмотрев все что мне было доступно, я собралась спуститься, но вспомнила, что такая же лестница должна быть и с другой стороны гостиницы и через верхний этаж отправилась на противоположную часть здания.

Со стороны человек подумал бы – у нее смертельное заболевание, а она скачет как лошадь или в крайнем случае коза. Но во мне что-то сломалось. Я стала неправильной. Таймер, запущенный на обратный отсчет, заставлял положительные эмоции буквально выпрыгивать наружу.

Завернув за угол, я буквально впечаталась в широкую спину, клюнув в нее носом со всего разбега.

– Ой, – только и смогла вымолвить, понимая, что чуть не сбила человека.

А если бы это был кто-то пожилой или женщина с ребенком, или инвалид, что бы я тогда делала?

Правда, тот, кого я хорошенько приложила, оказался совершенно не пожилым, не женщиной и даже не ребенком. Это был Лауренцо.

– Опа-на, приплыли, – от неожиданности встречи у меня все мысли разбежались в разные стороны. Зато язык выложил все что первое пришло в голову.

– Опять, ты! Ты за мной следишь? – прогрохотал мужчина, начиная темнеть на глазах. Наверное, это от радости его лицо стало приобретать легкий налет красноты. – Жалкая папарацци, что вам от меня нужно? – видимо, он имел в виду остальную журналистскую братию. – Все что можно вы уже разведали. Хочешь покопаться в моем грязном белье, так пошли, покажу, – и Лауренцо схватил меня за руку и поволок… в номер. Чужой.

Кажется, номер принадлежал именно ему. Мне не озвучили хозяина, но я догадалась, судя по одежде, лежащей на диване. Именно такая же была одета на мужчине во время полета. А сейчас он, как и я, переоделся в другую. Молодец, не терял времени даром.

– Смотри! Вдоволь смотри, – Лауренцо схватил меня сзади за предплечья и повел вдоль разложенных вещей. Он, в отличие от меня, свои вещи не разложил по местам, а оставил в неком беспорядке. Я так поняла, что мужчина ожидал прихода горничной, которая и должна была все рассортировать.

– Да отпусти меня. Немедленно, – наконец, я обрела дар речи. – На кой черт мне твои шмотки сдались, впрочем, как и ты сам? Придурок. Параноик, – неслись из моего рта ругательства. Я изо всех сил пыталась вырваться из крепкого захвата. Конечно, силушки у Лауренцо немерено.

– Ты хотела вынюхать, так нюхай, жалкая шавка, – вот, а не оборзел ли он вконец?

– Псих, как там тебя? Я не знаю, что ты там себе возомнил, но я точно не та, о ком ты думаешь. Мне до твоего белья дела совершенно нет. Свое исподнее оставь при себе. И отпусти меня, придурок, – мне было не до сантиментов. Когда какой-то заросший бугай сковывает движения это кого хочешь из себя выведет. Вот он меня и вывел.

– Как тебя зовут? Кто ты такая? Что ты делаешь на Силонии? – осыпал меня градом вопросов Лауренцо.

Первой мыслью у меня было не отвечать на вопросы этого ненормального, но потом я подумала, что чем быстрее я удовлетворю его интерес, тем быстрее он меня отпустит и я отправлюсь туда, куда собиралась. С психопатами надо вести себя соответствующим образом, дать то, что они хотят и бежать… бежать… бежать…

– Меня зовут Илария Немо, приехала на Силонию с целью посетить все злачные и увеселительные места. В данное время я уже никто. Работы у меня нет или скорее всего нет, потому как я ее бросила, – выпалила на одном дыхании, выжидательно оглядываясь через плечо.

– Почему? – раздался закономерный вопрос.

– А это уже мои личные дела, в которые тебе нос совать не стоит. Я же не спрашиваю про твои, – кажется, я была очень даже убедительна, потому как мужчина не стал настаивать на получении дальнейшей информации.

– Так ты не журналистка? – одно предплечье отпустили и меня развернули лицом к Лауренцо. Освободить меня полностью мужчина не решился.

– На кой черт мне это нужно? Я сюда развлекаться приехала, а ты мне мешаешь, – в душе я уже торжествовала победу. Сейчас он меня отпустит и я, наконец, избавлюсь от этого косматого заросшего мужлана. И что в нем только поклонницы находят? Кроме высокого роста нет ничего примечательного, но это же не основание сходить с ума?

Или я чего-то не понимаю в этой жизни?

– Точно? – требовательно переспросил Лауренцо.

– Точнее не бывает, – я удивлялась своему спокойствию. Раньше я бы давно вышла из себя, начала, орать протестовать, а теперь была само благоразумие. Неужели на меня так подействовала ожидающая за порогом смерть?

Моя вторая рука была отпущена. В глазах Лауренцо появилось сожаление. Вот только мне это было совершенно не нужно.

– Мне очень…, – начал мужчина.

– Мне тоже очень неприятно. Прошу больше не попадаться на моем пути. А еще лучше переходить на другую сторону дороги, а еще лучше не появляться, вообще, в поле зрения. Никогда. Всего доброго. Счастливо оставаться, – последние слова я бросала на ходу, стараясь сбежать как можно быстрее из номера Лауренцо.

– Я компенсирую все причиненные неудобства, – донеслось до меня.

– Засунь их себе в задницу, – бросила на прощание, показывая средний палец. – Неврастеник.

А он живет получше, чем я, пришло на ум, когда я все же покинула гостиницу. Две комнаты, как минимум. Впрочем, не настолько хорошо для человека его уровня. Хотя, какое мне до него дело? Да и размер капиталов Пруди мне был совершенно не знаком. Это было бы интересно тем кумушкам в шаттле, но не мне. Все что у меня есть мое, а чего нет, так я и так не могу получить. Я вздохнула с огромным сожалением и тут же постаралась прогнать грустные мысли куда подальше.

Первым делом я отправилась в Уайли-парк, ведь именно ради острых ощущений я и отправилась на Силоний. Входной билет позволял мне провести целый день, испытывая безграничный страх, вкушая адреналин ложками, визжа, как сумасшедшая.

Первым аттракционом, который я посетила, был «воздушные облака». Высоко над поверхностью парили практически настоящие облака, по которым мне предстояло поскакать, словно горной лани. Весь смак заключался в том, что каждое последующее облако находилось чуть дальше от предыдущего. Вроде бы ничего страшно и сложного не было в прыжках. Вот только прыгать приходилось без страховки, а до поверхности было ой как далеко. Понятное дело, что внизу сорвавшихся людей ловило силовое поле, но ведь свободное падение никто не отменял.

Когда скоростной лифт поднял меня к первому облаку я подумала, что этот аттракцион ничем не отличается от моего полета на шаттле. Ощущения были одинаковые. И зачем я полезла сюда, если спокойно могла несколько раз слетать на Землю и обратно?

Чокнутая, одним словом.

Но поскольку деньги были уже уплачены мне ничего не оставалось делать, как пройти эти чертовы облака. Естественно, до самого конца я не добралась, сорвалась где-то в середине, пока летела вниз прокляла все на свете, материлась знатно, вспомнив даже иностранные слова, характеризующие роды у вислоухой летучей мыши, зачавшей от бегемота. Зато, когда я оказалась на твердой почве моему восторгу не было предела. Меня обступили со всех сторон желающие повторить мой поступок, и я им вкратце рассказывала о непередаваемых ощущения парения, умолчав о душераздирающих дрожаниях конечностей, треморе ливера и десятке проклятий на голову проектировщиков парка. А что? Пусть сами испытают все прелести, не только же мне одной чувствовать себя песчинкой на теле Мироздания.

Вторым убойным аттракционом был «выдергиватель душ». Суть его заключалась в том, что связанного по рукам и ногам человека с огромной скоростью выдергивали эластичной лентой из устройства наподобие детской рогатки. В полете я прокляла тот миг, в котором не умерла от страха на первом аттракционе. Ощущать себя обыкновенным камушком оказалось еще хуже, чем птицей. У птицы хоть руки и ноги не связаны, а у меня остался свободен только рот и то туда засунули капу, чтобы от страха не сжевала свои коренные жевательные.

После этих двух милых устройств для встречи со всевышним все оставшиеся карусели, леденящие душу и тело, оказались сущими пустяками. Скатывание в вагончике с огромной высоты лишь немного пощекотало нервы, а полеты на мини-копиях шаттлов рассмешили.

Одним словом, я прошла огонь, воду и медные трубы. Из всего этого великолепия ужаса и страха я вынесла только одно – сердце у меня крепкое и просто так его ничем не испугаешь.

К концу длинного дня, напичканного впечатлениями, словно селедками в банке под самое горло, у меня заплетался язык, дрожали ноги и лихорадило все тело. Столько эмоций я не испытывала никогда ранее. Для того, чтобы понять весь кайф острых ощущений их надо пережить, а не довольствоваться глупыми объяснениями со стороны.

В гостиницу я буквально вползала на карачках, после того как вылезла из такси. Седой мужик с закрученными вверх усами все выпытывал у меня координаты, обещая связаться как освободится. Я посмеялась над наивностью седовласого ловеласа. Если уж проводить время в постели, то кувыркаться стоит с молодым и энергичным, а не сморщенным и высушенным. Зачем мне урюк, если есть свежий банан? Так я рассуждала поля по коридорам гостиницы. На лифте не поехала из принципа.

Крутые горки меня настолько вымотали, что я даже не пошла на ужин в ресторан при отеле. Один день воздержания мне вряд ли повредит, а все силы кончились на аттракционах.

На удивление я даже заснула, не прибегая ни к каким посторонним средствам. Мыслей о скорой кончине даже в помине не было. Оказалось, что удовольствие от жизни гораздо сильнее печальных дум.