ГЛАВА 6

– Ну, наконец, все закончилось, – произнесла я, увидев мужчину и бросившись ему на шею.

– Как это все закончено? Все только начинается, – обрадовал он меня.

Я в изумлении посмотрела на Лауренцо.

– Да, – еще раз подтвердил он. – Это был только первый заезд. В нем отсеялись самые слабые. Будет еще два, которые и выявят победителя.

Глаза мужчины блестели азартом, в них была жажда движения и победы.

– Как так? Неужели недостаточно было жертв? – по головизору объявили, что гонщик разбитого в дребезги кара, как и два других, очень сильно пострадали. Первый находился при смерти, а остальные были в тяжелом состоянии и им проводились экстренные операции.

Я уважала риск, но с умом, когда все было просчитано заранее и отрицательные последствия сведены к минимуму, а не подобное самоубийство, что творилось на треке.

– Это гонки, детка, – «обрадовал» меня Лауренцо.

Можно подумать мне стало легче.

– Так ты собираешься еще участвовать? – в ужасе я посмотрела на своего знакомого.

– Обязательно. Неужели ты думаешь, что я откажусь? – мужчина выжидательно на меня посмотрел, словно предвкушал что же я дальше скажу.

Мне хотелось остановить его, запретить так глупо рисковать своей жизнью. Однако я промолчала. Кто я такая, чтобы указывать Лауренцо? Я оставила свои мысли и желания при себе.

– Конечно, нет. Я буду за тебя болеть, – чуть тише произнесла в ответ, потупив взор.

– Я очень рад, что именно сегодня есть человек, который будет за меня переживать, – ответил мне Лауренцо, прежде чем вновь уйти.

А я смотрела в спину мужчины и из моей груди рвался крик. Я желала его остановить. Запретить рисковать собой. Заставить послушать меня.

Следующий заезд превратился для меня в сущий ад. Теперь я знала не понаслышке чем рискуют гонщики и как все происходит на самом деле. Смерть неотлучным стервятником парила над дромом и выжидала, когда же надо будет спикировать вниз за своей добычей.

Я за себя так не переживала, как рвала душу за Лауренцо. Я молила бога, чтобы он отвел от него беду. Я считала секунды, растягивающиеся в часы, до окончания гонки. Страх вперемешку с адреналином бурлили во мне. Эти эмоции приносили только страдания, а не удовольствие. Оказалось, что за другого человека значительно тяжелее переживать, чем за себя. Одно дело вверять свою судьбу и надеяться на госпожу удачу, а другое следить как близкий человек балансирует на лезвие клинка. Боязно и очень переживательно. По крайней мере, для меня так и было.

Я волновалась за Лауренцо так сильно, что сцепила зубы, прокусив губу, а мои ногти впивались в ладони, стоило мне только увидеть знакомый кар в головизоре или воочию недалеко от себя.

Я была благодарна судьбе за то, что в очередном заезде никто не пострадал и благодарила бога за подобный подарок. Думаю, что в этом меня поддерживали десятки близких, молящихся, как и я на трибунах дрома.

Ожидала, что, как и в прошлый раз Лауренцо придет в ложу, чтобы сказать мне пару слов. Однако я ошиблась. Мужчину на подходе к своей ложе окружили журналисты и продержали до самого начала последней финальной гонки. Именно она должна была решить судьбу крупного денежного приза. Я следила за уверенным, сильным мужчиной, отвечавшим на вопросы папарацци и не могла насмотреться. Мой взор буквально приковало к фигуре, затянутой в комбинезон.

Наконец, извести о начале финальной гонки. Люди, как муравьи, потянулись от дрома в сторону трибун.

Гонщиков осталось только десять, уложившихся в контрольное время. Среди них был и Лауренцо. Со своего места я не могла налюбоваться на мужчину. Его стройная и подтянутая фигура выделялась на фоне других людей. И это притягивало взгляды зрителей и болельщиков. Поклонники скандировали имена финалистов с восторгом ожидая заезда.

А я трепетала. Меня разрывали противоречивые чувства. Остаться или уйти? Досмотреть до конца и узнать кто же стал победителем на сегодня, или же все бросить. И пусть это останется для меня тайной. Я боролась сама с собой. Для меня были важны положительные эмоции, но и оставить Лауренцо я не могла. В итоге победило желание встретиться еще раз с Лауренцо.

Прозвучал сигнал. Кары начали движение по дрому. Для меня все происходило как в замедленной съемке. По головизору шли кадры, рассказывающие о каждом участнике: во скольких гонках он участвовал, сколько раз победил или же оставался без побед в конце списка. Я с удивлением узнала, что Лауренцо являлся постоянным завсегдатаем гонок, причем победы были среди его достижений. Теперь мне стали понятны чаяния поклонниц Лауренцо. От такого мужчины с кучей достоинств разве что не на стенки полезешь от желания. Желания обладать.

С дрома раздалось урчание несущихся на предельной скорости каров. Мне буквально уши заложило от этого шума. А в висках билась мысль «лишь бы с ним было все нормально».

Я немного отвлеклась на собственные переживания и пропустила тот момент, когда на дроме произошло столкновение двух каров. Одним из них оказался машиной Лауренцо. Я замерла от ужаса. Кар под номером пятьсот двенадцать прокрутило вокруг своей оси, но радовало одно, что не выкинуло с трека. Мужчине чудом умудрился выровнять автомобиль, от этого он потерял в скорости, немного отстав от остальных участников. Впереди шла отчаянная борьба за лидерство в гонке. С одной стороны мне дико жалко, что Лауренцо потерял драгоценные секунды, а с другой я на была рада, надеясь, что теперь ничто не помешает прийти на финиш целым и невредимым.

Однако я сильно ошибалась. Среди лидирующих участников завязалась ожесточенная драка. То один, то другой кар вырывались на первое место, опережая лишь на доли секунды. До финиша оставался всего один круг. По идее ничего не должно было изменить расклад гонки. Болельщики уже скандировали имя предполагаемого победителя. Комментаторы пророчили номеру тридцать четыре получение приза. Но. Любая гонка является непредсказуемой до того момента пока не пересечена финишная черта. Так получилось и в этом случае. Второй участник, наступающий на пятки номеру тридцать четыре, в глупом желании вырваться вперед допустил оплошность, задел крылом лидирующего. В результате чего его машина развернула лидера, и они закрутились в страшном штопоре, увлекая за собой преследующие их кары. Образовалась куча-мала из нескольких машин. А гонка все продолжалась. Из лидера номер тридцать четыре превратился в поверженного. Я боялась взглянуть на головизор, потому как чувствовала, что без жертв не обошлось. Трек получил еще одну жертву. Трибуны гудели. Трибуны вопили.

Гонка завершилась безоговорочной победой… пятьсот двенадцатого номера.

Что?

Я не поверила ушам своим, когда комментатор объявил о наличии победителя.

Лауренцо. Именно он стал первым.

Оказалось, что в суматохе из-за скученности каров перед финишем он умудрился догнать всех остальных и перегнать. Это было уму не постижимо, но факт оставался фактом.

Очертя голову бросившись из ложи, я кубарем промчалась по ступеням, кинувшись прямиком к треку, где уже вовсю чествовали победителя. Лауренцо буквально на руках вытащили из едва остановившегося кара. Толпа людей окружила мужчину, все стремились его поздравить, похлопать по спине, выразить свое восхищение и произнести несколько лестных, но таких заслуженных слов.

Мужчина купался в лучах славы, принимая их как должное. Он был триумфатором, мастерски выстроившим тактику и сумев обойти даже более сильных претендентов. Он ликовал вместе с остальными. И я не была исключением из правил.

Стоя чуть в сторонке от основной толпы, я с нетерпением ждала когда смогу подойти сказать как я за него переживала, как боялась потерять, как трепетала на каждом круге. Он сам меня заметил и поманил, побуждая подойти. Я не заставила себя ждать, кинувшись в самую гущу.

– Почему так долго не шла? – шепнул мне Лауренцо.

– Боялась, что ты не заметишь среди толпы твоих поклонниц. Ты теперь местная знаменитость. До тебя страшно дотронуться, – я немного стушевалась.

– Я и до этого был знаменитостью, – улыбнулся мужчина, целуя меня в щеку. Однако я желала большего и повернулась к нему лицо. Губы Лауренцо накрыли мои и весь мир вокруг перестал существовать, остались только он и я. Волшебство повторилось.

– Эй, молодые. Хватит сосаться. Еще успеете, – рядом оказался Николя собственной персоной. – Пойдемте на вручение, нас уже ждут.

Я спрятала лицо на груди Лауренцо. От него пахло потом, скоростью, риском, адреналином и еще мужчиной. Было чертовски приятно вдыхать его аромат, от которого завелась не на шутку. И в порыве то ли нежности, то ли страсти совершила опрометчивый поступок, прикусив губами мочку уха мужчины. Во мне проснулись какие-то первобытные инстинкты.

– Я тоже тебя хочу, – меня обжог горячечный шепот, пока мы в обнимку шли на место, где должно состояться торжественное вручение кубка победителя. Лауренцо меня не отпустил, заставляя идти рядом, держа за талию.

Страстные слова полоснули по натянутым нервам, вызывая прилив крови к лицу и некоторым другим стратегически важным частям тела. Близость Лауренцо будила во мне дикое физическое желание и если бы не необходимость быть на пьедестале почета, то я сама бы затащила мужчину в какой-нибудь укромный уголок, позволив разгуляться своей безудержной фантазии.

Подобное желание для меня было в новинку. Обычно в общении с мужским полом я была достаточно сдержанно и всегда отдавала инициативу в руки партнера. А тут… во мне что-то щелкнуло и перевернуло все с головы на ноги.

Неужели скорая кончина так на меня подействовала? Если так, то в этом есть даже своя изюминка. Оказалось, что я достаточно активна в душе и это проявилось в решающий момент жизни.

Меня незаметно оттеснили в сторону, когда брали интервью у победителя гонки. Однако мужчина воспротивился этому, вытянув за руку из окружающей толпы. Ему явно не хватало меня рядом. Сквозь наши сцепленные руки пробегали искорки электрического тока. Мне хотелось, чтобы исчезли все окружающие люди, и мы с Лауренцо остались одни. Жар внутри тела нарастал с неимоверной скоростью и у меня было дикое желание его затушишь одним известным с древних времен способом.

Журналисты делали свое дело, беря интервью у Пруди, интересуясь что он чувствовал во время гонки, как понял, что до победы остались считанные метры и ощутил ли эйфорию, когда победил. Мужчина отвечал добродушно и открыто, делясь своей радостью с окружающими. Я любовалась им со стороны, чувствуя некую сопричастность. Возможно и мое желание чтобы он победил сыграло решающую роль на чаше весов госпожи удачи.

А когда у Пруди спросили кому посвящается его очередная победа, то он ответил – Иларии, тепло взглянув на меня. Удивленными оказались не только журналисты, но и я.

– А как же Кьяра? – раздался вопрос со стороны.

Это длинноносая блондинка, репортер одного из каналов земного головидения решила узнать подробности личной жизни победителя

– А Кьяра выбрала более успешного и удачливого мужчину … в отличие от меня, – весело и задорно улыбнулся Лауренцо.

От его слов я несколько напряглась, в то же время прекрасно понимая, что такой человек как Лауренцо вряд ли был свободен до того, как он встретился на моем пути. А потом я вспомнила, что все равно с ним ненадолго, так что надо брать от жизни то, что само плывет мне в руки. И не всегда это что-то плохое.

Лауренцо обеспокоенно взглянул на меня, почувствовав реакцию тела, но я глазами показала, что со мной все в порядке и не стоит переживать по пустякам. Затем пресс-конференция была прервана зазвучавшем тушем в честь победителя, которого пригласили на пьедестал почета. Люди ликовали, радуясь победе. Лишь родственники и близкие друзья пострадавших на дроме и находившихся на грани жизни и смерти не были столь счастливы. Я бы на их месте тоже переживала.

До конца праздника в честь победителя Лауренцо меня не отпускал от себя, все время держа либо за руку, либо обнимая за талию. А, кроме того, он периодически целовал меня то в щеку, то в ухо, а то и в губы. Мимолетно и обещающе. Я радовалась словно ребенок, купаясь в лучах чужой славы. Я же не была виновата, меня заставляли это делать. Все же к подобному вниманию я не привыкла.

Лишь к позднему вечеру дром стал потихоньку пустеть. С трибун потянулись вереницы уходящих болельщиков. Трек замирал. Отмечание праздника жизни подошло к концу. Я с облегчением вздохнула, надеясь в скором времени добраться до гостиницы. Все же день был чересчур насыщен на эмоции и, откровенно говоря, я устала. Хотелось покоя.

– Пойдем, я все же покажу тебе свое логово, – заговорщицки позвал меня Лауренцо, когда я уже думала мы отправимся домой. Или, по крайней мере, я одна. Я уже предвкушала вечер наедине с головизором. Отчего-то мне захотелось посмотреть какой-нибудь романтический фильм со слезливым сюжетом, чтобы душа развернулась, а потом свернулась в трубочку, чтобы я всплакнула, сопереживая героям, обозвала подлецом и подонком главгада и обрадовалась счастливому концу, когда зло будет наказано, а добро восторжествует. А после чего счастливой и удовлетворенной заснула в своей одинокой постели, обняв подушку и сожалея, что у меня некого прижать к себе.

– Может в другой раз? – мне почему-то не хотелось портить обыденностью волшебство момента.

– Пойдем, тебе понравится, – настойчиво пообещал мне мужчина.

– Хорошо, -согласилась, даже не предполагая, что мне может показать победитель гонок.

Лауренцо тянул меня за руку за собою, словно маленькую девочку, что потерялась в толпе.

– Что же там такого интересного? – шла следом и интересовалась по пути.

Неужели решил похвалиться своими кубками? Впрочем, если есть чем похвалиться, то почему бы этого не сделать? Любому человеку будет приятно показать свои достижения, тем боле если он ими гордился.

Однако как же глубоко ошибалась, считая, что Лауренцо пожелал распустить перья перед глупенькой фанаткой. Стоило мне переступить порог бокса, как меня сграбастали в охапку, шепча страстные слова.

– Как же я ждал этого момента, детка, – горячечный шепот будоражил разгоняющуюся по венам кровь, заставляя воспламеняться в миг. Теперь мне стало ясно для чего меня так активно звали в бокс. Лауренцо просто желал уединиться со мною как можно быстрее. Я не возражала, отдаваясь с не меньшей страстью мужчине. И затухнувшее в ходе вечера пламя желания, вспыхнуло с новой силой. Мужчина перевел дыхание и озвучил мои мысли. – Ты знаешь зачем мы здесь?