Давай я расскажу, что с тобой произойдет.

Он подошел и взял один из ножей.

– Я буду срезать кожу с твоего лица, как нарезают луковицу, только медленно, так, что ты будешь слышать, как отрываются лоскуты. Тебе будет не просто больно. Ты будешь мечтать о смерти. И тогда ты захочешь умолять меня, чтобы все закончилось. Но не сможешь произнести ни слова. А я буду смотреть и наслаждаться ужасом, который пропитает твое тело. Поэтому я спрашиваю тебя еще раз, что бы ты хотел спросить напоследок?

– Поближе, – прошептал Микки.

– Что?

– Подойди … поближе.

– Без проблем, – произнес незнакомец. – Последнее желание умирающего.

Он наклонился над Микки. От мужчины исходил сладкий запах, даже слишком сладкий, это не было запахом духов. Скорее, что-то природное, вроде пота или гниющего тела.

– Ну?

Микки молчал.

– Представляю, как ты удивился, когда я вошел. Ты никогда не думал, Микки, что жизнь может оборваться так внезапно и нелепо, что человек до последнего вздоха будет уверен, что шанс все еще есть? Меня всегда тревожат подобные мысли. К счастью, я на противоположной стороне и являюсь лишь наблюдателем. Но ведь и вправду жутко смотреть, как они цепляются за свою беспомощность, весь их опыт, ум, деньги, все это исчезает вместе с криками. Ты слушаешь, Микки?

Микки видел перед собой парк. Вот мимо пробежала девушка. Ее лосины обтягивали стройные ноги, а при каждом движении упругие бедра покачивались. Он позвал девушку, но она не услышала его голоса. Видимо в наушниках слишком громко играла музыка, успокоил себя он. Он вдруг вспомнил зачем туда ходил. У него было назначено свидание.

– Пошел. Нахер. Ублюдок, – произнес Микки, разделяя каждое слово.

– Ты уверен, что хотел сказать именно это?

– Я сказал тебе, пошел нахер, гребаный, мать его, ублюдок, – повторил Микки.

Человек пожал плечами. Но казалось именно этого он и ждал.

– Ведь, наконец, мы же сами решаем свою судьбу.

Он достал смартфон и включил музыку.

– Моцарт. Сороковая симфония.

Он помахал ножом перед лицом Микки.

– Когда я ее слышу, то внезапно ощущаю…, – он вздохнул, – такое… желание… как же тебе его передать… в общем, мне кажется, что я слышу, будто меня зовут куда-то.

Он показал вверх.

– Но я знаю, что мое время еще не пришло. Понимаешь, еще рано. А они все зовут и зовут. И тогда я отправляю вместо себя других.

Мужчина провел по щеке Микки лезвием, отчего на том месте выступила кровь. Глаза Микки забегали, он пытался закричать, но ничего не вышло.

– О! – произнес человек.

Он с наслаждением втягивал носом.

– Я уже чувствую этот запах. Ты не можешь кричать, но твой разум… он вопит. Но мне совершенно не нравится, как ты на меня смотришь. Будто, ты из-за чего-то на меня зол. Ты ведь сам виноват, в том, что я делаю. Не будь таким грубым, я бы просто тебя застрелил. Но ты меня не послушал.

Мужчина коснулся кончиком ножа века Микки, отчего тот судорожно заморгал.

– Тише… – произнес незнакомец шепотом. – Я же так промахнусь. – Он принялся медленно давить на рукоятку. Глаз не выдержал и лопнул, превратившись в желе.

Мужчина проделал то же и со вторым.

– Теперь, ты кажешься мне не таким злюкой.

Он одобрительно похлопал по щеке Микки.

– Тебе не говорили в детстве, что нужно побольше улыбаться?

Незнакомец натянул уголки губ Микки.

– Вот так-то лучше.

Деревья выжигало сильным пламенем. Микки сидел на лавке и наблюдал, как с треском падали горящие ветки. Он чувствовал запах горящей плоти и жженного можжевельника. Он посмотрел вниз и увидел, как под ногами разверзлась пропасть.

«Ад…», – только и смог подумать Микки.

Из-за невыносимой боли и ужаса он не способен был мыслить.

– У тебя слишком дряблая кожа. Она ни на что не годится, – грустно проговорил человек.

Он оттянул щеку и одним движением срезал ее.

– Пожалуй, я оставлю себе нож. В память о тебе.

Музыка закончилась, и мужчина включил снова.

Языки пламени обжигали ноги.

Когда же наступит конец?

– Смерть, это только начало, – произнес незнакомец. – Поэтому ее нужно заслужить.

Он обрезал нос, потом уши. Все это, он аккуратно складывал на стойку, стараясь не запачкать собственную одежду.

На лице мужчины проступили капли пота.

– Ты изрядно меня вымотал. У тебя есть что-нибудь выпить? Кроме скотча.

Он ухмыльнулся.

– Не хочешь отвечать? Окей, я сам.

Мужчина осмотрел несколько шкафов. Затем открыл дверцу холодильника.

– Неплохо!

Он достал бутылку «Будвайзер», с которой стекала холодная капля и кивнул Микки.

– Твое здоровье!

После продолжительного глотка, он проговорил:

– Знаешь, теперь ты выглядишь намного лучше.

Он сделал еще глоток, затем улыбнулся своей кривой улыбой. Кажется, он остался доволен.

– Может быть, я даже передумаю.

Мужчина постоял, разглядывая то, что осталось от лица.

– Я точно передумаю! Ведь, все-таки, ты угостил меня пивом. А в наше время надо ценить щедрость. Знаешь, как говорит Саманта? Нет? Конечно, откуда бы тебе ее знать? Она то уж не стала тебя жалеть… она говорит:

– Дай человеку совет – он обвинит тебя в неудаче. Протяни ему руку помощи – он сделает из нее петлю.

Мужчина подошел к истекающему кровью Микки. Его голова лежала на груди. Он хрипел, выпуская из носа и рта пену.

– Я подарю тебе покой!

Он направил нож в область сердца и что есть силы ударил.

Микки с облегчением выдохнул и замер. Его тело медленно скользнуло со стула и с глухим стуком ударило о пол.

Симфония умолкла и в комнате наступила тишина.

– Не благодари, – произнес мужчина, оставляя на столе бумажный самолетик и направился к выходу.

На его лице играла легкая улыбка.

ГЛАВА 8

I

– Эм, перестань на него пялиться! – крикнул здоровяк за рулем, приглядывая за девушкой с рыжими волосами, через зеркало заднего вида.

– А ты завидуешь, что он красавчик? – спросила девушка и погладила Натана по голове.

– Если я оторву ему голову, думаешь он им останется?

Эмили улыбнулась. Ее веснушчатое лицо было по-детски милым.

– Ты не мог бы ехать быстрее? Мне уже не терпится поскорее принять душ. Сколько мы уже в пути? Два дня?

– Ни за что, нам еще не хватало встречи с копами. Ты же помнишь, как мы просидели пол дня в Колорадо-Спринг только за то, что ты выкинула из окна упаковку от бургера. Надо же было… прямо на глазах у полицейского. Тише едешь, дальше будешь.

Натан сидел на заднем сидение Бьюика и чувствовал, как дуло пистолета упирается в его колено. Больше всего, он опасался неровной дороги и вжимался в сиденье каждый раз, когда у девушки дергалась рука.

– Что бы ты хотел на ужин, Натан? – спросила его Эмили так, будто они были старыми друзьями.

– Не знаю… последнее время у меня нет аппетита.

– Ну а все же?

Девушка не унималась. Она была энергичной и молчала лишь когда садилась за руль, чтобы ненадолго сменить своего парня.

– А если бы был, то думаю, я не отказался бы от стейка, – сказал Натан первое, что пришло ему в голову.

– О! – одобрительно произнесла девушка. – Хороший выбор.

– Слышал Том?

– Что?

– Как приедем, мне и Натану по стейку.

– А губа у вас не треснет?

– Он всегда такой… вечно ворчит, но на деле просто душка. Как-то в два часа ночи я проснулась и ужасно захотела мороженого. Я и говорю:

Томми, зайка, просыпайся и тащи свою задницу в магазин. Он начал возмущаться, мол…

Но Натан не слушал ее. Его разум остался в том загородном особняке на выезде из Уэллстона. Тело мистера Эйверитт оставило свежий отпечаток в его памяти, как непрестанно кровоточащая рана. До этого, ему еще ни разу не приходилось видеть мертвого человека. Он не помнит, как стрелял в мужчину. Из последнего он вообще мало что помнит. Все было как во сне.

И он не особо понимал кто эти двое. Сначала он думал, что это агенты из ФБР, так во всяком случае они себя называли, и так сказали в полиции Уэллстона. Но что-то подсказывало Натану, что они не имеют к этому никакого отношения. Говорили они непринужденно, даже слишком, по большей части на самые отвлеченные темы, например о том, что кто-то с именем Роланд превратил свою комнату в сарай или, например обсуждали, что когда они жили в Милуоки, то им хотя бы позволяли почаще отлучаться по своим делам, не то, что сейчас.

С Натаном девушка вела себя так, что это больше походило на бесконечный флирт. А мужчина каждый раз, когда смотрел на него, «сотворял» на лице безразличие. Натан попытался заговорить с ним лишь раз, когда им пришлось остановиться на ночь в придорожном мотеле. В ответ он услышал короткое: – Заткнись.

Ни о какой помощи Натан и подумать не мог. При виде хозяина мотеля, который, к слову, был мексиканец, Томас, незаметно для остальных, сдавил ему руку. Но Натан стерпел и не издал ни звука, за что заставил изобразить на лице мужчины что-то похоже на улыбку.

Он остался доволен.

Девушка предупредила почти сразу, что всем глубоко плевать на него и главное – это довести его живым, даже если у него к концу поездке будет не хватать нескольких пальцев или чего-нибудь посерьезнее.

– Ты меня слушаешь?

Эмили принялась трясти Натана за плечо.

– Да, да… то есть не совсем. Извини.

– Тебя, наверное, смущает вот это? – спросила Эмили, показывая оружие. Она держала его так, словно он был игрушечным, то наставляя ему на лицо, то к ногам, а один раз, как бы невзначай, провела дулом по причинному месту. От таких фокусов Натана кидало в холодный пот.

– Есть немного, – стараясь выглядеть непринужденно, ответил Натан.

– Томми, детка, что, если я уберу пистолет? Думаешь наш красавчик не станет делать ничего такого, за что его придется покалечить?

– Попробуй! – произнес Том. – Но если он попытается выпрыгнуть на ходу, то скорее всего сломает шею. И тогда сама будешь объяснять Саманте, почему этот парень решил полетать.

– Идет!

Девушка убрала оружие в сумочку. Но одну руку опустила ему на колено.

Натан сделал вид, что не заметил этого и отвернулся к окну.

Солнце было в самом разгаре, согревая своими лучами бескрайние поля. Он впервые бывал в этих местах и никак не мог насмотреться видами. В природе не существовало прямых углов и ровных линий к каким привык он, живя на окаменелом острове, перенаселенном людьми, с гигантскими прямоугольниками и красотой, которую задавали те, у кого было на то право. Мир, к которому он привык, менялся так как ему вздумается. Что нельзя судить о здешних местах. Никто не сможет сказать, что, к примеру, слегка наклоненные к дороге желтые головы одуванчиков, пережиток прошлого и моветон. И вряд ли найдется судья, который станет с укором глядеть на лазурное полотно, украшенное воздушными хлопьями. Все здесь прекрасно и не подлежит осуждению. «Земля обетованная», – подумал он, рассматривая зеленые луга.

Но его натура с детских лет, затесанная в костюм бесчисленной городской толпы и повязанная поверх галстуком мнимой свободы, свыклась с жизнью в окружении стен.

Натан прикинул, что, судя по указателям, которые были пару миль назад, они скоро въедут в Делавер.

– Давай заскочим сюда.

Эмили указала на впереди стоящую придорожную заправку.

– Надо бы, а то бак почти пустой, боюсь мы не дотянем до Довера.

– Значит, все-таки, они везут его в Делавер.

Мужчина вывернул руль и остановился у колонки.

– Ты не против? – спросила девушка у Натана, держа в руках его карточку. Все вещи, что были с собой, полиция передала им. Все кроме телефона. Его почему-то оставили в участке. Еще где-то в доме стоял чемодан. Хотя полиция уже скорее всего изъяла и его.

– Сам понимаешь… мы не воры какие-то, просто ты столько бабок загребаешь на своих книгах, что было бы нечестно, если бы платили мы.

Натан не возражал. Он знал, что на карте всего три тысячи долларов и примерно еще сто баксов наличными. Он старался никогда не хранить деньги на одной карточке. И свои гонорары раскидывал по счетам. Либо вкладывал в идеи Микки, а тот был мастером по части денег.

Однажды, он умудрился сделать рекламу прямо в ресторане. Он незаметно расклеил кода быстрого отклика по всем столикам поверх оплаты и собрал на премьеру книги полный зал. Билеты были распроданы прежде, чем работники заведения узнали о проблеме.

– Давай, только по-быстрому, – сказал Том и шлепнул девушку по заднице. Она немного отбежала от машины и послала воздушный поцелуй сначала Томасу, а затем Натану.

– Как думаешь, она мне изменяет? – спросил вдруг мужчина.

«Что? Откуда мне знать», – подумал Натан. Но вместо этого, ответил спокойным голосом:

– Конечно нет.

– Я тоже так думаю. Иначе, я бы ее убил.

Натан промолчал. Но по его виду было ясно, что здоровяк с огромной шеей не шутит.

«Он уже убивал», – подумал Натан.

И возможно, не раз. Люди, как думалось ему, которые переступили черту, говорят о смерти отстраненно и беспечно. Но с твердостью в голосе. Ему стало жутко от подобных мыслей, ведь его все еще обвиняют в убийстве. Он и сам верил, что совершил что-то ужасное, хоть и не помнил ничего из того, что могло доказать его вину. Его внутренний судья утверждал, что пистолет, который он держал в руках и есть то неоспоримое доказательство, того, что из человека, который чтит нравственную свободу ближнего, он превратился в преступника и убийцу, отнявшего жизнь.

Находясь в подавленном состоянии, он уже смирился с тем, что проведет часть своей жизни за решеткой. Если он убивает людей и не может вспомнить ничего, из того, что происходило, значит он намного опаснее тех, кто желает это осознанно и ему тут самое место. Потому что его не мучили угрызения совести и раскаиваться, по сути, было не за что.

Ему было интересно, ищет ли его Микки. Он знал, что тот никогда в жизни не оставит в беде и сделает все возможно, чтобы попытаться вытащить или поддержать. Нужно только как-то ему сообщить об этом. Но как? У Эмили и Томаса был один телефон на двоих. И тот хранился в переднем кармане джинс мужчины, что делало невозможным его заполучить. Он лишь раз достал, чтобы кому-то позвонить.

– Я бы хотел сходить в туалет, – произнес Натан.

Том недоверчиво посмотрел на него.

– Что, прям сильно приспичило? До Довера осталось семь миль, может потерпишь?

– Боюсь, что нет, – произнес Натан как можно болезненно.

Мужчина растерялся. Он стоял и что-то тщательно обдумывал. Скорее всего, он рассматривал всевозможные ситуации, которые могут произойти, если вдруг Натан решится на крайность. Но если б он знал, в каком состоянии находился его заложник, то тут же забыл о всех осторожностях. Наконец он сказал:

– Ладно, пошли. Только не вздумай выкинуть какой-нибудь номер. Здесь тебе ничем не помогут, а ближайший полицейский участок в городе.

Натан прошел чуть вперед, за ним следом двинулся мужчина.

Он был просто гигантом. Около шести с половиной футов, если не больше. Когда он садился за руль, то машина казалась просто игрушечной. Хотя, скорее даже не садился, а одевал ее на себя как куртку. Поэтому Натан даже не смел думать о побеге. Хотя бы сейчас.

– Привет, Билл, – произнес Томас, как только они зашли в здание.

– Здаров, старик.

Парень, лет семнадцати, в потрепанной кепке, стоял на стремянке и развешивал ценники на сигареты.

Эмили, видно не было.

– Мы воспользуемся твоим туалетом?

– Конечно, старик. Ты же знаешь правила, покупай что угодно за двадцатку и сиди там хоть целой день.

– Эмми должна купить. Где она, кстати?

– Я здесь, малыш!

Рука девушки появилась в дальнем конце зала поверх полки.

– А, ну тогда все норм. Туалет твой.

Он жевал жвачку и при каждом слове, она то и дело норовила выскочить.

Билл кинул связку ключей Тому, и он ловко их поймал.

– Тот, что поменьше, – подсказал парень насчет ключей.

– Я заходить с тобой не буду… не хочу смущать. Но имей ввиду, я тут неподалеку.

Натан закрыл за собой дверь и сел на крышку унитаза. Первый раз, за долгое время, он оказался один. Когда ему хотелось справить нужду, они обычно останавливались в безлюдном месте и Натан поворачивался к ним спиной.

Все эмоции, что он сдерживал в себе, будто сорвались с тормозов и сбили его и без того хрупкий разум. Он не удержался и бесшумно заплакал. Впервые за много лет. Глаза щипало от слез, словно они были удивлены и крайне возмущены его слабостью. Но ничего не мог с собой поделать, он ощущал себя безнадежно загнанным в угол. Натан пытался найти пути к отступлению и тщетно старался вспомнить, как все произошло от самого начала, но не мог. Между разговором с мистером Эйверитт на крыльце и уже мертвым им же, была бездонная пропасть забвения. Словно, кто-то вырезал ту часть пленки, которая бы помогла ему во всем разобраться. Натан решил, что если будет просто сидеть, то возможно, Том что-то заподозрит. Поэтому он снял брюки и попробовал расслабить мочевой.

– Ну давай!

Слабая прозрачная струйка медленно полилась в унитаз. Хотя, это больше смахивало на капли.

Все, что он мог сделать – оставить что-то вроде послания. Люди часто забегают по пути в подобные места, особенно женщины. И как знать, может ему повезет, и одна из таких заметит нацарапанную на стене надпись. С собой у него ничего не было, но Натан кое-что придумал.

Стараясь не шуметь, он вытащил ремень. Металлическая пряжка выглядела довольно прочной и подходила для подобного.

Натан взял ее за уголок и провел по стене. Она оставляла заметные полосы и при этом не создавала сильного шума. Натан аккуратно, стараясь проводить пряжкой по буквам несколько раз, вывел:

НАТАН КЭМПБЕЛЛ

Он нарисовал стрелочку и подписал:

ДЕЛАВЕР

Ниже, он указал номер Микки, который знал наизусть.

– Ты там уснул? – послышался голос.

– Минуту! – ответил Натан и по-быстрому привел себя в порядок. Он заметил, что его руки испачканы в мелких кусочках засохшей краски и принялся ее смывать.

В зеркале, он увидел свое лицо. Бледное худое с красными глазами. Натан плеснул водой на веки и растер вокруг. Теперь это хотя бы выглядело как то, что он просто умылся.

– Что ты там делал? Какие-то проблемы с желудком? – поинтересовался Том, когда Натан открыл дверь.

– Все хорошо.

– Ладно, пошли. Эм уже заждалась.

Когда они проходили мимо кассира, тот посмотрел на Натана и произнес:

– Эт не тебя вчера показывали по телеку?

– Конечно нет, – ответил Том. – Он, по-твоему, похож на знаменитость?