Цитаты из книги «Солнце полуночи»

Да, это было бы любопытно. Не верилось, что еще совсем недавно я раздумывал, не вызвать ли Элис и не сделать ли вид, будто мы по чистой случайности забрели в тот же ресторан, что и Белла с подругами. И вот я здесь, практически на свидании с этой девушкой. Только это не в счет, ведь я не дал ей шанса ответить «нет».

Эдмунд… а-ах. Эдмунд? Мне снова вспомнилось то место в книге, на котором она бросила читать. Как раз когда в ней первый раз был упомянут Эдмунд Бертрам. А, так она видит во сне вовсе не меня, осознал я, падая духом. Ненависть к себе вспыхнула с новой силой. Ей снятся вымышленные персонажи. Может, не только сейчас, но и всегда она спит и видит одного лишь Хью Гранта в шейном платке. Плакало мое самомнение.

Белла скрылась из вида, а я притаился у прохладного ствола огромного земляничного дерева и принялся перескакивать из одних мыслей в другие, продолжая присматривать за Беллой на расстоянии и всякий раз радуясь возможности увидеть ее глазами Анджелы Вебер. Мне хотелось найти какой-нибудь способ поблагодарить эту девушку – просто за то, что она хороший человек. Становилось легче при мысли, что в окружении Беллы есть тот, кто достоин называться другом.

Зачем Белла сидела здесь в одиночестве – а она была здесь одна, в этом я нисколько не сомневался, – среди сырого и сумрачного леса? Выглядело это бессмысленно, и в отличие от остальных моментов, возбуждавших мое любопытство, спросить о том, что она делала в лесу, в непринужденном разговоре я не мог. «Да, кстати, Белла, я тут разнюхал след твоего запаха в лесу после того, как ушел из твоей комнаты – всего лишь мелкое проникновение со взломом, нет причин беспокоиться… я там у тебя… пауков истреблял…» Как раз то, что надо для завязки разговора.

На этой неделе мы с тобой больше не будем доводить беднягу Майка. А то еще сорвется. – Я подумывал лично стать виновником срыва бедняги Майка и с наслаждением представлял это событие во всех подробностях.

В эту минуту – с разметавшимися вокруг бледного лица темными волосами, в заношенной дырявой футболке и растянутых спортивных штанах, с расслабленными в забытьи чертами и слегка приоткрытыми пухлыми губами – она выглядела так, что у меня захватывало дух. Вернее, захватило бы, с усмешкой поправил я, если бы я дышал.

В школе сегодня было еще скучнее, чем неделю назад, хотя вроде бы скучнее уже некуда. Прямо коматоз.

Отпустив девушку, я выбросил руки вперед, успев задержать фургон до того, как он коснулся ее. От удара меня отбросило назад, к машине, припаркованной рядом с ее пикапом, и я почувствовал, как кузов этой машины прогнулся под моими плечами. Фургон содрогнулся, затрясся, натолкнувшись на неподдающееся препятствие моих рук, и покачнулся, неустойчиво балансируя на двух дальних колесах. Стоило мне убрать руки, и заднее колесо фургона рухнуло бы ей на ноги. Во имя всего святого, придет ли бедам когда-нибудь конец? Пойдет ли еще что-нибудь наперекосяк? Не мог же я просто сидеть здесь, удерживать фургон на весу

– Ты не любишь холод, – догадался я. – И сырость тоже, – согласилась она. – Тяжко тебе приходится в Форксе. Вот и незачем было приезжать сюда, хотелось добавить мне. Вот и надо было остаться там, где тебе самое место.

Нет, Роз, мне кажется, все на самом деле обойдется, – вмешалась Элис. – Появляется… определенность. Я на девяносто три процента уверена, что если он пойдет на урок, ничего плохого не случится. – И она испытующе вгляделась в меня, гадая, какие перемены в моих мыслях сделали ее видение будущего более отчетливым. Хватит ли моего любопытства для спасения жизни Беллы Свон?