Кроме того, Уиллу хватило ума понять, что поначалу можно подыграть Дюбуа, лишь бы все шло гладко. Такое поведение шло пленникам только на пользу – во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Так начался фарс, в котором принимали участие все пленники. Кэтрин и другие старались не думать о том, насколько Дюбуа разгадал их тщательно создаваемую видимость покорности и смирения; но им казалось, что главарь наемников готов оставить их в покое – лишь бы дела на руднике шли гладко и его хозяева не проявляли недовольства.

Под руководством Диксона, Хопкинса и Фэншоу пленники-мужчины объединились и образовали сплоченную команду; они разделялись на четыре бригады под руководством трех офицеров и Хиллсайта. Хиллсайт, помимо всего прочего, выступал в роли стратега. Именно он, сообразив, что нужно Дюбуа, первым забил тревогу, когда месторождение начало истощаться, и предложил Диксону провести изыскания. Возможно, рядом залегает еще одна трубка. Если бы не предвидение Хиллсайта, пленники уже сейчас оказались бы в крайне опасном положении.

Позже, когда Диксону удалось разведать еще одну трубку и все вздохнули с облегчением, Хиллсайт увидел еще одну удачную возможность и – с согласия остальных пленников – предложил, чтобы Диксон постепенно становился все «полезнее» для Дюбуа во всех вопросах, связанных с рудником. По мнению Хиллсайта, Дюбуа с легкостью мог поверить, что Диксон, инженер, страстно преданный своей работе, способен забыть обо всем и со свойственным ему рвением разрабатывать вторую, предположительно еще более богатую алмазоносную жилу.

Диксон согласился не сразу; он долго думал, но его уговорили сыграть роль. Понимая, как он поможет остальным, он согласился попробовать. Под руководством Хиллсайта Диксон постарался стать «полезным» для Дюбуа и в других вопросах, которые для пленников не имели значения.

Судя по всему, игра Диксона оказалась убедительной. Во всяком случае, Дюбуа безоговорочно верил всему, что инженер рассказывал ему о руднике. Его игра очень пригодилась, когда речь зашла о строительстве второго тоннеля. Диксон пока не знал, насколько богато второе месторождение. Пленники решили тянуть разработку первой трубки как можно дольше – пока из нее можно было извлекать достаточно алмазов, чтобы хозяева Дюбуа были довольны. Лишь после того, как первое месторождение будет окончательно исчерпано, можно будет перейти ко второму.

Диксон подарил товарищам по несчастью много времени: он заявил, что, прежде чем приступать к разработке второго месторождения, необходимо провести тщательную разведку. Им предстояло проникнуть глубже в недра горы; очень важно избежать ненужного риска. В результате поспешных действий, заявил он, есть опасность повредить саму трубку или обрушить всю гору. Согласившись с его доводами, Дюбуа дал согласие на отсрочку.

И вот первое месторождение почти истощилось. Значит, придется приступать ко второму. Пленники понимали: Дюбуа и его хозяева не обрадуются, если поток алмазов значительно сократится. Они не имели права рисковать. Таинственные «гаранты» вполне могли приказать Дюбуа сократить количество рабов на руднике. Все прекрасно понимали: Дюбуа, не моргнув глазом, выполнит приказ и устранит «лишних» в прямом смысле слова.

Характерно, что, даже когда остальные утратили надежду на спасение, Хиллсайт по-прежнему тешил себя надеждой, что кто-нибудь когда-нибудь явится за ними – помощь придет. Он никак не объяснял свою уверенность, а в последнее время редко заговаривал о спасении, однако Кэтрин по-прежнему чувствовала в нем спокойную, непоколебимую уверенность.

Ей оставалось лишь гадать, о чем умолчал Хиллсайт. В первую очередь, он так и не объяснил, кто отправил его в джунгли за Фэншоу.

После того как Хиллсайт скрылся в шахте, послышались чьи-то торопливые шаги. Обернувшись, Кэтрин увидела, что со стороны кухни к ней вприпрыжку бежит маленький мальчик.

– Дикон! – Она приветливо улыбнулась. Когда мальчик подбежал к ней, она ласково взъерошила его густые светло-золотистые волосы. – Значит, тебя отпустили?

– Да. – Дикон показал ей плетеную корзину, которую держал в руке. – Я должен вернуться до заката.

Кэтрин по-прежнему улыбалась, хотя ее встревожила тень, мелькнувшая в голубых глазах Дикона.

– Ты обязательно успеешь. Ну, иди!

Они с Харриет стояли и смотрели мальчику вслед. В последний раз улыбнувшись им, Дикон со всех ног побежал к воротам. Он был довольно рослым для своих семи лет, хотя и очень тощим. Его привели сюда вместе с группой других детей, похищенных во фритаунских трущобах. Оказалось, что мальчик совершенно не выносит пыли. На руднике у него начинались страшные приступы кашля. Его здоровье стремительно ухудшалось.

Поняв, что Дюбуа собирается убить мальчика, которого считал бесполезным бременем, Кэтрин пошла к нему и отважно заявила, что Дикон может пригодиться, несмотря на то что ему нельзя находиться в штольне. Дюбуа нужно, чтобы пленники работали в полную силу и не болели? Отлично! И детям, и взрослым полезны фрукты – а в окруживших поселок джунглях фруктов в избытке. Дикон может их собирать. Дюбуа согласился отпускать мальчика за фруктами и ягодами каждый день, поставив условие: он должен возвращаться в поселок до заката.

Дюбуа смерил мальчика угрожающим взглядом и пригрозил убить двух его лучших друзей, если тот не вернется вовремя.

Вот почему грустил мальчик. Ему нравилось бродить в зарослях; он научился ловко собирать фрукты, ягоды и орехи, но все время боялся, что его что-нибудь задержит, помешает вернуться вовремя, и тогда из-за него погибнут друзья.

Вполне в духе Дюбуа – подвесить дамоклов меч над головой впечатлительного мальчика! Ни один человек в здравом уме и представить не мог, что Дикон, которого ни в коем случае нельзя было упрекнуть в недостатке сообразительности, попытается сбежать. Да и куда бежать? Если он не вернется в поселок, он умрет в джунглях.

Глядя вслед удаляющейся фигурке, Харриет вздохнула:

– Чего бы я сейчас не отдала за то, чтобы иногда проводить денек в джунглях!

Кэтрин задумчиво нахмурилась:

– Может, мне попросить об этом его высочество?

– Неужели думаешь, что он согласится? – с удивлением спросила Харриет.

– Может, и согласится, если я правильно изложу просьбу. – Помолчав, Кэтрин пояснила: – Я заметила, что он особенно любит те большие орехи, которые приносит Дикон. Дюбуа всегда оставляет их себе.

Девушки развернулись и зашагали к дробильне. Настало время возобновить труды. Подойдя к крыльцу, Кэтрин решительно тряхнула головой:

– Наверное, я пойду к нему. Предложу, чтобы каждый день Дикона сопровождала одна из нас. Пообещаю, что остальные будут работать лишние полчаса… чтобы наверстать упущенное.

– Как замечательно! – Харриет просияла. – И ведь Дюбуа наверняка понимает, что мы не настолько безрассудны, чтобы бежать.

– Мы даже не знаем, в какую сторону идти. – Кэтрин тяжело вздохнула.

Они вошли и взгромоздились на высокие табуреты, стоящие по обе стороны длинного стола, занимавшего середину помещения.

Мэри Уилсон оторвала взгляд от алмаза, с которого она осторожно откалывала запекшуюся рудную корку. Широко улыбнувшись Кэтрин и Харриет, она возобновила работу. Всего женщин было шесть, все сейчас сидели в дробильне. Они держались вместе, сплоченной группой, с первых дней сообразив, что иначе нельзя. Хотя Кэтрин была самой уверенной из всех и не боялась иметь дело с Дюбуа, остальным довольно часто приходилось ее поддерживать. Все они происходили из разных классов и социальных слоев. До того как попасть в поселок при руднике, Кэтрин служила гувернанткой. Харриет, молодая женщина из хорошей семьи, приехала во Фритаун следом за Диксоном и искала работу. Мэри была продавщицей и совладелицей лавки, Эллен Маккензи недавно приехала в колонию в поисках места экономки. Ну, а искусные швеи Энни Меллоуз и Джемма Холлидей выросли в трущобах. Несмотря на такое разное происхождение, все пленницы очень сдружились. Они привыкли во всем полагаться друг на друга.

За пятнадцать минут до того, как Кэтрин и Харриет вышли на прогулку, в дробильню вошел надсмотрщик. Пленницам разрешалось выходить на прогулку по двое; все остальные, кроме Кэтрин и Харриет, уже погуляли. Надсмотрщик стоял, прислонившись к стене, и бросал на пленниц равнодушные, скучающие взгляды.

Через десять минут – все шесть женщин усердно работали – надсмотрщик потянулся и направился к выходу.

– До скорого, дамы! – врастяжку произнес он и вышел, со стуком захлопнув за собой дверь.

Все шесть пленниц тут же подняли головы. Мэри встретилась взглядом с Кэтрин. Через миг Кэтрин, которая усиленно прислушивалась, кивнула. Мэри соскользнула с табурета, подкралась к двери, осторожно приоткрыла и выглянула наружу.

– Он возвращается в барак! – сообщила она, усмехнувшись.

Пленницы никогда не знали, когда к ним нагрянет очередной надсмотрщик, – и всегда вели себя осторожно на тот случай, если, выйдя, тот станет подслушивать, надеясь услышать что-то крамольное и донести на них Дюбуа. Правда, подслушивали их редко. Вот и сейчас надсмотрщик не стал задерживаться у дверей.

Закрыв дверь, Мэри вернулась на свое место и снова уселась на табурет.

– Новости есть? – спросила она, глядя на Кэтрин.

– Я решила попросить Дюбуа, чтобы он позволил нам – по одной, но каждый день – сопровождать Дикона в его экспедициях. Нам всем не вредно немного развеяться.

– О-ох! – мечтательно вздохнула Джемма. – Я бы не против!

Они начали прикидывать все за и против, обсуждать, как лучше изложить просьбу Дюбуа. Кэтрин покосилась на Харриет, но Харриет, судя по всему, решила пока не упоминать об открытии второго тоннеля.

У них хватит времени, чтобы поговорить об этом потом, после вечернего «общего сбора». Тогда все и узнают плохую новость.

* * *

Чарльз Бабингтон стоял на вытертых досках правительственной верфи. Стоя в углу, за высокой грудой тюков хлопка, сгруженных с какого-то другого судна, он наблюдал за инспектором фирмы «Маколей и Бабингтон» и портовым таможенником. Те осматривали трюм «Голландской принцессы», торгового корабля, который отправлялся в Амстердам.

Им овладело нетерпение, граничащее с отчаянием. Его невеста, Мэри Уилсон, пропала несколько недель назад, и он досадовал – казалось, ничего невозможно поделать. Роберт Фробишер обнадеживал его, но Фробишер давно уехал. Скорее всего, вернувшись в Англию, он обо всем забыл… Чарльз понятия не имел, удалось ли Фробишеру справиться с порученным ему заданием. Он очень надеялся, что Мэри жива, невредима и скоро вернется к Чарльзу и своему дяде. А как что-нибудь можно выяснить, не написав Фробишеру?

Помимо всего прочего, Чарльз не знал адреса Роберта Фробишера или его брата Деклана. Он собирался написать на адрес судоходной компании Фробишеров в Лондоне или Абердине, рассчитывая, что письмо рано или поздно попадет в руки Роберта.

Сейчас Чарльз вызвался проверить, в самом ли деле из Фритауна контрабандой вывозят алмазы – или, может быть, золото, хотя они с Фробишером больше склонялись к алмазам. Бабингтон имел право обыскивать любой корабль, который шел в Англию или ближайшие европейские порты. Амстердам, давний центр мировой торговли алмазами и бриллиантами, был как раз таким портом, поэтому трюм «Голландской принцессы», как и всех прочих судов, отплывающих в Амстердам или Роттердам, в настоящее время обыскивали местные чиновники.

Личного присутствия Чарльза при обыске вовсе не требовалось – более того, здесь ему вообще было нечего делать – но его гнало в порт сознание собственной беспомощности, охватывавшее его сразу после того, как он просыпался. Поэтому он решил на всякий случай понаблюдать за тем, как проходит осмотр. На тот случай, если в результате найдут партию необработанных алмазов.

Капитан «Голландской принцессы», приземистый крепыш, гораздо больше похожий на англичанина, чем на голландца, стоял сбоку от открытого люка, скрестив мощные руки на широкой груди. Он наблюдал за таможенниками, но, словно почувствовав на себе взгляд Чарльза, покосился на него.

Спустя какое-то время капитан опустил руки, что-то ответил инспектору и, пройдя по сходням, спрыгнул на причал и направился к Чарльзу.

Чарльз не двинулся с места.

– Ваша фамилия Бабингтон? – спросил капитан, остановившись перед ним.

Чарльз склонил голову:

– У вас передо мной преимущество – не думаю, что нас знакомили.

Его собеседник осклабился:

– Я капитан того судна, которое вы удерживаете. – Он быстро оглянулся на палубу, затем обвел взглядом бухту. – Теперь даже и не знаю, успею ли выйти вовремя. – Он снова устремил пристальный взгляд на Чарльза: – Что вы ищете?

Чарльз едва заметно улыбнулся. На капитана он глянул с самым скучающим видом.

– Ничего конкретного – рутинный осмотр. Иногда Маколею вожжа под хвост попадает, и нам ничего не остается делать, как стараться поймать плутов, которые, по его мнению, нарушают наши права. – Компания «Маколей и Бабингтон» обладала исключительными правами на поставку товаров в Англию из Фритауна.

– Вот досада! – нахмурился капитан и снова быстро оглянулся на свой корабль.

Проследив за его взглядом, Чарльз увидел, что инспектор и таможенник идут к сходням. За ними следовали акцизные чиновники.

– Наконец-то! – Капитан посмотрел на Чарльза. – Ну, с вашего позволения, я отчаливаю.

– Попутного ветра и хорошей погоды! – кивнул Чарльз. Ему стоило больших трудов сохранять невозмутимость.

Капитан насмешливо отсалютовал ему и затопал обратно на корабль.

Чарльз смотрел ему вслед и уже не впервые за последний месяц, что он вел обыски, задумался над тем, точны ли сведения Фробишера. В самом ли деле где-то в джунглях есть алмазные копи, которые разрабатывают незаконно? Если рудник, о котором говорил Фробишер, действительно существует, может статься, он находится в совершенно другом месте, и алмазы вывозятся вовсе не из Фритауна? До сих пор обыски не приносили плодов – они не учуяли ни малейшего намека на контрабанду.

Едва поднявшись на палубу, капитан принялся отдавать приказы. Экипаж активно готовился к отплытию. Чарльз успел заметить, как кто-то из команды подошел к капитану, но больше смотреть было не на что – и поделать ничего нельзя. Оттолкнувшись от тюка с хлопком, Чарльз выпрямился. Глядя на старые доски, но не видя перед глазами ничего, кроме миловидного личика Мэри, он последовал за инспектором и вскоре вернулся в контору.

Капитан «Голландской принцессы», готовой выйти в море, оглянулся через плечо. Он посмотрел вслед уходящему Бабингтону и презрительно хмыкнул.

– Ну, и в чем дело? – спросил его подошедший первый помощник. – Нам есть о чем беспокоиться?

Капитан ответил не сразу:

– Бабингтон дал понять, что это самая обычная процедура, но я ему не верю. Тем более он лично явился сюда понаблюдать за обыском.

– По-вашему, они знают? – спросил помощник, покачавшись на каблуках.

– Нет. Знали бы, у нас было бы больше неприятностей. – Капитан огляделся по сторонам, но рядом никого не было – никто на них не смотрел. – Им нетрудно и катер выслать, чтобы посмотреть, куда мы пойдем, но сомневаюсь, что они это сделают. А все-таки будьте бдительны – на всякий случай.

– Есть! – Подумав, первый помощник спросил: – Значит, все остается в силе, и мы идем за товаром?

– Так точно. Будем держаться ближе к северному берегу залива. Подождем несколько часов до отлива, убедимся, что за нами никто не следит, а потом войдем в устье реки.

Первый помощник кивнул и почесал длинный нос.

– Раньше я не понимал, почему от нас требуют, чтобы мы разворачивались после выхода из порта, ведь приходится терять столько времени! – Он ухмыльнулся. – Но, сдается мне, теперь я понимаю.

Капитан нахмурился и направился к штурвалу.

Через несколько минут «Голландская принцесса» отошла от причала и направилась в открытое море.