Последний вампир Москвы

Первых свиданий у него накопилось… Анатолий когда-то занимался подсчетами, но ближе к сотне сбился. Да и не важна цифра, главное – жизненный опыт. Он-то как раз и подсказал, что лучше выбрать Третьяковскую галерею. Все-таки Аня – чересчур культурная девушка, сразу в бар тащить нельзя. Заподозрит неладное. А тут Ночь музеев, очень кстати: посмотрели картинки с выставки до полуночи, дальше уже проще клинья подбивать. Вот луна отражается в реке, как на пейзаже этого… Да, точно, Куинджи! Спасибо за подсказку. Или вот – Репинский сквер. Это же он написал «Не ждали»? Давай зайдем. Вдруг там что-то неожиданное случится.

Для тебя, дорогуша.

Последнее Толик вслух, конечно же, не произнес. Он продолжал расхваливать русских художников. Особенно хорош… Крымский? А, Крамской. Да не важно. Невероятное сходство спутницы с портретом незнакомки было отмечено еще час назад, у картины. А восторгов по этому поводу как раз хватило, чтобы дойти до дальнего уголка сквера, до спутанных кустов и раскидистого дерева. Он бы сказал, например, каштана или ясеня, но в ботанике – дуб дубом. Только кленовый лист умел различать, благодаря сборной Канады по хоккею.

– Анатолий, а вы боитесь вампиров?

Вопрос застал врасплох. Как-то не вытекал он из предыдущего разговора. А здравый смысл был для Толика главной движущей силой, поддержкой и опорой в трудную минуту. Вот и сейчас сознание ухватилось за логический квадрат, чтобы не упасть. Итак… Предположим, девушке нравится сага про «Сумерки» и полная луна настроила ее на лирический лад. Прекрасно. Надо подыграть – чуть-чуть поумничать, потом перевести все в шутку. И уже поцеловать, наконец, эту недотрогу.

– Вампиры, – протянул он особым пугательным голосом, который вырабатывал еще в пионерском лагере, рассказывая страшилки. – Вампиры, Анечка, реально существуют. Каждый день с ними сталкиваюсь! Начальник отдела, бухгалтерия, снабженцы – все пьют из меня кровь, а сами потом ходят румяные, жизнерадостные. Да и я тоже упырь, если задуматься. Весь день провожу в тесном гробу. Как еще назвать офис, где я хороню свою молодость?! Кучи бумаг, резюме, ворды, эксели, натянутые улыбки и «Доброе-утро-компания-Пупкин-и-Пупкин» в телефонную трубку – вот это все… Только после захода солнца я выбираюсь из душноты и могу превращаться в летучую мышь. Типа Бэтмена. Хотите, покажу как?

Не дожидаясь ответа, потянулся к ее губам. Девушка ловко увернулась, подставляя для поцелуя щеку. Какая скромница. Вот и в плечо уткнулась, смущенная неожиданной любовной атакой. Потерлась головой, прикоснулась к шее с влажной нежностью…

– А-а-а-а! Ты совсем ошалела?!

Толика и раньше кусали партнерши в порыве страсти, а однажды левую руку изжевал, практически в лохмотья, соседский мастиф. Тогда было адски больно, теперь вознеслось в десятую степень. Зубы, нет, даже клыки, пронзили до самого желудка, – во всяком случае так показалось, – хотелось упасть и тут же умереть. Но руки Анечки держали неожиданно крепко, а губы высасывали из него жизнь с противным хлюпающим звуком. Честное слово, будто ребенок сосет трубочку, пытаясь вытянуть из пустого уже стакана последние капельки пепси-колы. Прямо возле твоего уха. В другое время такой звук вызывал бы ужасное раздражение, сейчас же стало просто ужасно.

Луна в небе заплясала и стала расплываться в немыслимом розоватом тумане. Это смерть, четко отпечаталась мысль в сознании. Да, тут как раз все логично, Толик даже услышал торопливые шаги старухи с косой. Успел удивиться – с чего бы костлявой бежать? Она ведь и так никогда не опаздывает.

– А-а-а-а!

Крик Ани начался с низкого гудения, потом сорвался на визг, дрожащий и протяжный. Похоже на птицу. Выпь? Возможно. В орнитологии он тоже не силен. На высоченной ноте звук оборвался. Девушка превратилась в пепел и рассыпалась облачком грязно-серой пыли. Толик даже чихнул, когда прах вампирши законопатил ноздри.

– Будь здоров!

Она вышла из тени в круг лунного света. Не старуха, хотя и с косой. Рыжие волосы сплетены замысловатым способом, сразу с несколькими разноцветными лентами. Глаза зеленые, нос вздернут и усыпан веснушками. В руке кинжал с треугольным лезвием, длиной сантиметров двадцать. Присмотревшись внимательнее, Толик понял, что это не лезвие вовсе. Заточенное и до блеска отполированное дерево. В простонародье именуемое «кол».

– Осиновый, – подтвердила догадку конопатая. – Лучшее оружие для охоты на нежить. Берешь двумя руками, вот так, на уровне груди и вонзаешь чуть левее позвоночника. Или пробиваешь нижнюю челюсть и дальше жмешь вверх… Чего побледнел? Ах да, точно!

Шок. Безусловно, шок. И трепет. Впрочем, не сказать, чтоб до обморока. Современный человек больше подготовлен к встрече с нечистью, чем суеверные крестьяне из средневековой глуши. В кино всякого навидались, плюс новости по телевизору. Хотя потряхивает, конечно. Не каждый же день такое…

Охотница подхватила шатающегося Анатолия, помогла дойти до ближайшей скамейки. Достала из заплечного рюкзака что-то булькнувшее, налила немного в пластиковый стакан.

– Не принюхивайся! Самый обычный чай. С сахаром. Быстро восстанавливает потерю крови в организме. Куда ж ты глотнул, кипяток ведь! Из термоса…

Набежавшие слезы не мешали разглядывать спасительницу. Черные джинсы, простая водолазка без модных кричащих принтов. Куртка из темной кожи. Украшений не видно, хотя нет – вот на левом запястье широченный серебряный браслет. А глаза спокойные. Даже несколько равнодушные, видно, что убивать упырей для нее дело привычное и порядком надоевшее.

– Как тебя угораздило вампиршу-то подцепить? – спросила она.

– Вместе ходили на йогу, – ответил Толик, дуя на горячий чай. – На Площади Ильича есть дом пионеров или как их сейчас называют. Вот там три раза в неделю с девяти вечера занимались. Медитации, разговоры на высокие темы. Вот я и того…

– Трахнуть решил?

– Чего сразу трахнуть? – рука его предательски дрогнула, голос тоже. – Просто погуляли бы…

– Я без издевки, – говорила и вправду вполне дружелюбно. – Ты просто не в курсе. Такие бестии притягивают мужчин особыми флюидами. Соблазняют. Тут и у святого отшельника грешные мысли появятся. Ты пей, пей. Потом еще налью.

Толик пощупал шею свободной рукой. Кровь не текла, края ранок – круглые, аккуратные, меньше подушечки мизинца, – моментально затянулись.

– А я теперь тоже стану..? – страх, оказывается, никуда не делся. Передернуло от шальной мысли, как от нового укуса.

– Расслабься. Для превращения человека в вампира нужен целый ритуал: магический круг, особые заклятия. Сегодня твоя Анечка просто проголодалась. Кстати, полное имя этой гадины – Ананива, и я выслеживала ее уже две тысячи лет.

Наверняка, оговорилась. Как такое может быть? На вид охотнице лет двадцать пять. Максимум. С другой стороны, несколько минут назад Толик видел, как вампирша превращается в прах от удара осиновым кинжалом – тоже картина, далекая от реальности. И раз уж к слову пришлось: картина «Неизвестная» на самом деле точная копия Ананивы, явно с нее же писанная. В тысяча восемьсот лохматом году… Мистика!

– Как… Что… Кто ты? – выдавил он, пытаясь собрать крупицы здравого смысла, как рассыпанную мелочь в ладонь.

– Меня зовут Лила, – сказала она. – Я дочь Иуды Искариота.

Сумасшедшая. Теперь все понятно.

Хотя нет, ну ничего же не понятно! Пусть она безумна, но ведь собственными глазами… Да что там, глаза можно и обмануть, но пальцами – от кончиков до основания, а затем и ладонями, – чувствовал, как рассыпается тело нежити. Продавливается словно трухлявое дерево, исчезает в долю секунды. Значит, и он псих?! Ладно. Эту мысль лучше обмозговать на некотором расстоянии от Лилы. Все-таки у нее нож. Деревянный, но вполне опасный. Надо красиво откланяться, отойти неспешно за кусты и там уже бежать со всей возможной скоростью.

Анатолий попытался встать. Ноги не слушались. Стали не то, чтобы как ватные, скорее наоборот – окаменели. На миллиметр не сдвинулись, а ведь мозг активно посылал панические импульсы.

– Вижу, зелье подействовало, – Лилу забавляли его жалкие попытки. – Дивно! Нам надо дождаться рассвета. Проверить одну штуку. Превратишься ты в вампира или нет.

– Но… ты же…

– Приврала чуток, – кивнула охотница. – Иначе стал бы ты пить? Понимаешь, какая штука, шансы у человека стать вампиром после укуса – ровно пятьдесят на пятьдесят. Никто не может предсказать, как монетка выпадет, орлом или решкой. Даже сам вампир. Станет понятно часа через три. Так что если к третьему крику петуха клыки не полезут, считай повезло. А полезут – не обессудь.

Надо звать на помощь. Орать во весь голос. Стыдно здоровому мужику девчонки бояться, да и не поверит никто, в психушку упекут. Но хоть живого упекут. А эта чокнутая его при любом раскладе ножом пырнет. Вон, как глаза сверкают!

Набрал воздуха, открыл рот…

– Ты сейчас как в старом немом кино про графа Дракулу. Не смотрел? Ну как же, немецкий шедевр начала двадцатого века. Там тоже в кадре кричат беззвучно, однако актеры старались, рвали связки. На съемочной площадке такой визг стоял… Видишь ли, это я настояла, чтоб Дракулу сыграл не красавец-мужчина, а смешной лысый дядька с оттопыренными ушами. Потому что он такой и был. Никакой, понимаешь, харизмы или романтического шарма. Только титул и собственный замок в Карпатах помогли ему сохранить имя в веках. История любит благородных персонажей… Ты заметил, да? От зелья не только ноги онемели, но и связки голосовые, и язык. Так что диалога у нас не получится.

Толику впервые в жизни захотелось помолиться. Он переживал момент… Не отчаяния, нет. В моменты отчаяния люди превозмогают все и совершают подвиги – спасают детей из проруби, сажают самолет на одном крыле, выигрывают безнадежные сражения. А тут возникло азартное напряжение, практически гамлетовское быть-не быть. Такое случается, когда игрок поставил все на красное и смотрит на замедляющееся колесо рулетки. Или когда к банкиру неожиданно нагрянула финансовая разведка, а он не уверен, что удастся откупиться. Судьбоносная монетка вертится в воздухе, равенство шансов убивает и мучает. Молитва в такой момент у всех одинаковая. Неловкая, корявая и чуточку лживая: «Господи, если выпадет как нужно – я изменюсь. Навсегда. Стану чище и добрее, брошу пить, курить и любовницу. Наобещаю еще с три короба, только помоги!»

Помоги не стать вампиром…

– Молишься? Дивно! Значит, ничто человеческое тебе не чуждо. Пока еще.

Лила поудобнее устроилась на скамейке, вытянула ноги и положила голову на колени Толика. Ничего интимного в этом не наблюдалось, просто теперь она смотрела снизу вверх. Так проще заметить, когда клыки начнут удлиняться, подумал он. Значит, не верит в выздоровление. Точно, пырнет ножом. Ой, как умирать-то не хочется!

– Другое дело, что молитвы тут не особенно помогут, – продолжала убийца нежити. – Они на вампиров не действуют, увы. Знаешь, как эти твари появились на свете? Самые первые? Сейчас расскажу, все равно надо как-то время скоротать. Это произошло в тот день…

Тот день случился почти две тысячи лет назад. Время перемололо в своих жерновах миллионы людских жизней, превращая их в муку, замешивая тесто из которого выпекались новые народы и империи. Сотни городов задохнулись в петлях дорог, сотни рек пересохли или поменяли русло. Все, что было когда-то великим, съежилось до размеров рисового зерна. Лила столько всего перевидела на своем долгом веку, а все равно не могла забыть тот проклятый день.

Сухой ветер с юга бросал горсти песка в лица прихожих. Юдифь низко нагнула голову, покрывало, расшитое цветами, билось за ее плечами, словно крылья.

– Далила, идем скорее! Отца видели на дороге к храму.

Сестры встретились у Овечьего пруда. Все утро они прислушивались к уличным разговорам на старом рынке, у Рыбных ворот и в долине Сыроделов. Иерусалим гудел. Впрочем, город всегда гудел на тысячи голосов. На этот раз обсуждали ночные аресты, предстоящую казнь на Голгофе и цены на козье молоко – ужасно завышены, сосед, ваша правда, куда только смотрит прокуратор! Девочки пробежали мимо желтой крепости, иссеченной ветрами да ливнями. Из угловой башни доносился хохот: охранники обсуждали прелести чужих жен и своих подружек, поплевывая вниз – казалось, именно из-за таких вот плевков крепостной ров до сих пор не пересох.