«Нет, я вам не изнеженный турист, и не в таких местах бывал, не такое видел и не с такими людьми трапезничал», – отвечал я твердым взглядом, выдержав безмолвную дуэль.

«Да-да. Я вижу, ты не такой. Ты молодец, ты сильный, смелый и такой красивый. Купи платок из натурального кашемира, бусы или орешки!» – твердили глаза молодого парня, трясущего перед моим лицом своей продукцией.

Улица заметно расширилась, но просторней не стало. Нескончаемый людской поток, словно вода, заполнял все пространство. Я приближался к мечети, шагая вперед и смотря по сторонам. Народу еще прибавилось. «Их там подвозят, что ли?»

Усталые чумазые трудяги сидели на пыльных мешках и старых телегах, покуривая самокрутки, и уныло глядели вдаль. Изможденные нищие протягивали сальные трясущиеся руки, ожидая подати. Улицы и дома напоминали старый сарай или захламленный балкон с антеннами, коробками, рекламными вывесками, грязными тряпками и затасканной одеждой, свисающей со стен разрушающихся домов. «Добавить велотренажер, баллоны, ржавую гирю – точно будет настоящий отечественный балкон». Разветвленная паутина электропроводов, окутавшая здания серого города, покрытого пылью, словно сигаретным пеплом, свисала со столбов. Под ней хаотично двигались толпы людей. Глаза разбегались, барабанные перепонки звенели, все каналы восприятия работали на пределе, испытывая жуткий стресс. Слишком уж большая концентрация всего приходилась на один квадратный метр делийской повседневности.

«Не вздумай здесь ни до чего дотрагиваться», – твердил мне мой внутренний голос.

Но, несмотря на весь этот хаос, Дели мне понравился уже с первого взгляда, привлекая своей аутентичностью. Многолетняя история встречалась здесь на каждом шагу: в причудливых зданиях, в резных дверях, в одежде и обрядах местных жителей. «Здесь по-другому быть и не должно, ведь это Индия».

Казалось, до мечети я не дойду никогда, но наконец перед глазами возникли большие ворота и вывески с надписями на хинди. Крутая лестница с высокими ступенями устремлялась вверх, к величественному памятнику.

На входе попросили снять обувь, заплатить за билет и еще добавить за фотоаппарат.

– Но почему другие не платят? – пожаловался я, указав на европейскую пару с маленьким фотоаппаратом-мыльницей.

– У тебя большой, поэтому надо заплатить! – сурово заявил человек на входе.

Мечеть впечатляла. Она гордо стояла, прорастая из тумана. Над белыми луковичными куполами птицы плавно описывали круги, стройные минареты упирались в низкое небо.

Под багровыми резными арками двигались люди в мусульманском одеянии. Другие задумчиво сидели на протоптанных плитах. Молящиеся располагались на алых потертых коврах, прикладывали к полу лбы.

Намоленные места всегда ощущаются нутром. Их звенящая энергетика пронизывает все вокруг легкой приятной вибрацией. В священной мечети отражалась мощь и величие династии империи, молитвы, благодарности, слезы и боль миллионов людей, несколько веков приходивших сюда и обнажавших свои души.

Забавно, что в одной из самых главных достопримечательностей людей было меньше, чем на улицах, а в нашем мире все наоборот. Кто-то ходил молча, скользя взглядом по стенам, створкам, куполам, другие молились в специально отведенных местах, а кто-то шумно восторгался и фотографировался на фоне грандиозного сооружения.

Оказалось, что я здесь суперзвезда. Многие индусы просили со мной сфотографироваться, называя сэром. Сначала я не понимал, что происходит, но после узнал, что в Индии существует традиция: иметь в телефоне фото с белым человеком – к удаче! А желающих бесплатно стать счастливыми нашлось немало (как будто истинно счастливыми могут сделать деньги). Самых колоритных я просил взамен позировать в объективе уже моего фотоаппарата. Услуга за услугу, а где-то за это деньги просят.

Странное ощущение теплилось внутри после посещения мечети. Хотелось молчать и переосмысливать историю, ценности, жизнь. Снова войдя в мощный поток людей и машин, двигающихся от мечети, я вставил наушники в уши, не включив музыку, а для защиты от зазывал, и поплыл по течению к знаменитой улице Chandni Chowk.

В какой-то момент я понял, что уже второй квартал рядом со мной шел и что-то мне рассказывал забавный улыбчивый индус. Спокойно и непосредственно, будто мы старые друзья, он делился событиями своего дня. Мое сосредоточенное лицо намеренно не показывало интереса к его историям. Я спокойно шел, делая вид, что не замечаю спутника, но боковым зрением держал его в поле видимости и рассматривал. Он был невысокого роста, одетый в грязную оборванную одежду. Смуглое лицо, обросшее неровной щетиной, через которую пятнами пробивалась седина, светилось счастьем. Коричневые глаза с паутинкой красных капилляров на желтоватых белках, казались добрыми и усталыми. Один из них открывался чуть шире другого. Этот человек, видимо, раскусил мой метод и спокойно продолжал что-то рассказывать, попутно задавая простые вопросы. И вскоре момент икс настал. «Ну, наконец-то, – подумал я. – Прелюдия завершена».

Он перешел к делу и предлагал провести обзорную экскурсию по Старому центру Дели. На лице его сияла улыбка с окрашенными красной краской зубами, а заискивающие блестящие глаза говорили об острой финансовой нужде. Я слушал его и смотрел по сторонам. У заплесневелой грязно-лазурной стены хриплый старец протягивал трясущиеся руки, покрытые язвами. Женщины, прижимающие грудных детей к себе, что-то умоляюще просили, но у меня в кармане еще не было мелких денег. Окружающая нищета нагоняла тоску и сжимала сердце. Я согласился на экскурсию, потому что, во-первых, на культурную программу денег мне не жалко (да и экскурсия стоила всего двести рупий, как чашка кофе в Краснодаре), а во-вторых, я одобрял посыл не выпрашивать деньги, а желать их именно заработать.

Старенькая, небольшая, но уютная коляска, прикрепленная к велосипеду, приняла меня в свои объятия, и мы отправились в путь. Несмотря на чумазый внешний вид и простоту в повадках, экскурсовод был воспитан, внимателен и обходителен. Он почтительно давал мне указания, как держать рюкзак, и яростно ругался на водителей мопедов, цепляющих мой локоть при обгоне в узких улочках.

Постоянно спрашивал: «You ok?», а потом добавлял: «Если ты ok, то и я ok». Было приятно видеть, как он искренне заботился о моем комфорте и желал, чтобы поездка мне понравилась.

Только теперь я спросил его имя. Казалось, сейчас тот улыбнется, протянет руку и ответит: «Я Прабакер». (Как героя знаменитого романа «Шантарам». Очень он его напоминал.) Но экскурсовод назвался Джамилем.

Джамиль привозил меня в колоритные локации Старого города и показывал привлекательные места для фотографий, все приговаривая: «О, это очень старый мечеть. О, это очень старый стена. О, это очень старый дверь». При этом он давал рекомендации в любезно-приказной форме: что, где и с какого ракурса я должен фотографировать. Я смеялся и послушно следовал указаниям.

Мы медленно двигались по узким извилистым артериям, разлившимся меж зданий по всей территории Старого города. В переулках, в которых, казалось, тяжело было разойтись даже двум худым индусам, текли потоки людей, ездили повозки, рикши, мопеды, бродили свободные коровы и ослы, запряженные грузами. Там же торжественно проезжала и наша «колесница» с обзорной экскурсией.

«Вот, бл*дь, только туристов здесь и не хватало», – промелькнуло вдруг во взгляде рабочих, несущих тяжеленные мешки на плечах.

Грязевые узоры и расползающаяся плесень поглощали серо-бурые стены и углы зданий. Пахло сыростью, старостью и фруктами. На лотках, сваленные кучей, желтели грозди бананов, дольки сочных манго, душистые папайи. В районе специй все чихали и кашляли – логично. Яркие платки и сари разнообразных цветов и оттенков разукрашивали мрачный пейзаж, придавая ему праздничную атмосферу, а Джамиль все кричал: «Это очень старая стена! Делай фото!»

Припарковав транспорт, Джамиль приказал двигаться за ним и, протискиваясь сквозь отряды грузчиков, нырнул в арку, махнув мне рукой. Мы оказались в старом здании с узкими проходами и крутыми грязными лестницами, которые вели на крышу. Поднявшись, я вдохнул полной грудью. Открытое пространство и свобода действовали как глоток свежего воздуха.

С крыши здания Spicy Market открывался широкий вид. Старый Дели предстал во всем своем неповторимом обличии: разветвленные узоры улиц, старые ветхие дома, величественные купола мечетей, многовековая история, ужасающая нищета и бурлящая жизнь, отражающаяся там, внизу, гулким шумом.

Низкие серые тучи укрывали город. Легкая дымка висела в воздухе, делая цвета блеклыми и выцветшими. В такую погоду Дели казался пепельным.

Джамиль театрально рассказывал историю этого удивительного места, добавляя: «Делай фото. Сделал? Или, хочешь, я сделаю фото?» Я несколько раз щелкнул затвором, немного постоял на крыше, прислушиваясь к звукам, а затем вновь ответил: «Е-е-е, ok». Позже я буду часто приходить на эту крышу провожать закат. Это место для меня станет самым любимым в Дели. За что я очень благодарен моему экскурсоводу Джамилю.

Он внимательно посмотрел в мои восторженные глаза, убедился, что я очарован местом, и широко улыбнулся, немного прикрывая веки. На первый взгляд он был похож на бездомного, оборванца или пьяницу, который зарабатывает на бутылку. Но его манеры и знание истории говорили об обратном (хотя и наши пьяницы дадут фору интеллигенции, если дело касается пожертвования на «поправку самочувствия»).

Когда мы разговорились о жизни, он достал телефон и показал фотографию. С разбитого экрана смотрело шесть улыбающихся лиц: Джамиль, его жена и четверо детей. Там, на фотографии, он был абсолютно счастливым, а здесь, на крыше, – изможденным, задумчивым и немного грустным (или так мне показалось).

Заметив мой взгляд, он опять спросил:

– You ок?

Я произнес про себя: «А ты?»

Около двух часов длилась наша экскурсия. И все это время Джамиль крутил педали, тщетно пытаясь скрыть усталость и муки. Даже стало неловко, я почувствовал себя английским аристократом XIX века, угнетающим местное население.

Два часа тяжелой физической работы за двести рупий. Сердце мое опять сжалось. Позже Джамиль отвез меня в ресторан, поблагодарил и сказал, что я всегда смогу его найти возле ворот № 2 у входа в соборную мечеть.

Кафе было уютным и чистым, что, безусловно, подкупало. В первые дни я старался питаться только в чистых заведениях, регулярно мыл руки перед каждым приемом пищи (сейчас даже смешно). Услужливый официант, внимательно выслушав заказ, принес какое-то мясное блюдо с рисом. «Наконец-то», – произнес мой внутренний голос. Но радоваться было рано.

Жгучая пряная острота ударила в нос, обожгла горло. Еда оказалась настолько острой, что я не смог ее есть. «Хорошо-хорошо, Индия, я тебя недооценивал. Все, понял, осознал. Я просто думал, что после Азии я подготовлен. Ничего, завтра поем нормальной еды», – наивно полагал я.

21:40

Возвращаясь в хостел по широкой улице, я рассматривал окрестности. Людей стало заметно меньше. Ночные продавцы включили съемные фонари, подсвечивающие товар. Кто-то закрывал рабочее место и отправлялся домой. Туман стал гуще. В мутной белой пелене, на пустых грязных улицах, среди костров и кучек греющихся бездомных вальяжно бродили «священные» коровы в поисках пропитания. Зрелище завораживающее и даже сюрреалистичное. Необычно, но интересно – мне нравится в Индии.