Глава 2. Чужая жизнь

Итак, шёл последний день моего пребывания в гостях у Прохоренко. Мы попрощались с Кобой, т. е. с Сосо, он пожал мне руку, похлопал по плечу:

– Ещё увидимся, Кацо, – и подарил мне свои христианские чётки, говорил, что они старые и дорогие – антиквариат, но я не разбираюсь в таких вещах. Хотел мне ещё и свою дорожную библию всунуть, но я сказал, что два подарка сразу есть грех. Я пожелал ему удачи, и мы разошлись.

Как оказалось, меня провожали заклятые друзья полным составом. Прохоренко даже руку хотел пожать, но только презрительно фыркнул. Более того, Сидорчук довёз меня до военкомата на уазике, а Гендос сидел рядом якобы для охраны: то ли меня, то ли от меня.

Никогда не подумал бы, что в армию меня будут провожать трое оборотней, да ещё на ментовском воронке, ну что ж, в жизни всё возможно. Наверное, у меня действительно есть «тайные весомые друзья».

Что ещё добавить? Служба моя шла на границе Таджикистана с Афганистаном, было жарко, сухо и нудно, в остальном всё, как у обычного духа: всё время хочется спать, есть, ну и, что характерно для этого места – вот бы снег пошёл.

Но всё-таки было два ярких момента.

Первый: мне написала сестра. Она получила красный диплом, всегда была зазнайкой, и ещё отец вернулся из командировки, узнал обо всём и грозится мне голову оторвать, когда вернусь (вспыльчивый – это я в него). «А так, – пишет, – мы все переживали сильно, но дядя Отар тебя защищает, а отец всегда к нему прислушивается и скоро совсем отойдёт. В общем, мы все тебя ждём…»

Теперь второй: во время патруля на местном базаре наш капитан что-то не поделил с местным торговцем. Спор, кажется, шёл о персидском ковре, постепенно из ругани фарси смешался с русским матом, завязалась потасовка, дальше драка, а уже потом – побоище всего нашего отделения с местными шурави. Итак, под красным, палящим, персидским солнцем русские и нерусские сошлись в неравной, но беспощадной схватке с персами, таджиками, пуштунами и монголами за древний, как мир, пропахший пылью и стариной кусок сомнительной персидской материи. В общем, после кровавого боя, конечно, остались многочисленные жертвы из местных, не говоря уже о том, что мы унесли капитана с проломленной головой, кажется, булыжником сзади, исподтишка – коварный восток. И казалось, представление могло длиться вечно, но за нами приехал БТР с пулемётом на перевес, местные успокоились и попрятались, медленно уползая, словно тени на песке, а мы отправились в часть получать законные затрещины, пенки и похвальбы начальства. К слову, проклятый ковёр так и не нашли. Да, ничто так не объединяет одних, как ненависть к другим. Отслужив два года, я получил старшего сержанта. Я наконец вернулся домой, но там меня никто не ждал: моя сестра пропала, а отец был подавлен и не разговаривал со мной, будто меня не знал. Мы стали чужими. Как назло, и дядя Отар куда-то уехал. Я остался один.

Я, конечно, пытался добыть любую информацию, даже любую незначительную зацепку. Опрашивал соседей, но многие лишь молчали, а другие даже не открывали мне.

Вскоре я понял, в чём дело: очень быстро в поселении разлетелись слухи, что я убийца, отсидевший в одиночке, и община очень быстро меня забыла. Я стал изгоем. Мне некуда было идти и просить помощи в поисках сестры, но у меня остался один друг.

У менял, торгующих разными поделками, валютой и левыми билетами на вокзале, я узнал, где мне найти Кобу Бибадари.

Шёл дождь, я быстро шагал в направлении красивой яркой вывески «Ресторан Иверия».

Под ногами хлюпает грязь и лужи, сверху горят звёзды, светлая ночь, такие ночи бывают только на Кавказе. Но мне не до ночных красот, ускоряю шаг, ресторан шумит, играет музыка, веселье, слышатся пение и лёгкие разговоры, какой-то праздник.

У дверей меня встречают двое гориллоподобных охранников. И почему все ребята на подхвате – тупоголовые бугаи?

– Эй, стоять, ты куда, бродяга? – пробурчал один.

Да, он прав: видок у меня ещё тот, я в форме сержанта, несколько дней подряд не мылся и не брился.

– Мне нужен Сосо, мы знакомы.

– Что? Иди отсюда, тут праздник, проходи мимо, оборванец.

– Хорошо, сам его найду, – сделал шаг вперёд.

– Он, наверное, идиот или пьян. Не понял? Вали, солдат, пока цел, – подключился второй бритый.

– Ну, всё, мне это надоело. С дороги, уроды! – рявкнул, теряя терпение.

– Как ты нас назвал, тварь подзаборная? – огрызнулся волосатый.

Дальше всё произошло быстро, дуболомы теснили меня, длинноволосый зашёл мне за спину, достал резиновую малую чёрную дубинку.

Бритый попёрся прямо на меня:

– Ну всё, молись, солдат!

Я увернулся от удара резиной, ушёл резко вниз, мигом развернулся, выпрямился и ударил по ушам обеими руками одновременно, сильно, наподобие хлопка. Тот качнулся, упал на колени, завыл, схватился за уши. Бритый остановился, как будто задумался, но через пару секунд всё равно бросился на меня, размахивая кулаками. Я поставил блок, тогда он ударил мне прямо в живот ногой, я стиснул зубы и выпрямился, ударил в ответ жестоко ногой с размаху – резкий короткий удар в промежность, будто бил по мячу (в детстве любил играть в мяч, потом увлекался футболом). Бритый рухнул с криком на колени, хватая ртом воздух, словно тонул, держался обеими руками за причинное место и то открывал, то закрывал рот, как рыба, частил.

Нашего шума внутри никто не слышал, громко играла музыка.

И тут я почувствовал дуло у своего виска.

– Стреляй либо веди меня вовнутрь, мне нужен Коба, есть серьёзный разговор.

Щелчок, взвод на старт.

– Аслан, друг, ты откуда здесь? – знакомый хриплый голос с акцентом. – Пойдем, ливень – внутри объяснишь, – повёл меня, указывая рукой на вход.

– А эти? – я кивнул в сторону тел, шевелящихся в мокрой грязи.

– За них не переживай. Эй вы, клоуны, вставайте быстрей, за что я вам плачу, вас пацан избил! Да, и приведите себя в порядок. Идём, идём, у нас большой праздник: Майе, моей племяннице, исполняется 17 лет, день рождения!

Итак, мы заходим в большую залу: позолоченные люстры, красные ковры – всё дорого и блестит, если короче, ресторан на 5 звёзд с плюсом, и гостей туча, все в дорогих костюмах, одни джентльмены да дамы. И вот появляюсь я – в неглаженой задрюченной форме сержанта, которую не снимал, не стирал несколько дней подряд. Грязными сапогами я топчу красный атлас, к тому же я не брился столько же, сколько не менял форму. О чём говорить, моё появление было эффектным на этом празднике жизни. Ко мне никто не решился подойти, наверное, из-за лёгкого аромата драки.

И тут к нам лёгким шагом подлетела девушка, точнее, ещё девочка.

– Кого ты привёл, Яков, он грязный, как свинопас! – сказала она мелодичным голосом.

– Это ничего, – обнял меня одной рукой, – это мой лучший друг.

У именинницы были огромные синие, как морская волна, глаза, каштановые волосы с рыжиной, смуглая кожа, как и у дяди. Больше они ничем похожи не были, и ещё у неё была тёмная родинка на щеке над губами. Также стоит отметить, что она была очень маленькая, на целую голову ниже Кобы и на две с половиной ниже меня.

– Что стоишь, Майя Сергеевна? – Коба посмотрел на мои сержантские погоны. – Усади гостя за стол, не видишь, старшина пришёл, – и прыснул в усы.

Но я взял его за локоть.

– Надо поговорить, я сюда не веселиться пришёл, – прошипел я вполголоса. Коба посмотрел мне в глаза: мы поняли друг друга.

– Хотя потом ещё успеем, ночь длинная, – отмахнулся он от Майи, и племянница отправилась снова принимать поздравления и развлекать гостей.

Мы прошли на кухню в глубине ресторана, она по площади почти не уступала ему.

Прислуга, повара и официанты, однако, умудрялись заполнить и толпились в пространстве.

При нашем появлении всё замерло: кастрюли, поварёшки, тарелки, сковородки.

– Эй, люди, у нас гостей полон дом, не отвлекаемся, не тормозим, – прохрипел Коба, и муравейник снова заработал.

Коба открыл какую-то дверь в самом конце, оттуда жутко повеяло холодом, и мы зашли туда. Это был холодильник, везде висели туши мяса на крюках.

Я рассказал ему о своей беде, этот вор и бывший зэк стал моей надеждой в поисках и моим другом. Вот так резко повернулась моя жизнь, и, как потом, в будущем, покажет время, она только набирала разбег.

Мы вернулись в зал, оркестр замолк, гости уже почти разошлись, только один заматерелый, грузный, статный мужчина с пушистыми усами, похоже, не собирался уходить, он крепко сжимал микрофон караоке в своих пальцах и басил тосты:

– Живите тысячу лет! Желаю, чтобы ещё не раз встретились и ещё лучше погуляли! А ты, Майя, просто ангел, красавица, всего тебе!

Майя послушно кивала и мило улыбалась. Коба был уже рядом:

– Дядя Нестор, позвольте я вас провожу.

И они вроде бы направились к двери, но оратор не унимался:

– Чтобы у тебя, Майя, была куча детей.

– Дядя Нестор, какие дети – ей только 17 исполнилось.

– Ах да, ничего, – поднял палец вверх, – раньше выйдет замуж, больше родит, – изрёк, опустил палец, снова двинулись. – Стоп! – засмеялся, – не забудьте на свадьбу позвать старого Нестора!

– Не забудем, дядя, – и подхватила Майя. И вот они втроём уже у выхода из ресторана, но колоритный персонаж снова остановился, указал на меня пальцем.

– А это кто? За столом… Странно, я его не помню, какой-то странный грузин… хмурый… вина не пьёт, а? Как его звать? – Сосо-Коба на миг задумался. Нестор опять засмеялся: – Он что – шпион, а?

– Нет, дядя Нестор, это мой старый армейский друг. Да он не грузин, он абхаз.

– Так, я не пойму, а как его звать?

Наконец я встал:

– Меня зовут Бесо Отаров, я абхазец!

– Рад знакомству, – пропел последний гость. – Бесо – сильное имя добавил он, и они в конце концов вышли.

Я остался один со своими мыслями и вопросами, догадками…

– Я думала – сказала Майя, – праздник никогда не закончится, устала: хлопоты, суета.

– Ничего, до следующего раза отдохнёшь. Кстати, ты обещала спеть.

– Да нет, Яков, уже поздно.

– Спой нам, а то наш Бесо совсем заснул, – прыснул в усы. – У тебя же такой чудесный голос, как сказал учитель, мягкий, нежный, идёт легко.

Майя покраснела, но согласилась.

– Ну, хорошо, подхалим.

Коба уселся рядом со мной.

Как оказалось, Майя по-настоящему хорошо пела. У неё был чистый, почти ангельский голос, она пела старинную народную грузинскую песню. Сосо мне переводил, суть песни была такова: брат ушёл на войну, а сестра пела, просила ласточку найти его и сказать, чтобы он не забывал свой дом и вернулся скорее. Она печальная, завораживающая, но меня успокаивала, да так, что я уснул: не спал несколько дней подряд, а тут раз – и захрапел даже.

Проснулся я в большой комнате с деревянным полом, из мебели только диван, на котором я спал. Огляделся, наверху висела красивая хрустальная люстра.

Встряхнулся, потёр глаза, зевнул, принял упор лежа, ещё со времен увлечения каратэ, меня приучили отжиматься на кулаках. 10 жим вниз, верх, 25, еще 30 и 31, 33. Стук в дверь.

– Можно войти? Это Майя.

– Да, конечно, – я был одет, наверное, так и заснул.

– Как спалось? – пропела она своим нежным голосом.

– Неплохо, – я потёр шею, – в последнее время не всегда высыпаюсь, – а сам подумал: «Если вообще сплю». – Ты хорошо поёшь, я бы даже сказал, у тебя дар.

Она немного смутилась, но улыбнулась, появились ямочки, а на носу просветлели маленькие веснушки, милое дитя.

– Завтрак внизу на столе, ведь ты, наверное, проголодался.

– Да уж, в точку. Чувствую, как сосёт в животе, дня два точно ничего в рот не брал. Подожди, а где я, где мы?

– Мы в загородном доме Якова. Он договорился с одним бизнесменом, и тот отдал ему дом, ферму и даже конюшню с лошадьми. Очень странно, да?

– Нет, не очень, – со мной случилось достаточно того, о чём я не мог раньше подумать, меня уже было трудно чем-то удивить.

Она приподняла брови:

– А ты правда старый друг Якова?

– Да, можно и так сказать, хм.

– Он о тебе рассказывал.

– Интересно – что?

– Что ты честный человек, а не крыса. Как тебя зовут?

– Хм, Бесо.

– А по-настоящему?

– Бесо Отаров.

– Ну, не хочешь, не говори, – она резко повернулась и побежала вниз.

Я спустился по деревянной резной лестнице вниз, где меня уже ждал завтрак, чай и мои новые друзья – осколок прежней жизни, её запах.

– Ну наконец-то, а то спал, как убитый! – Сосо сидел во главе круглого стола. Майя за тебя беспокоилась, ты плохо выглядел, бледный, как чёрт, ну да ладно.

Я посмотрел на Майю, она отвела и опустила глаза.

– Давай прогуляемся, полезно после завтрака.

Я понял – есть новости…

Мы вышли к тропинке, идущей к загону для лошадей. Прямо не двор, а парк какой-то.

– Мне был должен один кошелёк, – так Коба называл богачей, – и в счёт долга подарил всё это.

– Так уж и подарил?

– Ну, конечно, пришлось помочь барчуку совершить доброе дело. Хочу из этого места детям дом развлечений устроить и для развития – место ведь хорошее.

– Странный ты вор, Коба.

– Да ты тоже, смотрю, не обыватель.

– Вот скажи, зачем хозяину одному столько всего, в могилу же не унесёшь, рук не хватит.

– Но жить захотел – поделился, – Коба прыснул в усы.

– Ты же никого не убиваешь.

– Да, но не хотел проверять, – снова смешок.

– Какие новости? Ты же не просто пригласил меня на прогулку?

– Есть информация по твоему вопросу, но это вечером.

И тут прибежала Майя.

– Яков, тебя к телефону, крест привезли.

Я удивился:

– Какой ещё крест?

– Увидишь, – ответил Коба и взял у Майи трубку.

Как оказалось, Коба уже четыре года помогал строить небольшую церквушку, туда уходили все его силы и деньги. Всё было почти готово, но куполу-вышке нужен был крест.

Что-то там не срасталось, и Кобе пришлось заказывать его в частном порядке у мастера-ремесленника. И вот после долгого ожидания его привезли и готовились водрузить на место.

Нас вышел встречать смотритель и настоятель Анастас – это был бородатый, крепкий, среднего роста, дородный монах. Он окрестил нас перстом, бегло прочитав молитву, отвёл Кобу в сторону. Майи с нами не было, у неё были занятия пением и музыкой.

Я пошёл осматривать окрестности, не люблю без дела просто стоять.

Рядом с иконой, висевшей на стене почему-то во дворе церквушки, стоял высокий немолодой, но всё ещё стройный мужчина с орлиным крючковатым носом, он в упор смотрел на икону и что-то шептал, молился. На нём были сапоги.

– Ты друг Якова? – спросил незнакомец спокойным, но уверенным, твёрдым голосом, повернув голову. У него были маленькие, но яркие и живые синие глаза.

Не дождавшись ответа, он продолжил:

– Ты похож на моего сына, он пропал на войне. Я злился и нашёл командира, который его подставил, наказал предателя, но это не вернуло мне сына, меня вскоре посадили, и от меня ушла жена. Но я не один – я обратился к Христу.

– Где служил ваш сын?

– В Афганистане. Послушай, парень, в конце всегда остаётся пустота, а ярость и боль не уходят.

– Не ваше дело! – я был раздражён. – Не лезьте!

– Я и не лезу, просто совет, – он оставался холодным и спокойным.

– А, вот ты где, – Коба появился с Анастасом.

Тот же всё повторял:

– Святой ты человек, Сосо!

– Спокойно, отец, мы должны помогать друг другу. Похоже, вы уже познакомились с мастером. Это Григорий Казанов, он изготовил крест, прекрасная работа.

– Ну, идёмте водружать, пора, хвала господу! – закончил Анастас.

– Что за человек этот Григорий Казанов?

– Казак с Терека и ремесленник от Бога, – ответил Коба.

И действительно, всё оказалось так: крест посеребрённый играл на Солнце, словно маяк в небе.

Но приближался вечер, скоро я получу хоть какие-то ответы на свои вопросы.

Поздний вечер, мы с Кобой сидим в его машине БМВ X-5, мощная вещь, напротив, через улицу, находится клуб SIN (грех). К нам бежит парень в дурацкой оранжевой шапке – это информатор Кобы.

– Эй, Коба, он внутри, тот чувак.

– Точно? Уверен?

Он кивнул.

Коба протянул руку и бросил скрученную маленькую пачку денег.

– Тенкс, Коба.

– Ну всё, давай, Денис.

– Меня зовут Дэн.

– Не важно, – отмахнулся Коба.

– Ты ему веришь?

– Он, конечно, дебил, но пронырливый.

– Тогда заходим.

Мы зашли в тусклый, задымлённый, но объёмный прямоугольник, темно, но свет лазеров бьёт в лицо.

Я пошёл к барной стойке, музыка режет уши, кислотное техно, а Коба направился в сторону туалета.

– Что тебе налить, френд? – спросил бармен в бабочке и чёрной жилетке на голое тело.

– Ничего, у меня здесь встреча.

– И с кем? – я подозвал его пальцем – мол, ближе.

– Мне нужен Алекс.

Вдруг кто-то провёл рукой по моим волосам.

– А может, я тебе пригожусь? – улыбнулась и подмигнула девушка с рыжими волосами и карими глазами.

– Я занят.

– Ну, смотри, – она подошла очень близко и шепнула мне на ухо, – закажи Кристалл, и я твоя.

Я усмехнулся:

– В другой раз, красавица.

– Ну ладно, вижу, мальчики тебе нравятся больше, – смешок. – Ну, если что, – её рука скользит по куртке, мягко опускается в карман, – вот моя визитка. Я Лола, – помахала игриво пальчиками. – Пока-пока, – и скрылась в дыму.

– А вот и Алекс, смотри, – бармен снова возник.

Через толпу танцующих молодых бездельников пробираюсь к нему.

– Хай, мен, что желаешь? Хочешь по-взрослому отдохнуть? У меня есть кислота.

– Да, пожалуй.

– Ок. А какой твой ник?

Я подумал.

– Чарльз Чак.

– Пошли, Чак, – идём в туалет.

Он уже одной рукой доставал дурь, а другой просил у меня денег.

Я притворно лезу в карман, резкий удар наотмашь.

Кровь хлещет у него из носа, слабоват парнишка.

– Чёрт, вот дерьмо! Фак! – ругается.

Я запихиваю его в кабинку, он скулит, вырывается, ещё удар, на этот раз по шее.

Всхлип громкий.

– Что тебе надо, сволочь? – получает ещё пинок. – Хорошо, хорошо, не бей, только не бей, я отдам, у меня её много, только оставь меня в покое.

– Мне нужна информация, придурок, – достаю фотографию, – как мне её найти – отвечай!

– Я не знаю, – ревёт.

– Ответ неверный, – окунаю его голову в бачок. Он захлебывается.

– Ладно, – хнычет, – я скажу, – дрожит, – отпусти.

И тут он попытался сбежать: рывок к двери – ошибка.

Я его перехватываю за волосы и бью прямо о зеркало: кровь, всхлипы.

– Я с тобой не шучу, урод. Где она? – заталкиваю его обратно в кабину.

Он хрипит:

– Это Залима, её продали на восток, в какую-то глушь. Это всё что я знаю, не бей, не бей, – ползает как червяк.

Шаги рядом – резко закрываю кабинку.

– Тихо, а то прибью. – Он кивает.

Это охранник.

– Что за шум?

Наркодилер стонет, зализывая травмы, бугай-охранник подходит к дверце, видит пары ног в ботинках.

– А, чёртовы геи, нигде от вас покоя нет, – и ушёл.

Смешно, стоны боли охранник принял совсем за другое. Рыщу у него в карманах.

– Так, паспорт. Посмотрим.

Алекс на самом деле оказался Алексеем Зяблиным – ха-ха.

– Слушай сюда, торчок, твой паспорт и твоя жизнь у меня в руках, ты понял? Теперь ты работаешь на меня. Хочешь и дальше дышать, достанешь мне информацию о девушке – всю, которую сможешь достать. Ты понял, гнида? – пнул его в живот.

Он ухнул – понял, мол.