Читать книгу «Повести и рассказы. Часть 2» онлайн полностью📖 — Сослана Черчесова — MyBook.

Пропавшая

Глава 1. Горец

Было уже поздно, но раньше я прийти не мог. Вечные дела, поиск одного человека, важного человека, по крайне мере, для меня, очень важного. Ах да, я не представился, у меня много имён, приходилось много раз менять, не говоря уже о фамилиях – их и не вспомнить. Но вы будете звать меня Аслан, я бы не пришёл и не сидел в этом тугом кожаном кресле, смешно – меня опять мучили сны, картины из прошлого.

– Так вы говорите, что плохо спите, верно?

Это моя собеседница, психолог или психоаналитик, не важно. Её зовут Марина Сергеевна Егорова, но я зову её просто Марина.

– Да, много работы, вечный недосып, стрессы, ну сами знаете – в большом городе не до сна.

– Вы опять пичкаете меня стандартными фразами. Так мы никуда не продвинемся. Вы не хотите открываться, и я не смогу вам ничем помочь.

Тут она права, помочь она не может. Открываться… как будто это так легко.

Но главная причина – ей лучше ни о чём не знать, лучше для неё.

Нахмурила тонкие брови – не отстанет… Ну ладно…

– Что вы хотите знать, Мария? Во мне нет ничего необычного, я простой частный водитель.

Улыбнулась – ну вот, можно начинать…

– Вы опять изворачиваетесь, хитрите, и так уже вторую неделю.

Ну вот – опять завелась… Хорошо…

– Например, что хотите услышать?

– Хотя бы то, откуда у вас шрам на левой руке на ладони.

Прямо в точку, но правду я, естественно, не расскажу.

– Поранился в детстве, мой дядя был кузнецом, можно сказать, хобби. И водил меня с собой в кузню. Ну, я и схватил раскалённые щипцы без перчаток.

– Было ужасно больно, хорошо только левой рукой. – Она сузила глаза. – Вы мне не верите?

– Нет, почему – хоть какой-то прогресс в наших встречах.

Встречах… шутит – это хорошо, ей идёт…

Я смотрю на часы – уже 20.30.

– На сегодня, думаю, хватит, совсем я вас утомил, засиделись, а ведь сегодня пятница.

– Нет, совсем нет, это моя работа, к тому же осталось всего два занятия. До свидания, Аслан, – пожали руки.

– Да, до следующей пятницы.

Я ухожу.

Она бросает вслед:

– Увидимся.

Я что-то бурчу в ответ.

Если увидимся, если…

Людей в это время немного, я в приёмной.

– Аслан, – окликнул меня вахтёр.

Всё, как всегда.

– Да уж, – говорю. – А у меня для тебя презент, Михалыч, – достаю маленький пузырёк.

– Вот за это спасибо! Может, вместе бахнем?

– Неа, ты же знаешь – я не пью.

Ищет меня в журнале посещений, листает, слюнявит палец, бормочет фамилии:

– Вот же она – Аслан Чаботаев.

Я ставлю роспись.

– Счастливо.

Я умею работать с людьми, если необходимо, назовём это частью моей работы.

Сажусь в машину. Как вы уже поняли, я никакой не водитель, машина моя – БМВ старой модели, но меня устраивает, светиться мне ни к чему – скажем так, у меня много «друзей».

Жму на газ, еду не домой, у меня на этот день есть ещё один визит.

А вот и то место, которое мне нужно, – ночной клуб «Сизам».

Его хозяйка – моя знакомая, пожалуй, хорошая, ну, если точнее, хозяйка не она. На самом деле всё принадлежит её богатому отцу, и не только этот клуб.

А звать её Зарина Муслимова. Как богатая дочка известного отца и уважаемого, в прямом и переносном смысле уважаемого, человека, познакомилась с парнем вроде меня?

Конечно, случайно: в большом городе стояли ужасные пробки, не пробиться, и девушка, которая с рождения ездит на папином лексусе с личным водителем, чтобы не опоздать на лекции, – кстати, она получает второе высшее, кажется, «Финансы и управление», а первое, вспомню, юридическое, – спустилась в метро, а там к ней пристали бритоголовые нацисты. Она кричала, звала на помощь, но другим было явно не до неё, и тут появился я. Одного я окликнул, они окружили и прижали в угол, и тот сразу получил в челюсть с левой, а левая у меня тяжёлая. Качнулся, упал, но дружки его подхватили. И почему уроды ходят стаями? Я выхватил нож, и это был не перочинный, как вы поняли, – я с Кавказа, а нож – моя реликвия. Тут их пыл поубавился, они попятились и побежали вон, успели только крикнуть:

– Ещё увидимся, чёрный!

– Что ж, жду, – ответил я и помахал вслед.

Потом я успокоил девушку и проводил её до дома, с тех пор мы хорошие друзья, уже полгода она называет меня братом, которого у неё никогда не было. Кстати, она единственный ребёнок в семье. Нет, она совсем не избалована и не похожа на этих гламурных куриц. Да, сдаёт в универе всё сама, без папиных связей и денег.

А то, что у неё есть клуб и лексус, так в этом она не виновата.

У парадной толпа, как всегда: это популярное место, здесь любят проводить время богатые бездельники, дочки богатых пап и зелёные любовницы папиков, очередь почти до угла.

Но я прохожу мимо.

Ха, у меня привилегии.

Меня останавливает охрана.

– Мужчина, вы куда? В очередь, если нет вип-приглашения.

– Пропусти его, Иса, он друг хозяйки, – сказал тот, что пониже, но покрупнее – это Мага, человек со шрамом, говорят, бывший чемпион Европы по боксу. У него были неприятности на родине, но его нынешний хозяин их уладил, и теперь он просто верный сторож семьи Муслимовых.

– Не обижайся, он новенький, – указал на высокого худого молодого парня с длинным орлиным носом, – проходи.

– Меня трудно обидеть, салам напополам.

Я внутри, вокруг свет и огонь, давка и веселье, не люблю: он режет мне глаза, иду в бар.

– Здорово, Алексей, как жизнь молодая?

– Ничего, как сам? Тебя давно не было.

– Терпят, то здесь, то там, дела.

– Так чем ты сейчас занимаешься?

Любопытный бармен, нет – парень ничего, но любит языком почесать.

– Перевозки, здесь взял товар, там продал.

– И много заработал?

– Мне хватает. Она здесь?

– Да, барышня тут спрашивала о тебе.

Я уже хотел встать и направиться к ней, но бармен меня прервал.

– Постой, у неё там наверху какие-то важные переговоры с большими шишками.

– Кто такие?

– Ну, вроде акулы шоу-бизнеса.

– Ладно, здесь подожду.

– Тебе налить? Своим – за счёт заведения.

– Не пью. Минералка есть?

– Здесь столько дорогого, а ты всегда минералку хлещешь… Ну, как хочешь, – сказал бармен и подал стакан.

Музыка всё громче, какое-то клубное техно-попсовое дерьмо.

– Не люблю эту чушь.

– Что ты сказал? – откликнулся бармен.

– Говорю, мне шансон нравится больше.

Передо мной возникла высокая стройная фигурка в деловом дорогом женском костюме.

Светлые волосы, аккуратно уложенные, спадали на плечи, чуть раскосые чёрные, как угольки, глаза сияли, а пухлые губы бантиком улыбались, а ещё её глаза украшали короткие и чёрные, но пушистые ресницы.

– Привет, Зарина, – я повернулся к ней.

– Мир тебе, Асс, я тебя искала, думала, не придёшь.

– Знаю, ты сияешь, как ёлка! Неужели меня рада видеть?

– Ну вообще-то я провернула одну сделку, заключила договор и теперь в нашем клубе будут выступать настоящие звёзды, а не эти песенники второго разряда. Да к тому же выгодно по цене, хотя эти промоутеры просто звери! Готовы руку откусить, но я не сдалась, если так пойдёт и дальше, приобрету новую квартиру.

– А со старой что будешь делать?

– Ну, пока не знаю, буду сдавать.

Ушлая какая.

– Ты чего такой кислый, а?

– Всё в норме, я всегда такой. Поздравляю! Только не задирай свой нос слишком высоко. – У неё был аккуратненький курносый острый носик.

– Ну ты же не о бизнесе пришёл поболтать?

– Да, я пришёл к старой подруге узнать о своей просьбе.

– Конечно, но не здесь, пошли в мой кабинет.

– В общем твой вопрос, – она села в огромное красное кожаное кресло и постучала пальцами по столу. Скрестила пальцы. – Так вот, информацию, которую ты ищешь, сложно достать, к тому же опасно. – Нахмурила свои тонкие, тёмные, дугообразные брови.

– Знаю, я бы тебя не просил, но у тебя есть связи (точнее, у твоего отца. Не хочешь – не ищи, ты не обязана, не обижусь.

– Не горячись, кое-что удалось нарыть.

– Есть новости?

– Да, та девушка, которую ты ищешь… кстати, кто она тебе?

– Она моя сестра.

– Врёшь. Тихий, тихий, а всё туда же, все мужчины одинаковы. – Ухмыльнулась, показала белоснежные острые зубки.

– Тебе-то откуда знать в твои 21? Давай обратно к делу.

– Так вот, та фотография, которую ты мне дал… девушку на ней видели совсем недавно. – Стук в дверь прервал её речь. – Кто это? Что ещё? Я занята.

– Это Мага, хозяйка, там проблемы с дорогим клиентом, скандалит, я бы мог его успокоить, но…

– Не надо, я уже иду. – Торопливо открыла ящик стола, протянула мне папку. – Там всё, что мне удалось найти. Ну, я побежала. Ох уж эти золотые випы… А ты не пропадай, – быстрым шагом вылетела в дверь и помахала мне.

– Спасибо за помощь, – бросил я вслед, но она уже ушла.

Я ехал домой, хотя какой это дом – так пристанище. Я снимаю небольшую дыру на окраине города, там есть одна комната и маленькая кухня. Хозяева – мои соседи, семья евреев – сначала отнеслась ко мне с подозрением, но я сказал:

– Мы, нерусские, должны держаться вместе, – и это растопило лед.

Хозяйка комнаты, София Андреевна Шарил, вручила мне ключ. Вскоре мы даже начали общаться на клочке между нашими квартирами. И даже однажды её муж, Николай Львович Шарил, позвал меня на чай. Кстати, он преподаёт философию в универе, где учится Зарина. Мир тесен.

Ну вот, я в своём логове, у меня есть диван, тумбочка, зеркало и на кухне стол.

Серая папка в руках, странный восторг, я уже долго иду к цели и достаточно ошибался, иногда приходилось отступать назад. Неужели я тебя нашёл? Открыл, листаю. Хабиб Бакиф – араб, торговец людьми, преимущественно девушками, продаёт их в бордели или, как игрушки, богатым старикам… Так же приторговывает оружием, помогает группировкам боевиков в Сирии и на Северном Кавказе… Хмм… распространяет наркотики (гашиш и т. д.).

Да, разносторонний ублюдок, но как мне тебя найти… Листаю дальше… Друзья зовут его Хабиби… не то… А, вот оно: 17 августа будет в отеле «Гранд» предположительно с 20 до 23 часов, а потом улетит обратно в Эмираты… И что тебе здесь надо? В этом городе и так полно грязи. Голова болит, опять мысли вертятся по кругу – нет, сегодня мне тоже не уснуть.

Закрываю глаза, надо хоть немного поспать, но нет – в голове всплывают тени прошлого…

Вот я, только моложе на 10 лет, иду через парк с тренировки, я занимался Ашихара Карате. Темно, фонари старые, больше половины не горят. Шум разрывает тишину, кто-то кричит, я иду на звук, другие бы пошли куда подальше, но я всегда искал приключений на свою жо…у… Хм, голову. Картина, как в плохом банальном голливудском боевике: трое смуглых парней облепили девушку и пытаются вытрясти её из брюк, она рыдает, орёт. Новая картина: завязалась драка, я машу ногами, как сумасшедший, снова пауза, как в кино… А вот и развязка: двое уже валяются в кустах, последний бросил девушку и пятится с ножом, он что-то говорит.

– Я сын цыганского барона, зачем тебе проблемы, брат, если хочешь, бери блондинку себе, я не жадный, поделюсь…

– Не брат, гнида.

– Иди на него, смугляш.

Нервничает, но с рёвом бросается на меня, завязалась схватка, ошибка, он обмяк в моих руках, падает на траву, в шее торчит нож по рукоять. Блондинка рыдает на коленях, скулит, словно брошенный щенок, подаю ей руку.

– Вы целы?

Стеклянные глаза, она меня не видит, бледный свет луны, очнулась, одёргивает руку, кричит – она в истерике, смотрит на меня.

– Все вы чурки – звери!

Убегает, исчезает в темноте.

Вы спросите, что было дальше. Ну, что ж, всякий добрый поступок не проходит безнаказанным, и в следующей сцене я уже сижу в кабинете у следователя в наручниках, хотя, чего я ожидал: убил человека, хотя и тварь.

Следователь – сальный жирный мент с пятном от масла на галстуке, задержавший меня лейтенант.

– Итак, что мы имеем, молодой человек: убийство, групповое изнасилование. Вам светит лет 20, как минимум.

– Да, я убил, но это была самооборона, я отбил девушку, спросите у неё.

– Не учите нас работать, гражданка Зубова описала вас, – достаёт бумагу, – вот фоторобот и заявление, – достает ещё одну.

– Я не виновен, я её спас, она была в шоке, перепутала.

– Я не я, и лошадь не моя – здесь это слышат каждый божий день, не виновен – все так говорят.

– Вот как было на самом деле, парень. Ты и твои дружки, цыгане, завели девочку в парк ночью и хотели изнасиловать. Всё просто. Понаехали тут. Где появляется один, за ним – второй, а когда вас становится больше, вы наглеете. Думаете, вам всё можно? Как бы не так.

Стукнул по столу:

– Я к цыганам отношения не имею!

– Спокойно, пацан, а то сядешь к старосидельцам. Знаешь, что они делают с насильниками? Но есть выход, я готов закрыть глаза на это происшествие – сам был молодым, кровь горячая – за маленькую услугу, – что-то рисует на бумаге, толкает ко мне.

На бумаге цифры, всё ясно.

Рву бумажку.

– Слушай ты, барыга, у меня денег нет. – Плюю ему на галстук.

Он покраснел как рак.

– Эй, Сидорчук. Увести зверёныша в клетку.

Я действительно зверею, Сидорчук толкает меня лбом в лицо, нос хрустит.

Так я и оказался в карцере.

Вы спросите, где была моя родня и семья? Отвечаю: сестра училась в Северной столице на врача; мамы уже не было – её не стало год назад, сильное воспаление лёгких, следствие – туберкулез и т. д.; отец у меня строитель, был на заработках, и я остался сам по себе.

Хотя был ещё один человек. Дверь неожиданно отворилась, и в камеру вошёл крепкого сложения, немолодой, среднего роста мужчина со спокойными светло-карими глазами.

– Здравствуй, племянник, рассказывай, как ты здесь?

Это был дядя Отар, точнее, он мне не родной, но с детства дружил с отцом, живём недалеко – считай, на одной улице. Да, я всегда воспринимал его как члена семьи, и он меня. Я рассказал ему всё и получил неожиданное предложение, оно заключалось в следующем: не знаю, с кем поговорил дядя и что это ему стоило, но у меня был выбор – либо тюрьма, либо армия. Я выбрал второе.

– Ну вот и всё, парень, увидимся, – он уже уходил.

– Послушай, дядя, а сколько тебе это стоило?

– Ничего, у меня здесь есть друг?

– Что – генерал?

– Ну… генерал – не генерал, а тебе помог.

– Передай ему спасибо. – Темнит, не хочет говорить, хм, не важно, я ему всё равно благодарен за всё.

– Я пошёл, а ты держись, «обожжённая лапа». – Я посмотрел на свою левую ладонь, на шрам в виде двух смыкающихся колей, образующих что-то вроде треугольника, он чесался.

Всё оказалось правдой, меня действительно выпустили, но перед тем, как я отправился в военкомат, пришлось ещё посидеть в СИЗО 4 месяца, всегда есть подвох.

Кстати, пока сидел, познакомился с одним человеком…

Заканчивался первый месяц «отдыха», делать там было нечего, поэтому я отжимался, пол был жутко холодный. Стук в железную дверь, голос противный такой:

– Эй, Маугли, принимай гостя.

Сидорчук и ещё один тупорылый здоровяк затолкали чьё-то тело вовнутрь, но пересекать границу камеры не хотели.

– Будь здоров, Сидорчук, как твой нос? – он до сих пор носил пластырь на своём поросячьем рыле. – Не хочешь зайти и пожать мне руку?

– Да пошёл ты! Гендос, закрывай клетку. Оставим дикарей одних.

Человек минуты две лежал неподвижно, потом пошевелился, нашёл рукой скамью, опёрся и сел с усилием и вздохом. Теперь я мог его рассмотреть получше: на нём не было живого места, он покачивался, лицо в синяках и ссадинах, руки в кровоподтёках, два пальца, кажется, не двигаются. Он постучал зубами, как будто проверял, – точнее, тем, что от них осталось, я успел увидеть два золотых. Снял рубашку рваную, мятую, всю в багровых пятнах, на спине гематома размером с подошву кирзового сапога, повернулся обратно, на груди были татуировки: Сталин слева и купола церкви справа. Он размял плечи, на них я заметил звёзды, а чуть ниже шеи, сзади, был крест. Это был мужчина среднего роста, худощавый, с чёрными густыми усами, смуглый, на вид ему было где-то от 45 до 50 лет. Вдруг он на меня посмотрел, и по телу прошёл холодок, у него были жёлто-карие глаза, как у рыси.

Ночью меня подняли, мой сосед, похоже, ничего не слышал или делал вид.

Сидорчук сонно плёлся со мной до кабинета начальника.

И вот я в том же месте, на том же стуле, где начались мои тюремные приключения.

Прохоренко Олег Юрьевич, так звали моего следователя-взяточника, сидел через стол напротив и тёр глаза, зажёг лампу: свет бьёт в глаза, раздражает, я хочу спать.

– Ну что, молодой человек, мы снова встретились. – Зевнул. – Может, чаю хотите?

– Не люблю чай. Если это всё, я пошёл спать.

– Ха, конечно. Нет, давайте без предисловий. Вы кое-что подпишите, и мы вас тут же отпустим, договорились?

– Подписать что?

– Вот и хорошо, – протягивает мне бумагу, на углу наклеена фотография – так это же мой сосед.

– Да что вы читаете, подписали и домой.

Читаю показания, всё уже готово, осталось только, чтобы кто-то подписал – какие ушлые.

Я отталкиваю бумагу назад. Прохоренко вздыхает, корчит недовольную мину.

– Ну что ж вы – ты – так, парень, не хочешь помогать органам. Давно бы уже домой пошёл. Кто тебе этот зек? Никто – убийца, вор. Ну подумай, а?

Я морщусь, как будто слюну набрал. Прохоренко напрягся, испугался за новый галстук.

– Ладно, хорошо, дело ваше. Эй, Гена, ты там?

Вошёл Гендос размером с гориллу, на лице 10 % IQ.

– Уведи, сложно сегодня с молодёжью стало работать.

– А может, мы его тоже приготовим, товарищ начальник, – почесал огромные кулаки.

– Ты чего, дурак, не трогать его, – показывает пальцем на потолок. – За него люди попросили.

И вот я уже у двери, только сейчас заметил у Сидорчука и Гендоса сбитые красные кулаки и на ботинках багровые точки, ясно, не сумели выбить подпись, пришли ко мне.

– А любопытно, парень, откуда у тебя такие весомые друзья, а?

Я делаю ухмылку:

– Бог послал.

Ранее утро, меня кто-то тормошит (поспать не дадут).

– Парень, парень, вставай, – слышу низкий хриплый голос с сильным акцентом.

Это был мой сосед. Оказывается, он знал, зачем меня вчера ночью поднимали и что я ничего не подписал. Чему он был очень рад, долго жал мне руку и наконец представился.

Его звали Коба Бибадари, мне было знакомо это имя, сейчас вспомню: вот он был известен на улицах моего родного городка. Он сказал, похлопав меня по плечу:

– Для друзей я Сосо.

Сосо Бибадари – известная личность в наших краях, про него можно сказать «он не бандит, а благородный разбойник». Да, он знаменитый вор и занимается рэкетом, но грабит жирных бизнесменов и обманывает зажравшихся чинуш, к тому же половину награбленного, а иногда и более, жертвует на сиротские дома, фонды бездомных и обиженных, а также на строительство школ и больниц. А в нашу, это все местные знают, лично подарил новое оборудование. И ещё он никогда никого не убивал, по крайней мере, так говорят.

Как оказалось, мой новый знакомый – очень религиозный человек, несмотря на то что треть своей жизни провёл в тюрьме, остальную треть – в бегах и грабежах. Однажды я его спросил, как сочетаются Сталин и купола церкви (татуировки на его груди). Он ответил, что с детства верил в Бога, а его отец, несмотря на репрессии, всегда считал Сталина великим человеком, к тому же, добавил он, заповеди большевиков и честных христиан совпадают.

Интересная теория… А потом, как всегда, прочитал молитву перед сном, так день и прошёл.