Цитаты из книг автора «Софья Ролдугина»

Смерть с сильной примесью искусства».

Мечта окружена глухим барьером Гнёт долга был, и есть, и будет впредь. Не путь, а полувыбор полумеры — Смирения предел не одолеть. Судьба сплошными линиями чертит, И голос сердца тонок и несмел… Но, чтобы оградить мечту от смерти, Преодолеет он любой предел.

– Как вы считаете, князь, – она задумчиво опустила подбородок на сложенные ладони, – можно ли иногда пожертвовать одной жизнью ради спасения многих? Или чужой жизнью – ради спасения дорогой для себя лично? Задумчивый вишнёвый взгляд встретился с испытующим золотым. – Иногда первое решение бывает единственно верным, – со вздохом согласился её собеседник. – Но важно отличать те ситуации, когда нам хочется спасти своих близких за счёт тех, к кому мы равнодушны. Все люди кому-то дороги. И жертвовать кем-то из личных побуждений – неправильно.

В свою очередь я поверну колесо судьбы так, что у вашего друга появится шанс.

Пророчества – не арифметические задачки, где верное решение только одно. Слишком многое зависит не от меня. Я могу спрямить пути, сделать какой-то из них более удобным… Но когда это люди выбирали самый удобный путь?

С детства любому известно, Как умирает звезда: Становится скучно и пресно Ей в небе ночном – и тогда Срывается росчерком света Она – что за блажь! – с высоты, Чтоб магией тайной, запретной Чужие исполнить мечты. Кому-то подарит надежду, Кому-то – богатство и власть, Исполнит желания, прежде Чем камнем никчемным упасть. Растратит свой свет без остатка, Погаснет… эх, что горевать — Упавшей звездой быть несладко. …Но если песчинку поднять, То можно вложить в неё силу, Заботу, любовь, доброту, И, в небо ночное подкинув — Зажечь молодую звезду.

«Зачем ты тащишь меня снова К людям чужим Без единого слова? Зачем ты берешь мои руки, Изрезанные ножом? И эти кошмарные звуки — Ты говоришь – музыка. Я говорю – мука. Я знаю, что будет потом. Зачем ты ведешь меня, глупую, нелепую, На дальний причал? И снова кошмарные звуки. (Рояль заскрипел, саксофон застучал, И, кажется, стонет скрипка.) Смеюсь и плюю — Твои губы целуют так мерзко и липко. Бросаюсь в холодную воду с ограды. Плыву. Плыву за буйки. В холодную моря громаду, Пока ещё руки крепки. Но шёлк этой юбки цыганской Так тянет ко дну. И волосы мне облепили лицо. Тону. Тону и смеюсь. Вода в моих легких, и мне – всё равно… Но что это? Было темно и вдруг болью прорезался свет. На досках лежать так холодно. Прошу у тебя ответ; Но ты только плачешь, Целуя мою рассеченную бровь. И я говорю – тихо – безумие. Но ты возражаешь – впервые – любовь».

О, эта странная песня вдали… Так море тоскует в закатный час, Когда у причала стоят корабли, И грустные пары танцуют вальс. Дивная песня, голос морской, Зов, что приходит из синих глубин… Голос, что просит: останься со мной, Ты – я ведь знаю – устал быть один. Ты потерял и дорогу, и кров, Ну же, не бойся, следуй за мной! Здесь, среди сонных подводных лесов, Ты обретёшь долгожданный покой…

хорошо зафиксированный пациент… – …в анестезии не нуждается, – радостно продолжила я известный анекдот.

Находиться среди и при этом не быть частью оказалось сложнее, чем можно себе представить.