Глава 14
Удивительное происшествие в трактире «Хорошо прожаренный лебедь»

Площадь Одинокой Коровы, несмотря на свое грустное название, была самой шумной и оживленной площадью в городе. Здесь стучали молотками сапожники, загоняя гвозди в каблуки, шипели утюги портных, гром и лязг летел из кузниц.

Тише всех работал Великий Часовщик. Он неслышно мастерил крошечные пружинки и колесики, и только один раз в час из всех стенных часов выглядывали кукушки, куковали и кланялись старому мастеру.

Среди придворных короля Фонтаниуса I было много славных мастеров. Для того чтобы купить кувшин воды и каравай хлеба для своей семьи, им приходилось немало потрудиться.

Король за гроши покупал у них кинжалы с узорами на рукоятках, тончайшие кружева и вышивки, часы, которые никогда не спешили и не отставали, удивительные вазы с рисунками, просвечивающими насквозь.

Король выгодно выменивал на эти прекрасные изделия у других королей зерно и овощи – все, что не могла дать его измученная, несчастная земля. Затем втридорога продавал это своим мастерам. Так что в карманы короля ручейками текло золото. А в кузницах до поздней ночи сверкали раскаленные угли, в мастерских не останавливаясь жужжали ткацкие станки.

Великий Часовщик вынимал из глаза выпуклое стекло и ложился спать прямо тут же, на полу, на жестком тюфяке.

И, как ты уже знаешь, мой читатель, все часы, большие и маленькие, сговорившись между собой, начинали музыкально тикать в такт, чтобы усыпить его.

Посреди площади в пыли возились полуголые ребятишки. Они рисовали пальцами друг у друга на пыльных животах разные забавные картинки.

Тут же на площади был трактир «Хорошо прожаренный лебедь». Самые богатые люди в городе заходили в темный, прохладный подвальчик осушить кружку отличного вина.

Хозяин трактира, человек жадный и расчетливый, очень гордился своей необычайной лысиной. Он извлекал из нее немалую выгоду. Каждое утро первым делом он до блеска натирал ее суконкой так, что она начинала сиять, как зеркало. Лысина отражала огоньки свечей, и поэтому в темном подвале становилось светлее. Благодаря этому трактирщик изводил вполовину меньше свечей.

Возле трактира вечно околачивался Один-Единственный Нищий. Остальных нищих король давно уже засадил в тюрьму.

– Королевство без нищих – это черт знает что, а не королевство, – любил говорить король Фонтаниус I. – Что это за король, который не смог довести до полной нищеты ни одного из своих подданных? Нет, у меня тоже должен быть свой собственный нищий! Но только один-единственный!

Так как в этом королевстве могли прожить только замечательные мастера, то и Один-Единственный Нищий стал в конце концов замечательным мастером своего дела. Он так великолепно научился клянчить, выпрашивать, ныть, просить, вымаливать, жалобно урчать животом и залезать в душу, что только очень богатые люди могли прогнать его от своего порога. От одного его вида начинало щекотать в носу. Бедняки со слезами на глазах делились с ним последним глотком воды.

В этот день Единственному Нищему не повезло. Он думал хоть чем-нибудь поживиться в «Хорошо прожаренном лебеде». Но там сидели только одни богачи и скупердяи: дядюшка Буль, главный тюремщик, его закадычный дружок начальник королевской стражи и продавец придворных калош.

Единственный Нищий протягивал к ним дрожащую руку, тряс лохмотьями, хромал и пронзительно скрипел деревяшкой, которую он привязывал к своей совершенно здоровой ноге. Но за все свои труды он заработал только пинок от начальника королевской стражи.

Увы, ему нужно было совсем не это. Ему был необходим кусок хлеба и хотя бы один глоток воды – Единственный Нищий не ел и не пил уже целые сутки.

Все поплыло у бедняги перед глазами, и поэтому он нисколько не удивился, увидев белого человека, с необыкновенно печальным видом сидящего верхом на бочке с вином в самой глубине темного подвала.

Трактирщик, у которого на лысине слева и справа, прямо над ушами, отражались две горящие свечи, наполнил четыре кружки красным вином. Он поставил их рядом на прилавок.

Единственный Нищий увидел, как белый человек наклонился и с тяжелым, сокрушенным вздохом припал к кружке с красным вином. Потом ко второй, к третьей, к четвертой…

Белый человечек заметно порозовел.

Заметив, что кружки таинственным образом опустели, трактирщик так быстро завертел головой, что огоньки свечей так и заплясали на его лысине. Но главное, от растерянности он забыл заткнуть бочку.

Розовый человек, который еще недавно был совсем белым, свесился с бочки, повис вниз головой и припал ртом прямо к бьющей фонтаном красной струе.

– Вот это да!.. – пробормотал изумленный Единственный Нищий и хлопнул себя по коленям.

Он не выдержал и захохотал. Наверное, в первый раз в жизни. Все уставились на него, и поэтому никто не видел, как розовый человек пил вино, раздуваясь и постепенно становясь темно-малиновым.

– Интересно, над кем это ты смеешься? – закричал очень самолюбивый продавец придворных калош и запустил в Единственного Нищего большой обглоданной костью.

– Может быть, ты посмел смеяться надо мной? – с возмущением воскликнул начальник королевской стражи и кинул в него подушкой, на которой сидел.

– Конечно, ты смеялся не надо мной, но вот тебе на всякий случай! – сказал главный тюремщик, доставая из-под стола скамеечку, на которую он ставил ноги.

Он швырнул ее прямо в голову Единственному Нищему. Но Единственный Нищий ловко увернулся. Он был к тому же еще большим мастером увиливать и увертываться.

– О люди! Люди! – послышался печальный, укоризненный голос. – Швыряться скамейками! Ни одно облако никогда не швырнуло бы скамейку в голову облаку! Никогда! Никогда! Слышите вы?

Все обернулись на этот странный голос да так и замерли от изумления. Верхом на бочке, уныло сгорбившись, сидел темно-красный человек. Он не спеша поднял руку, дернул себя за ухо и взлетел в воздух.

Он медленно проплыл над трактирщиком, над головами сидящих за столом посетителей. У него было очень грустное лицо. Из глаз капали слезы. Он окропил темными каплями белоснежный воротник главного тюремщика, который считался большим щеголем в городе.

Громко вскрикнул продавец придворных калош: тонкая струйка вина угодила ему прямо в глаз.

Начальник королевской стражи вытянулся, как будто проглотил собственную саблю. Нос его посинел, потому что маленькая молния стрельнула в его серебряный шлем.

Красный человек опустился на пол. Шатаясь из стороны в сторону и цепляясь ногами за табуретки, он направился к двери.

Тут все изумились еще больше. Дело в том, что красный человек как две капли воды был похож на Единственного Нищего. Стояли дыбом его нечесаные волосы. Сквозняк шевелил великолепные лохмотья.

Красный человек встал на пороге. Тут все сидящие в подвале увидели, что он прозрачен и светится красным, как бокал с вином, если сквозь него посмотреть на огонь.

– Идем отсюда, здесь нас все равно не поймут, – грустно сказал красный человек Единственному Нищему и пошатываясь вышел из трактира.

Глава 15
Что надо сделать, чтобы уговорить Облако сесть в карету

– Быть не может… – прошептал капитан королевской стражи, к тому времени он немного пришел в себя после удара молнии, нос его принял натуральный оттенок. – Его величество разрешило иметь в королевстве только Одного-Единственного Нищего. А теперь их стало двое. Что я скажу его величеству?

Между тем появление красного человека на площади Одинокой Коровы вызвало необыкновенный шум и суматоху. Жена богатого дубильщика кож чуть не налетела на него. Она уронила корзину с яблоками, которую только что выменяла на великолепно выдубленную кожу осла. Яблоки запрыгали по мостовой. Но ребятишки даже не бросились поднимать эти странные, невиданные плоды.

Все смотрели на красного человека. Люди выглядывали из окон и тут же выбегали на площадь. Даже Великий Часовщик добрел до порога и встал, ухватившись за косяк.

Красный человек, спотыкаясь, брел через площадь, размахивая руками и что-то невнятно напевая. Что-то вроде этого:

 
Мы все такие грустные,
Как листики капустные…
Ведь любят даже индюка,
Собаку, курицу, быка.
Но почему ж не любят Облака?
 

К всеобщему изумлению, красный человек посмотрел вокруг пустым взглядом, дернул себя за ухо и взлетел кверху. Он уселся прямо на вывеску сапожника.

Вывеска была в виде сапога с серебряной шпорой-звездочкой. Примостившись на этом сапоге, красный человек пригорюнился, подперев щеку ладонью, всхлипнул и сказал, не обращаясь ни к кому:

– Как я был счастлив, найдя друга здесь, на земле. Но она променяла меня на первого попавшегося трубочиста… Да, да, на чумазого, только что вылезшего из трубы мальчишку…

Грудь его начала тяжело вздыматься. Красный человек бурно зарыдал. По деревянному сапогу потекли красные струйки. В это время из трактира «Хорошо прожаренный лебедь», загребая воздух руками, выскочил хозяин. С криком «Держи вора!» он бросился к лавке сапожника. Подставив дрожащую ладонь под сапог, поймал несколько капель, лизнул языком да так весь и затрясся.

– Проклятый пьянчужка! Мое самое лучшее вино! Он выпил целую бочку!

Трактирщик прыгал под сапогом. Тяжелые капли разбивались вдребезги о его прославленную лысину.

– Вот они, люди! – пробормотало Облако, печально качая головой. – Ему жаль бочку красной воды. Любой ручей дал бы мне сто бочек и не поднял бы никакого крика.

– Ты выпил мое вино! – вопил трактирщик.

– Ну, забирай его обратно!

Красный человек перекрутил свои лохмотья и окатил трактирщика широкой красной струей.

– Нет, ты заплати мне!

Трактирщик подпрыгивал изо всех сил и кончиком пальца задевал сапог. Сапог раскачивался, вместе с ним качался и красный человек.

– Вот они, люди! Деньги у них на уме, а не дружба, – всхлипнул красный человек. – Не мешайте мне отдаться моей печали…

Красный человек взлетел еще выше и повис на флюгере вниз головой. Он висел, зацепившись за флюгер ногами. Руками он закрыл лицо и горько плакал. Слезы бежали по лбу, стекали по волосам и стучали по черепице.

В это время послышалось щелканье кнута, торопливое цоканье и ржанье. На площадь Одинокой Коровы выехала тяжелая карета, запряженная четверкой отличных лошадей.

Дверца распахнулась – показалась нога в черной блестящей калоше. Из кареты проворно выскочил главный советник Слыш. Увидев народ, он злобно оскалил зубы, но тут же, не теряя ни минуты, направился к лавке сапожника.

Старый флюгер на крыше сапожника под легким ветерком, поскрипывая, поворачивался. Поворачивался и висящий на нем вниз головой красный плачущий человечек.

– Достопочтимое Облако, вы ли это? – прошептал Слыш странно дрогнувшим голосом.

– А кто же еще?.. Только добавь: несчастное и обманутое… – жалобно ответил человечек на флюгере, сморкаясь в красный носовой платок.

– О, как бесконечно, безмерно счастлив я вас видеть! – Слыш так осторожно взмахнул руками, как будто боялся кого-нибудь вспугнуть. – Не желаете ли поехать со мной во дворец?

К Слышу подскочил трактирщик. Трогая пальцами его руку, заговорил торопливо:

– Этот негодяй выпил целую бочку моего вина! Прикажите стащить его вниз! Прикажите бросить его в тюрьму!

Слыш нажал ладонью на его лысину.

– Чтоб больше я не слыш-шал ни слова… – прошипел он.

Трактирщик осел вниз, как гвоздь, по шляпке которого стукнули молотком.

– Мне жаль вас. Вы пили эту дрянную кислятину. Я предложу вам лучшие виноградные вина, – любезно прошептал Слыш, низко кланяясь Облаку.

– Не… не надо мне… – всхлипнуло Облако и, уловив сочувствие в голосе Слыша, зарыдало еще горше: – Ничего я теперь не хочу, ничего…

– Может быть, вы желаете принять ванну? – терпеливо предложил Слыш.

– Не надо мне ванны… Нет, я так и знало, что все кончится очень плохо…

– Поплескаться в фонтане? – Слыш тихо скрипнул зубами.

– Не до плесканья мне… – безнадежно махнуло рукой Облако.