Дополнительное время прошло гораздо эффективнее предыдущих нескольких месяцев обучения волейболу. Ксю терпеливо показывала правильные стойки при приёмах как сверху, так и снизу. Закатывала глаза, когда мои корявые пальцы не желали аккуратно обхватывать мяч, а втыкались в него. Отпускала пошленькие шуточки по поводу моего зада и ног, но без зла, за что я была на неё не в обиде. Заставляла делать странные передвижения по залу: то ёлочкой, то приставным, то спиной. Я послушно выполняла задания, и вскоре Ксения объявила, великодушно махнув на выход:

– На сегодня хватит. Я убедилась, что ты не потеряна для спорта. Главное – стараться, а стальным поменьше на тебя орать. Слушай, а что с ногой-то? Я поздно заметила, что ты прихрамываешь…

– Да, – неопределённо мотнула головой. – Упала… Немного побаливает.

– И ты терпишь всё это время? – изумилась Ксения. – Чокнутая! А вдруг вывих? Или, не дай бог, связки порваны или нога сломана?!

– Нет, только слегка побаливает. Терпимо, – принялась оправдываться я. – Лёд приложу, и всё пройдёт.

– Будем надеяться, – резюмировала Ксю. – Ладно, потопали. Домой уже охота.

***

Выходили мы тоже вдвоём. Ксения подождала, и впервые за три года я шла из школы не одна. О подруге даже не мечтала, и сейчас боялась сглазить, вдруг очередная шутка, и Ксения сейчас рассмеётся, мол, что, поверила? Вот дура!.. Но девушка шагала рядом, болтала, словно мы с ней подруги, и сейчас как обычно идём вместе. Я плохо понимала суть разговора, потому что в основном это было о парнях, шмотках, косметике… Но чтобы не выглядеть невеждой, коротко кивала и иногда бросала в ответ односложную реплику.

На улице столкнулись с парнями из команды. Они, как оказалось, не очень спешили разойтись. Игнат с приятелями на скейтах уже гоняли по территории школы. У нас для этих развлечений была оборудована классная площадка, и поэтому я чуть не упала, засмотревшись, какие трюки выполняли пацаны.

– Э-э-э, – одёрнула Ксения. – Ты что? – как и я уставилась на ребят.

– Тоже так хочу, – тихо обронила я, намекая на катание на скейте.

– Ну, мать, этому обучить не могу. Я только в волейбол играю, но знаю ребят, которые могли бы тебе дать пару уроков. Если правда хочешь.

– Очень! – теперь уже рьяно кивнула.

– Хорошо, – повела плечом Ксения, и мы пошли дальше.

Уже на следующий день в школе девушка села рядом, хотя до сего момента я по обычаю была одна.

– Привет, ботан, – кинула она и легко плюхнулась на соседний стул.

– Привет, – выдавила я затравленно, чуть подвинув свои вещи и глядя с недоверием, как Ксю принялась доставать из рюкзака книгу, тетрадь и ручку.

Не я одна была в шоке – надо сказать, весь класс оторопел, когда увидел подобное! Но звонок на урок и голос учителя: «Доброе утро, класс!» – заставил отвести от нас взгляды.

А следом отворилась дверь, и на пороге застыл незнакомый парень. Очень высокий и мощный, точно шкаф. Какой-то мутант, но довольно интересный на вид.

– А-а-а, – протянула классный руководитель. – А вот и Леонид Спартаковский. Новый ученик нашего класса, – не теряя ни секунды, объявила Галина Игоревна. – Прошу любить и жаловать.

– Можно ни то, ни другое, – ровно пожал плечами парень. – Лишь бы мир был во всём мире. – С равнодушием окинув взглядом класс, прошёл и сел за парту прямо передо мной и Ксенией.

Полетели смешки, свист, шёпот. Мы с Ксю лишь переглянулись: вот и чудак в нашем классе.

– Вы моим глазам милее, – как бы мимоходом объявил нам и принялся готовиться к уроку. – Выживать должны самые красивые и лучшие! Вы красивы, я умён!

Обескураживающе…

Леонид? Спартаковский?.. Хм, не надо говорить, что у парня тотчас появилась кликуха «Спартак».

***

Ксю не обманула, и уже через неделю притащила меня на уличную площадку, где катались на скейтах. Познакомила с двумя парнями, которые были на год постарше, но очень общительными и весёлыми. Они сразу же взяли шефство надо мной и с усердием принялись обучать навыкам катания. Спасибо, не ржали над моей корявостью. Чуть подначивали, и только.

В остальном я была жутко благодарна Ксю, за что позволяла списывать домашку и помогала с контрольными и самостоятельными.

Дружба! Да, видимо, именно такие отношения и назывались дружбой!

Немногим позже Ксения как-то призналась с грустью в голосе:

– Дружба – стервоза ещё та! Изменчива, непостоянна, ветрена, лжива, когда шагает без взаимного уважения. А бывает искренней и доверительной, вот только достаётся тем, кто умеет держать нос по ветру. Тем, кто не боится нести груз ответственности за себя и других. Кто замечает щепку в своём глазу и умеет игнорировать брёвна в чужих. Мне всегда хотелось быть рядом с человеком, который стойко выносит удары судьбы и продолжает шагать в своём направлении, наплевав на других. Кто умеет прощать и избегает обижать. Так что не думай, что я просто так за тебя заступилась…

Я мало поняла запутанную речь, но она запомнилась своей глубиной.

С тех пор с тихой надеждой гордо называла себя подругой Ксении.

Уже к концу учебного года тренер по волейболу, довольный собой, резюмировал, что не ошибся на мой счёт, и теперь я стала не просто одним из игроков, а важным членом команды, на которого он мог бы положиться. И за это я тоже не преминула поблагодарить свою подругу. Ксения была на седьмом небе от счастья:

– Я же говорила! Раз плюнуть! Ты ещё порхать будешь, как птичка, Линяева удавится от зависти!

М-да, сплетни ходили, что Верка и Ксения дружили, но поссорились, и теперь были если не кровными врагами, то точно противниками. А после нашего с Ксю сближения яд красотки стал изощрённей, но мы не обращали на неё внимания, и девушка быстро успокоилась. Ну или, по крайней мере, перестала открыто с нами враждовать.

Но злиться продолжала: Линяева не ожидала, что смогу справиться с руками и ногами. Хотя, возможно, больше на общее настроение повлияло то, что её бросил Игнат. После разрыва девушка несколько дней даже прогуливала школу, а когда явилась, все догадались, что она провела это время в слезах, хоть и пыталась казаться спокойной.

Меня не волновала её судьба, мальчишки, разборки, вечеринки. Отныне меня грела мысль, что я не просто серость – помимо учёбы и в других сферах смогу добиться пусть незначительного, но успеха!

***

Когда нас награждали в конце учебного года, с гордостью шла между рядов к заветным грамотам в руках классного руководителя, которая распиналась о моих заслугах, но когда  возвращалась обратно, из всего зала лишь один взгляд пригвоздил к месту. Игната!

Парень пронзал недружелюбием. Было так неуютно под этим колючим взглядом, что даже запнулась. Словно я – его главный соперник, и сейчас обходила по всем статьям. А ещё прочитала угрозу и брошенный вызов, ведь Селивёрстов тоже получил много грамот и дипломов: по учёбе и спорту, за личные достижения и за активное участие в жизни школы. С ним могла сравниться по значимости и успеваемости только я… И я посмела это сделать!

Чёрт! Нужно срочно обрастать шипами, как и советовал директор. Иначе не дотяну до выпускного класса.

– Подруга, – шикнула Ксю, только я села на место. – Лучше не смотри на него так.

– На кого и как? – уточнила робко.

– На Селивёрстова, – отчеканила тихо Ксения. – Он раздавит тебя, и я не смогу помочь.

– Да я и не смотрю…

– Вот и не смотри, – с нажимом повторила подруга. – Катька Ленская тебе глаза выколет. Они вроде встречаются!

– Вот пусть и встречаются, – мотнула я головой. – Мне сейчас о разработках думать надо, да и в спортклуб скоро.

Правда, когда все ребята торопились прочь из актового зала, директор уже у выхода нагнал и попросил зайти к нему в кабинет.

Я особо не волновалась, ведь знала, что нигде не косячила. Шла из-за интереса, и только.

В кабинете было довольно уютно – минимум мебели и максимум папок и документов.

Лунообразный стол, несколько стульев, на один из которых я и присела в ожидании разговора с директором.

Виталий Семёнович не торопился переходить к главному, а когда раздался стук, сердце пропустило удар. И не зря.

С разрешения директора дверь отворилась, и на пороге застыл Игнат. Если меня и заметил, то даже глазом не моргнул:

– Вызывали? – поправил рюкзак на плече.

– Да, проходи, садись, Селивёрстов, – кивнул Виталий Семёнович, и теперь с улыбкой посмотрел на меня:

– Ирина, ты в этом году заняла на олимпиаде по химии второе место.

Сконфуженно покосилась на Игната, который уже вальяжно устроился на соседнем стуле, и с равнодушием подпёр рукой подбородок, безразлично разглядывая убранство кабинета.

– Да, – непонимающе подтвердила то, что и так было известно.

– Молодец, мы всем преподавательским составом очень тобой гордимся. Как, впрочем, и твои родственники.

– А я тут причём? – не выдержал пустой болтологии Селивёрстов.

– А при том, – опять кивнул директор. – Ты победитель, и как все предыдущие годы, тебе положено приглашение на экскурсию. В этот раз – научно-технологическая фармацевтическая фирма «Полисан».

– Круто, – тихо улыбнулась я.

– И? – встряхнул головой Игнат.

– В том-то и дело, что победитель ты, а я бы хотел отдать приглашение Ирине, – сцепил кисти в замок на столе Виктор Семёнович, строго глядя на парня.

За долю секунды я воспарила до небес. Восторг, радость и… неловкость. Быстро опустилась на землю, только услышала:

– Это с какого перепугу? – возмутился сухо Игнат. – Я победил, значит, мне и ехать!

– Игнат, право твоё, – продолжал директор. – Но, во-первых, ты ни разу так и не посетил ни одного предприятия с прошлых раз. А во-вторых, Ирина – девушка, а дамам положено уступать.

– Это что, новые правила – пропаганда феминизма?

– Селивёрстов, – осуждающе протянул Виктор Семёнович, – признайся, что тебе не интересно. Почему бы не отдать приглашение тому, кто с радостью пойдёт?

Я нервно сглотнула и заёрзала на стуле. Опять покосилась на Игната.

Он, словно киллер, с первого выстрела убивающий свою жертву, пригвоздил меня к стулу взглядом. Морозным, пасмурным, уничижающим.

Даже мурашки по позвоночнику строем пронеслись. Сердце загрохотало так сильно, что от гулких ударов плохо стала понимать происходящее.

– Это кто решил, что мне не интересно? – перевёл взгляд на директора парень. – Я, может быть, всегда мечтал именно на этот, как его… фирму… эту съездить!

– Ты даже название не помнишь, – уличил Виктор Семёнович. – Это ведь неправда, ты не хочешь и, скорее всего, не поехал бы…

– И что с того? – насупился парень. – Не помню, чтобы чужие награды мне отдавали… – Нервно махнул рукой в мою сторону: – Королёк, между прочим, в двух последних олимпиадах по химии и биологии меня обошла на пару баллов.

– Не Королёк, а Ирина Королькова, – терпеливо поправил Виктор Семёнович. – И… это были промежуточные, внутришкольные олимпиады, а у тебя городская, – мягко настаивал.

– Какая разница?! – возмутился Игнат. – Тогда не ездил, а теперь прям мечтал, а вы… вы мне… мечту разрушили! – выплюнул с кривым смешком.

Всем в кабинете было понятно, что он выдумывал на ходу и совершенно бездарно отыгрывал роль обиженного.

– Даже не знаю, – выдал, откидываясь на спинку стула. – Стоит ли после этого жить? – вот теперь вообще вызвал снисходительную улыбку директора.

– Перестань паясничать, – отрезал беззлобно Виктор Семёнович. – Я с тобой как со взрослым говорю. Не иду в обход, а признаюсь, что собираюсь сделать. Ведь ты же понимаешь, что я мог бы и втихую, за твоей спиной решить этот вопрос.

– А чем лучше сейчас поступаете?! Вы мне в лоб говорите, что мою награду отдадите Корольку!

– Не Корольку, – поправил уже строго директор, нахмурив брови, – а Корольковой Ирине.

Признаться, уже порядком надоел разговор. Льстило, что Виктор Семёнович радел за меня, но унижаться и упрашивать наглого парня совершенно не хотелось. Видно же, что упёрся, как баран.

– Виктор Семёнович, Игнат, – тихо вклинилась в перепалку. – Спасибо вам, – киваю директору. – Мне, правда, очень лестно, что вы так… пытаетесь, но не стоит. Селивёрстов прав. Он победил. Его и награда. А как он с ней поступит – его личное дело. В следующий раз я буду стараться лучше. Надеюсь, смогу победить.

На миг показалось, что Селивёрстов даже зубами скрипнул. Я метнула на него непонимающий взгляд. Игнат же, наоборот, меня упорно игнорировал – смотрел на директора, если вообще не сквозь него.

– Ир, вот ты очень хорошая девочка, – вступился Виктор Семёнович. Опять померещилось, что проскрежетали зубы. Затравленно покосилась. Селивёрстов, точно монумент, глядел вперёд, только желваки на скулах ходили вверх-вниз, резко натягивая кожу. – Так что прекрати глупить, это тебе не к лицу, – строго, но вместе с тем по-отцовски тепло отрезал директор. – А ты, Игнат. Ну никак не ожидал, что будешь артачиться. Не по-мужски это.

На Селивёрстова не смотрела – жуть, как боялась, поэтому замерла, стиснув рюкзак, который давно покоился на коленках.

 Директор несколько секунд молчал. Потом взял со стола небольшую карточку размером с открытку и протянул парню:

– Как видишь, пустует только именная строчка. Сам подпишешь, а ты, Ирина, подожди. Я сейчас, – подхватил телефон с края стола и, недолго изучая, приложил к уху.

В общем, в считаные минуты Виктор Семёнович решил вопрос с моим экскурсионным приглашением. На фирме пошли навстречу и пообещали в течение ближайших дней прислать ещё одно.

Надо ли говорить, что на экскурсию Игнат не явился…

***

На следующий год я победила и в городской олимпиаде, а ещё моя идея имела колоссальный успех на выставке, посвящённой элементарной химии.

Насмешки Игната стали более злыми и колючими, а его окружение считало себя обязанным постоянно зло подшучивать надо мной: то подножку поставить, то из раздевалки вещи утащить, да в коридор выбросить.