Глава 4

– Башня, на которую выделили деньги, – это ведь Гаагская башня? Башня церкви Святого Якова? – Гарс промокал расшитым платочком лоб. – Мы что, только что наблюдали основание одного из главных символов города?

На площадь выкатили бочки с вином. В воздухе аппетитно пахло обжариваемой дичью. Перед таверной установили длинные ряды столов, и они в числе других празднующих оказались на лавке. Готовящуюся еду тоже принесли от герцога, так что ее качеству можно было доверять. Но Хелин все равно предостерегла бы от нее туристов, острая и грубая пища – не совсем то, к чему привык желудок ее современников.

– Не устаю поражаться этим контрастам, – делился консул, когда произнесли молитву и все сели; голос его тонул в гомоне. – Дремучее время. Безнадежное. Живешь – проклинаешь все на свете. А потом раз! – и открываешь что-то удивительное.

– И что тебя здесь удивляло? – придвигаясь к нему, поинтересовался Годарт, пользуясь возможностью выведать больше про средневековые порядки.

– Я пока не рассказывал? – уточнил Гарс.

Ученые покачали головами.

– Надо подумать. Чаще это небольшие открытия. Например, здесь неожиданно много образованных и смышленых людей. Неплохая степень личной гигиены – хотя, конечно, не как у нас с вами, но лучше, чем ожидаешь, гораздо. А какая впечатлительность и эмоциональность – вспомните шествие. И… – он поискал слова, – люди. В целом. Дико, ужасно противоречивые. То размахивают мечами, то бичуют себя и принижаются. Все эти вопли Господу, бесконечные стенания – ну, вы знаете, клятвы, мольбы об искуплении. Проклятия в сторону людей, поддавшихся искушениям, которые для других недоступны. – Гарс немного расходился. Хелин про себя давно отметила, что в другом времени речь консула органично наполнилась местными словечками, которые тут и там выползали. – Еще, бывает, подвергнут себя ограничениям и обетам – все ради спасения, как же, – а затем пускаются в разнузданность, и попробуй их останови… А слуги – вообще шельмы, – после паузы глубокомысленно закончил он.

– А из событий? – спросил Годарт, приверженец дела, а не философии.

– Жизнь здесь достаточно монотонна, – признался консул, аккуратно удерживая пальцами мясо и недоверчиво проверяя его качество.

– И все-таки? – подтолкнула Хелин.

Гарс помолчал, припоминая. Затем отложил пищу.

– Пожалуй, могу рассказать о проповеднике. Выступал пару месяцев назад под видом кармелита. Перекрывающая все энергетика! Экспрессия! Но подача… гнетущая. Никаких компромиссов, никакой пощады. Он остервенело линчевал и знать, и духовенство, их неподобающе роскошный образ жизни – для недоедающих бедняков бальзам на душу. Прекрасно подготовленный психолог-манипулятор с поставленным голосом и выступлением. Он несколько часов обличал и читал проповедь, собрал огромную толпу и руководил ею, как тряпичными куклами. Затем устроил ритуальное «сжигание сует», как он это назвал. Сожжение всего материального, что отворачивает душу от Бога. По его приказу люди несли из домов от мелочей, вроде игральных карт и костей, – и до действительно стоящих вещей. Жена торговца тканями принесла свои украшения и платья. Кто-то целые сундуки посуды таскал. И все это бросалось в костер! Одно, другое, третье. Вещь за вещью.

– У кармелитов среди прочих условий устава – предписание нищеты, – пожал плечами Годарт.

– Да. Только этот кармелит, – обронил Гарс, заглотив кусок мяса, – весьма посредственно его соблюдал. К слову, его помост выстлали лучшими коврами, которые нашли в Гааге. Гостил он не где-нибудь, а в доме местного старейшины. Вообще, у него, выражаясь ближе к современности, был масштабный тур, шоу от Франции до Фландрии, и каждый город предлагал нашему нищему самые роскошные из возможных условий – только чтобы он приехал именно к ним в первую очередь. Люди покидали свои дома и семьи, чтобы следовать за этим парнем и его окружением. Не только бедняки, но и богатые тоже – из тех, кто прониклись «философией».

– Талант! – признала Хелин. Она слышала не одну подобную историю, но не от очевидца событий.

– Ох… Я скучаю по словам вашего времени, – признался Гарс, немного грустнея. – Психолог. Манипулятор. Ну вот как тут произносить подобное? В этом есть нечто запретное. Особенно мне нравятся длинные составные слова, с нагромождением согласных, желательно термины. Иногда я пытаюсь объяснить их своему псу, но не думаю, что ему интересно.

Он откупорил собственную флягу с водой и сделал несколько мелких глотков. К напиткам на столе консул не притронулся.

– Сейчас повозка со спектаклем подъедет, – напомнила Хелин, привычно ища глазами на запястье свой телефон, которого там, разумеется, не было.

– Церковное моралите?

– Нет, небольшое представление про Цереру и Вакха, во славу веселья и выпивки.

– Ура, – пробормотал Гарс. – На площади напротив церкви? Еще лучше.

Они поднялись с лавки, стараясь никого не задеть. Окружающие не обращали внимания: на другом конце стола началась перепалка, кто-то кому-то вылил кружку пива за шиворот – и пошло-поехало.

Сценку показывали на двухэтажной повозке, которая разъезжала от площади к площади. Первый этаж служил костюмерной, кладовой и всем подряд. А наверху разыгрывалось действо.

Обычно давали библейские мистерии в исполнении членов гильдий («Воскрешение Лазаря» от гильдии врачевателей, «Распятие Христа» от гильдии мясников) или поучительные церковные сказания. Однако сегодняшняя шалость была не каноничной. Сюжет выстроили между Деметрой и Дионисом, заманивающих присоединиться к их празднику жизни. Жители радостно подхватили призыв к кутежу, и недлинный спектакль прошел на ура. Церковные служители отреагировали с неменьшим энтузиазмом, только эмоции их захватывали другие.

Когда священники поняли, что за святотатство происходит под самым носом, и решительно двинулись наводить порядок, забава уже кончилась, а кучер вовсю настегивал лошадей и пробивался сквозь людское море. После того как повозка исчезла под одобрительные или негодующие крики фраппированной толпы, на площади по приказу еще громче заиграла музыка, а на деревянной площадке от души принялись выплясывать местные. Неподалеку развернулся уголок игр и состязаний, со стрельбой из лука, с местами для борьбы и петушиных боев.

В «Аэтернум Трэвел» предполагали, что гости могут проявить желание поучаствовать в веселье, поэтому по программе отводилось полчаса свободного времени, в течение которых Годарт, Хелин или их заместители должны находиться на площади для подстраховки. Сейчас ученые обходили все с Гарсом, для которого, однако, данный набор развлечений тоже был не в новинку, так как он видел подобное во время майской пятнадцатидневной ярмарки.

Хелин уже считала минуты до окончания, ей не терпелось приступить к своему плану. Но время тянулось, ползло ленивой склизкой улиткой. «А ведь моя догадка может стать одним из самых удивительных и занимательных открытий», – вертелось в голове у нее. Окажись это правдой… Не хотелось забегать вперед, но окажись это правдой, то что лучше – поделиться с кем-то сенсацией или же сохранить секрет, о котором будет знать только она одна? Нет, сначала нужно собраться и установить истинность предположения. От какой-то определенности ее отделяли еще долгие тридцать минут и прогулка обратно до дома.

– По словам Платона, Атлантида затонула западнее Гибралтара, – возражал в это время Годарту Гарс. – Я здесь по вечерам развлекаюсь иногда его книгами. У меня есть небольшая тайная библиотека. А наравне с его работами мне приходится иметь дело с рядом других забавных шедевров. Например, с книжицей о путешествиях «Приключения сэра Джона Мандевиля», всего лишь прошлый, XIV век, где мы встречаем описания безголовых людей с лицами на груди или людей с собачьими мордами. Считается образцом трэвел-журналистики, в отличие от никому не известного Марко Поло.

Хелин уже хотела тоже включиться в разговор, но внезапно у нее возникло стойкое чувство. Чувство, что за ней кто-то следит.

Она обернулась – ее окружала толпа, каждый увлечен своим делом.

– Древний Рим, гладиаторы, – разъяснял Годарт, – там проявля… Хелин, что такое?

– Как будто показалось…

– Что-то не так?

Путешественники остановились и оглянулись по сторонам.

– Вы видите что-то подозрительное? – спросил Гарс после нескольких секунд.

– Нет, – пробормотала Хелин.

– Хелин, что происходит? – настаивал Годарт.

– У меня возникло ощущение, будто за нами следят. Вы не почувствовали?

Ее коллеги покачали головами.

Она постояла еще немного, прислушиваясь к себе и всматриваясь в лица. Юноши стреляли из лука, слуга нес корзину с покупками – свечи, серный трут. Супруги в праздничных одеждах шли к церкви. Чувство исчезло. Они застыли посреди толпы, а время уходило.

В конце концов Хелин признала свое поражение.

– Пойдемте дальше.

Больше она об этом не думала.

Гарс, хоть и противился идее прогулки сверх плана, заранее отдал необходимые распоряжения, и когда их группа, сделав круг, развернулась обратно, на углу площади уже поджидал слуга по имени Бен. Мужчины углубились в уточнения деталей – о необходимом запасе времени, плане маршрута и других аспектах.

– Надо проверить средства связи, – напомнила Хелин, вклиниваясь в их общество.

Годарт незаметным жестом потер кольцо о рукав, как бы немного полируя. В скрытой в ушах гарнитуре послышалось шипение. Хелин поднесла руку к лицу, откашливаясь.

– Дай мне небольшое усиление.

– Как скажешь.

Он слегка подкорректировал настройки.

– Медальон на месте?

– Да, – кивнула девушка. – Твой?

Годарт приподнял из-под сорочки двойную цепь с идентичным украшением – прямоугольную серебряную подвеску с резьбой и коваными переплетениями. По бокам находились миниатюрные кнопки – замок, скрывающий потайное отделение. Несмотря на видимую легкость, медальон был увесистым из-за уплотненных внутренних стенок. Но к этой тяжести Хелин давно привыкла.

– В три пополудни, у Гарса в комнате.

– Я могу подать закуски в гостиную, – вставил консул.

– Надумала, на что потратишь время?

– Мы с Гарсом что-нибудь придумаем, – улыбнулась Хелин. – Воспользуюсь экскурсией от местного жителя.

– Ладно, Руммер, увидимся, – вернул улыбку Годарт. – Гарс…

И они с Беном смешались с толпой.

– Руммер? – переспросил консул озадаченно.

– Моя фамилия.

– А, ясно. Ну что ж, – Гарс вздохнул, – вернемся к нашему вопросу. Куда пойдем? Можно потанцевать, можно исследовать церковь Святого Якова – она выглядит далеко не так, как в вашем веке. Можно просто погулять. Что тебе ближе?

– Вернемся к тебе домой, – откликнулась Хелин.

Этого он не ожидал.

– Ко мне домой?

– Да, – подтвердила она, беря дело в свои руки. – Я хочу тебя кое о чем спросить.

– Ладно, – откликнулся консул, подстраиваясь.

– Расскажи мне о постояльцах, которые у тебя проживают.

Гарс взглянул на нее с новым интересом.

– У меня остановились монахини-цистерцианки. Милейшие женщины…

– Нет, меня интересует другое, – мотнула головой Хелин. – Расскажи мне про художников.