В оформлении обложки использовано фото автора произведения, Вячеслава Юденкова

Предисловие

Каждый из нас слышал фразу «романтика 90-х». Это было культовое время, но оно прошло, и уже бессмысленно заглядывать туда и бесконечно передергивать на истории тех лет. А что известно о романтике наших дней? Кто-то говорит, что ее нет, что мы живем в обществе потребления, которому чуждо все, кроме денег. Бред. Романтика – это не красивые картинки, а своеобразная атмосфера, восприятие мира и жизни в целом. Молодое поколение всегда задавало тон обществу – так происходит и до сих пор. Легкие деньги, неустойчивые моральные принципы, повсеместное подражание, доступность, наркотики – основные составляющие котла, в котором мы сегодня варимся. Это ни плохо, ни хорошо, ведь на всех такое зелье влияет по-разному.

Процентов на семьдесят эта книга состоит из реальных историй реальных людей. И на сто процентов из реальных переживаний. В ней много обобщений, которые не нужно воспринимать буквально. Их единственная цель – показать, какая она, романтика второго десятилетия двухтысячных.

Часть 1. Как карта ляжет

С победою в руках мне будет падать мягче,

Ну а пока сияем ярче, назло лохам сияем ярче

Slim, «Независимость»

Украина. Весна 2014 года

Небритой щекой Свят подпирает холодную, липкую стену. На нем черный блейзер и джинсы с потёртостями.

– Лучше бы с Дашкой кувыркался сейчас, – вздыхает парень, ворочаясь на твердой скамейке.

– Каждый раз так себе говорю, – ироничная ухмылка скользит по лицу ЭлЭма, молодого человека в темно-коричневом спортивном костюме.

С другого конца лавки доносится басистый голос:

– Да, вам еще полбеды, пацаны, а мне потом от жены откупаться, – дядя Игорь, лысоватый мужик в пиджаке и солнцезащитных очках, директор предприятия по производству стеклопластика, всегда любил поддержать беседу с молодежью. – Нахер этот покер сдался, спрашивается?

– И не говори, дядь Игорь, – ЭлЭм пытается втиснуться между Святом и полусознательным обдолбанным арабом. – Подвинься, – он локтем пихает второго, и тот безвольно повинуется, словно пластилиновый.

В тесном обезьяннике ажиотаж. На полу, прислонившись к стене, дремлют мужчины в деловых костюмах; у клетки обособленно трутся кавказцы с суровыми лицами; вороватого вида старики тихо говорят о своем, не предназначенном для чужих ушей. Жутко несет перегаром, табаком и сыростью. Зарешеченный островок забит настолько, что, когда «пэпэсы» привозят пятерых девочек, снятых со смены, их приходится закрывать в зале для заседаний. Хотя, с такой публикой барышни легкого поведения быстро нашли бы общий язык.

– Помню случай, когда «Белый рояль» накрыли, – продолжает дядя Игорь, привлекая косые взгляды кавказцев. – Тогда по всем городам шмон жесткий был. Нас там до утра мариновали, а потом, по беспределу, на целый день в отдел увезли. После этого случая чуть холостяком не стал.

По обезьяннику прокатываются смешки – каждый находит в истории что-то знакомое. Раздается хлопок, и в темном коридоре появляется следователь. На его сутулых плечах болтается льняная шведка, пшеничные волосы взлохмачены, в руках – стопка бумажек. Дав знак дежурному открывать, он шаркает к решетке:

– Кто из покерного клуба – расписываемся в повестках и на выход.

Щелкает замок, обезьянник оживает, начинаются шевеления. Громче всех шумят кавказцы. Следак стоит у выхода как унылое античное изваяние – в его глазах, голосе, осанке читается усталость от нагибаторской политики начальства. В действительности, он и сам бы предпочел провести пятничную ночь с подругой в теплой постели или в сауне с коллегами-ментами. Но, чтобы старшие погоны получали конверты от владельцев подпольного бизнеса, кто-то должен совершать ночные рейды в казино, прессовать собравшийся там контингент и имитировать бурную следственную деятельность.

Постепенно сброд, что называется, жуликов, блатных и нищих покидает клетку.

– Свободен, – не поднимая взгляда, бормочет следак и выдает Святу корешок от повестки.

– Доброй ночи.

– Следующий.

Последними выходят старики, продолжая свою, казалось бы, нескончаемую беседу о чем-то важном. В обезьяннике остается один только араб – уронив голову на грудь, он пускает слюни на дорогую цветастую рубашку. Следователь смотрит на него с презрением и завистью.

– Блядь.

***

Старенькая «Шкода» въезжает во двор и тормозит под фонарным столбом. На лавке возле дома школьники пьют дешевое пиво и гогочут, опрокидывая совсем еще пустые головы к звездному небу. Из подъезда выходит человек в капюшоне и, бросив в адрес малолеток колкую шутку, садится на переднее сидение. За рулем – худощавый, коротко стриженый парень в кожаной куртке. В салоне приятно пахнет освежителем воздуха, негромко играет русский рэп. Через дворы машина выезжает на проспект и вливается в поток городских светлячков, став очередной точкой в созвездии автомобильных фар.

– Что расскажешь? – интересуется водитель, не отрывая взгляда от дороги.

– Ничего нового. Вчера всю ночь играл на «старзах»*.

– И как?

– По итогу вылетел десятым в шесть утра. Дали сто сорок баксов. Подтереться ими прикажете?

– Наша песня хороша. Подай «парлик» из бардачка.

Водитель открывает окно и закуривает. В салон врывается вой полицейской сирены.

– Да, в последнее время в Интернете как-то не очень дела идут. За месяц просел на треть банка.

– Не бедствуем, тем не менее. Или, может, ностальгируешь по работе в редакции? А?

– Конечно, – протягивает пассажир, – завтра же главреду позвоню и попрошусь обратно.

– Удачи. А я помощником юриста устроюсь, раз такая пьянка. Буду в бумагах копаться – не зря же диплом получал.

– Мы-то не пропадем. ЭлЭма куда пристроить?

– Завод?

– Думаю, там ему с мужиками весело будет. Правда, зная ЭлЭма, сопьется ведь бедняга.

Оба товарища смеются.

– А вот, кстати, и он.

Загорается поворотник, «Шкода» притормаживает у обочины за желтой маршруткой. На заднее сидение плюхается ЭлЭм. Он жует арахис в шоколаде, запивая энергетиком.

– Здаров, пацаны, – говорит он набитым ртом.

– Привет, труженик, – отвечает пассажир, протягивая руку.

– Костыль, – прожевав, ЭлЭм толкает в плечо водителя, – как ты, братик?

– Лучше всех. Дай попить.

Машина въезжает на длинный мост. В черной водной ряби отражается свет фонарей набережной. На мосту стрелка спидометра вскакивает вверх.

– Готов к труду и обороне? – спрашивает Свят у ЭлЭма.

– Денег много не бывает.

– Слышал? – обращается Свят к водителю. – Вот это настрой.

– Понял, принял. На сегодня сон отменяется, – подкрутив регулятор громкости, Костыль до упора вжимает педаль газа.

***

Тяжелую металлическую дверь без вывески открывает охранник в костюме размера ХХЛ, с микрофоном в ухе и выпирающей вперед краеугольной челюстью. Троица исчезает внутри громадного бизнес-центра, угрюмо нависшего над городом. В конце тускло освещенного коридора – еще одна дверь со звонком. Спустя минуту ожидания щелкает электронный замок, и уже другой секьюрити кивком приглашает гостей войти.

Тот, кто однажды бывал в покерном клубе, ни с чем не перепутает стоящий там шум – когда десятки людей одновременно перебирают пальцами фишки. Этот шелест напоминает гудение пчелиного роя – эдакий унисон множества отдельных звуков. Если проводишь за столом много времени, нужно куда-то девать руки. Это входит в привычку, и вскоре, при виде фишек у тебя начинается ломка, ты больше не контролируешь свои кисти – они принадлежат той горке пластмассы.

Время – далеко за полночь, но в зале полно народу. Снуют официанты с подносами, сменяют друг друга крупье, компанию некоторым игрокам составляют барышни в откровенных нарядах – они то забавляются фишками своих спутников, то со скучающим видом листают ленты социальных сетей.

– Уважаемый, – обращаясь к дилеру*, кричит крепко сбитый мужчина с красным лицом, – позови этого, как его там, менеджера. Денег еще дам! – он достает из кармана несколько мятых зеленых купюр и бросает на сукно. Рядом стоит тележка с целой батареей рюмок. Свят, ЭлЭм и Костыль подсаживаются за стол к шумному игроку.

– Добрый вечер. Во что играем?

– Холдем обыкновенный, – подмигивает крупье.

– Ты не моргай, а карты сдавай! – гаркает краснолицый. Заметив официантку, миниатюрную девчонку с робким взглядом и волосами, собранными в хвостик, мужик переключается на нее:

– Заинька! Принеси мне еще текилы.

Приходит менеджер. Мужик нетерпеливо забирает у него фишки и сразу же влезает в игру. В целом, атмосфера за столом спокойная, и шумный любитель текилы не дает присутствующим заскучать.

– Поговаривают, наш футбольный клуб обанкротился, – начинает беседу ЭлЭм, вставив в одно ухо наушник. – Кто что слышал?

Все с серьезным видом вглядываются в свои карты, будто пытаясь понять – что же с ними делать.

– Я думаю, не стоит верить слухам, – откликается усатый мужчина невысокого роста, практически спрятавшийся за дилером. – Знаете, как это бывает – кто-то пустит утку, а в народе и рады кипишь поднять, – мужичок скромно улыбается себе в усы. Чтобы разглядеть собеседника, ЭлЭм даже немного привстает из-за стола. Ему хватает и беглого взгляда: именные часы на кожаном ремешке, шведка из дорогого бутика классических костюмов, небольшая сумма денег в игре, барсетка рядом, сдержанные манеры и плавные, выверенные движения. Какой-нибудь отставной законник или что-то из этой оперы. Небось, приехал сюда на джипе двухтысячных годов выпуска. Бабки водятся, но в жизни он не расстанется с ним просто так. Дохлый номер.

– Возможно, вы правы, – холодно отвечает ЭлЭм, не видя смысла в дальнейшем общении с этим гражданином. Свят хмыкает, водя пальцем по экрану телефона.

– Никто никого не закроет, – вдруг авторитетно заявляет краснолицый. – Просто сменят эту, как ее, форму собственности.

– Государству отдадут, что ли?

– Э, нет, – любитель текилы заговорщицки поднимает палец, – его превратят в сеть спортивных организаций под этим, как его, патронажем какого-нибудь профсоюза, – закончив мысль, икает душа компании.

– Может быть, может быть. Кстати, – объявляет ЭлЭм, вертя в пальцах две фишки черного цвета, – мне, наконец-то, зашло хоть что-то похожее карты. Дал пятихат, проверочный.

Ставку поддерживают несколько человек, после чего Свят с невозмутимым лицом выдвигает столбик фишек:

– Три.

Любитель текилы оборачивается к нему, удивленно подняв брови:

– Деньги ляжку жмут, что ли?

– Есть немного, – непринужденно отвечает Свят.

– Тогда я это, как его, коллирую*.

В игре остаются ЭлЭм, Свят и душа компании. Остальные игроки пасуют – с такими лицами, будто совершают самый гадкий поступок в своей жизни. На сукно ложатся три первых карты – разномастные шестерка, семерка и восьмерка. ЭлЭм ставит, на что пьяный тип расплывается в улыбке:

– Блефуешь против меня? – с довольной рожей спрашивает мужик. – Уверен, что блефуешь. Давай проверим твои яйца, – он, не считая, двигает в центр стола две жмени фишек.

ЭлЭм задумывается. Дилер ставит напротив него маленькие часы и включает таймер. Когда, по прошествии минуты, часы начинают пищать, ЭлЭм еще раз заглядывает в свои карты, смотрит на любителя текилы, потом – на Свята, и, в конце концов, выдыхает с напускной горечью:

– И где только такие звери берутся?

– Выбрасывай давай, – радостно протягивает мужик.

– Ну, не прошел блеф – и хер с ним. Я сдался, – он выбрасывает в пас своих карманных тузов, заметив, что между пальцами Свята гуляет розовая фишка.

– Так. А ты что скажешь? – икнув, обращается к Святу любитель текилы.

– Дружище, не могу оставить тебя одного. Я – колл.

Пьяный тип вскакивает из-за стола и с воплем опрокидывает очередную стопку:

– Ага, есть, вези сюда капусту! – он с гордостью переворачивает свои карты, образующие две пары. Дилер кладет на стол еще две картонки, не меняющие ситуации. Возбужденный раскрасневшийся мужик уже тянется за выигрышем, но его извинительным тоном прерывает Свят:

– Не ожидал, что ты такой сильный. Но мне сегодня повезло больше, – парень переворачивает свои девятку с десяткой – у него стрит.

– Победа игрока на втором боксе*, – равнодушно объявляет крупье и сгребает разбросанные по столу фишки в одну кучу, двигая ее в сторону Свята.

– Ты куда лапы тянешь?! У меня ж две пары! – возмущается любитель текилы.

– Да ты приглядись, – говорит Свят, кладя свои карты к тем, что лежат в центре стола, – у меня стрит.

С недоумением любитель текилы рассматривает карты оппонента, хмурясь и пытаясь понять, в каком месте его наебали. Вернувшись к реальности, он набрасывается на крупье:

– Ну, ты и… руки из жопы! – он бросает в лицо дилера карты, достает из заднего кармана джинсов еще несколько мятых банкнот и, оставив деньги на столе, шаткой походкой удаляется на курилку. Приятно шелестящие фишки отодвигаются к Святу.

***

По периметру курилки расставлены красные диваны, обшитые золотистым бархатом. В комнате стоит завеса дыма. На одном из диванов, чуть оголив волосатый живот, разлегся любитель текилы. Мужик говорит по телефону, его возмущенный бубнеж слышно на всю курилку.

– Ты прикинь, залупа криворукая. Такую комбинацию угробил. Ага. Ну, я скоро к вам подъеду. Давай.

Он кладет трубку и уже тушит сигарету в тот момент, когда к нему подходит ЭлЭм.

– Извини, дружище. Огоньку не найдется?

Мужик щурится:

– А, это ты. Видел, как тот гад меня ушатал? – обиженно говорит он, протягивая ЭлЭму зажигалку.

– Неприятно, конечно. Ты реально был силен. Просто всяким дятлам постоянно доезжает, – ЭлЭм выпускает дым и тут же вдыхает его обратно вместе с воздухом со скудным содержанием кислорода.

– Зато твой блеф я сразу прочел, – явно гордится собой мужик.

– Это да, не в того я поставил. А ты молодец – выкупил, что к чему, – улыбается ЭлЭм. – Кстати, как насчет поделиться опытом с молодежью?

– В смысле? – хмурится любитель текилы.

– Хотим сейчас поехать в какое-нибудь заведение и там поиграть между собой. А то здесь дилера рукожопые, меня тоже весь вечер калечат. Сядем в спокойной обстановке, как белые люди помылим*.

В слезящихся от табачного дыма глазах кутилы вспыхивает азарт:

– Не боишься с папкой в картишки-то резаться, а? – он по-дружески толкает парня в бок.

– Надо же когда-то учиться, – пожимает плечами ЭлЭм.

– Если тебе денег не жалко…

– На такое дело раскошелимся. Ты не против, если к нам мой кореш присоединится? Он вообще нулевой в покере, пускай вникает помаленьку.

Тень сомнения мелькает на красном, гладко выбритом лице, но надолго там не задерживается:

–А, бери! – машет рукой мужик. – Как раз отмажусь.

Когда ЭлЭм возвращается с курилки, любитель текилы уже пристает к трезвому соседу, переминаясь с ноги на ногу у покерного стола.

– Ну, что, дружище, поехали? – приобнимает его ЭлЭм.

– Идем-идем, уно моменто, дай только карты глянуть, – он поочередно заглядывает в розданные ему картонки. – Так, эта дерьмо. И эта дерьмо. Э, ты! – мужик щелкает пальцами, обращаясь к дилеру. – Лови, на! – он бросает парню несколько фишек на чай, – мне не жалко. Лишь бы ты был человеком и всякую шляпу не сдавал! И позови главного, пускай мне фишки поменяет.

ЭлЭм покидает катран* в компании любителя текилы и Костыля, все это время молча сидевшего за столом. Когда охранник закрывает за ними дверь, Святу на телефон приходит СМС: «Клуб «Йогурт». Через 3 часа».

***

Такси вползает во двор ночного клуба и тормозит у забитой парковки. Из машины вылезает мужчина в черном поло и с клатчем подмышкой. Расплатившись с бомбилой, он протискивается через шумную толпу, оккупировавшую ступеньки. У входа барышни с пьяным блеском в глазах увлеченно обсуждают и сравнивают достоинства своих, как они их называют, поклонников. Приоткрытые двери выплевывают в ночь постукивание басов. Парочка сонных мордоворотов в черных футболках с бейджами охраны присматривает за публикой. Мужчина кивком здоровается с ними и входит внутрь.

Пати выходного дня в самом разгаре. Все депозитные столики заняты компаниями людей разных возрастов. За одним из столиков бородатый мужик зажимает совсем юную девушку в коротком обтягивающем платье. Светомузыка мелькает по ним зелеными пятнами, стыдливо застукивая его руку между ее бедер.

– Доброй ночи, – гость открывает дверь в банкетный зал и холодно здоровается с присутствующими. Под тусклым светом абажура на диване-уголке посапывает любитель текилы, рядом с ним отдыхает ЭлЭм, в кресле Костыль с полуприкрытыми веками пыхтит кальяном. По стеклянному столику разлит алкоголь, разбросаны покерные фишки.

– Здравствуйте. Вы за товарищем? – Костыль кивает на синего пассажира.

– Да, за ним, – мужчина подходит к пьяному и принимается шлепать его по лицу. Бормоча что-то сквозь сон, тот пытается отмахнуться.

– Че за…, – бубнит он, протирая глаза. Вглядевшись в лицо нарушителя своего спокойствия, любитель текилы расплывается в улыбке:

– А, это ты, Жека, – с неподдельной радостью он лезет обнять товарища. – А ты что тут? Текилу будешь?

– Давай, собирайся, браток, ехать пора.

– Братка, я так хочу спать, – кривя лицо, сопротивляется любитель текилы. Вдруг на него находит озарение: – Точно, это ж я тебя попросил приехать.

– Ты-ты, вставай, – Женя помогает кутиле подняться на ноги, забирает его пиджак и под руку ведет друга к двери. – Всего доброго, – бросает он через плечо.

– Саня, подожди, – вскакивает с кресла Костыль. Оба мужчины оборачиваются. Костыль берет в руку стопку фишек и демонстрирует ее любителю текилы. – Мы же не рассчитались.

По лицу Сани видно – ему трудно понять, чего от него хотят. Тем не менее, ему это удается:

– Ой, Жека, расплатись с молодыми, лады? Я пока поссать схожу.

– Сколько он должен? – спрашивает Евгений, когда его товарищ покидает комнату.

– Полторы. Долларов, – простодушно отвечает Костыль. Мужчина недоверчиво смотрит на него.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Какое-то время они так и стоят, глядя друг на друга. Молчание становится напряженным. В комнату доносятся звуки приглушенной музыки из основного зала.

– Подожди минуту, – говорит Женя и выходит в коридор. Вскоре он возвращается, расстегивает клатч и отсчитывает нужную сумму. Бросив деньги на стол, мужчина собирается уходить.

– Стойте, – Костыль протягивает уже раздраженному Евгению телефон и паспорт любителя текилы, – вещи вашего товарища.

Мужчина забирает вещи и, ничего не говоря, выходит из банкетного зала, хлопнув за собой дверью. Костыль падает в кресло и затягивается кальяном. Спящий ЭлЭм лукаво приоткрывает один глаз: