Арендаторы замка Бруссак

1

Rue des Batailles^[12] оправдывала свое название. С моего столика на узком тротуаре перед Café de Liberté^[13] я наблюдал поочередно или даже почти одновременно три отличных поединка: два воробья шумно боролись за пучок соломы; девушка с невероятно короткими и толстыми ногами выливала целый ушат брани на парня с маслянистыми волосами и в грязном черном шелковом кашне вместо воротничка; на обочине бородатый господин, явный любитель vin ordinaire^[14], отчаянно торговался с небритым водителем такси из-за пяти франков за проезд.

Я затушил сигару в пустой кофейной чашке, жестом показал официанту на оплаченный счет и отодвинул стул, но тут чья-то тень упала из-за моего плеча.

«Теперь принялись и за меня», – пробормотал я, чувствуя, что кто-то избрал и мою персону для наблюдения. Резко обернувшись, я наткнулся на пару голубых глаз, круглых, как у кошки, но глядящих с юмором. Пониже располагались пшеничные нафабренные^[15] усики, воинственно ощетинившиеся, прибавлявшие их владельцу еще большее сходство с котом. Под ними – широкая и самая дружелюбная улыбка из всех, встретившихся мне в Париже.

– Par la barbe d’un bouc vert! – промолвил мой accostr^[16]. – Если это не мой друг, милейший доктор Троубридж, то я – кузен китайского императора!

– Почему, де Гранден, – воскликнул я, пожимая маленькую жилистую руку, – нам предстояло встретиться так? Я заходил в École de Médecine^[17] сразу как приехал, но мне сказали, что вы снова погнались за дикими гусями^[18], и только Небесам известно, когда вы вернетесь.

Он ущипнул себя за каждый ус и с усмешкой ответил:

– Ну, конечно! Эти тупицы называют мои исследования в области неточной науки «охотой на диких гусей». Pardieu! Они ничего не видят, кроме своих пробирок и реторт!

– Что же на сей раз? – спросил я, когда мы отправились на прогулку. – Уголовное расследование или экспедиция по отлову призраков?

– Morbleu! – фыркнув, ответил он. – Полагаю, и то, и другое. Послушайте, друг мой, вы бывали в провинции Руан?

– Нет, – ответил я. – Это моя первая поездка во Францию, и я здесь всего-то три дня.

– Ах, да, – повернулся он ко мне, – ваше незнание нашей географии прискорбно, но может быть исправлено. У вас уже есть определенная программа?

– Нет. Это мой первый отпуск за десять лет – с тысяча девятьсот пятнадцатого года. И план у меня только один – держаться от медицины как можно дальше.

– Отлично, – одобрил он. – Обещаю вам полную противоположность вашей американской практике: мысли о пациентах, таблетках и рецептах полностью улетучатся из вашей головы, друг мой! Присоединитесь ко мне?

– Гм, посмотрим, – помедлил я. – А над чем вы сейчас работаете?

Я знал, что осторожность не помешает в разговоре с Жюлем де Гранденом. Профессиональный медик, один из передовых анатомов и физиологов своего поколения, светило медицинского факультета Парижского университета, этот энергичный маленький ученый выбрал криминалистику и оккультные исследования для отдыха от основной работы – и стал известен в этой области, как и в медицинском мире. Во время войны он был знаменитым, хотя и сверхсекретным, членом союзной разведки. После войны он изъездил почти все части света, выполняя специальные задания для Министерства юстиции Франции. Мне надлежало быть осторожным, принимая его приглашение: прежде, чем дело закроется, следы могут завести и в Индию, и в Гренландию, и даже на Огненную Землю…

– Eh bien, – рассмеялся он. – Вечно вы осторожничаете, друг мой Троубридж! Никогда не согласитесь, пока не увидите проект и технические требования. Очень хорошо – тогда слушайте.

Недалеко от Руана стоит очень древний château^[19] семейства де Бруссаков. Некоторые части этого замка были построены еще в одиннадцатом веке, самым последним постройкам не менее двухсот лет. Семейство неуклонно теряло богатство и значимость, а последние два поколения опустилось до сдачи château в аренду богатым иностранцам.

Обычная история, n’est-ce-pas? Очень хорошо, ждите, сейчас она станет необычной: в течение прошлого года у château Broussac было не менее шести арендаторов. Ни один из них не остался в шато более двух месяцев – каждая аренда заканчивалась трагично.

Истории накапливаются, а дома приобретают сомнительную репутацию, подобно людям. Становится все труднее найти арендаторов этого château. Мсье Бержере, семейный avoue^[20] де Бруссаков, уполномочил меня найти причину этого. Он желает, чтобы я построил дамбу против наводнения неудач, угрожающих довести до нищеты один из самых старых и захудалых родов Франции.

– Вы сказали, аренды заканчивалась трагедиями? – спросил я скорее для поддержания беседы, чем из интереса.

– Ну да, – отвечал он. – Бывали случаи, похожие на этот.

В прошлом апреле мсье Альварес, богатый аргентинский поставщик рогатого скота, арендовал château. Он въехал со своей семьей, слугами и прочим шампанским.

Он прожил там приблизительно шесть недель, пока однажды вечером один из его гостей, изрядно выпивши, не отправился спать и не потерялся. Его не нашли ни следующим утром, ни вечером. Спустя сутки поиск был продолжен, и слуга обнаружил его тело в часовне в самой старой части château. Morbleu, все доктора Франции не могли бы собрать его! Буквально, друг мой, он был разбросан по алтарю: его конечности валялись отдельно, голова грубо отделена от шеи, каждая косточка напоминала черепки в посудной лавке, пораженной молнией. Он походил на куклу, разодранную на части злым ребенком. Voilà, семья Альвареса ретировалась, а семья ван Брандта въехала в замок.

Этот мсье ван Брандт сделал состояние, будучи поставщиком для бошей^[21] во время войны. Eh bien, я не пожелал бы ему такого конца, что он имел. Слишком много еды, слишком много вина, слишком мало заботы о здоровье… Однажды ночью он поднялся с кровати и отправился бродить по château. Его нашли в месте, где прежде был древний ров: толстое тело стало тонким и почти вдвое длиннее – выжатым, словно тюбик с кремом на дамском туалетном столике, раздавленный неуклюжим слугой. Неприятное зрелище, друг мой.

Другие арендаторы тоже все съезжали, как только кто-нибудь из членов семьи или слуг встречал свою ужасную судьбу. Это и Симпсон, англичанин, хромой сын которого упал с зубчатых стен на старый внутренний двор, и Биддл, американец, жена которого теперь визжит и несет чушь в сумасшедшем доме, и Мюсе, банкир из Монреаля, который однажды ночью проснулся в своем кресле, чтобы увидеть, как Смерть смотрит ему в глаза.

Теперь в Бруссаке проживает мсье Люк Биксби из Оклахомы с женой и дочерью, и я ожидаю неприятных известий от них.

Вы отправитесь со мной? Вы поможете избавить от опасности вашего земляка?

– О, полагаю, да, – согласился я.

Эта область Франции была мне столь же интересна, как любая другая, а де Гранден никогда не был скучным компаньоном.

– Ах, хорошо! – воскликнул он, крепко пожимая мне руку. – Вместе, mon vieux, мы составим такую команду, что проклятию Бруссаков будет трудно поспорить с ней.

2

На следующий день, когда наш забавный маленький поезд важно допыхтел до Руана, солнце уже опустилось к горизонту. Долгие европейские сумерки превратились в темноту, длинные тени выросли под деревьями в свете нарождающейся луны, и нанятый нами moteur^[22] въехал в парк château.

– Добрый вечер, мсье Биксби, – приветствовал де Гранден хозяина, проследовав за слугой в большую прихожую. – Я взял на себя смелость привезти вашего соотечественника, доктора Троубриджа для помощи в моих исследованиях. – Он незаметно подмигнул мне. – Вы были так добры, разрешив осмотреть библиотеку замка!

Биксби, крупный упитанный мужчина с румяным лицом и висячими усами, дружелюбно улыбнулся.

– О, что там, монсъер, – ответил он. – Здесь, должно быть, два мильона книг, а я не могу прочитать ни одну из них. Но я плачу аренду за всё. Таким образом, я рад, что вы или кто-то, владеющий этим малопонятным языком, может попользоваться ими.

– А мадам Биксби и очаровательная мадемуазель, надеюсь, хорошо поживают?

Наш хозяин взволновался.

– Если правду сказать, не очень, – ответил он. – Мы с матерью сочли, что пребывание в одном из старинных зданий здесь во Франции будет целебно для нее, но кажется, это не так, как мы надеялись. Возможно, мы должны попробовать выехать в Швейцарию, говорят, горный воздух там…

Де Гранден нетерпеливо подался вперед.

– Какова природа недомогания мадемуазель? – спросил он. – Доктор Троубридж – один из самых известных врачей вашей Америки, возможно он…

Он выдержал многозначительную паузу.

– Вот как? – просиял Биксби. – Я-то думал, что вы один из докторов философии, которых здесь полно, а вы – настоящий врач! Будьте любезны, осмотрите Адриенну, док, прошу вас! Пойдемте к ней! А тут и ужин поспеет.

Он провел нас по великолепной лестнице из старинного резного дуба, потом по коридору, облицованному бесподобными деревянными панелями, и тихо постучал в мореную дверь под высокой аркой.

– Адриенна, дорогая, – неуклюже-нежно позвал он хриплым голосом, – здесь доктор, американский доктор, милая, он хочет осмотреть тебя. Ты пустишь нас?

– Да, – раздалось из-за дверей, и мы вошли в спальню, огромную, как казарма, обставленную старинными предметами, достойными любого музея.

Светловолосая, синеглазая, худая – на грани истощения, – с впалыми щеками, дочь Биксби лежала на большой резной кровати, обложенная кружевными подушками. Белизна ее тонкой шеи едва отличалась от белизны ее шелковой ночной рубашки.

Отец неуклюже вышел на цыпочках из комнаты, и я начал обследование: нащупал пульс и максимально точно определил температуру без термометра. Хотя девушка казалась изнеможенной от усталости, не было никаких доказательств функциональной или органической нестабильности ни в одном из ее органов.

– Гм, – пробормотал я, напустив на себя весьма профессиональный вид, – и давно вы болеете, мисс Биксби?

Девушка залилась слезами.

– Я не больна, – горячо отрицала она, – я не… О, почему вы не уйдете и не оставите меня в покое? Я не знаю, что со мной. Я… я просто хочу быть одна!

Она спрятала лицо в подушку, ее худые плечи тряслись от рыданий.

– Друг мой Троубридж, – прошептал де Гранден, – назначим, я думаю, укрепляющее – что-нибудь простое, типа стакана хереса перед едой. Тем временем, давайте пойдем – нас ждет превосходный ужин.

Мы возвратились. Большего мы не могли сделать. Я знал, что его совет справедлив: умение врача бессильно перед желанием молодой женщины оставаться несчастной.

3

– Нашли что-нибудь серьезное, док? – спросил Биксби, когда мы с де Гранденом уселись в обшитой панелями столовой château.

– Нет, – успокоил его я. – Она кажется немного уставшей… но нет, конечно, ничего такого, что не может быть исправлено легким укрепляющим, зарядкой и хорошим отдыхом.

– О! – он облегченно кивнул. – А я в последнее время немного волнуюсь.

Вы знаете, мы не всегда были богаты. Еще пару лет назад были бедны как церковные мыши – на бедной земле, к тому же. Но внезапно везде вокруг наших мест обнаружилась нефть. Мать донимала меня – и я начал бурение. Вскоре мы обнаружили фонтанирующую скважину.

Адриенна преподавала в школе, пока мы не разбогатели. А вскоре они с молодым адвокатом Рэем Кифером решили обручиться.

Рэй – хороший, честный парень. Имел прекрасную практику в районе Бартлсвиля, создал собственную фирму за границей во время войны и теперь, скорее всего, будет избираться в законодательное собрание. Но когда наши доходы возросли до трехсот долларов в неделю, мать сказала, что он – не очень подходящая партия для нашей дочери.

Споры матери с Адриенной были бурными и тяжелыми, я старался оставаться нейтральным, насколько это возможно. Мать настаивала на отсрочке свадьбы, Адриенна хотела поскорее выйти замуж. В результате они пришли к компромиссу: Рэй остается дома и работает, а мы на год уезжаем в Европу, посмотреть мир. «Путешествие охолонит ее», – сказала мать.

Адриенна получала письма от Рэя на каждой остановке и сразу же отправляла ответы, пока мы не приехали сюда. Сейчас, кажется, ее не волнует ни Рэй, ни что другое. Она не отвечает на его письма, иногда даже не утруждает себя открыть их и ходит, как лунатик. Мы беспокоимся… Вы уверены, что это не чахотка или что-то в этом роде, док?

– Не волнуйтесь, мсье, – ответил за меня де Гранден. – Мы с доктором Троубриджем позаботимся о молодой особе. Будьте уверены, мы вылечим ее. Мы…