Глаза моего помощника забегали, а его руки принялись теребить край униформы.

– Несмотря на то, что в ресторане помимо пострадавших находились другие гости, руководство так и не предприняло действий для урегулирования вопроса. Было принято решение дождаться кого-нибудь из спецотряда, чтобы снизить риски допуска ошибок при работе над этим делом.

Если Валериан упомянул спецотряд, значит он понятия не имел кем я был на самом деле.

– То есть чтобы не брать на себя ответственность, ваше руководство способствовало бездействию? – уточнил я, заходя в лифт.

Мой взгляд стал холодным, а губы сжались в тонкую линию.

Я не мог скрыть раздражения: этот юноша казался мне ещё одним примитивным колесиком в неработающем механизме.

– Этого я не… не знаю, – в испуге глянул на меня юнец.

Судя по его поведению, выглядел я не очень-то дружелюбно. Однако девушки, которые попадались на нашем пути, не могли скрыть своей реакции при виде меня: их глаза загорались интересом, а губы непроизвольно расплывались в смущённых улыбках. Некоторые даже краснели, будто я был сверхсексуальным героем из дешёвого романа.

Мужчины, наоборот, избегали смотреть мне в глаза. Их плечи сжимались, а голос становился едва слышным, как если бы они не осмеливались говорить в моём присутствии.

Будучи на две головы выше стоящего передо мной Валериана, я так же отличался от здешних среднестатистических мужчин шириной плеч и физической силой. Несмотря на выдающие мою нелёгкую службу шрамы и форму главнокомандующего, я не намеревался внушать парнишке страх.

– Это фиаско, Валериан, – произнёс я, будучи с ним честнее, чем с кем-либо в Навигранции.

* * *

Мы добрались до ресторана, который стал местом преступления. Он располагался в шаговой доступности от штаба.

Пришлось обойти здание чтобы оглядеть его как следует. В связи с отсутствием хоть каких-либо полезных сведений о случившемся, важной могла оказаться любая мелочь. Забытый предмет, отпечатки на стекле, да что угодно. В таких случаях, как этот, даже самые незначительные детали могли сыграть ключевую роль.

Интегратор делал заметки, подсвечивая то, что в будущем могло бы нам пригодиться. Сломанная вентиляция издавала слабые вибрации, нарушая тишину переулка. Каждое окно украшали металлические решётки. Ни одна из них не была сломана. Проржавевшая пожарная лестница, явно давно непригодная к использованию, была уже не способна выдержать вес человека.

Я коснулся металла, чтобы убедиться в сделанном выводе. Крохотные рыжеватые чешуйки тут же прилипли к пальцам.

Состояние четырёхэтажного здания было хуже, чем я предполагал. И внутри этого заплесневелого и невероятно старого дома располагался лучший ресторан города? Как печально. Чего только стоил искрящийся клубок проводов, который запутанными линиями тянулся от ресторана к соседнему зданию.

Перед чёрным входом истоптанная подъездная дорога была усеяна грязными лужами, а кое где и мусором. Переступая пластиковые свёртки и выброшенные пищевые отходы, я уже в который раз захотел задержать дыхание.

Валериан следовал за мной, тихо поглядывая по сторонам. Пару раз он даже сделал несколько заметок в своём блокноте, прежде чем мы всё же прошли внутрь.

Деревянный покрытый лаком пол приветствовал нас протяжным скрипом. Свет был выключен, гардероб не мог похвастаться наличием верхней одежды, а растекающиеся под ногами лужи никто не спешил убирать.

Интегратор визуализировал мелкие шаги по ту сторону высоких центральных дверей. За ними, скорее всего, и располагался общий зал для гостей.

– Здравствуйте! Я Джеред, управляющий, – поспешил к нам изнеженный мужчина. Судя по его взъерошенным седым волосам и невероятно уставшему виду, можно было предположить, что произошедшее не оставило его равнодушным. Он яростно заморгал, пытаясь избавиться от сухости в красных, должно быть после бессонной ночи, глазах. – Хочу предупредить, что я намерен сотрудничать со следствием. Этот ресторан достался мне от отца, поэтому я, как никто другой, заинтересован в поимке преступника.

– Благодарим за сотрудничество, – вежливо сказал Валериан, взяв инициативу в разговоре на себя. – Ваши сотрудники на месте?

– Перепуганные работники поспешили по домам сразу… – владелец ресторана запнулся и прочистил горло, – сразу после того, как за пострадавшими приехали служители правопорядка. Мне нужно обзвонить тех, кто был вчера на смене. Думаю, в течении часа все они будут здесь.

Я внимательно следил за собеседником, прислушиваясь к каждому его слову, каждому жесту, ловя малейшие намёки на неискренность. Он не избегал моего взгляда, как делают обычно лжецы, и его жестикуляции казались естественными, без суетливости, что часто выдает внутреннюю тревогу. Я не заметил в глазах мужчины страха или лжи. Скорее, печаль и отчаяние.

– У вас ведётся запись видеонаблюдения? – уточнил я, шагнув к главному залу ресторана.

– Конечно, – гордо заявил владелец. – Я проведу вас, а после обзвоню сотрудников.

Сидя в его кабинете, мы внимательно просматривали записи, безуспешно пытаясь найти зацепку. С каждой минутой рядом со мной Валериан расслаблялся, позабыв о недавнем страхе и неуверенности. Через какое-то время мне стало понятно, почему помощником назначили именно его. Молодой человек, несмотря на свою мальчишескую внешность, оказался гораздо более внимателен и дотошен, чем я ожидал. Честно говоря, его стремление принимать активное участие в расследовании меня удивило. Когда парень принялся за допрос, я понял, что его увлеченность точно могла бы быть полезной.

Инициативность Валериана позволила мне молча наблюдать за подозреваемыми во время допроса. Я ценил в сослуживцах решимость и вовлечённость. Несмотря на юный возраст, Валериан задавал правильные вопросы, подстраиваясь под характер каждого человека перед ним.

К миниатюрной пожилой женщине, работающей в тот вечер уборщицей, он обращался учтиво, но с откровенным подозрением, что злило её и заставляло пышно оправдываться. С тучным мужчиной, который подрабатывал вчера на складе, Валериан общался с уважением, играя роль доверчивого сына. Это льстило сотруднику, что и поспособствовало особому красноречию. Молодой горделивой официантке, которая была оскорблена самим фактом допроса, он не забывал делать комплименты, что постепенно расположило девушку к диалогу.

Темпераментом и характером каждый вошедший сотрудник отличался от предыдущего, но все как один не проявляли признаков причастности к убийству. Интегратор сканировал голоса работников на наличие дрожи, фиксировал напряжённость их мышц, отмечал странные непроизвольные движения и жесты, но по отдельности всё это не несло за собой того, что мы искали.

– Можно? – приоткрыв дверь, спросил молодой мужчина, по униформе которого было понятно, что он работал здесь поваром.

– Прошу, – сказал Валериан, приглашая его войти.

Я не спускал глаз с онемевшего мужчины, по жизненным показателям которого интегратор определил начавшуюся у него тахикардию. Я мог поклясться, что он страдал от головокружений, но вот как давно?

Было видно, что сотрудник пытался унять пробирающую его дрожь. Отвечая на вопросы Валериана, мужчина старался держать лицо, при этом обильно потея. Теряясь в собственных показаниях, он снова и снова задерживал дыхание, чтобы унять пульс и взять эмоции под контроль.

Как бы ужасно это ни звучало, я обрадовался, обнаружив того, кто либо был причастен к убийству, либо знал о нём больше, чем хотел показать. Мои плечи расслабились от облегчения. Я наконец-то нашел зацепку.

Поймав его взгляд, я кивнул мужчине и злобно улыбнулся. Моей целью было дать ему понять, что всё кончено и он раскрыт.

Его реакция не заставила себя ждать. Мужчина внезапно разревелся и прикрыл глаза руками. Он был на грани истерики ещё до того, как войти сюда, поэтому мой прямой взгляд стал для него последней каплей.

– Простите, у меня не было выбора, – тихо объяснялся он, медленно опустившись на пол.

Видя его физическое и моральное состояние, было трудно признать в нём безжалостного убийцу. Его омрачённое горем лицо указывало на чувство раскаяния и глубокого сожаления. Он не был в шоке, его не пробирала неадекватная агрессия, он даже не собирался опровергать свою причастность к случившемуся.

– Меня зовут Верд, я работаю здесь больше десяти лет. – Он тяжело вздохнул. – Я не знал, что мне делать.

– Верд, это вы отравили гостей, которые вчера ужинали в ресторане? – решил прямо спросить Валериан.

– Да, – на выдохе признался Верд.

Грудь мужчины сжалась от тяжести признания.

– Вы ведь знаете, что за убийство грозит тюрьма или смертная казнь? – слишком резко спросил Валериан, утратив былой профессионализм.

– Знаю, – почти неслышно ответил повар. – Но что я мог? Какой-то псих позавчера, пока я был на работе, похитил моих детей, – неуверенный в собственном голосе, тараторил Верд. – Он угрожал, что убьёт их, если я не выполню его указания. У меня не было выбора!

Эти слова были криком отчаяния, а не оправданием.

Я видел, как тяжело ему было говорить, и это изменило мой взгляд на происходящее. Благородный мотив спасти любимых людей навсегда изменил его жизнь, сделав убийцей. Это не значило, что мы должны верить ему безоговорочно, но произошедшее оказалось куда трагичнее, чем предполагалось.