Глава 1

Cара Гриффин зачарованно смотрела, как мимо нее, словно в замедленной киносъемке, пролетела красная туфелька и, два раза перевернувшись, исчезла за окном. Почти на секунду шок заставил ее прирасти к полу, прежде чем ужас происшедшего вонзился в нее, словно пара шпор в бока коня, и она бросилась к окну вслед за красным стилетто^[1] Фредерика.

– Что ты натворила, черт возьми! – Слова возмущения вырвались из горла, не вызвав никакого отклика у ее сестры.

Сара перевесилась через подоконник, ища на сером асфальте вспышку красного. Ничего, ничего, ничего… Ага! Вот… возле мусорного бачка. Она с облегчением вздохнула. Похоже, с туфлей ничего не случилось. По крайней мере, так казалось отсюда. Но убедиться в этом она сможет, только когда спустится вниз. Сара решительно направилась к двери.

– Ты куда? – В голосе сестры звучало искреннее удивление.

Сара остановилась и с возмущением уставилась на Диану: «Она что, и дальше собирается со мной препираться?»

Диана Гриффин была хорошо сложена и обладала очень сильными мышцами. После обеда девушка так усердно молотила грушу в зале «Голд клуба», что уже три раза за те два года, что она числилась в его членах, спортивный снаряд заменяли. С Дианой не стоило ссориться. Сара знала это и тем не менее не удержалась. Поставьте рядом темперамент Дианы и привычку Сары открыто выражать свои чувства – и вы получите катастрофу.

И вот пожалуйста, результат! Красная модельная туфелька валяется на тротуаре, а ее карьера висит на волоске.

– Мне нужно подобрать туфлю, – сказала Сара. – Ты знаешь, что может случиться, если…

– Да ладно тебе! – отмахнулась Диана. – Это же просто туфля. Если тебе хочется чего-нибудь новенького, могу дать пару своих.

Сара от возмущения только всплеснула руками:

– Тебе этого не понять! Никогда.

– Не понять чего? – взвизгнула Диана. – Что ты снова пытаешься разрушить мою жизнь?

Трагедия. Вечно она из всего делает трагедию. Как если бы в детстве недополучила внимания – и теперь ей всегда его не хватало. Отсюда и преувеличенная эмоциональность, и летающие туфли. Саре не раз приходилось видеть, как та или другая «дива моды» впадала в подобное состояние из-за более ничтожных причин – столика с углами или слишком теплого шардоне. Именно этим были заполнены страницы сплетен в газете «За кулисами сцены», которые писала сама Сара.

Она так устала от всех этих вымученных трагедий и эксцентричного поведения людей, о которых стряпала статьи для таблоида^[2]. Хотя бы раз увидеть среди них того, кто отличался бы от этого стереотипа! Кого-нибудь, кто бы честно признал, что вся эта блестящая клубная суета была мелкой, как лужа, и что в жизни есть куда более важные вещи, чем изо дня в день пялиться на шестую полосу бульварной газетенки.

– У меня нет времени, чтобы обсуждать все это по сотому разу, Диана. – Сара открыла дверь, пересекла холл и начала быстро спускаться по лестнице, чтобы через несколько секунд оказаться на переполненной улице Манхэттена.

Оживленно шумела улица, сигналили мусоровозы, гремели дрелями строители, создавая обычную утреннюю мелодию города. В свое время Саре сразу понравилось это место, и она скоро нашла себе небольшую квартирку в старом кирпичном доме с такой же старой добродушной хозяйкой, которая на каждое Рождество дарила ей коробку печенья. Квартирка совсем маленькая и без всяких причуд вроде консьержа или лифта. Но сам район был очень приличным и не слишком шумным – те качества, которые особенно начинаешь ценить в конце дня.

Низкое вечернее солнце на миг ослепило Сару, оставив в глазах два ярких пятна. Она быстро свернула направо к мусорному бачку миссис Симпсон, ожидая увидеть рядом с ним туфлю, ведь именно там она видела ее несколько секунд назад.

Но около бачка ничего не было… Не совсем, конечно, ничего – помятая банка из-под содовой, две обертки из-под кетчупа, разорванная коробка из-под китайской еды с вытекающей из нее темной жидкой массой, но ничего из того, что сейчас было нужно Саре Гриффин.

Того самого красного стилетто!

Ее охватила паника.

Как, черт возьми, туфля могла исчезнуть? Сама ведь не ушла? И кто мог ее взять? Кому нужна одна туфелька? Во всем мире к ней не подобрать пары. Совершенно непрактичная обувь, предназначенная только для особых случаев. Просто уму непостижимо, кому подобное могло понадобиться!

Но если туфли здесь нет, значит, кто-то все же взял ее…

Она огляделась вокруг, пытаясь увидеть кого-нибудь, кто бы нес в руках красное стилетто. Мимо нее спешила деловая публика в своих начищенных до блеска черных офисных ботинках и туфлях на удобных невысоких каблучках. Ни у кого в руках не было ничего красного…

Высокий темноволосый мужчина в синем костюме остановился в нескольких метрах от нее. Отсюда Сара не могла сказать, знает она его или нет. Черт, на улице большинство мужчин, да еще со спины, выглядели совершенно одинаково – костюм и темные ботинки. Она увидела, как он повел плечами, застегивая пиджак, и зашагал дальше. Мог ли он взять ее туфельку?

Какое-то мгновение она с сомнением смотрела на него. Сзади мужчина был очень похож на ее соседа – этот красавчик, пожалуй, мог бы поднять такую туфлю. На всякий случай Сара решила проследить за ним. Но мужчина вдруг махнул рукой проезжавшему мимо такси, сел в него и уехал. Проклятие!

Нет, туфля все же должна быть где-то здесь… Может, крыса затащила ее в какой-нибудь темный угол? Только от одной этой мысли Сару затошнило, но она все же заглянула за контейнер, потом обошла его кругом и даже посмотрела снизу.

Ничего. Вообще никакой обуви.

Теперь паника схватила ее за горло, угрожая лишить доступа воздуха. Этого ни за что не должно было случиться. Карл убьет ее! И не просто убьет – разорвет на части, отрежет голову, а потом еще и повесит безголовое тело на общественной парковке в назидание всем, как пример врожденного идиотизма.

Как Сара теперь могла избавиться от дурацкой странички таблоида и передвинуться в основной отдел журнала «Смарт фэшн», если ей нельзя было доверить даже такую мелочь? В окно вылетела не только туфля Фредерика – туда же полетела и вся ее карьера.

Несколько месяцев Сара вынашивала план влиться в редакторский отдел ежемесячного журнала «Смарт фэшн», принадлежащего тому же издательскому дому, что и таблоид. Журнал – солидное издание, таблоид – его безродная сводная сестра с повадками уличной девчонки. Тем не менее за работу в таблоиде хорошо платили. В чем в то время Сара остро нуждалась, хотя и видела в этом только промежуточную ступеньку, временную остановку.

Но остановка оказалось длительной… Конечно, перемещение в «Смарт фэшн» в колонку новостей, освещающую последние тенденции в моде, одежде и обуви, была той работой, которая не требовала глубокого журналистского исследования, но все равно это был шаг в правильном направлении. Сара устала от работы в тени. Устала дожидаться своего будущего. И эта туфелька, как ни странно, была символом того, что она хотела бы изменить в своей работе и в жизни.

Через пятнадцать минут отчаянных поисков Сара вернулась в квартиру и направилась прямо к окну, не обращая внимания на Диану. Устроившись на софе, та полировала свои ногти, похоже, даже не представляя, что наделала. А если даже представляла, то это ее нисколько не волновало…

Во внешности сестер было много общего – обе стройные, с длинными каштановыми волосами с красноватым оттенком, который после долгого пребывания на солнце переходил в золотой, с большими, чуть раскосыми зелеными глазами. Но что же касается умения сочувствовать… Иногда Сара думала: что же могло случиться с ее сестрой? Она любила Диану, но способность той видеть только собственные проблемы и совершенно не замечать проблем других словно заноза сидела в их отношениях.

– Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть она будет где-нибудь там! – прошептала Сара. Она свесилась из окна, еще раз сканируя взглядом тротуар.

Ни-че-го. Туфелька пропала.

Сара беспомощно сползла на пол:

– Все… Я погибла…

– Не понимаю, зачем делать из этого проблему? – сказала Диана, вытягивая руку, чтобы оценить свои ногти. – Это же просто туфля!

– Это моя работа! – сердито заявила она и подумала: «Даже более того».

Ее сестра никогда бы не поняла, что означала для нее эта туфелька. Это был не просто ее первый большой проект для журнала «Смарт фэшн». Ладно, не такой уж большой – всего лишь половина странички, посвященная открытию новой линии Фредерика К, с представлением лучшей модели из его коллекции. Но для начала это было то, что нужно!

– Дело еще и в том, что эта туфля – прототип тех моделей, которые будут показаны на весеннем шоу. И до того времени их никто не должен увидеть. Никто.

Диана пожала плечами:

– Ну ты же видела!

– Да… от тебя помощи не жди.

– Я куплю тебе другую пару. Такую же. Проблема решена.

– Ты не сможешь ее купить. В том-то и дело. До весеннего показа их никто не может купить. Мой босс доверил их мне, и вот теперь…

Что же ей делать? Как, черт возьми, она сумеет объяснить это Карлу? Фотосессия состоится через три дня, а половина звездной пары уже исчезла. Журнал отложил все, чтобы освободить место для освещения Недели большой моды. Дизайнеры мирового уровня представят свои весенние модели для будущего года, и весь Нью-Йорк, обсуждая их, загудит как пчелиный улей. Это самая тяжелая неделя для журнала, когда напряжение, ожидания и надежды достигали своих пределов.

Она не могла объяснить все это Диане, так же как и то, почему взяла эти туфли домой. Объяснить Карлу это маленькое путешествие еще труднее. Даже труднее, чем просто сказать, что она потеряла эту чертову туфлю!

«Почему ты взяла эти туфли домой, Сара?»

«Потому что я думала, что, если подержу их у себя подольше, это изменит мою жизнь».

О да, теперь, уж конечно, жизнь ее точно изменится! Теперь все будет хорошо. Как может быть хорошо только у безработного!

– Ладно, у нас проблема. И нужно ее решить. – Диана засунула пилку в сумочку и, достав оттуда красную помаду, быстро провела ею по губам.

– Проблема? Не преувеличивай. Ты, можно сказать, одной рукой послала мою карьеру в никуда. Спасибо тебе, дорогая.

– Да я вовсе не о твоей дурацкой туфле! Я говорю об отце. Ты не можешь вот так просто взять и спихнуть его на меня. У меня тоже есть личная жизнь, не забывай.

Что, опять по новой? Впрочем, чему тут удивляться? Диана не привыкла отступать, не получив того, чего хотела. А это обычно было то, что освобождало ее от всякой ответственности.

Когда их мать впервые почувствовала себя плохо, именно Саре пришлось взять на себя дела по дому. Узнав, что у его жены рак, отец впал в депрессию, поставив Сару перед выбором – или послать все к чертям, или надеть фартук матери.

Бриджит Гриффин оставалась между жизнью и смертью почти десять лет, прежде чем наступил конец ее страданиям. В течение многих лет Сара знала, что это случится, но когда этот день пришел…

Она была потрясена. В ее жизни словно образовалась огромная дыра, и она ничем не могла заполнить ее. «Живи своей жизнью», – сказал ей отец. «Какой жизнью?» – хотелось ей спросить. В течение десяти лет она все отдавала семье. У нее не было времени ни на свидания, ни на то, чтобы помечтать и подумать, какой путь она могла бы избрать, если бы только…

Все эти возможности были отданы Диане. Сара старалась, чтобы у ее сестры было все – и свидания, и балы, и вечеринки, если даже это и означало, что ей самой приходилось оставаться дома. Или работать не покладая рук, чтобы оплатить мечты Дианы.

Их отец работал всю жизнь, но на зарплату полицейского особенно не разбежишься. С ухудшением здоровья жены он все меньше обращал внимания на дом и на дыры в семейном бюджете, поэтому Саре пришлось пойти работать, добавляя в их семейную казну столько, сколько она могла. Никогда не говоря об этом прямо, она просто взяла на себя заботу о всей их семье. А ее собственная жизнь была отложена в сторону. Она и забыла, как это бывает, когда у тебя есть что-то, кроме работы, за которую хорошо платили, но которая все время вызывала у нее раздражение. Ей просто необходима была какая-то перемена, и она подумала, что если принести домой эти туфли, то это могло бы стать ее первым шагом…

Как же! Когда на тебе одна туфля, даже один шаг сделать не просто.

– Диана, ты обещала, – сказала Сара, возвращаясь к их текущей проблеме – что делать с отцом. – Ты не можешь вот так взять и отказаться.

Ее сестра моргнула:

– Я не могу бросить все потому, что ты решила, будто он у тебя загостился. У меня есть работа, друзья…

– А у меня что, нет?

Диана усмехнулась:

– Сара, вся твоя жизнь связана с работой. Я же выхожу куда-нибудь каждый вечер. Я не могу сидеть дома с папой!

– Я тоже вечерами не бываю дома. И гораздо чаще, чем мне бы этого хотелось.

– Ага, описываешь, как живут другие. Но это еще не делает тебя светской дамой.

Сара пропустила мимо ушей обидные слова раздраженной сестры. Ну и что из того, если у нее оставалось время только наблюдать и записывать? У нее были и другие обязательства. Выполнить свой долг дочери, например, оставив у себя отца еще на несколько недель…

– Это моя работа, сестрица. И у меня оставалось бы на нее больше времени, если бы ты имела привычку держать свои обещания. К тому же отец все равно надолго у тебя не останется.

Мартин Гриффин практически жил в ее квартире – он и его старое уродливое кресло – больше года. После того как умерла их мать, Мартин несколько месяцев грустно бродил по опустевшему дому, прежде чем Сара наконец убедила его выставить дом на продажу. Он был просто не способен жить один – столько лет проработал в полиции и привык к мужской компании, а не к домашней жизни. Отец забывал обедать, забывал просушить мокрую одежду, забывал положить заварку в чайник… Он мог забыть выключить газ или воду, и в конце концов Сара предложила ему перебраться к ней. Мартину, несмотря на его вечное ворчание, казалось, нравилось жить здесь, он даже старался помогать старшей дочке. По-своему. Не всегда так, как хотелось бы Саре, но она любила своего отца и не сердилась на него.

Тем не менее ей хотелось независимости. Свободы от беспокойства. Сколько лет она уже беспокоилась – о доме, об отце, о сестре и больше всего, конечно, о матери и о той ответственности, что свалилась на ее плечи. Она даже не знала, сумеет ли когда-нибудь через это перешагнуть. Теперь подошла очередь Дианы взять на себя ответственность. Снять хотя бы часть ноши с плеч сестры.

Вот только Диана не желала никакой ответственности!

Губная помада вернулась обратно в сумочку, на смену ей пришли дорожная щетка и ручное зеркальце.

– Я сейчас занимаюсь организацией благотворительного бала для Садоводческого общества. Это моя первая большая работа после колледжа, так что ты, надеюсь, понимаешь, как это для меня важно. У меня просто нет времени на отвлекающие дела.

Сара не стала ей напоминать, что эта «работа» на добровольных началах была предложена Диане матерью ее приятеля, спонсора этого общества. Ее сестре еще ни разу не удалось найти себе работу, где бы она задержалась больше чем на несколько недель.

– Между прочим, это «отвлекающее дело» – твой отец. – Сара покачала головой. – Клянусь, Диана, порой мне кажется, что мы с тобой не родственники.

– И все-таки не понимаю, почему тебе не оставить его у себя? Папа тебя все равно больше любит.

Сара внимательно посмотрела на нее. Диана сосредоточенно наматывала на палец ремешок своей сумки.

– Диана, он нас обеих любит одинаково.

Диана хмыкнула:

– У меня две собаки, Сара. И уж конечно, одну из них я люблю больше.

– Мы его дети, а не домашние животные. Семейные узы крепче, чем ошейники от блох.

– Но, Сара… – Теперь в голосе Дианы появились жалобные нотки. – Ты так хорошо ладишь с папой! А я совсем этого не умею…

– Есть ли лучший способ наладить отношения, чем предложить ему перебраться к тебе? – Сара улыбнулась сестре, но это была твердая улыбка.

– Я могла бы купить ему билеты на следующий матч его любимой команды…

– Извини, сестрица, но сейчас речь не об этом. – Сара скрестила на груди руки. – Возможно, ты сегодня и разрушила мою карьеру, но от своих семейных обязанностей тебе уйти не удастся. К концу месяца мы перевезем отца к тебе.

Это был тот же самый разговор, что и полчаса назад, – и смотрите, чем это кончилось! Схватив то, что оказалось к ней ближе, Диана в порыве ярости метнула это в окно.

Но теперь Сара отказывалась уступать. Слишком долго она со всем соглашалась ценой собственных планов. День, когда она вышла из офиса, под влиянием импульса засунув в сумочку туфли Фредерика, был днем, когда она решила перестать быть ответственной за все. Если она сейчас не настоит на своем, то вещи уже никогда не станут на те места, где им положено быть.

Диана снова попыталась протестовать:

– Но…

– Нет. Это уже решено! Я не собираюсь заново все обсуждать. Если я когда-нибудь найду эту туфлю… Для меня это единственный шанс. Отец ненавидит оставаться один, и ты сама знаешь, что бывает, когда рядом с ним никого нет.

– Я не могу. Я просто…

Господи, это что еще такое! В Саре пробудилось привычное беспокойство – она испытывала его все годы, когда была для Дианы больше матерью, чем сестрой. Ее самоуверенная хорошенькая маленькая сестренка никогда не казалась ни слабой, ни уязвимой. Она всегда была полна жизни и огня. Откуда такая растерянность?

– Диана, с тобой все в порядке? – Сара протянула к ней руку, но Диана встала и, бросив в сумку щетку и зеркальце, пошла к двери.

– Если отец переедет ко мне, – тихо сказала она, – это будет катастрофа. Ну, пожалуйста, Сара, позволь ему остаться с тобой! Так всем будет лучше. – На секунду у Сары мелькнула мысль уступить. Но потом она услышала: – Ну посмотри сама. Ты единственная, на кого мы привыкли полагаться. Ты всегда была ответственной за нашу семью.

– Я не хочу быть такой, – сказала Сара, закрывая за Дианой дверь. – Больше не хочу.